Антон АНИКИН кандидат филологических наук, доцент

ДОМ, ГДЕ БЫЛ НАПИСАН «СОКОЛИЙ ПУП»:
Сергей Дурылин (1886-1954) в наукограде Обнинске…

К 130-летию со дня рождения писателя

Сергей Дурылин вездесущ, необычайно подвижен, оставил свой след по всей Руси великой: Москва –– повсюду, Подмосковье, Поволжье, Русский Север, Рязанщина, Оптина пустынь, Ясная поляна, а также Малороссия, юг России, вынужденно – Сибирь, Зауралье, Владимирщина…  Оседлая жизнь только в Болшево, да и то с постоянными поездками. Добавим к дурылинским адресам калужскую землю, нынешний город Обнинск: улица Пирогова, дом 1. Современный Обнинск – крупный наукоград России, сложившийся в советские 1950-е годы вокруг ядерного центра с первым в мире невоенным реактором – атомной электростанцией.

Лето 1915-го года Сергей Дурылин провел здесь, тогда – в усадьбе богатейшей меценатки Маргариты Кирилловны Морозовой (1873-1958): знаменитая купчиха содержала Религиозно-философское общество памяти Вл. Соловьева, где с 1912-го года секретарем являлся молодой философствующий энтузиаст, будущий крупный ученый и писатель.

Усадьба тогда имела наименование «Михайловское», располагалась в лесистой местности недалеко от реки Протва, на землях, прежде принадлежавших дворянской семье Обнинских, фамилия с ударением на втором, предпоследнем слоге, как и положено у поляков: так что справедливо было бы и нынешний наукоград именовать с ударением на И, а не О, «ОбнИнск», так называли эти места еще с начала ХХ века, когда уже существовала железнодорожная станция Обнинское.

Усадьба были выстроена Виктором Петровичем ОбнИнским (1875-1916) на рубеже ХХ века, первоначально именовалась Турлики и приобретена М.К. Морозовой в 1909-м году.

Не удаляясь в историю усадьбы без фигуранта наших исследований, опишем только то, что с ним связано здесь.

Сергей Дурылин имел необычайное педагогическое дарование, даже педагогическую страсть: он стремился к более молодым современникам, учил, пестовал и увлекал многих и имел всегдашний отклик, ученики становились друзьями. Летом 1915-го года на даче М.К. Морозовой поселилась большая компания молодежи, друзей ее сына Михаила, где Сергей Дурылин, в отличие от круга РФО, был десятком лет старше других,  был и своего рода кумиром. Заметим, что по документам Сергей Дурылин вообще имел 1877 год рождения, зачем им были приписаны лишние 9 лет, - предмет серьезных разысканий дурылиноведов. Не вдаваясь в конспирологию, предположим, что ему было удобнее выглядеть еще старше как в глазах учеников, так и в глазах старшего круга РФО.

Этой компанией был написан сатирический роман «Соколий пуп», авторский псевдоним Аким Левский (за образец взят Козьма Прутков, выведенный и положительным героем этого повествования) - жестокая карикатура на старших философов и поэтов, круживших в домах Морозовой повсюду, и в Москве у Пречистенки и Арбата, и в имении на берегах Протвы (см. план усадьбы)… Вот, допустим, имена старших – фрагмент романа: «Философы, собравшись на Садовой, в квартире Г.А. Рачинского, читали спортивные журналы: пути философии и мистики пересеклись отныне с путями спортологии. Все ссоры были забыты: Иван Ильин ощупывал мускулы у Эрна, Бердяев измерял грудь у Яковенко. Специально приглашенный боксер Харлампиев давал в саду уроки бокса Степуну, кн. Трубецкой стрелял в цель из ружья, повесив на дерево, как мишень, обложку книги Вяч. Иванова «Corardens» (1, 25). И в таком духе представлено несколько десятков реальных имен!

Среди героев романа выведен и Андрей Белый, «соперник» кн. Евг. Трубецкого в любви к М.К. Морозовой, и многие другие знаменитости Серебряного века… Из деликатности Маргарита Кирилловна не выведена прямо среди персонажей, но вот линия любовных страстей закручена напряженно до безумий, неистовств и мистико-физиологических потрясений… Здесь мощно противопоставлены и два «женских» начала: высокое и низменное, в высоком можно предположить отпечаток образа хозяйки усадьбы, скажем, ее романное именование – Сапфирея, а известно, что выразительные глаза М.К. Морозовой окружающие сравнивали даже с сапфирами… Низкое начало получило неблагозвучное имя Фибзы (вероятно, заимствовано из прозы Н.А. Лескова, на которого много указаний в романе).

