70 лет – хороший повод подвести предварительные итоги своего творческого пути. Особенно, если сделано немало. Владимир Григорьевич Бондаренко сделал для литературы так много, что она не могла не ответить ему взаимностью. Она подарила ему счастливую  центровую творческую жизнь, возможность печататься во многих изданиях, путешествия, встречи, руководство одной из самых читаемых литературных  газет в стране. Владимир Григорьевич выпустил множество книг, написал сотни статей, провел десятки интервью с людьми, входящими в национальную культурную элиту России.

Он побывал на всех континентах, объездил множество стран, был (и не один раз) в каждой стране Европы, причем чаще всего не  как турист, а как человек, приглашенный почитать лекции в каком-нибудь университете, выступить на конференции, взять интервью у какого-то писателя, встретиться с зарубежными друзьями. Я не говорю о путешествиях по России, где, наверное, нет ни одного субъекта Федерации, на землю которого не ступала бы нога Бондаренко. Это ли не счастье и не вершина честной самореализации (нечестную оставим для шоу-бизнеса от литературы, представители которого не вылазят из франкфуртской ярмарки)?!

Географическая широта интересов Бондаренко-путешественника соседствует с культурной широтой его как писателя, критика, исследователя литературы и даже востоковеда-любителя, постепенно ставшего профессионалом в китайской  мифологии. Он  постоянно ездит в Китай, где читает лекции по русской литературе, изучает секреты древнейшей цивилизации и даже  написал несколько книг  о  хранителе бессмертия- мифологическом персонаже Лунным Зайце. Очень актуальная  тема в наши дни, когда говорят о смерти России и русской  литературы!

Он каким-то поразительным образом  совмещает в своей душе Бродского и Белова, Солженицына и Шолохова, Говорухина и Губенко, Бушина и Глазунова. Нередко можно встретить мнение, что подобная позиция  критика– это некий постмодернизм и что настоящий патриот тем более в условиях войны должен смотреть на мир сквозь узкую, идеологически выверенную прорезь. По мне же  метод Бондаренко – это  распахнутость и широта русской души, которая находит общее начало в полюсах  самых радикально противоположных идеологий и в душах людей самых разных лагерей и литературных направлений. Это общее – любовь к России, патриотизм, готовность отстаивать интересы Родины и высокие идеалы русской литературы.

 Если этого нет, то космополитический, русофобски настроенный человек никогда не станет для Бондаренко  интервьюируемым собеседником. Ему как журналисту и человеку в принципе неинтересны ни олигархи, добившиеся жизненного успеха ценой разорения конкурентов и вхождения в высокие кабинеты, ни ловкие литераторы, попавшие в обойму благодаря своей антироссийской позиции. Он не будет пытаться разговорить такого деятеля для повышения рейтинга своей газеты или из личного любопытства, хотя даром «разговаривания», как показывает практика, владеет в совершенстве.

Ему интересно другое – открыть новые имена, неважно молодые они или зрелые (вспомним  прозу  талантливого харбинского эмигранта, 90-летнего  старика Хейдока, открытого благодаря неравнодушному взгляду Владимира Григорьевича ), поддержать талант, окрылить молодого автора, осмыслить, чем одно литературное поколение отличается от другого, сформировать направление, защитить литературу от поругания. Вспоминаю выступление Юрия Полякова на юбилее газеты «День литературы», прозвучавшее еще 10 лет назад в стенах ЦДЛ, где было справедливо  сказано, что две русские газеты «Литературка»и «День литературы» (вместе с газетой «Завтра») остановили глумление над русской литературой, устроенной либералами, которые в 90-е годы уже торжествовали победу. Действительно остановили ( я бы только обязательно добавил к этому короткому списку охранителей и толстые журналы «Наш современник» и «Москву»), хотя тогда веры в то, что подлинная русская литература поднимется было честно говоря мало. А сколько имен открыты Бондаренко и сколько правильных, мудрых слов им сказано в адрес каждого такого творца!

Но опять-таки, далеко не все литераторы патриотического направления в восторге от широты подобной позиции. Сколько нареканий Бондаренко пришлось перенести за книгу о Бродском,  фигура которого, строго говоря, не укладывается в традиционный  образ русского патриота!  Ну что? В своих лучших произведениях сложный по своим вкусам и взглядам поэт Бродский был и остается крупным явлением, принадлежащим отечественной имперской культуре. Он любил русскую литературу, он возмущался, когда на нее наезжают такие деятели как  Милан Кундера, его раздражал украинский национализм и его стихи, прочитанные в эмиграции на эту тему и недавно показанные по ТВ яркое подтверждение пророссийской ориентации поэта в данном вопросе. Зачем России отдавать такого литератора своим литературным и идеологическим оппонентам, если он сам, как и Пастернак, и Мандельштам,  стремился поэтически выражать дух всей страны , а не только ее  либеральной части?

