Вячеслав Манягин
ОПЕРАЦИЯ «БЕЛЫЙ ДОМ»
Хазары в русской истории
(часть 1)       (часть2)
В 1991 году был создан документ, взорвавший изнутри Советский Союз. Ради этого политики, стоявшие во главе крупнейших советских республик — РСФСР, Украины, Белоруссии и Казахстана — тайно, как заговорщики, собрались в дебрях Беловежской пущи. Почему именно здесь? Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо отметить две характерных особенности Беловежского соглашения: 1) подписание документа привело к развалу государства; 2) этот исторический процесс оказался непосредственно связан со словом «Беловежье».

Для нас Беловежская пуща — не более чем реликт древней тайги, заповедник. Для тех, кто готовил текст соглашения, кто подсаживал секретарей ЦК КПСС в самолеты, уже готовые взять курс на Запад, слово «Беловежье» имело совсем другой смысл и вкус. Это был горький вкус потерянной некогда победы, горький вкус ускользнувшей из рук власти над миром. Но это был и сладкий вкус мести. Истинным творцам Беловежских соглашений пришлось ждать своего часа тысячу лет, прежде чем они припечатали этим словом задокументированный акт своего реванша. Мы — тысячу лет жили, творили, любили, строили страну. Они — ждали и ненавидели... За что?

В 965 г . князь Святослав Игоревич сокрушил Хазарский каганат — огромное государство, сопоставимое по размерам с Европейской частью современной России. На юге Хазария включала весь Северный Кавказ от Дагестана до Таманского полуострова, Северный Крым и Причерноморье; на западе — левобережную Украину (Киевскую и Черниговскую области) и часть современной Белоруссии (Витебскую область) (1). На севере в зону влияния каганата входили земли по Дону, Оке и Волге (до Камы), а на востоке — заволжские степи между Уралом и Каспием. Лев Гумилев относит начало хазарской истории к 557 году, когда объединились два народа: оседлые хазары, обитавшие в долине Терека и дельте Волги и кочевые тюркюты, занявшие степи в треугольнике Северный Кавказ — Волга — Дон (2).

В большинстве случаев наши знания о Хазарии ограничиваются стихотворной строкой «Песни о вещем Олеге» Александра Сергеевича Пушкина: «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам». То, что мы помним о «неразумных хазарах», носит отчетливо негативный характер и это вполне справедливо, но только по отношению к Хазарии на определенном, позднем этапе ее развития, примерно со второй половины VIII века. До того, как в Хазарии к власти пришла группировка, исповедующая талмудический иудаизм и потому крайне нетерпимая к представителям других народов и религий, многие стороны государственной жизни Хазарского каганата были аналогичны порядкам, существовавшим впоследствии в Московской Руси.

Так же, как Москва, Хазария объединила в своих границах множество народов, различных по темпераменту, образу жизни, верованиям и обычаям: хазар, тюрков, болгар, славян, алан, греков, готов, представи­телей финно-угорских, кавказских и среднеазиатских племен. И все они мирно уживались между собой, несмотря на то, что одни исповедовали язычество, другие — христианство, третьи — мусульманство. Как в Российской империи, так и в каганате многие народы имели своих национальных вождей, сохраняли свои местные обычаи и судопроизводство в соответствии с племенными и религиозными законами.

Параллели между двумя государствами, разделенными пятью столе­тиями, объясняются тем, что, находясь в одном и том же геополитическом пространстве, они имели сходные цели и достигали их одинаковыми средствами. Хазарский каганат в первые века своего существования гармонизировал пространство, которое он занимал и выполнял охранную функцию, защищая Восточную Европу от вторжения кочевников с востока и мусульман с юга. Подчиненные хазарам племена платили каганату необременительную дань, а взамен имели покровительство великой державы и обширные торговые связи с Китаем, арабами и Византией.

Карта 1. Восточные славяне и Хазарский каганат. VIII — IX вв.

 

Под властью каганата возродились и снова расцвели основанные еще греками, но несколько столетий находившиеся в упадке древние города Причерноморья: Керчь. Фанагория, Томатарха (Тмуторокань). Через них каганат имел прочную связь с Византией, ставшей в VII веке стратеги­ческим союзником Хазарии в борьбе с арабской агрессией (3). Отсюда в Хазарию проникло Православие. С 682 года на территории современ­ных Чечни, Дагестана и Осетии (на этой территории господствовали тогда племена аланов, родственных славянам) возводились христианские храмы. Широкое распространение христианства среди хазар и союзных им племен способствовало политической и культурной ориентации каганата на Константинополь (4).