Вот по ком роман – о старшем поколении этого несчастного века кружили мысли и пылали чувства авторов романа, имена которых сейчас перечислим. Это были в будущем тоже весьма примечательные лица. Процитируем предисловие Дурылина: «Вот те, чьи руки приложили свой труд к отдельным главам (по алфавиту):

Васильев Пантелеймон Иванович[1] – часть 1, глава 6;

Горбов Яков Николаевич[2] – часть III, главы 2, 6, >Post scriptum;

Дурылин Сергей Николаевич[3] – заглавие романа, предисловие, часть 1, главы 1, 7, часть >II, главы 2, 6, 10, часть III, глава 3, К читателю (послесловие), объявления;

Морозов Михаил Михайлович[4] –  часть I, гл. 5, часть >II, главы 1, 5, 9, часть III, главы 1, 7;

Петровский Михаил Александрович[5] – часть I, гл. 3;

Петровский Федор Александрович[6] – часть I, гл. 2, 8, часть >II, гл. 3, 7, 11, часть III, глава 4;

Хвостов Михаил Вениаминович[7] – часть I, гл. 4, 9, часть >II, гл. 4, 8, 12, часть III, глава 5.

Роман был иллюстрирован Александром Георгиевичем Габричевским[8]. Иллюстрации, из коих наиболее примечательным было изображение ведьмы Вячеславы, хранятся, вероятно, у автора» (1, 19).

Роман писали всемером!

мика морозовВероятно, Дурылин и «Мика Морозов» были главными авторами и вдохновителями романа. Непосредственным поводом к бичующей сатире был эпизод 1915 года, когда в заседании общества выступил С.Н. Дурылин с докладом (вероятно, «Град Софии», хотя на одном из документов рукой Дурылина обозначена тема «Начальник тишины»), проникнутым живым религиозным чувством, глубокой мыслью о Христе, народных истоках веры – и был круто осажен старшими товарищами, задавившими «юнца» (это один из псевдонимов С.Н.) злобной схоластикой. Явно застрельщиком такого романа-памфлета выступил кипучий Мика Морозов, уже тогда испытывавший неприязнь к среде, собиравшейся в роскошных домах его матери. Об этом говорит и гневное письмо М.М. Морозова С.Н. Дурылину по поводу доклада: «Ваше внутреннее горение, Ваши пламенные слова о святой Руси… И начались нудные прения – сухие, холодные, безотрадные. И стало гадко и тошно на сердце. Захотелось запустить в Иванова стулом, отодрать его за волосы и крикнуть плехатому стихоплету: «Не почувствовал, ну и молчи!» …Бог с ними, Вячеславами, они не верят ни в сон, ни в чох. Что за безвкусица и непонимание русского народа… Горячо Вас любящий и бесконечно благодарный, благодарный от всей души М. Морозов» (РГАЛИ, фонд 2980, оп. 1, № 661, с пометами Дурылина). Роман и явился таким стулом по плеши Вячеславу Иванову…

Талантливые молодые люди видели насквозь своих современников. Хотя, конечно, у Дурылина тяготение к среде «философов» оставалось на долгие годы, но это было противоречивое чувство, одной из сторон которого стал «Соколий пуп». Серебряный век здесь представлен как катастрофическое опупение (слово из романа) россиян, оторвавшихся от корней русской культуры, пустившихся в безумный мысленный и телесный разврат, избавиться от которого помогут героико-фантастические подвиги здоровой русской молодежи, возврат к простому здравому смыслу и даже сам спорт, только прививавшийся в тогдашней России и так поуродованный в наши дни 21-го века.

Роман содержит множество аллюзий на круг символистов, Вяч. Иванов с недвусмысленными намеками был выведен в духе гомосексуальных оргий из его кружка Друзей Гафиза: «Вот раздались мягкие шаги по коридору, дверь растворилась с легким скрипом и, извиваясь, как пакостный червь, в комнату вползло что-то. То было ни мужчина, ни женщина: красное, потное лицо было лишено бороды и усов; рыжие, свалявшиеся волосы торчали палками (хотя должны были представлять кудри); пронзительные маленькие глазки смотрели ехидно и вкрадчиво. Дима затрепетал. «Я здесь!» – прошипела Вячеслава Ивановна гнусавым голосом». Этот персонаж еще оставляет визитные карточки: на розовеньком зазубренном картончике было напечатано: Вячеслава Ивановна Иванова, Сатано-ведьма (1, 23)

Вот такой антисатанинский роман был сочинен недалеко от будущего ядерного реактора: Физико-энергетический институт прямо соседствует с домом Морозовой…

Добавим, что дружбой с Микой Морозовым навеян и прекрасный рассказ Дурылина «Жалостник», написанный, вероятно, тогда же, в Михайловском. Это была первая прижизненная публикация дурылинской прозы – журнал «Русское мысль», 1917, кн. 3-4. Так что Дурылин как прозаик ведет истоки с ныне калужской земли, кстати, купеческие предки его были именно из Калуги… Из возможных связей наметим, что Сергей Дурылин как педагог не мог не знакомиться с детской колонией «Бодрая жизнь», открытой в этих же местах М.К. Морозовой в 1911 году, - с участием С.Т. Шацкого. Эта связь нуждается в особом исследовании, пока вернемся к «Сокольему пупу».

