Владимир Бояринцев, профессор, доктор физико-математических наук, прозаик, публицист, член Союза писателей России
25-й кадр российской литературы

Ржа ест железо, а лжа – душу. Максим Горький

Говорят, что телевидение может внушать всё, что угодно сидящим у экрана людям с помощью так называемого двадцать пятого кадра, остающегося незамеченным зрителями, но действующим где-то на уровне подсознания. Этим приёмом пользуются демократические писатели (в первую очередь, детективисты), вставляющие в свои тексты целенаправленные политические установки.

За примерами далеко ходить не надо – вот только четверо писательниц, среди которых есть и «первая среди лучших» – А.Маринина (Алексеева), П.Дашкова (псевдоним), Д.Донцова, Т.Устинова.

Кстати, о своём отношении к писательнице Александре Марининой её конкурентка П.Дашкова говорит так: «Марина Анатольевна – талантливый человек…» (фамилия «потомственного юриста в третьем поколении» А.Марининой – Алексеева).

Обращали ли вы, дорогие читатели, внимание на то, что в России появилась масса писательниц-детективисток. Вот, возможно, не очень полный список: И.Булгакова, А.Оранская, М.Воронина, Е.Знаменская, С.Алешина, Анна и Светлана Литвиновы, А.Кравцова, М.Шарапова, Н.Александрова, Е.Арсеньева, А.Данилова, М.Семенова, Н.Петрунина, В.Платова, М.Серова, Н.Левитина, И.Львова, В.Русанова, С.Успенская, Т.Полякова, Т.Степанова, Е.Яковлева, А.Малышева, Э.Михеева, С.Голубицкая, Е.Юрская.

И что самое удивительное, все они имеют довольно простые фамилии, никаких там нет Айсбергов, Гинзбургов, Вайнштейнов, случайно ли это, или это опять – псевдонимы?

Вернёмся к А.Марининой, П.Дашковой, Д.Донцовой, Т.Устиновой.

АЛЕКСАНДРА МАРИНИНА

Она посвятила целую книгу «Чёрный список» описанию тайной войны бывших старых коммунистов и ветеранов Советской Армии с нарождающимся российским предпринимательством и актёрами, создающими искажённые образы армии в своих фильмах.

В аннотации к книге, в частности, пишется: «Во время проведения фестиваля при таинственных обстоятельствах погибают кинозвезды... разгадка четырёх убийств приходит к подполковнику Стасову только после того, как едва не погибает его собственная дочь».

Оказалось, что ветераны коммунистической партии и армии активно работают с молодёжью в клубе «Патриот», где готовят убийц, диверсантов и террористов. Руководитель – «ненавидит всех до черноты в глазах... Сначала ребят на мелкие дела посылали, а потом молодняк вкус крови почувствовал, тут уж на них удержу не стало. А детей кто заподозрит? Старики-то опытные, не каждого в свои кружки допускали, проверяли сначала, присматривались, отбирали самых тупых и агрессивных...»

Несколько ранее по тексту книги: «В этом (в четырёх убийствах. – В.Б.) замешаны ветераны– отставники. Может быть, их всего несколько, может быть, всего один, но это страшный человек с больной психикой, который не может смириться с кардинальными переменами в мировоззрении, морали, нравственности. Он использует юношеский военно-спортивный клуб, чтобы воспитывать подростков в ненависти к пороку и разврату и готовить из них боевиков, способных на любое преступление во имя этой святой борьбы с грязью и развратом...»

ПОЛИНА ДАШКОВА

В отличие от Марининой, у которой политические мотивы составляет основу этого детектива, Дашкова поступает тоньше – в книгу «Образ врага» они входят эпизодически (в ней на фоне криминально– террористических событий действует банкир Подосинский, писатель и основатель фашистской партии Цитрус).

В книге есть такие эпизоды: «Торжественное собрание партии «Русская победа» проходило в помещении Дома культуры имени Александра Матросова, на окраине Москвы. Актовый зал был украшен алыми знамёнами со свастикой... Чёрные гимнастерки, туго перетянутые портупеей, чёрные береты... Они чувствовали себя людьми будущего, элитой, на плечах которой взойдёт новое, здоровое, чистокровное человечество... Молодые сильные русские арийцы. Последняя надежда нации».

Дальше следует привести один отрывок полностью, где речь идёт о демонстрации: «Красивую толпу несколько портили люди среднего и пожилого возраста. Сочувствующие. Неопрятные, нечёсаные тетки в перекрученных колготках. Дядьки с небрежно закрашенной сединой. Представители простого обиженного народа. Вечная каста народных мстителей, городские сумасшедшие с разными формами параноидального бреда и истерической психопатии. В спокойные времена они тешат своё безумие склоками в очередях и в общественном транспорте, доносами на соседей, оглушительными, с летящей слюной, воплями на детей во дворе. Но нет благотворней стихии для них, чем смута государственного масштаба. Они оживляются необычайно, они бодры и полны юношеского задора, они с восторгом вливаются в ряды всяких экстремистских партий, суть коих– всё тот же параноидальный, слюнявый, завистливый бес разрушения».

Может быть, при написании этого текста прототипом служил известный своей слюнявостью и тягой к разрушению страны демократ-коммунист Е.Гайдар?

Отметим также, что фамилия главного фашиста – Цитрус очень напоминает фамилию писателя, которого демократический режим страны упёк на несколько лет в тюрьму – Лимонов.

Заканчивается детектив описанием майской демонстрации 1998 года: «С площади Белорусского вокзала по Тверской двинулась небольшая мрачная толпа. Пожилые, неопрятные, крикливые мужчины и женщины несли красные флаги со звёздами и свастиками. Следом шагали молодые люди и девушки в полувоенной униформе. На плакатах написаны были лозунги: «Позор продажной дерьмократии!», «Долой кровавое правительство!», «Россия для русских!», «Коммунизм – это молодость мира»... Откровенно фашистской символики на первомайской демонстрации не допускалось. Коварные власти могли придраться к этому».

Здесь же впечатление одного из героев книги– еврейского профессора: «...Транспаранты кое-как намалёваны, красные флаги несёт не весь советский народ, а горстка сумасшедших. А рядом свастика».

Вот он «Образ врага». Естественно, такие книги будут печатать, так как этот образ врага полностью соответствует представлениям о нём свинской демократии России, которая приложила массу усилий, чтобы превратить пожилых, ранее вполне обеспеченных людей, в «неопрятных», нищих и «крикливых», «представителей обиженного народа».

От этого описания так и разит призывом: «Раздави гадину!», уничтожь народ, трудами которого были созданы материальные и культурные ценности, ныне растоптанные подобными «литераторами».

И ещё одна характерная деталь – любимое слово выпускницы Литературного института им.Горького П.Дашковой – «дерьмо». Может быть, это закономерно? Может быть, это критическое осмысление собственного творчества?

Но злобное отношение у писательницы не только к ветеранам – «Два алкаша-ветерана спорили о политике, один другого шарахнул молотком в висок…» (см. «произведение» под названием «Никто не заплачет»).

Это – характерное отношение ко всему прошлому великой страны. Описания которого даются П.Дашковой с какой-то маниакально-садистской озлобленностью.

В такой ситуации возникает вопрос, почему, чем гнуснее деятель, тем более знаменитую русскую фамилию он берёт?

ДАРЬЯ ДОНЦОВА

Донцова в последние годы вошла в список наиболее плодовитых авторов развлекательной литературы в разделе «иронический детектив» и стала в российской литературе «Дюма-матерью», выпекая почти каждый месяц по книжке.

Книги её читают ещё не совсем обедневшие люди, у которых есть деньги на книги, отвлекающие от демократической действительности, богатые же ничего не читают, а обедневшие ­– перечитывают классическую литературу, приобретённую ещё в советское время.

Читаешь «иронический» детектив, вроде бы русской писательницы, Донцовой с совершенно идиотскими ситуациями и героями- идиотами, и не ожидаешь никакой политической диверсии.

Но вдруг её герой – сыщик-любитель, которого по случаю полного отсутствия профессионализма, систематически обводят вокруг пальца и пытаются убить, начинает «философствовать» в лучших традициях заправских русофобов: «Говорят, что у каждой нации есть характерные признаки. Принято считать, что французы невероятно сексуальны, а немцы педантичны и аккуратны. Не знаю, соответствует ли это действительности, среди моих друзей иностранцев нет. А вот о русских бытует мнение, что все они алкоголики, мол, начинают день с самогонки и заканчивают водкой.

Естественно, это неверно. На мой взгляд, у нашего народа есть другая характерная черта. Увидев, что сосед выбился в люди и стал жить лучше других, русский человек предпочитает отчаянно завидовать везунчику и отнюдь не станет работать больше, чтобы достичь такого же успеха. Нет, нашим только дай раскулачить парня, пусть живёт так же плохо, как остальные, сидит в навозе и не чирикает. Именно из-за этого в России случилось много неприятностей. Почему, например, в 1917 году произошёл большевистский переворот? Просто группе людей было невмоготу смотреть на чужое благополучие, вот они, сыграв на национальном чувстве зависти , и устроили заваруху, в результате которой одна часть населения оказалась в могиле, а другая впала в нищету…» (курсив мой. – В.Б.).

Видимо, Донцова противопоставляет здесь «национальное чувство зависти» русского народа безбрежной доброте «малого народа» (по Шафаревичу), особенно одарённые выходцы из которого из чувства доброты и заботы уничтожили не только верхушку интеллигенции России, но и военные, духовные и трудовые ресурсы её в 1917 году и действуют в этом направлении и в наше время.

А «завидовать» людям, ограбившим в наше время страну, завидовать ворам в особо крупных размерах, бандитам не в традициях русского народа, который всегда считал, что «От трудов праведных, не наживёшь палат каменных» .

Про таких людей народ пел:

…Я за то тебя, детинушка, пожалую,

Среди поля хоромами высокими,

Толь двумя столбами с перекладиной…

Герой книг Донцовой Иван Подушкин рассуждает о том, что в жизни советского человека было много «не». Вот его слова: «Я же был взращён в жёстких ограничениях, моя юность состояла из одних частиц «не». Неприлично курить на улице, нельзя не работать, невозможно поехать за границу отдыхать, не достать любимых книг, хорошей одежды и качественных продуктов, неприлично быть богатым…» Добавим: нельзя было купить заграничный ластик или карандаш, жвачку и импортный презерватив, как об этом говорят теперь истинные демократы. Разве можно было так жить?

«Дюма–мать» словами Подушкина так выражает своё отношение к современной действительности: «…Завидую ли я сегодняшней молодёжи? Да, ужасно. У них намного больше возможностей, чем у нас, они более свободны, раскованны, способны смело сказать «нет» тем, кто пытается подмять их… Люди, перешагнувшие пенсионный рубеж и вспоминающие с глубокой тоской приснопамятные времена, старики и старухи, размахивающие флагами и транспарантами а надписями «Хотим в СССР»… Они наивно полагают, что вместе с советским строем к ним вернётся здоровье, вырастут потерянные зубы, закудрявятся волосы, нальются силой мышцы. Но этого никогда не случится, никакой коммунистический лидер не сумеет реставрировать молодость.

И второе: заставив всю страну жить на грани нищеты, дав людям грошовые оклады, отняв у них возможность ездить в другие страны, чтобы те не сравнивали свои условия жизни с чужими. Усиленно вдалбливая в головы несчастных «совков» постулат: «Бедность лучше богатства, все, кто имеет деньги, – воры и негодяи», сами правители вели совсем иной образ жизни…

Что же касается лозунга: «Богатство – порочно, то я очень хорошо знаю, отчего коммунисты усиленно внедряли его в массы. Социалистические лидеры хорошо понимали: народ следует стричь под одну гребёнку, иначе ещё, не дай бог, думать начнут.

Когда человек беспрестанно размышляет о том, как бы прокормить семью, он не способен ни к какой другой умственной деятельности. Тот, кто сумел своим трудом, подчёркиваю, трудом, а не воровством, скопить капитал, достоин уважения…»

Читаешь такое, и диву даёшься: вроде бы Донцова, почти подойдя к пенсионному возрасту, выпустив автобиографическую книгу «Записки безумной оптимистки», должна была бы так отражать прежнюю жизнь, чтобы читатели произносили полное название этой книги, не опуская последнее слово – «оптимистки».

Ан нет, видимо, её литературные «негры» не знали прежней жизни, либо безумная ненависть к советскому прошлому толкает «Дюма-мать» на издевательство над людьми, трудом которых нагло распорядились современные бандиты-демократы.

Людей, которые создали национальное богатство страны, которые 60 лет назад раздавили гидру германского фашизма, такие вот «Дюма-матери» представляют полными безумцами, от нечего делать «размахивающими флагами».

Причём термин этот характерен как для Донцовой, так и для Марининой с Дашковой.

Ещё одно «доброе» отношение к ветеранам продемонстрировала Донцова в эпизоде с Иваном Подушкиным, когда женщина, раздававшая талоны на дефицитные товары членам Союза писателей, обидела маменьку героя книги: «ветеранка, раздававшая членам кооператива талоны, в своё время дралась с фашистами на на Курской дуге…» – пала жертвой мстительной маменьки.

Рассказывает Иван Подушкин: его маменька где-то купила холодильник и цветной телевизор, якобы по полученным в домоуправлении талонам, затем произнесла речь перед «обделёнными» талонами дамами, после чего те «стартовали в домоуправление рвать на тряпки несчастную старуху, уцелевшую в боях на Курской дуге и выжившую в сталинских лагерях. Бабушку я больше не видел, писательские вдовы – дамы решительные, это вам не жалкие эсэсовские дивизии, вооружённые всего лишь автоматами и пулемётами…»

Отметим, что этой «несчастной старухе» в описываемое время было примерно столько же лет, как и «молодке» Донцовой.

И ещё один интересный момент: в то время, когда будущая «несчастная старуха» воевала с фашистами, мужья будущих «писательских вдов» благополучно отсиживались в тылу, дав повод сказать от их имени: « я кровь мешками проливал, в Уфу в подштанниках бежал». В этой связи к вопросу о жизни и деятельности отца «Дюма-матери» обратимся ниже, читая её «Записки безумной…»

Да, пришедшие с войны 20–25-летние люди зачастую с трудом могли вписаться в мирную жизнь: не хватало подзабытых знаний, поэтому трудно было поступить в институт, хотелось создать семью, а потому, и вынуждены они были работать, допустим, в домоуправлениях, улучшая жизнь «писательским вдовам».

Если в советское время пелось о ветеране:

…Мы тебе хороший дом построим,

И табличку прикрепим к столбу:

«Здесь живёт семья российского героя,

Грудью защитившего страну»… –

то постепенно лица демократической национальности стали систематически принижать роль своих спасителей, называя их выжившими из ума стариками и старухами, пользуясь их бесправием, чтобы творить всяческие безобразия.

Но, как показали события января месяца 2005-го года, «ещё есть порох в пороховницах» у ветеранов, ещё могут они, в полном смысле слова, «постоять» за свои права, перекрывая транспортные магистрали и вызывая панику среди чиновников.

Прав герой Донцовой – детектив-дегенерат Иван Подушкин: в советское время в жизни общества существовало много «не».

Нельзя было распространять наркотики и приучать к ним детей, производить и распространять детскую порнографию, нельзя было воровать, нельзя было превращать бесплатные учебные заведения в кормушку для чиновников от науки, нельзя было разрушать экономику, культуру, науку, здравоохранение. Нельзя было нарушать конституционное право граждан на труд, отдых, обеспеченную старость. Нельзя было пьянствовать, прогуливать, распутничать, нельзя было представить себе, что не только на эстраде, но и в жизни «резко заголубело» (Жванецкий). Нельзя было представить себе такого литературного оскудения, что наиболее читаемыми авторами станут Донцова, Маринина, Дашкова, Устинова и прочая подобная компания.

Нельзя было выдавать государственную тайну, нельзя было под видом «инвесторов» допускать на оборонные предприятия экономических и политических разведчиков, нельзя было красть национальные богатства страны, нельзя было торговать детьми и женщинами, нельзя было на украденные деньги покупать за рубежом виллы и футбольные команды, устраивать свадьбы стоимостью в миллионы и десятки миллионов долларов.

Но после прихода к власти первого демократа, Хрущёва, многое из прежнего «нельзя» стало «можно», а правящей верхушкой был взят курс на размывание социализма и государственности, той основы, которая была заложена И.В.Сталиным.

А попробуй при И.В.Сталине какой-нибудь министр или глава города организовать через своих родственников коммерческие структуры, подрывающие экономику страны, этот человек сразу же стал бы «жертвой необоснованных репрессий», как теперь выражаются демократические казнокрады и родственники тех самых «репрессированных» воров в особо крупных размерах.

И существовала в стране ситуация, про которую пел Высоцкий:

…Было время – и цены снижали,

И текли, куда надо каналы,

И в конце, куда надо впадали…

В советское время нельзя было украсть государственную гражданскую авиацию, электросети и электроэнергетику, нефть, газ, драгоценные камни, землю, заводы, газеты, пароходы, нельзя было разрушить обороноспособность страны, нельзя было допустить разгул терроризма и бандитизма в стране, нельзя было разрушить все политические послевоенные соглашения, нельзя было подрывать единство страны, нельзя было безвозмездно раздавать её территорию, нельзя было проводить проамериканскую внешнюю политику предательства национальных интересов страны.

Нельзя было себе даже представить ситуацию, когда в обмен на заключение мирного договора с побеждённой страной шла бы речь о передаче части территории страны – победительницы. Нельзя было допустить неуверенность в завтрашнем дне, отсутствие всяких прав у работающего человека, полную незащищённость пенсионеров.

Да, в советское время не было установившихся при демократии традиций, когда престарелые бабушки российской эстрады, театра и кино брали на содержание юных альфонсов, лет на тридцать – сорок младше их; нельзя было объявить себя заслуженным петухом России и хвастать своими «нетрадиционными» наклонностями.

Зато теперь, как поёт Вика Цыганова:

…А по ночам на танцы не пройти,

То голубой, а хуже – лесбиянка,

Тебя поймают и господь, прости!

Нельзя было открыто, в широких масштабах, заниматься и развивать проституцию. Зато теперь, в период полной свободы от законов, в период полной свободы от законов, в период полной «раскованности», рассказывают, что одну валютную проститутку спросили: «У Вас два высших образования, в совершенстве владеете тремя иностранными языками, как же Вы стали валютной проституткой?» Ответ был простой: «Наверное, мне просто повезло».

Нельзя было на советском телевидении увидеть фильмы про современных западных Золушек, в которых девушки по вызову или проститутки выходят замуж за миллионеров. Нельзя было увидеть фильмы, где количество убитых главным героем (или героиней) «нехороших» людей исчислялось бы десятками, а вырванный голой рукой глаз соперницы безжалостно раздавливался бы ногой (« Kill Bill »-2).

Не было традиции становиться «звёздами» эстрады, театра и кино за счёт «спонсоров», физиономии которых еле вмещаются в телевизионный экран, а встреча с ними в темноте будет пострашнее любого триллера.

Нельзя было на улице в любом месте, как это принято теперь, устраивать пивную, нельзя было использовать «ненормативную лексику» в телевизионных масштабах всей страны, когда простые разговоры героев шоу-фабрик прерывают ежеминутно звуковыми сигналами, а «юмор» выступающих сосредоточен где-то «ниже пояса» (Жванецкий).

Нельзя было на улицах Москвы увидеть прилично одетых пожилых людей, бывших до недавнего времени уважаемыми людьми, заглядывающих в мусорные урны и собирающих пустые бутылки и металлические банки.

Говорят, что «не было секса» в Советском Союзе, и это справедливо: не было половой распущенности, которая пришла из-за рубежа, нельзя было купить импортный презерватив или порнографический журнал, но при этом рождались здоровые дети, которые, вырастая, знали о венерических болезнях только из литературы. Это теперь, говоря о красивой, подобной Венере, девушке можно сказать: «Венера, не Венера, но что-то венерическое в ней есть».

Вот с какими «не» приходилось иметь дело человеку в советское время!

А теперь рассмотрим немного фактического материала советского периода.

В советское время, когда доллар по официальному курсу стоил 90 копеек, стипендия студента-старшекурсника МФТИ составляла 70 рублей (4200 современных рублей).

«Нищенская зарплата» инженера – молодого специалиста была 100 – 120 рублей, что в пересчёте на современные цены составляет 6000 – 7200 рублей, то есть молодой специалист получал нынешнюю среднюю зарплату . Зарплата учёного – кандидата наук – более 300 рублей (18000 современных денег), доктора наук – 400 рублей (24000 современных рублей). Напомним, что ныне доктор наук получает 3500 – 4000 рублей.

Путёвка в дом отдыха стоила в советское время 25 рублей, а вечер в ресторане обходился одному человеку в 10 рублей, хороший обед в заводской столовой стоил от 50 копеек до одного рубля.

Зарубежная туристическая путёвка стоила в европейские страны 300 рублей, в Японию – 900. Существовали различные виды туристических поездок: комсомольско-молодёжные, профсоюзные, научный туризм по линии различных обществ. Например, общества «Знание», общества рационализаторов и изобретателей, Менделеевского общества и ряда других, поездки, частично или полностью оплачивались этими организациями или профсоюзами.

Учёные имели возможность выезжать на различные международные конференции, полностью оплаченные Академией наук или по месту работы. Теперь же Академия может иногда заплатить за участие учёного в международной конференции, но организационный взнос всегда в размере нескольких сот долларов или евро , участник должен заплатить из собственной зарплаты (100 – 120 евро).

Да. Существовали определённые правила: перед поездкой надо было получить рекомендацию партийного комитета и райкома партии, при этом надо было иметь элементарные представления о посещаемой стране. Делалось это для того, чтобы не пришлось, как это делается теперь в Австрии, писать на майках для иностранных туристов: «У нас кенгуру не водятся!»

Был ещё один момент в советское время: у работников режимных оборонных предприятий существовало три формы допуска к секретным работам, поэтому не все имеющие эти формы люди могли выехать за рубеж.

Среди прочей лжи, распространяемой авторами и авторшами детективных и недетективных сочинений, существует ещё одна: говорят, что в Советском Союзе воспитывалась ненависть к обеспеченным людям, но очень хорошие жизненные условия имели деятели науки и культуры, спортсмены популярных видов спорта, передовики производства и сельского хозяйства. Как будет видно из дальнейшего изложения, детство и юность той же самой Донцовой – писательской дочки прошло в квартире с кабинетов, на государственной даче в Переделкино и на Черном море.

Существовали присуждаемые ежегодно государственные премии – Сталинские премии, затем переименованные в Государственные, размер которых составлял 100 – 200 тысяч рублей (чтобы оценить их современную стоимость, сумму надо умножить на 60!). Эти премии присуждались деятелям науки, культуры, производства, работникам сельского хозяйства. Существовал ещё целый ряд премий: квартальных, годовых («тринадцатая зарплата»), премий за выполнение договорных работ.

А слышал ли кто-нибудь из читателей, чтобы в наше время передовые рабочие получали бы в подарок от государства, допустим, легковой автомобиль?

В советское время (до войны) передовые рабочие могли получить в награду автомобиль «М-1» («эмку»), которую люди с началом войны передали в фонд обороны, а после войны получили денежную компенсацию. Возможно ли подобное в современной воровской нашей действительности? О выплате «компенсаций» за украденные демократами сбережения граждан страны все хорошо знают.

В советское время, действительно, жить воровством и брать взятки было чрезвычайно трудно, так как повсеместно существовали комитеты народного и партийного контроля, а у всех граждан существовало право на жалобу, которая должна была рассматриваться в кратчайшие сроки.