В каганате процветало виноградарство, рыболовство, скотоводство, охота, гончарное ремесло, каменное строительство. Промышленная и сельскохозяйственная продукция вывозилась в различные страны мира от Испании до Китая.

На территории каганата сложилась в это время особая культура, названная исследователями по месту раскопок Салтово-маяцкой. Несмотря на разнородность входящих в каганат племен, все они постепенно стали носителями этой единой культуры, что выражалось в «общности архитектурных приемов, близости бытового инвентаря, оружия, конской сбруи, женских украшений...» (5). Эта единая культура была распространена на всей территории каганата от Киева до Каспия и от Кавказа до Камы и носила не столько этнический, сколько государственный характер. К се­редине 700-х годов в государстве сложился единый язык и единая руническая письменность. Культурная общность привела к тому, что разноплеменное население каганата стало единым целым и называлось хазара­ми, или, по крайней мере, так воспринималось окружающими народами, подобно тому, как сегодня всех выходцев из России называют на Западе русскими.

Чем лучше узнаешь о первом периоде существования каганата, тем больше видишь в нем знакомых черт. Национальная и религиозная толерантность, сакральность верховной власти, объединяющий характер титульной нации, роль щита между Европой и Азией, трудолюбивый народ, предприимчивые купцы, смелые воины. Да, экспансия, но какое же государство не стремится к росту, да и расширялась Хазария на Запад и на Север, подчиняя территории, не имеющие в то время собственной государственности.

Это было движение, сходное с русской колонизацией Сибири, когда более развитый народ включал в сферу своего влияния политически индифферентные территории. Власть хазар была легка и приносила больше блага, чем обязанностей.

Все перечеркнули следующие 200 лет хазарской истории, заставившие народы каганата увидеть в хазарах врагов. Это отношение к хазарам было зафиксировано впоследствии в русских летописях и распространилось на всю историю Хазарии. О прежнем периоде процветания и согла­сия остались только смутные воспоминания. Различия исторических эпох были не просто велики, перед нами предстают два разных государства. Казалось, что каганат имеет «две истории: тюрко-хазарскую и иудео-хазарскую, у которых общим была только территория, ибо характеры кон­тактов с аборигенами были предельно различны» (6).

Но почему именно Хазария стала объектом пристального внимания «избранного» народа? Можно найти много причин, бросивших Хазарию в смертельные объятия талмудистов, но, прежде всего это веротерпимость хазарского правительства, доходящая «до полной неразборчивости» (7) и... шелк.

Начиная с кесаря Августа (8) шелк составлял заметную статью римского импорта, а в V — VII вв. эта невесомая ткань становится осью, вокруг кото­рой вращаются интересы великих держав того времени: Китая, Византии и Персии. Шелк превратился в инструмент для достижения мирового господства. Византия с его помощью находила союзников, оплачивала наемников, пополняла казну. Деньги от торговли шелком позволяли ей поддерживать престиж великой державы и вести на восточной границе бесконечную войну с персами. Но это не устраивало ее стратегического противника — Иран (Персию), через владения которой проходил Великий шел­ковый путь. Шелковые караваны шли от китайской стены, через среднеазиатские оазисы Согдианы и северный Иран к пограничной крепости Нисибис в Междуречье, где его принимали византийские купцы. За 200 дней путешествия цена шелка неизмеримо возрастала. Если тюрки, брав­шие дань с Китая шелком и деликатно называвшие это обменом, получали драгоценную ткань практически даром, то в Константинополе она продавалась, в буквальном смысле слова, на вес золота. Иран не мог полностью перекрыть поставки «стратегического» сырья противнику, так как сам существовал не в последнюю очередь за счет таможенных пошлин с шелковых караванов, но ограничивал количество транзитного шелка до уровня, при котором враждебная держава не смогла бы наращивать военную мощь (9).

Однако в этой истории была и третья сторона — вовсе не Китай, как можно было бы подумать, а Согдиана, совокупность мелких среднеазиатских княжеств, лишенных политического единства, но объединенных мощным экономическим стимулом. Именно согдийские купцы получали практически весь барыш от торговли шелком. Они же стояли и за международными политическими интригами, связанными с этой торговлей.