Рукописный роман бережно хранился в доме Дурылина (Болшево, под Москвой, ныне муниципальный музей г. Королев), примечание в рукописи, сделанное в 1939-м году, несет теплую иронию автора к такому задорному, но дорогому юношескому опыту. Пускай даже опыту, не достигшему художественного совершенства.

Текст романа сохранился в двух видах: рукопись хранится в Российском государственном архиве литературы и искусств (РГАЛИ), машинописный вариант – у потомков брата С.Н. Дурылина, Георгия Николаевича (1888 – 1949). Публикаторы особо благодарны Сергею Георгиевичу Дурылину (1922 ­­- 2012), племяннику писателя, за помощь и важные пояснения. Нам был доступен архивный текст, отразивший семь очень разных, сложных почерков. Затем была проведена сверка по машинописи, выполненной уже в советское время и, возможно, содержащей рукописные вставки рукой С.Н. Дурылина, – тексты на иностранных языках. Первую публикацию мы с А.Б. Галкиным осуществили в журнале с соответствующим названием – в знаменитой когда-то «Юности» (№ 1, 2010).

Для дурылиноведов ценен каждый шаг в его биографии, каждый клочок земли, где ступала его легкая нога… И вот Михайловское, или нынешний Обнинск.

Былое детище фантазии В.П. Обнинского, ныне старейшее здание Обнинска, выглядит сейчас загадочно, возникает неожиданно при прогулке мимо ФЭИ, прямо рядом с огороженной забором и колючей проволокой территорией, с вооружено охраняемой полосой отчуждения, – в древнем сосновом бору, спускающемся к Протве. Здание вдруг выступает со стороны боковой аллеи, сначала открывается в низине своей непарадной стороной и раскрывается лишь постепенно, когда подойдешь к главному фасаду.

Здание разрушается! А это шедевр архитектуры рубежа 20-го века. Совсем недавно оно было передано от Физико-энергетического института городу и сейчас входит в состав Музея истории города Обнинска. Начата работа по сохранению памятника, но усилия требуются очень значительные. Всячески поддерживаем инициативы музея и надеемся на администрацию города и самую высшую в России власть предержащую: необходимо и федеральное участие в деле спасения памятника!

Тем не менее, при проникновении на территорию и внутрь строения (с официального разрешения музея, пока это место закрыто и серьезно охраняется), впечатление складывается очень глубокое, сами руины как-то особенно тревожат.

Уже заметно ушедшее в землю здание внутри как бы раздвигает свои пределы, поражают большие залы с вычурными закруглениями, странными соединениями, переходами с этажа на этаж, нишами, плафонами, передающими контрасты тьмы и света… Неожиданные выходы на террасы и балконы, карнизы на потолке со сложными ступенчатыми рельефами, сложнейшая лепнина… Особенно неожиданно выглядит встроенный в полуподвальную часть, по сути подземный зал с камином, предназначенный для больших собраний, а контрастом к этому, этажом выше – прозрачный потолочный плафон, передающий свет неба, в пространстве цоколя круглой башни, - сейчас остались лишь фрагменты плафонной рамы (верхняя часть башни была снесена, вероятно, в годы Великой Отечественной войны ради маскировки здания, ставшего штабом фронта, осталось только основание). Известно, что под строением существовала и система подземных ходов… Много тайн и легенд хранит эта дача Морозовой, для приманки любопытствующих непременно всплывают версии о масонских закладках в архитектурном замысле… В.П. Обнинский в не меньшей степени, чем поздние обитатели его строений, был дитя путаного и болезненного века, в конце концов даже сам лишивший себя жизни, - дом его будет и отпечатком этой судьбы.

Словом, это надо видеть и видеть. И сохранять!

На фасаде есть мемориальная доска, где значится, что здесь в 1942-43-м годах располагался штаб Западного фронта, которым командовал и маршал Г.К. Жуков, уроженец недалеких мест – д. Стрелкова, близ города Жуков, прежнее название – Угодский Завод.

Вернемся к Сергею Дурылину… Конечно, он не самый известный обнинцам недолгий гость на этой земле. Знатоки и сотрудники музея города назовут более известных лиц: и Валерий Брюсов, и Валентин Серов, и Василий Поленов, и все окружение Маргариты Морозовой… Наверное, на здании может появиться соответствующая мемориальная доска… Мы же мысленно видим и скромную табличку: «Здесь в 1915-м году был написан роман Соколий пуп»…

Среди странных, карикатурных злоключений героев этого романа есть и погоня за нечистой силой, приводящая в загадочный домик, причем где-то в далекой Финляндии, в окрестностях Або (ныне г. Турку). Там-то и коренится мистико-сексуальное зло в образе сатано-ведьмы Вячеславы и ее приспешников или патронов.