В этом плане характерен такой пример:

12 июля 1940 года трое советских учёных – академик Вернадский и двое его учеников, Хлопин и Ферсман, – отправляют записку на имя Председателя Совнаркома СССР и в Президиум Академии наук. Они писали: «Мы считаем, что уже сейчас назрело время, чтобы Правительство, учитывая важность решения вопроса о техническом использовании внутриатомной энергии, приняло ряд мер, которые обеспечили бы Советскому Союзу возможность разрешения важнейшего вопроса современной науки».

Предлагалось поручить Академии наук срочно приступить к выработке методов разделения изотопов урана, форсировать работы по проектированию сверхмощного циклотрона в Физическом институте АН СССР, создать государственный фонд урана.

Уже 16 июля Урановая комиссия была создана, в неё вошли Хлопин – председатель, его заместители – Вернадский и Иоффе. Членами комиссии стали учёные, получившие впоследствии всесоюзную и мировую известность: Курчатов И.В., Вавилов С.И., Щербаков Д.И., Виноградов А.П., Кржижановский Г.М., Капица П.Л., Ферсман А.Е., Лазарев П.П., Фрумкин А.Н., Мандельштам Л.И., Харитон Ю.Б.

Созданием этой Комиссии В.И.Вернадский заложил основы интенсивных атомных исследований, приведших к развитию атомной энергетики, к созданию атомной и водородной бомб в Советском Союзе и появлению «отцов» этого оружия при единой «матери» – Великой (тогда ещё) России, выступавшей под флагом Советского Союза.

Вот о такой жизни вспоминают «старики и старухи», о жизни, когда существовало ещё одно, самое главное, «НЕ»:

НЕ БЫЛО ОБИДНО ЗА ДЕРЖАВУ , распроданную ныне по дешёвке правящим бандитско-демократическим режимом.

И не надо представлять «стариков и старух» таким же идиотами, как главный герой книги (или её автор (?), взгляды которого он отражает), и не надеются «старики и старухи», что у них отрастут волосы и вырастут зубы, как не могут читатели надеяться, что у подобных авторов появятся мозги, они просто хотят жить, а не влачить жалкое существование на гроши, называемые «пенсией».

Отметим, что нынешняя средняя пенсия в два раза ниже советской минимальной пенсии, которая была на уровне 80 рублей (на современные деньги 4800 рублей)!

В книге Донцовой «Рыбка по имени Зайка» (2004 год) в качестве примера «продвинутой» молодёжи выведен образ бизнес-дамы – ангелоподобной красавицы с безупречными манерами, которая объясняется со своими рабочими-строителями так: «… … …? Где бригада? А мне … … … Почему не на месте? Всех … …! Завтра не подходит! Сейчас! Через полчаса! Не приедут, пошёл на …! Думаешь ты один такой? Ха! Эксклюзив!... … Да вас, как гондонов штопанных … … …!»

В результате описанных в книге событий эта представительница современной демократической молодёжи, не знающей «не», оказалась хладнокровной убийцей, а Донцова попала в положение унтер-офицерской вдовы, которая сама себя высекла.

Немного о самой Донцовой: газета «Аргументы и факты» (№ 48, 2004) написала: «Если верить журналу «Форбс», то по количеству миллиардеров Россия уже на третьем месте в мире (после США и Германии). Правда, гордости за страну этот факт как-то не вызывает. Большая часть состояний нажита на природных ресурсах: нефти, металле…»

И газета решила составить свою «горячую десятку» из самых богатых «россиян», и одновременно газета даёт десятку «самых бедных материально (но не духом) людей России».

В разделе газеты «Самая богатая писательница» публикуются сведения о Дарье Донцовой: «Дарья Донцова, 52 года. Этапы большого пути

Согласно контракту с издательством Донцова пишет по роману в месяц. Совокупный тираж её книг только за этот год составил порядка (здесь надо понимать «приблизительно», так как «порядок» – термин математический, позволяющий оценить числовую характеристику; если говорится, что какое-то число «порядка десяти», то это означает, что оно имеет значение от 0,5 до 10. – В.Б.) 35 млн. экз. – это самый массовый тираж в России. Судя по объёмам продаж, на процентах Донцова заработала в этом году около 40 млн. рублей».

Газета оценивает «благосостояние» Донцовой в 2004 году в 1,3 миллионов долларов.

Но не надо быть математиком, чтобы посчитать, что с каждого экземпляра книги Донцова получила примерно один рубль , что при издательской цене книги, соответственно, 20 рублей в карманном формате и 50 рублей в твёрдой обложке составляет всего 5 – 2% с каждой книги.

Следовательно, автора безбожно обманывают, платя так мало, и тогда ей надо обращаться в милицию, либо дама сильно занижает собственные доходы и тогда внимание на неё должны обратить налоговые органы.

При такой интенсивной работе «Дюма-мать» успевает участвовать в различных телевизионных «тусовках». В одной из которых эта маленькая женщина грудью встала за обиженного такой же маленькой журналистской Хама всероссийского масштаба.

Вообще, Донцовой пора уже прекратить выдумывание названий для своих книг, достаточно просто указывать порядковый номер книги, например, № 200, август 2016-го года, и представьте себе, как упростится разговор читателей: «Я вчера прочитал книгу Донцовой номер триста! Эксклюзив! Гламур! Супер!»

ТАТЬЯНА УСТИНОВА

Устинова старается не отстать от «классиков» жанра, и у неё описание советского времени от лица героини («Мой генерал») выглядит так: «Негде было взять туфли сорокового размера – отечественная промышленность не признавала наличие в Стране Советов высоких, худых. Длинноногих. Толстых, низких. Маленьких, коротконогих, длинноруких и ещё каких-нибудь. Одежда была «средняя» – размер пятьдесят, рост метр шестьдесят. Обувь тоже «средняя» – тридцать семь – тридцать восемь…»

На основе такого описания представляете, как выглядели улицы советских городов? Люди ходили или голыми, или завёрнутыми в какие-то тряпки, а на ногах галоши, лапти, онучи, валенки, обмотки, опорки. А на улицах мелких городов – кроме медвежьих шкур, и надеть было нечего.

Спрашивается, на кого рассчитано описание советского прошлого? Ответ ясен: надо воспитывать современных дебилов, не желающих ничего читать и почти разучившихся писать, воспитывать в духе преданности интересам наживы, в духе того самого «безродного космополитизма», о котором предупреждали нас ещё в сталинское время!

Но Устинова не ограничивается упомянутыми выше ужасами советского периода. Она продолжает: «…Продавцы орали, хамили и швыряли колбасные свёртки в ненавистные руки покупателей, таксисты ехали в «парк», билетный кассир в кассе «южного направления» практически правил миром, особенно в летний сезон, – время такое было. Загадочное, необъяснимое. Называлось «Советская власть плюс электрификация всей страны»».

Здесь всё знающая дама дала маху (хотя говорят, что Мах – тоже хороший человек) – ленинский лозунг гласил, что коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны.

Но не это главное, главное то, что Устинова в попытке очернить советскую власть ненароком говорит о её достижениях. Она признаёт, что почти каждая семья могла провести летний отпуск на берегу Чёрного моря, пользуясь только советским паспортом. А, может быть, это действительно было плохо? Сколько солнечных ожогов получали люди? Сколько переедали шашлыка, перепивали красного вина, объедались фруктами! Это было ужасно!

Устинова забыла сказать, что в качестве особого наказания детей в то время направляли в южные пионерские лагеря и детские сады. Может быть, так готовили будущих сидельцев лагерей системы ГУЛАГ? Вот был ужас!

Но не в одной книге у Устиновой упоминаются старые большие «академические» дачи и просторные «сталинские» квартиры, оказывается, что было всё-таки что-то полезное в советское время.

Устинова – эта «инженерша» современных человеческих душ, «первая среди лучших» (как написано на каждой её книге), допустила ещё один «прокол»: она забыла, что по утверждению демократов, колбасы в советское время вообще не было.

Еще один пример, как пишут эти инженерши человеческих душ: героиня одной из книг собирается сесть «за написание следующей диссертации – «академической»: наверное, потому, что докторскую она уже написала и даже защитила…» И невдомёк Устиновой и её учёной героине, профессору и доктору наук, что для избрания в Академию наук не требуется «написания» «академической диссертации», каковой в природе вообще не существует.

Существует же определённый порядок выдвижения сначала в члены-корреспонденты Академии, связанный с целым рядом особенностей и трудностей, а затем уже в дальнейшем член-корреспондент может быть избран в действительные члены Академии наук.

Ещё один интересный момент: современные демократические писатели не помнят даже о привычках и характере развития собственных детей. Если один (мужчина) пишет, что его нормальный ребёнок в три года может сказать только «ма-ма!», то это человек, который последний раз видел трёхлетнего ребёнка 50 лет назад.

Другая (женщина), Устинова говорит о своей героине: «Она читала только «полезные книги», с трёх лет примерно. На бесполезные у неё не было времени. Она готовила себя к блестящей карьере блестящего учёного…» Бред!

Один из героев Устиновой так оценивает новое отношение к старой жизни: «…старую затоптали в пыль, да ещё и плюнули в самую середину» («Первое правило королевы»).

Именно так поступают Маринина, Дашкова, Донцова, Устинова.

В книге «Хроника гнусных времён» у Устиновой в обстановке «сталинских репрессий» пострадали генерал и его подчинённый, во время войны вывезшие из Германии крупный вклад и укравшие его у государства, что позволило вдове генерала великолепно жить на шикарной даче в Петергофе в течение пятидесяти лет. Она была убита внучкой подельника генерала, который был ограблен начальником, а вдова его осталась без средств к существованию. Вот закономерный финал страдальцев сталинского периода времени!

Такова основа детектива, но, как и полагается при использовании «двадцать пятого кадра», мимоходом, от лица главного героя, Кирилла, – строительного предпринимателя, идут рассуждения об отношении современных «хозяев жизни» к учёным: его брат «прозябал в подмосковном НИИ в должности старшего научного сотрудника, клял проклятых капиталистов, отнявших у него науку и веру в светлое будущее, на работе бывал с двух до пяти, кропал статейки в авиационные журнальчики – играл сам с собой в гения. Обделённого судьбой и задавленного жизненными обстоятельствами.

Кирилл был убеждён, что он тунеядец».

Обратите внимание, сколько издёвки заложено в этих нескольких фразах: здесь и «кропал статейки в авиационные журнальчики» и игры «в гения», и окончательный вывод – «тунеядец» – по причине веры в науку и неприятия воровского режима, захватившего страну и лишившего учёных не только зарплаты, но и веры «в светлое будущее».

Такие люди просто вредны государству бандитской демократии!

Кстати, Устинова, видимо, путает учёные журналы с журналом «Мурзилка», в который можно «кропать статейки» и откуда у Устиновой, как следует из приведенного выше текста, взято представление о науке и научной работе.

Отметим, что в советское время существовало ещё одно «не»: нельзя было воровать в особо крупных размерах , страна не знала таких воров, которых в демократическое время стали называть «олигархами».

Но именно благородные, образованные и щедрые «олигархи» являются героями нескольких книг Устиновой . В книге «Богиня прайм-тайма» Устинова словами одного из героев так определяет своё отношение к олигархам: «Москва в последнее время как будто только обрела свою собственную Бастилию, научилась ею пользоваться – после долгого перерыва – и потихоньку проверяла свои силы.

Некие медиамагнаты. Журналисты. Бизнесмены, сделавшие деньги «нечестным путём» и давно позабывшие об этом, ибо эти самые деньги они делали полтора десятилетия назад, когда не было никаких законов и никто толком не знал, что именно честно, а что нечестно.

Смотреть на них, ввергнутых в узилище, было жалко и страшно – щёки у них моментально обвисли, без пиджаков и галстуков они выглядели как сдувшиеся воздушные шары – обвислые щёки, бледная, вялая кожа, одышка и затравленный взгляд…»

Читаешь такие «жалостные» вещи, и прошибает слеза по поводу горькой доли этих наивных людей, которые даже не знали и не подозревали, что именно «честно, а что нечестно», но при этом не забывали присвоить государственную собственность.

Но, как говорил герой одного советского фильма: «А ты не воруй!»

Вот ещё один герой – «Олигарх с Большой Медведицы», бывший по книге одним из трёх богатейших нефтяников России, но которого на полтора года посадили в тюрьму, а чиновники наивно посчитали, что отобрали для себя у него всё.

Очень любит Устинова олигархов. И не всегда они у неё «на лицо ужасные, добрые внутри», то есть добрые внутри они всегда, а вот симпатичными внешне они тоже бывают. Так герой «Олигарх с Большой Медведицы» очень симпатичный человек, и он простил всех, кто его предал и обидел. Живет себе спокойно, забыв, что им припрятаны немалые денежки, переданные в управление предавшей его жене. Он забыл, что через несколько дней он должен вступить во владение этим фондом, составляющим не один миллион долларов. Он только удивляется: кто и за что его хочет убить.

Вообще, складывается впечатление, что главные герои книги абсолютные кретины. Действительно, оцените ситуацию: дачный поселок советских времен, где живут академики и не менее высокопоставленные и заслуженные люди. На соседних участках живут две семьи, но они совершенно незнакомы друг с другом, хотя в целях экономии денег и земли строят общий гараж на две машины с «двумя парами ворот».

На этих участках выросли дети: на одном, самом знаменитом, где и дедушка и бабушка являются академиками – внук, который уже в 18 лет получает в свое пользование «Жигули», а на другом – две девочки, примерно на 10 и 12 лет младше академического внука.

Соседи же не знают даже фамилий друг друга, девочки никогда не видели даже соседского дома и, выросши до успешных бизнес-дам, даже и не слышали, что соседский бывший юноша стал олигархом, что его судили и разорили.

Представляете себе, какой ужас испытала героиня, когда в своём гараже обнаружила машину, стоимостью где-то в сто тысяч долларов, здесь же обнаружился и её хозяин, которого она посчитала бомжем.

Оказалось, – это её сосед, которого она никогда не видела и не слышала, фамилию которого не знает, но с ним имеется общее воспоминание – местный лесничий.

Фамилия бывшего соседа вдруг оказалась Белоключевский, и героиня – Лиза сначала никак не могла вспомнить, где она слышала эту фамилию. О самом герое Устинова пишет: « На заре перестройки, когда призраки «большого бизнеса» ещё только начинали носиться по этой стране, когда всем стало страшно, когда поголовно все девушки мечтали в будущем освоить престижную профессию валютной проститутки, а юноши – удачливого бандита, Белоключевский был весьма озабочен вопросами личной безопасности…» (выделено мной. – В.Б.).

Здесь возникает вопрос: не об этом ли мечтала Устинова, если она еще была примерно в то время девушкой? Если да, то как она перенесла эту трагедию, став детективисткой?

Бывший олигарх тоже ничем больше не может напомнить о себе дебильной соседке и живёт себе спокойно, полностью забыв о прошлой жизни.

Но оказалось, что у него припасены миллионы, временно переданные в управление жене, которая и попыталась убить бывшего олигарха. Опять же в полном соответствии с демократическими традициями воровского государства. Правда, всё закончилось благополучно, и бывший олигарх находит новую любовь. Вот такой счастливый конец об «олигархе», отрого голыми руками не возьмешь.

Ещё один отрывок из книги «Олигарх с Большой Медведицы», из которого отрывка следует, что у Устиновой какое-то странное понятие о возрасте:

«Старухи не знали, что она в галерее, поэтому говорили так свободно…» В этом эпизоде речь идёт о женщинах, у которых, у одной – был сын примерно двадцати восьми лет, у другой дочь – двадцати пяти. Таким образом «старухам» было лет по сорок пять, максимум – пятьдесят. Интересно, а сколько лет Устиновой?

Если «Олигарху с Большой Медведицы» не очень повезло, то другой алюминиевый магнат у Устиновой благополучно становится губернатором крупнейшего сибирского края и нуждается только в информационной поддержке своей любовницы («Первое правило королевы»).

В книге «Большое зло и мелкие пакости» любимый внучек, уже известный художник, вор по совместительству, рассуждает: «…бабка опять пристанет с разговорами о том, что «нужно жить для других, а не только для себя», а позже, что « в наше время работать ради денег считалось позорным!

Позорным или не позорным, но бабка всю жизнь прожила с зятем, Димочкиным отцом, который только и делал, что работал ради денег, и она отлично пользовалась и этими позорными денежками, и его положением.

Принципиальная и непримиримая партячейка, наведываясь к бабке, всегда заседала в просторной и теплой гостиной, за круглым, орехового дерева столом, который когда-то сработал вечно пьяный самородок, пролетарий-краснодеревщик дядя Юра. Чай подавала домработница Люся. У нее был кружевной передничек и полные белые руки. Английский фарфор партячейке не полагался. Поэтому пили из лубочных гжелевских кружек. И ванильный кексик Люсиного изготовления отсвечивал желтым сытным краем на расписной тарелочке, и белый хлеб дышал в просторной плетенке. И докторская, тоже вполне пролетарская, колбаска прилагалась к этому хлебу… Партячейка любила обсудить свои насущные дела по обращению человечества в истинную марксистскую веру именно за этим столом, что юного Димочку чрезвычайно забавляло. Кажется, они до сих пор приходят, эти полоумные старики и старухи».

Книга «Персональный ангел», в которой героиня, воспитанная в профессорско-академической среде, в которой глава был Нобелевским лауреатом, не будучи евреем, вспоминает о свой детско-школьной жизни.

На эти воспоминания ее натолкнуло тяжелое детство любовника – одного из пяти самых богатых людей России»: « А она негодовала на свою школу! А она не хотела читать Чехова, хотела Розанова. А она презирала учителей за косность мышления и совковый менталитет».

Слова-то, слова какие!

Ещё её очень волновала судьба державы, погрязшей во лжи, и коммунистическая идеология, подменившая все истинные ценности искусственными!..

«Они с Дашкой (сестрой. – В.Б.) любили твёрдую копчёную колбасу и не любили шоколад. Шоколадные наборы, громадные, как гладильные доски, в цветах и салютах на замысловатых коробках, пылились на серванте, и в кухонном шкафу, и даже на родительском гардеробе. Бабушка время от времени наводила ревизию и раздавала конфеты соседям.

Ещё они бойкотировали поездки в колхоз. Это было так интересно. Бойкотировать что-нибудь, а родителей потом вызывали в школу и в пресловутое гороно, которого все боялись»…

Герой книги «Персональный ангел» – олигарх, который, пройдя через криминальные войны, натравливая одни группировки на другие, стал одним из пяти самых богатых людей России, но не растратил свою доброту.

Но этого ему показалось мало, и он пошёл в губернаторы Калининградской области, желая потом пойти и в президенты страны.

Этот герой «на лицо ужасен», «крут» необычайно; только возразить ему сопряжено с огромным риском, но внутри он так добр, что даже и не хочет, чтобы кто-то знал о его доброте. А когда он влюбляется в девушку, организующую ему выборную кампанию, тут он становится добр беспредельно:

– на него организуют покушение, чуть не убивают – он даже не собирается выяснять, чьих это рук дело:

– его доверенный помощник «уводит» у него жену, олигарх с горя напивается ужасно, но всех прощает, а бывшей жене великодушно оставляет и созданный для неё журнал и всё, что она любит и имеет;

– начальник службы безопасности, вместе с ним подозревающий его любовницу в политическом предательстве, в чрезвычайно грубой форме допрашивает её, его будущую жену, этому начальнику всё прощается;

– когда находят настоящего предателя, установившего подслушивающее устройство, он остаётся безнаказанным;

– у доверенного помощника с прежней женой возникает неразрешимый конфликт по поводу сына, олигарх мгновенно решает вопрос в пользу своего помощника.

– его охрана, хоть и трепещет перед ним, но набирается смелости встать на защиту невинной, но обвиняемой девушки; олигарх чуть не разрывает охранника на части, но понимает, что люди хотят помочь ему.

И хотя олигарх имеет темное прошлое, а будущая жена, а пока любовница, выросла в

профессорской семье, а отец её даже получил Нобелевскую премию, эта небедная интеллигентская семья проникается глубокой симпатией к олигарху.

Всё это происходит несмотря на то, что олигарх не знает классиков русской литературы, которых «проходят» в школе. При этом вспоминается анекдот:

Молодой человек с девушкой в постели.

Она ему шепчет: «Люби меня, как Ромео – Джульетту, как Тристан – Изольду, как Тахир – Зухру»

Он отвечает: «Не читал я все это, «Каштанку» я читал – хочешь, за попу укушу?»

«Хроника гнусных времен» ее главный герой Кирилл – процветающий бизнесмен, владеющий фирмой «Строймастер», выпускающей материалы для строительных работ, но для его отца и матери: «Он – ошибка. Его засосало мещанское болото. Странно, что она (мать. – В.Б.) не сказала, что он должен очиститься, запеть «Марсельезу» и устроиться на завод, чтобы тяжким трудом смыть с себя позор бизнесменского прошлого.

Деньги – гадость. Достаток – зло. Мечтать о материальном – низко. Не имеет значения, во что ты одет, имеет значение только твое внутреннее содержание. Все, кто с этим не согласен, - недостойные ничтожества. Помыслы должны быть чисты и мысли возвышенны, только тогда ты имеешь право называться человеком…

Родители к его метаниям относились со снисходительным пониманием – они готовы были уважать свободу личности, занятой поисками своего «я», пока не выяснилось, что личность ищет не только свое «я», сколько, где бы побольше заработать…»

Его мать сказала: «…Я учила своих детей быть трудолюбивыми, я учила вас чувству товарищества, взаимовыручки, ответственности за свои поступки, я учила вас отличать истинные ценности от всего наносного и пошлого… Ты погряз в мещанстве, ты просто вырос слабым и не смог сопротивляться влиянию Запада. Ты всегда любил вещи больше, чем людей, и поплатился за это… Неужели твои грязные деньги не жгут тебе руки?…»

Главный герой твердо уверен : «Нет никакого отечественного производства и не было никогда… Я ничего не знаю про тридцатые годы. Зато про восьмидесятые помню хорошо… Мелкий частик в томате и треугольные пакеты с молоком по два в одни руки? Пальтишки из шинельного сукна? Фарцовщики у магазина «Березка»? Продуктовые заказы по ветеранским карточкам ваша блокадная бабушка не получала? Раз в полгода – на Девятое мая и на Седьмое ноября?...

При том, уважаемая госпожа Сотникова, что даже одной шестой части суши ни за каким хреном не нужны оборонные заводы по три в каждом городе. А других у нас отродясь не бывало…»

Выпуская кисти и щетки, главный герой надеется, что в стране скоро все наладится и жизнь

расцветет пышным цветом, а пока он пользуется всеми благами, которые лично ему дают деньги.

«Он ненавидел большие семьи…Он ненавидел жизнь в коллективе и не понимал, почему он обязан в нем жить…Он ненавидел слово «взаимовыручка» - главное и любимое слово его отца – и не понимал, почему он должен выручать сестер и братьев. Для которых лучшим развлечением было устройство разнообразных пакостей друг другу и ему самому…»

Убитая бабушка вышла замуж в 1946 году в возрасте 19 лет, в 1947 и в 1949 году родились

дети, в 1949 году мужа посадили, выпустили в 1954, умер он через два года.

Мать Кириллу : «…Ты должен пообещать, что не сделаешь деньги целью своей жизни. Ты должен пообещать, что сменишь работу. Ты должен понять, что есть вещи, куда более важные, чем материальная выгода…»

Герой о себе : «У моих родителей было восемь детей, – сказал он злобно…Они, видишь ли, хотели много детей!…Они задались целью воспитать совершенно особенных людей. Необыкновенных. Свободных от мещанских предрассудков. И воспитали кучу уродов. Меня в том числе…»

Читая книги Устиновой, получаешь твердое убеждение, что, наконец-то с приходом демократии и появлением олигархов, промышленное производство в стране наконец-то появится и все будут счастливы необыкновенно.

Но на смену мировой промышленной Сверхдержаве пришла «Энергетическая Сверхдержава» (ТНТ), на которую Запад смотрит с интересом: сможет ли она справиться с холодами (в январе 2006-го года) и сохранить своё лицо.