В первой половине VI века персы резко ограничили ввоз шелка в Византию. Согдийские торговцы несли огромные убытки. А когда в середине VI века ожесточенные войны по всему византийско-персидскому фронту от Каспия до Эфиопии окончательно разрушили систему доставки шелка на Запад, купеческий союз предпринял ответные меры.

В 562—565 гг. пришедшие из степей тюрки (10) разгромили державу эфталитов (11), от которой зависели согдийские города. Ловкие купцы Бухары, Ташкента и Коканда активно поддержали новых хозяев, И это понятно. Став частью тюркютской империи, простиравшейся от Желтого до Каспийского моря, согдийцы получили прямой доступ к шелковым запасам, Китая. Тюрки, установив свое господство над северокитайскими царствами Чжоу и Ци, выкачивали из Поднебесной столько шелка, что обвешивали им свои кибитки, своих жен и коней и все равно у них оставалось огромное количество драгоценной материи. Получить ее от простодушных кочевников согдийским купцам было просто, гораздо сложнее оказалось доставить товар в Ви­зантию.

За решение этой задачи взялся согдиец Маннах, лоббировавший ин­тересы купцов при дворе тюркютского кагана Истеми (?—576 г.). Он стал так близко к престолу, что степной владыка направил его полномочным послом к персидскому шахиншаху Хосрою (12) для переговоров о восстановлении шелковой торговли. Согдийцы, в предвкушении будущих сверхприбылей, предложили персидскому монарху долю от доходов в обмен на увеличение количества транзитного шелка. По существу они предложили Хосрою торговлю национальными интересами, на что он согласиться не мог. Но он не хотел идти и на разрыв отношений со своими новыми сосе­дями и пока еще союзниками (по войне с эфталитами) — тюрками.

Персы нашли выход из создавшегося положения: купили у согдийцев весь предложенный шелк и сожгли его в присутствии Маниаха и его с­племенников. Никакой другой ответ не мог бы сильнее сразить сребро­любцев. Они поняли, что персидское правительство непоколебимо и стали подталкивать кочевников к войне, но Истеми-каган хотел решить вопрос мирно. Он послал в Иран новое посольство, состоящее из чистокровных тюрков. Послы были отравлены и едва ли это сделали персы, стремивши­еся изо всех сил избежать войны на два фронта — с Византией на западе и со Степью на востоке.

Согдийцы получили прекрасный козырь. Маниах убедил Истеми-кагана разорвать союзный договор и объявить персам войну. Купцы надеялись прорубить себе караванную дорогу до византийской границы тюркютскими саблями. Неутомимый Маниах во главе тюркютского посольства посетил Константинополь и заключил с византийцами военный альянс против несговорчивых персов (13). В 569 году тюрки вышли в поход, но не смогли преодолеть защитную линию иранских пограничных крепостей. Несмотря на то, что тюрки вышли на берега Амударьи ( 571 г .), война с могущественной Персией грозила стать затяжной, и, что было хуже всего для согдийцев, откатиться от персидских границ в их уютные оазисы.

Хитроумные купцы предпочли воевать не только чужими руками, но и на чужой земле, далеко на западе. В 570—571 гг. тюрки овладели всем Се­верным Кавказом и вышли на границу Византийской империи в районе Керченского пролива. В этом им активно помогали хазары. Новый путь для шелковых караванов был проложен в обход Персии: от Китая до Крыма простира­лась единая тюркская империя.

К началу 600-х годов доходы от торговли шелком принесли небыва­лое процветание городам Средней Азии. Бухара, Самарканд, Ташкент, Кашгар, Турфан купались в золоте. Прибыли от военных поставок в тюркютскую армию были небольшим, но приятным дополнением к баснос­ловным доходам от перепродажи шелка. Каганы степной империи совершенно не вмешивались во внутренние дела Согдианы и города-оазисы сохраняли полную автономию. Зато сам купеческий союз оказывал ак­тивное влияние на политику каганата. Накопленные сокровища позволяли согдиицам решать, какого хана и какое племя привести к власти, в какую сторону повернуть степные дивизии и на чью голову обрушить кривые тюркютские клинки.

При этом Л. Гумилев с удивлением отмечает, что «культурный подъем среднеазиатских владений уживался с чрезвычайно низким уровнем политического самосознания. Согдиана в VII веке была раздроблена на мельчайшие княжества и, несмотря на крайнюю необходимость, не имела сил для объединения» (14).