Следуя стилистике романа, мы можем увидеть в это домике черты таинственного обнинского здания: это не полный портрет, а намек, аллюзия на факт, отчасти даже замаскированная этим уменьшительным суффиксом… Расположение в соснах – это первое, а дальше у домика – то же расширение внутреннего пространства, так характерное для первоисточника: большой овальный зал, путаный ряд дверей и окон, очевидная особенность обнинского дворца – техническая система трубопроводов и кабелей (проект В.П. Обнинского, архитектор В.М. Лопатин, содержал самые передовые тогда решения: электричество, телефон, водопроводная система, отопление, грузовой лифт), наконец, домик в Або имеет подземелье и башню ­– все самое характерное для обнинского облика.

Могло ли от обостренного эстетического чутья Сергея Дурылина, да и его учеников-соавторов уйти восприятие такого удивительного дома, где им пришлось оказаться?!. Но, конечно, для толкования романа наши наблюдения – лишь литературоведческая версия, авторы давно уже в ином мире пребывают и не комментируют свои замыслы (по крайней мере, перед нами).

Как важно для понимания художественного творчества мысленно реконструировать, скажем, дом Фамусова или Ростовых в Москве, квартиру Раскольникова в Петербурге, дом Маргариты на Остоженке или Калабухов дом на Пречистенке, или нехорошую квартиру Воланда, или Андреевский спуск ­– по прозе М.А. Булгакова, - так и во всей русской прозе присутствие подлинной исторической почвы становится непременной стилевой составляющей.  Вот и у Сергея Дурылина, рядом с угадываемыми описаниями московских деталей в основном массиве его прозы, пусть в «Сокольем пупе» нам видится обнинский особняк с его обитателями…

Другой очерк можно посвятить и хорошо сохранившейся в Обнинске усадьбе И.И. Трояновского «Бугры» (взято в приданое за невестой А.П. Обнинской же) – того же рубежа веков, ныне район Кончаловских гор, названных так по фамилии художника П.П. Кончаловского, приобретшего у Трояновских «Бугры» в начале 1930-х годов. Там тоже бывал Сергей Дурылин, там жили и его друзья  Метнеры, известный композитор Николай Карлович и его старший брат Эмилий, из дома Трояновского в январе 1941-го Дурылину в Болшево был привезен особенный рояль, знавший и Метнера, и Рихтера (см. 3). Но это уже другая история. Знаменитые гости из усадеб Морозовой и Трояновского стали позже гостями дурылинского дома в Болшево. В 1950-е годы в Болшево бывала и Маргарита Кирилловна Морозова, которой ставший знаменитым и обеспеченным профессором С.Н. Дурылин много помогал, словно зеркально отражая  в советскую эпоху их отношения времен серебряного века, ушедшего в далекую историческую память.    

 

Литература

1 Аким Левский. Соколий пуп. // Юность, 2010, № 1. Позднее перепечатано в кн.: С.Н. Дурылин. Три беса. М., «Совпадение», 2013.

2 Татьяна Ларина. История нашего края. Обнинск //www.proza.ru/2001/10/17-65

3 Трояновская А.И.. История одного рояля фабрики Штюрцваге. Публикация М.А.Рашковской. (Рассказ из домашнего альбома С.Н.Дурылина (1886-1954) // Ж. «Наше наследие», 2002, № 61. Электронная версия - http://www.nasledie-rus.ru/podshivka/6116.php



[1] 1891–1976, композитор, педагог

[2] 1896–1982, сын мытищинского купца-миллионщика, белогвардеец, эмигрант, писатель, второй муж И. Одоевцевой

[3] 1886(1877)–1954, писатель, мыслитель, историк театра, священник

[4] 1897–1952, «Мика Морозов» В. Серова, сын хозяйки Михайловского – М.К. Морозовой, переводчик, шекспировед, профессор, редактор журнала «>News» (Москва, на англ. яз.)

[5] 1887–?, литературовед, теоретик, сотрудник ГАХН

[6] 1890–1978, филолог и переводчик античной литературы, учитель М.Л. Гаспарова

[7] 1896–1942, музыкант, дирижер Театра Вахтангова, выслан в 1938 г. из Москвы за анекдоты, умер от голода в Йошкар-Оле (в войну), двоюр. сестра его – жена С.И. Вавилова

[8] 1891–1968, искусствовед, филолог, переводчик итал. Возрождения и Данте, студ. МГУ (ист.-фил., 1915), сын ученого-микробиолога и медика Г.Н. Габричевского

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную