| Светлана Демченко | 2.05.13 18:43 |
| А Львовский и Ивано-Франковский городские советы приняли подобные решения о запрете 9 мая советской военной символики и объявили 9 Мая днем "жалобы", игнорируя тот факт, что на Украине 9 Мая - государственный праздник. Душа болит за народ, за ветеранов. У многих моих знакомых во время шествий 9 Мая каждый год радикальные молодчики срывают победные георгиевские ленточки " с мясом", оставляя дыры на одежде. Я дважды писала о "Львовской корриде". Однако всё это продолжает быть безнаказанным.
Статья и ее сюжет мне близки и понятны. Фашизм и национализм по сути везде одинаковы. Спасибо автору . |
| Юрий | 2.05.13 14:54 |
| Мне приходилось бывать в Эстонии в советское время и во время перестройки. Разница впечатляющая. До восьмидесятых годов я удивлялся, когда слышал о пренебрежении к русским туристам со стороны местного населения, - сам я с этим не сталкивался. Но однажды, будучи в командировке с товарищем, отчасти понял, в чем дело. Мы, русские, не соблюдаем дистанцию, все для нас братья, и мы склонны обращаться к незнакомым людям как к родным. Мой старший товарищ, подойдя к прилавку с конфетами и сладостями, с ходу спросил продавщицу: "А скажите, какие у вас конфеты хорошие?" (как спросил бы он и в нашем российском сельпо, и в тогдашнем Ленинграде). Продавщица с явной обидой ответила: "У нас все конфеты хорошие!" Не знаю, что было бы, если бы вопрос прозвучал: "Какие конфеты вы нам порекомендуете?" - но интонации конфликта, скорее всего, уже бы не было. Аналогично, вопрос о том, как куда-нибудь пройти, тоже задавать можно по-разному.
Во время перестройки тяжелые грузовики из Эстонии нахлынули в Ленинград-Петербург и стали ускоренно вывозить цветные металлы, электродвигатели, трансформаторы - всё, что плохо лежало на заводских складах и даже в подвалах детсадов. Среди этих мародёров и спекулянтов был и зять моего дяди-фронтовика, женившегося на эстонке и осевшего на острове Хийумаа - Рейн. Две ночи Рейн с напарником ночевал в моём доме. После 91-го года, когда другой мой дядя, питерский, звонил своему брату или его детям на Хийумаа, то едва заслышав русскую речь, там бросали трубку. Чаще всего трубку снимали дети - уже внуки русского фронтовика. |
| Владимир Пронский | 2.05.13 10:23 |
| Дмитрию Воронину. Я никого не хотел обидеть. Я лишь напомнил, как было когда-то. Я совершенно не знаю, что происходит в Литве сейчас. А если в Клайпеде к ветеранам достойное уважение - я разве против?! Я только - ЗА! Хотелось бы, чтобы так было всегда, хотя из СМИ мы знаем и другие примеры. Разве это не так? И на отдельных "всяких уродов" сваливать всё непочтительное отношение к инородцам - это значит уподобится страусу, зарывшему в песок голову. Кстати, в Литве я был и позже, во время службы в армии (1969 г.), на учениях. Так вот: в одном доме, где парень-литовец, также служил в армии, нас, полуголодных солдат, накормили доотвалу, а на каком-то хуторе пожилой литовец, узнав что мы русские, даже воды не дал. Это тоже правда. Какая Вам нужна, уважаемый Дмитрий, - выбирайте сами! |
| Дмитрий Воронин | 2.05.13 10:00 |
| Владимиру Пронскому. Я родился и жил в Литве до 18 лет, все мои родственники по линии отца живут в Литве и поныне (среди них и один ветеран войны),и ни от кого из них я никогда не слышал, чтобы им в лицо бросали оскорбительное "оккупант". Да и сам, часто бывая в Литве, не испытываю со стороны местного населения каких-то косых взглядов. А 9 мая ветераны спокойно и гордо ходят при наградах по улицам Клайпеды (и им дарят цветы, в том числе и литовцы),где к памятнику погибшим воинам относятся с большим уважением (комплекс очень ухожен).А всяких уродов хватает и у нас (мало разве писали о осквернении могил и "равнодушии" властей к нуждам ветеранов). |
| Владимир ПРОНСКИЙ | 2.05.13 09:24 |
| Так же, как и деда Эммы Меньшиковой, моего отца направляли в Литву на усиление тамошней промышленности как инженера, положили хорошую зарплату. Было это в 1949 году. Родившись на Рязанщине, я впервые начал ходить в Новой Вильне под Вильнюсом. Но прожили мы там три или четыре года, а после переехали в Подмосковье, где у меня родился брат. Причина отъезда проста: я был у отца поздним первым ребёнком (отцу было 54!), и, понятно, он очень и очень дорожил мною. Когда стало известно, что «лесные братья» повесили на пионерском галстуке русского мальчика, то отец решил срочно уехать из того места; и хорошая зарплата не удержала. Теперь я понимаю, что мудрый отец-коммунист, не укравший в жизни ни копейки, правильно поступил, избавив нашу семью от нелестного звания «оккупантов»! |