Что за странный народ были эти согдийские купцы, легко, как петухов на сельской ярмарке, стравливающие между собой великие державы, сами же не имеющие сил создать даже подобия единого государства на своей земле? А, быть может, не желающие? Что-то крайне знакомое просвечивает и в образе действий согдийцев, и в результатах, которых они добивались. Близость к власть имущим, закулисная политическая интрига, стремление получить максимум прибыли из любой ситуации, полное пренебрежение национальными интересами и, как следствие, слабость политической власти и разложение государственного организма. Перед нами классический «малый народ» (15). Но каким ветром занесло его в среднеазиатскую пустыню?

В июне 586 года до Рождества Христова воины вавилонского царя Навухадницара взяли штурмом Иерусалим. Огромное количество пленных иудеев отправилось в Вавилон. Там они нашли своих соплеменников из десяти колен Израилевых, рассеянных по Азии еще во времена владычества Ассирии. Несмотря на свою обособленность от окружающих язычников, пленники сумели неплохо устроиться, пополнив собой купеческое и ремесленное сословия и проникнув в государственную администрацию, как это видно из книг Ветхого Завета. Есфирь стала любимой женой вавилонского монарха и добилась физического уничтожения 75 000 недовольных еврейским засильем (16).

В 538 году до Рождества Христова персидский царь Кир захватил Вавилон и позволил иудеям вернуться на родину и восстановить Храм. Несмотря на то, что пленники из года в год повторяли слова псалма: «Если я забуду тебя, Иерусалим, пусть отсохнет моя рука. Пусть прилипнет язык мой к гортани, если я не буду вспоминать тебя, если не поставлю Иеруса­лима выше всех моих радостей» (17), в Палестину вернулись лишь 42 360 человек из колена Иудова и Вениаминова (18). «Многие, не желая бросить свое имущество, остались в Вавилоне», — писал Иосиф Флавий (19). Торговые лавки в богатой столице мира оказались милее, чем Святой Град, где одной рукой приходилось класть кирпичи, а другой держать меч для защиты от окрестных племен.

Потомки двенадцати колен распространились по всей территории древнеперсидской державы от Египта до Индии. Осев в крупнейших городах вдоль торговых путей, они создали касту купцов-рахдонитов («знающих дороги»). Шли века, менялись хозяева территории: ассирийцы, вавилоняне, персы, македонцы, парфяне, снова персы, арабы, турки — лишь жрецами золотого тельца оставались все те же знатоки дорог и мастера барышей. Стоило раздвинуться границам империи, и вслед за солдатами шли купцы. Так они появились в Средней Азии и принялись превращать штуки шелка в слитки золота.

Карта 2. Торговые пути еврейских купцов, IX — X вв.

(По М. Гилберт. Атлас по истории еврейского народа. Иерусалим, 1990.)

 

Рахдониты были истинными космополитами, для которых родина — это место, где можно заработать большие деньги. Несколько столетий их «родиной» была Согдиана. Но превращать разбросанные среди пустыни оазисы в единое государство, которое стало бы заботиться о национальных интересах коренного населения, или того хуже, прибрало к своим рукам торговлю шелком, рахдониты не собирались. Для них гораздо выгоднее было иметь под рукой множество мелких князьков и проводить в этой благословенной стране на практике принцип своего отца (20) «разделяй и властвуй».

Решив к концу VI века задачу доставки неограниченного объема шелка из Китая в Константинополь, рахдониты могли бы почить на лаврах подсчитывая барыши, однако, жизнь преподнесла им несколько неприятных сюрпризов.

Прежде всего, рухнули их надежды на шелковую монополию. Византия уже давно стремилась обеспечить себе независимость от импорта шелка. Еще в 553 г ., в самый разгар шелкового кризиса, когда призвание тюрков было лишь эскизом хитроумного плана «согдийцев», византийс­кое правительство организовало собственную шелковую промышленность. Два греческих монаха тайно доставили с Востока личинки шелковичных червей внутри выдолбленных дорожных посохов и вскоре шелковые мануфактуры заработали в Константинополе, Бейруте, Тире и Антиохии. К концу VIII века импорт шелка уже не имел для Ромейской империи прежнего значе­ния, и рахдонитам пришлось понизить цены.