Бондаренко умеет  и сам формировать литературную моду и проявлять свою яркую индивидуальность с  выстроенной системой оценок  и уйти в тень,  давая высказаться другому по полной программе. Но чаще всего в его многочисленных интервью, которые он берет у самых разных людей  получаются совершенно равноправные и очень интересные диалоги с собеседником. В  отличии от подавляющего большинства современных бойких журналистов, очень слабо ориентирующихся  в теме разговора и выезжающих именно за счет бойкости, Владимир Григорьевич всегда настолько глубоко ориентируется в той литературной теме, о которой идет речь, что любое его интервью представляет собой взгляд двух экспертов (интервьюера и интервьюируемого) на одно явление.

Новая книга Владимира Григорьевича «Русский век в диалогах» – это солидный том (570 стр.) интервью и бесед с крупнейшими людьми России. Одно перечисление их имен (их 35!)завораживает: Сергей Михалков, Юрий Бондарев, Александр Солженицын, Игорь Шафаревич, Александр Зиновьев, Михаил Алексеев, Виктор Розов, Владимир Бушин, Митрополит Виталий, Григорий Климов, Илья Глазунов, Вячеслав Клыков, Татьяна Доронина, Никита Михалков, Николай Губенко, Юрий Соломин, Николай Бурляев, Станислав Говорухин, Савелий Ямщиков, Анатолий Карпов, Василий Белов, Валентин Распутин, Леонид Бородин,  Виктор Лихоносов, Дмитрий Балашов, Владимир Личутин, Александр Проханов, Эдуард Лимонов, Станислав Куняев, Юрий Кузнецов, Татьяна Глушкова, Юрий Мамлеев, Юрий Поляков, Павел Крусанов.. Все замечательные люди, даже экзотичный Григорий Климов  за счет общей серьезной тональности разговора смотрится здесь вполне уместно. К сожалению почти половины из этих замечательных людей, беседы с которыми публиковались в «Завтра» и «Дне литературы» уже нет в живых.

Хочу отметить огромную информативность каждого интервью, минимум воды, все по делу, а ведь собеседники Владимира Григорьевича нередко очень пожилые люди, которым сам Бог в силу их возраста велит растекаться мыслию по древу. Но за счет четко выстроенной режиссуры  каждого диалога  в нужный момент  происходит переключение и собеседник уже говорит о чем-то другом.

Искусству диалога у нас в России вообще не очень повезло. Власть и в царское, и в советское время  не очень-то стремилась наладить диалог  с народом, и с политическими оппонентами и подобный монологический характер общения возобладал в нашей литературной критике. А  главный разработчик философии диалога Бахтин, показавший, что  диалогический принцип лежит в основе творчества таких гениальных авторов как Достоевский вообще  был объявлен вместе со своим учеником  Кожиновым главным фигурантом в деле  развала СССР. Все это утвердило монологический разгромный стиль в русской литературной критике, да и в современной журналистике, включая политические ток-шоу, где участники  громят друг друга и не слышат, что им говорит оппонент. В наибольшей степени эта склонность к агрессивному монологу присуща либеральным критикам, готовым даже запретить издания оппонентов (вспомним письмо  либеральной интеллигенции, появившееся вскоре после расстрела Белого Дома).  Хотя наиболее продвинутые либералы, такие как Аверинцев даже ставили вопрос о разработке «культуры несогласия». Не получилось, в том числе и у самого Аверинцева.  Но у Бондаренко, никогда не призывавшего запретить оппонентов,  с проблемой диалога все в порядке: он и жизни, и в тексте  умеет слышать, слушать, как  противников, так и друзей. В полной мере это проявилось в данной книге.

Несмотря на то, что беседа происходит спонтанно, у Бондаренко есть своя методика, возвращающая собеседника к самым важным вопросам. Он задает такие вопросы, на которые сложно отвечать формально. Что происходит с Россией сейчас? Каково отношение интервьюируемого к прошлому России- дореволюционному, и прежде всего советскому? Как смотрит собеседник на цивилизационное столкновение России с  Западом и где для него главная опасность для страны? Каким он видит будущее России?

И, конечно,  помимо историософии и политики  Бондаренко задает целый ряд по вопросов по  русской литературе, даже если  его собеседник не писатель. Владимиру Григорьевичу важно понять, как воспринимают важные для него литературные имена и темы его собеседники, безусловно относящиеся к категории самых просвещенных читателей страны и еще важнее опровергнуть раздуваемый русофобствующими либералами тезис о смерти русской литературы. Когда о вере в ее жизнь и процветание говорят не только молодые имена ( в книге их не так и много), но такие почтенные литераторы как Сергей Михалков и Юрий Бондарев, которым хотя бы в силу возраста было бы вполне извинительно критиковать современную русскую словесность, то это внушает надежду.

Но главным героем книги оказывается  не отдельные собеседники, а XX век, вызывающий у Владимира Григорьевича  искреннее восхищение. Он высказывает смелую мысль о том, что этот век ничем не уступает в литературе  XIX  веку. По-моему никто этого не решился сказать с такой прямотой и откровенностью:

«У них были Толстой и Достоевский, в XX веке были Шолохов и Горький, Платонов и Булгаков. Трагедию наших лагерей донесли до читателя Варлам Шаламов и Александр Солженицын. Концовка XIX века – чудный Лесков, Чехов, Бунин. Концовка нашего века – чудный Личутин, Бондарев, Белов, Распутин, окопная правда, деревенская проза, тихая лирика... Глубинный историзм Балашова и тонкий психологический рисунок Леонида Бородина. На сатиру Салтыкова –Щедрина мы отвечаем сатирой Зощенко и Зиновьева. Мы имеем превосходную батальную прозу Александра Проханова».