Но называть нашу страну «Энергетической Сверхдержавой», как сказали бы умные люди, некорректно, так как скорее к этой категории можно отнести Кувейт, страну где правительство заботится не только о сегодняшнем дне, но и закладывает прочный фундамент для будущего своей страны.

В книге «Мой личный враг» вдруг у главного героя появляются элементы сомнения в справедливости устройства демократической жизни.. Главный герой – будущий крупный телевизионный журналист, а по совместительству – политическая проститутка, размышляет о своей среде : «Ах, как Андрей ненавидел эту тусовку! Всю целиком. Из этой тусовки он никого не знал настолько хорошо, чтобы ненавидеть именно этого человека. Он ненавидел их всех – неистово, яростно, безоглядно… Их – закормленных, устроенных, крепко вцепившихся в жирный кусок. Не то что остальные олухи. Некоторым эти куски перешли по наследству, другие на них женились, третьи, добывая их, в буквальном и переносном смысле закладывали душу дьяволу.

Они имели все, о чем Андрей только еще мечтал: замки в Ницце и дачи на Рублево-Успенском, джипы, любых, самых недоступных девок, яхты, виллы, конюшни и личные самолеты… И наплевать им на несправедливое устройство мира. Мир устроен ими и для них.

Вся остальная шваль, живущая на так называемые зарплаты и пенсии – кстати, никто не знает, что это такое? – и мечтающая купить к Новому году детям по шоколадке, существовала постольку, поскольку деньги, собиравшиеся в нескольких, всем известных карманах, все-таки кто-то должен был реально делать.

И – до ночных кошмаров, до дрожи в руках, до ломоты в искусственных голливудских зубах – Андрей Победоносцев мечтал стать одним из них. Тем, кого он так яростно ненавидел, – ведь они уже обскакали его, им теперь только вверх и вперед, а ему ещё карабкаться, лезть, ползти, сбрасывая в пропасть слабых и зазевавшихся…»

Можно, конечно, понять цитированных выше авторш – помните, как в известном анекдоте про правило, которое можно назвать «Первое правило грузина»: «Кто кого угощает, тот того и танцует», то есть, из чьего корыта автор ест, того он и должен обслужить литературно и «художественно», по полной программе.

Теперь зададим себе вопрос: «Кто опаснее для страны – «олигархи» (воры в особо крупных размерах) или их защитники из числа демократической «творческой интеллигенции?»

Ответ может быть таков: опасны и те и другие, но, если первые наносят физический урон стране и её гражданам, то вторые – деятели «культуры» – наносят вред моральный, нанося удар народу русскому с прицелом в будущее!

Но при этом, естественно, возникает вопрос: «откуда растут ноги» такой ненависти к нашему прошлому? Ответ можно найти у Дарьи Донцовой в её воспоминаниях, вышедших под названием, которое похоже на гоголевские «Записки сумасшедшего».

 

ДОНЦОВА: «ЗАПИСКИ БЕЗУМНОЙ ОПТИМИСТКИ»

Мемуары известных людей представляют собой вариант стриптиза, но стриптиза не физического, а духовного.

Чем для читателя могут быть интересны мемуары деятелей искусств? В первую очередь тем, что, допустим, из них можно узнать, как формировались их взгляды, каковы были взаимоотношения с советским государством, каковы причины озлобленности в отношении «стариков и старух», которые построили мощное индустриальное государство и спасли не только Россию, но и Европу от нацистского порабощения.

В этом плане интерес представляют и газетные интервью.

Интервью с Дарьей Донцовой, которую зовут Агриппиной, публикует газета «Аргументы и факты». В нём, примерно одну треть составляет рассказ, как писательницу обманули при постройке особняка, а две трети – обсуждение её состояния во время и после тяжелой болезни.

Из первой части интервью можно узнать, что «…все мои подруги тоже попали в книжки. Но самый криминальный момент произошел с Николеттой, мамой Ивана Подушкина, которую я содрала со вдовы одного писателя. Когда книжка вышла, думаю: «Вот черт меня дернул! Сейчас она себя узнает, и мне не жить». Но, представьте, пришла ко мне эта тётенька и говорит: «Деточка, замечательная книжка. И бывают же такие противные старухи, как эта Николетта». Она себя не узнала!»

Работала Донцова в своё время в отделе «Культура» ежемесячного журнала «Отчизна». «Это был особый журнал, его еще называли «Отдел КГБ». Журнал был рассчитан на Запад, поэтому был очень пропагандистским и писал о том, чем СССР мог похвастаться, то есть деятелями культуры…»

К сожалению, о современной России такого не скажешь.

Но, сначала всё по порядку.

Слово Дарье Донцовой: «Я была поздним ребёнком. Маме исполнилось тридцать пять, а папе сорок пять лет. Когда я появилась на свет, родители не состояли в браке, отец был женат на другой женщине, а по Союзу писателей в тот год ходила шутка: «У Аркадия Николаевича родилась дочь!» – «Да что вы говорите, а его жена об этом знает?»

Отметим, что отец Дарьи Донцовой (Аркадий Васильев) был писателем, правда, она сама не называет его книг, а в «Литературном энциклопедическом словаре» (М., «Советская энциклопедия», 1987) его фамилия отсутствует. Став в каком-то году секретарём парткома Союза писателей, отец долгие годы имел дачу в Переделкино (с 1960 по 1987) и, видимо, очень устойчивое положение, которому не помешало даже его «аморальное поведение» – наличие любовницы и рождение внебрачного ребёнка. Хотя в те времена достаточно было очередному «другу» отца написать об этом в Комитет партийного контроля, и в партии освободилось бы место для другого члена.

Но всё обошлось, несмотря на то, что жена Васильева – Фаина Борисовна не была наивной дурочкой, она была журналисткой и работала в газете «Правда».

Отсутствует фамилия секретаря и в «Малой советской энциклопедии» (1959), хотя после смерти он был похоронен на Новодевичьем кладбище радом с могилой Хрущёва.

«Мой дед, Стефан Новацкий, был поляком и провёл детство в Варшаве», откуда он вместе со своим братом Яцеком и Феликсом Дзержинским уехал делать революцию в России. Но предварительно в Кисловодске он женился на девушке, семья которой владела землёй, несколькими домами, а единственная дочь была богатой невестой.

А теперь вспомним об отношении Дзержинского к русским: «В 1922 году, когда Дзержинский был уже главой всероссийской чеки, он написал жуткие слова об этих своих юношеских чувствах к русским. Феликс Дзержинский писал: «Еще мальчиком я мечтал о шапке-невидимке и уничтожении всех москалей»» (Л.Кричевский «Евреи в аппарате ВЧК-ОГПУ в 20-е годы», в сб.: «Евреи и русская революция»).

Донцова: «Стефан очень быстро сделал карьеру сначала в рядах ЧК, а потом НКВД. Феликс Дзержинский доверял полякам и окружил себя своими земляками.

Жили Новацкие на Тверской, в огромной квартире, окна которой выходили на Центральный телеграф. Кто только не приходил в гости к Новицким!» Но из книги мы узнаём, кто приходил в гости, а кто не приходил , остаётся неизвестным.

Ещё один интересный момент: после ареста деда зеркало из их квартиры попало в Большой театр, где находится и поныне, видимо, это зеркало далеко не ширпотребовское, оно было или куплено на «трудовые» доходы борца с контрреволюцией, или просто конфисковано у очередной «контры».

Но первый звонок прозвучал для братьев Новацких в 1922 году, когда они оба попали в тюрьму, но выпустили (после хлопот его жены – бабушки Дарьи Донцовой) только Стефана, а Яцек покончил с собой: «Когда Яцек узнал, что его ближайший друг Дзержинский подписал приказ об его аресте, он сначала заплакал, а потом, оказавшись в камере, разбил стекло у своих очков и проглотил осколки».

Бабушка будущей Донцовой говорила ей: «Дзержинский был плохой человек, представляешь, я его знала как облупленного, а он обратился ко мне в своём кабинете на «вы», да ещё заявил: «Ваш муж изменил идеалам революции».