На чем основана эта вера в сопоставимость двух литературных веков? Ведь писатели-дворяне, знавшие по несколько иностранных языков (Лев Толстой если не говорил, то читал на 13 языках), более обеспеченные в материальном плане, чем советские литераторы ( исключение в этом вопросе  составляют разве только Горький, Алексей Толстой и Шолохов) могли позволить себе сосредоточиться на тончайших  стилевых и психологических сторонах творчества и безусловно подняли планку литературного мастерства на недосягаемую высоту. Но не зря говорят, что XIX век- это прежде всего подготовка к XX веку с его испытаниями, через которые  русские писатели  и лично, и профессионально прошли с высочайшим достоинством. Как сказал о XX веке солидарный с мнением Бондаренко мой отец, поэт Юрий Ключников, о котором Владимир Григорьевича написал несколько прекрасных статей:

Я люблю этот век,
Потому что он начат стихами,
Карнавалами масок,
Игрой коломбин и пьеро.
А еще потому,
Что срывал наши маски штыками,
Что на кровь и на вес
Измерял нашу суть и перо.

В лагерях и на войне, куда более жесткой, чем Первая Мировая  не до психоанализа Достоевского или бунинской отточенности. Хотя и проникновение в глубины народной души  у  Шолохова и Платонова было ничуть не меньше, чем у Лескова  и Чехова. Разумеется В.Г.Бондаренко не противопоставляет «красный» век «белому», а показывает непрерывность не только истории, но и литературы. Большинство участников «русского века в диалогах» считают, что  главный удар по этой непрерывности был нанесен не сталинскими репрессиями, но XX съездом и оттепелью, последствия которой мы до сих пор расхлебываем  и  которую Владимир Григорьевич определяет как  «тотальную, стратегическую ошибку всего руководства» страны.

Действительно,  XX  съезд подается либералами как очистительный порыв интеллигенции, решившейся на борьбу с Левиафаном и победившей тоталитаризм. На самом деле этот мотив не был основным. Главным мотивом  было желание интеллигенции (а не народа!), уставшей от мобилизационной модели жизни пожить более спокойно и расслабленно, а в литературе повернуться к описанию частной жизни маленького человека. XX съезд и «оттепель», положившие начало «гуляшному социализму» по сути дела призвали советского человека сбросить крест имперских задач и заняться обустройством личного комфортного бытия, а точнее быта.

Об этом разрушительной для русского народа программе речь идет в последнем интервью книги Бондаренко с замечательным Захаром Прилепиным, наверное самым талантливым молодым писателем нашего времени, который признается, что «объелся маленьким человеком во всех видах» и утверждает, что «литературе необходим сильный, упрямый, лобастый герой». Позиция Прилепина, получившего в свое время серьезную литературную премию «Ясная Поляна»(  номинатором был  Бондаренко!), а потом и ставшего победителем «Большой книги»  противостоит позиции тех гламурных окололитературных либералов, которые делают все, чтобы современный писатель и читатель забыл о пассионарных героях и ориентировался на идеалы потребителей. Упорство в отстаивании подобной позиции- залог будущей победы России над обступившей ее тьмой. Вся книга Владимира Григорьевича – это диалоги русской победы, для приближения которой он так много сделал.

О книге Бондаренко и Русском веке стоит поразмышлять накануне юбилейного вечера автора, который состоится 21 февраля в Большом зале ЦДЛ в 16-00. Впрочем, там и будут выступать все те же живые герои его книги.

Вечер будут вести Захар Прилепин и Сергей Шаргунов. Собираются выступать Владимир Толстой, Александр Проханов, Владимир Личутин, Эдуард Лимонов, Станислав Куняев, Николай Бурляев, Татьяна Петрова, Геннадий Зюганов, Владимир Бушин, Юрий Поляков, Геннадий Иванов, Вера Галактионова, Александр Бобров, Игорь Тюленев, Елена Сойни, Егор Холмогоров, Олег Бондаренко, Захар Прилепин, Сергей Шаргунов, Михаил Елизаров, Всеволод Емелин .

Вход  по пригласительным билетам (получать в редакции газеты «День литературы». Москва Комсомольский пр. 13. к.2).

Думаю, это тоже будет продолжение русской Победы.

Друг Бондаренко -  Александр Андреевич Проханов - постоянно говорит о религии Победы как главной национальной идее страны. Большая Победа складывается из малых, а Русский Век в широком, метафизическом смысле шире столетия. Нам предстоит долгая борьба, чтобы этот век  состоялся. Пожелаем Владимиру Григорьевичу  здоровья, новых литературных побед во имя России и новых творческих диалогов с теми, кто сегодня  в XXI веке создает историю и литературу страны.