«Стефан же вышел на свободу и до 1937 года продолжал работать в органах. Потом дедушку посадили по делу Тухачевского, и бабушка его больше никогда не увидела». Сколько за двадцать лет работы в «органах» русской кровушки попито?

Ещё один характерный эпизод описан Донцовой: бывший друг дедушки генерал Горбатов ездил с инспекционной поездкой по лагерям, и в одном из них увидел Стефана, который вместе с другими заключёнными изготавливал ножницы. Генерал «вырвал у него из рук готовые ножницы и сказал начальнику: «Чего они у тебя такой кривой инструмент делают?» Всё это генерал сделал для того, чтобы потом ночью и тайно передать эти ножницы жене своего заключённого друга.

Но, как должен был прореагировать начальник лагеря на такое генеральское замечание? В лучшем случае, заключённый, который так подвёл его, должен был оказаться в карцере, но могло быть и хуже! Теперь вопрос: генерал не понимал этого? Или генерал таким образом хотел окончательно избавиться от бывшего друга и свидетеля, который «слишком много знал»?

Такие отношения между друзьями были характерны для той среды, в которой вращалась будущая Дарья, из воспоминаний которой следует, что после торжественных похорон отца его друзья, как правило, не возвращали денежные долги и отказывали в помощи ей самой и её матери.

С другой стороны, постоянное ожидание помощи от кого-то привело к тому, что только с большим запозданием будущая Дарья Донцова может заработать неплохие деньги, когда стала давать частные уроки иностранного языка.

Ещё один дикий эпизод приведен в книге Донцовой, когда её партийный родитель решил жениться на любовнице, то:

«Родители дошли до загса и ткнулись носом в табличку «Закрыто». Папа возмутился:

– С ума сойти! Одиннадцать утра, а они обедать сели!

С этими словами он принялся колотить в дверь кулаком. Она распахнулась, появилась заплаканная тётка. Глянула на Тамару, державшую в руках букет, и довольно зло спросила:

– Что случилось?

– Жениться хотим, - ответил Аркадий Николаевич.

– С ума сошли, да? – взвизгнула тётка . – Радость у вас? У всей страны слёзы, а вам потеха?

– Вы о чём? – попятилась мама.

– Ты не знаешь?

– Нет, – хором ответили родители. – Что случилось?

Тётка судорожно зарыдала, а потом еле-еле выдавила из себя:

– Сегодня умер Иосиф Виссарионович Сталин, мы теперь сироты! Ступайте домой, потом поженитесь…» (курсив мой. – В.Б.).

Но оказалось, что для семьи секретаря парткома (возможно, будущего) это было действительно радостная новость – его невеста шептала: «Слава богу, это тебе за Стефана! Что же ты раньше не сдох!» Сразу же отметим: хороша же была любовница у твёрдого коммуниста!

Обратим внимание на стиль изложения: как и в детективах Донцовой, здесь снова прослеживается высокомерное, пренебрежительное отношение к людям не своего круга, отношение, к ним, как к быдлу. Отсюда и история о «несчастной старухе», которая воевала с фашистами в то время, как мужья будущих «писательских вдов» благополучно отсиживались в тылу. Отсюда и рассказ о «тётке», которая «взвизгнула», когда узнала что человек, бывший коммунистом, не знал о смерти Сталина.

Теперь по существу: не знает и не хочет знать Донцова правду о советском прошлом страны, которую, будем надеяться, она считает своей.

Правда же такова: И.В.Сталин болел в течение нескольких дней, бюллетени о состоянии его здоровья давались и по радио, и в газетах. При таком положении любой коммунист или секретарь парткома должен был дневать и ночевать в своём кабинете, ожидая партийных указаний, и уж он никак не мог до 11-ти часов утра не знать о смерти И.В.Сталина!

Но, если даже к этому моменту отец Донцовой ещё не был секретарём парткома, он как член партии, да и просто как нормальный советский человек, не мог не знать о болезни и смерти И.В.Сталина!

Маленькая «нестыковочка» получилась, а скорее, большая ложь.

Отметим, что к моменту поступления будущей Донцовой на факультет журналистики МГУ: «Отец в 1969 году был членом редколлегий журналов «Крокодил», «Москва», «Огонёк», секретарём парторганизации Союза писателей… Понимаете, да?» В том же году её бросил «кавалер», с которым она встречалась на съёмной квартире, но фамилии его так и не знала. Отец её умер в 1972 году.

А теперь ответим на вопрос: скажи мне, кто твой друг?

«Я не стану сейчас перечислять всех, кто жил в писательском городке, постараюсь лишь припомнить друзей родителей: П.Нилина, А.Вознесенского, З.Богуславскую, Е.Евтушенко, Р.Рождественского, В.Тевекеляна, Л.Кассиля, С.Смирнова, И.Андроникова, И.Штока… Самые близкие отношения связывали папу и маму с семьёй Валентина Петровича Катаева. Его вдова, Эстер Давыдовна, дочка Женя, внучка Тина – наши ближайшие друзья до сих пор, а моя дочь Маша и правнучка Валентина Петровича Лиза нежные подруги».

К сожалению, в автобиографии Донцовой отсутствует детальное описание писательской квартиры, но одно ясно: будущая детективистка в детстве любила почитать детективы в квартирном туалете – «сортире». Откуда такое поэтическое название в семье, где папа – большой писатель, а мама всю жизнь проработала в Москонцерте и считала детективную литературу находящейся «ниже плинтуса»?

Выше уже говорилось о том мрачном советском прошлом, в котором жила будущая Донцова, но иногда в воспоминаниях у неё прорывается:

– «комплексный обед стоил сущую ерунду, пятьдесят копеек...»

– её сын Кешка «ходил на «Динамо» заниматься теннисом и плясал в самодеятельном ансамбле. Это сейчас надо платить гигантские деньги за подобные мероприятия, во времена Кешкиного детства занятия были бесплатными…»

– из Переделкино «Союз писателей отчего-то после смерти папы сразу нас не выселил…»

с рождением дочери в 1986 году «Аркашка и Димка (сын мужа – Донцова Александра Ивановича. – В.Б.) отправлялись на море в пионерлагерь «Орлёнок»…»

«когда Марусе исполнилось три года, мы отдали её в сад, а я вышла на работу…»

– с наступлением «гласности» и демократии, «Я, воспитанная в советские времена… просто растерялась…На страницах журналов и газет печатались материалы о тюрьмах, взятках в верхах власти, коррупции. Появились и «жёлтые» издания, смакующие подробности интимной жизни известных людей.

Потом мне стало противно. Кое-кто из моих коллег по «Вечерней Москве» мгновенно трансформировался в демократа и яростно обличал коммунистические порядки. Диссиденты и борцы с режимом Брежнева начали собираться роями… И я поняла, что работать в периодических изданиях не хочу. Да и чём мне писать? Делать репортажи из морга, стриптиз-бара или подпольного абортария не желаю, воспевать демократию не буду, ругать прежние, пусть не слишком хорошие времена не считаю правильным…»

Видимо, при отсутствии больших денег в то время это было искреннее желание будущей Дарьи Донцовой.

И, наконец, «в июле девяносто шестого года мы с Александром Ивановичем и Маней отправились отдыхать в Тунис…»

Дарья Донцова, став известной писательницей поняла, «что в жизни не следует ни у кого ничего просить, нельзя ничего бояться и не надо никому верить» (выделено мной. – В.Б.).

При этом вспоминается: «Истина может разгуливать и голой, но ложь всегда нуждается в одеянии» («Еврейские афоризмы»).

Красиво оформлены детективы Донцовой, Марининой, Дашковой, Устиновой, правда?

ОТ РЕДАКЦИИ. Напомним, что год назад на встречу Путина с российскими писателями были приглашены Сергей Минаев, Захар Прилепин, Александра Маринина, Дарья Донцова, Андрей Константинов, Сергей Лукьяненко, Михаил Веллер, Роман Злотников, Андрей Усачев, Вадим Панов, Татьяна Устинова, Алиса Ганиева.


Комментариев:

Вернуться на главную