Еще большей неприятностью оказалось то, что арабская экспансия, спровоцированная не в последнюю очередь стараниями иудейской общины Йемена, вырвалась из-под контроля своих творцов. С 632 г . буря военных конфликтов охватила Азию, Северную Африку и Южную Европу. В таких условиях трудно было заниматься торговлей. К тому же, первые мусульманские халифы неприязненно относились к народу, из недр которого вышла неудавшаяся отравительница самого пророка Магомета (21). Коран сохранил его враждебные отзывы о евреях. Когда в 638 году халиф Омар (22) овладел Палестиной, он запретил иудеям селиться в Иерусалиме и стремился ограничить их влияние в стране (23).

Халифа Омара и его воинов не привлекали сокровища покоренных народов, они считали, что мусульмане должны оставаться при своих старых кочевых обычаях. Когда был захвачен драгоценный, шитый золотом, самоцветами и жемчугом ковер персидского царя, его разделили между всеми правоверными поровну. А царский дворец в Ктезифоне (24) Омар попросту приказал сжечь, чтобы не вводить в соблазн соратников. С таким человеком рахдонитам было трудно договориться и многим пришлось бежать в Согдиану в поисках спокойствия. Но вскоре арабская конница пришла и в Среднюю Азию. Мерв (25) стал главной военной базой, откуда мусульмане сокрушали ожесточенное сопротивление местных племен. Разрозненность мелких согдийских княжеств, которую так долго культивировали рахдо­ниты, теперь сослужила им плохую службу. К 30-м годам VIII века с Согдианой было покончено, она стала частью арабской провинции Хо­резм (26).

До VIII века иудаизм был в Хорезме массовой религией (27). Теперь носителям этого вероисповедания пришлось заняться поисками новой «ро­дины». Собственно, выбор был предрешен. Невдалеке от западных гра­ниц Хорезма находилась Хазария, словно самой судьбой предназначен­ная для иудейских беглецов. Каганат отличался необычайной веротерпи­мостью, находился на пересечении торговых путей, мог предоставить за­щиту от арабов. Все это более чем устраивало рахдонитов.

Кроме того, в каганате их ждали единоверцы. Еще в VI веке сюда переселились иудеи из Персии, занявшие территорию между реками Сулак и Терек в современном Дагестане. Теперь они радушно встретили бегле­цов из Хорезма.

Поток еврейских иммигрантов шел в Хазарию и с Запада. В 723 г . византийский император Лев Исаврянин (28) издал указ об обязательном кре­щении евреев. Часть из них притворно перешла в христианство, но многие предпочли бежать в хазарскую северную Тавриду (29). Этот исход настолько уси­лил иудейское присутствие в Хазарин, что со второй четверти VIII века еврейская община каганата под руководством некоего Булана развивает бешеную активность. Иначе не скажешь, учитывая ожесточенные споры с христианами и убийство мусульманского проповедника (30). После этого от былой веротерпимости в каганате не осталось и следа.

В ответ на притеснения мусульман арабская армия ворвалась на тер­риторию каганата и, разгромив хазарские войска, прошла страну огнем и мечем. Получив от хазар обещание перейти в мусульманство, арабы ушли, после чего иудеи более осторожно, но не менее упорно принялись нрибип рать страну к своим рукам.

Начался процесс иудизации государства. Но при этом «обращать в иудаизм население Хазарии никто не собирался» (31). Иудаизм к этому времени практически отказался от прозелитизма, и стать иудеем мог только этнический еврей. Поэтому, по словам Гумилева, иудаизм в каганате распространялся «половым путем». Красавицы-еврейки пополняли ханские гаремы и родившиеся от них наследники беков, оставаясь «своими» для доверчивых хазар, были евреями для евреев, ведущих родство по матери. Они росли иудеями, женились на иудейках и их потомки, аристократия хазарского общества, признавались средневековыми еврейскими книжниками всего мира своими собратьями — из колена Симонова и полуколец на Манасиева.

« За 80 лет в Хазарии. появились люди, говорящие по-хазарски, но не бывшие хазарами» (32), как сейчас сказали бы — хазароязычные.

Так произошло расслоение знати и народа, так появился «малый на­род» Хазарии. И этим Хазария тоже сходна с Россией, где подобный процесс шел со времен Петра I (вспомним хотя бы петровского любимца, крещеного еврея вице-канцлера Шафирова или «дворянина» Ульянова-Ленина-Бланк) и привел в 1917 году Российскую империю к тому же концу, что и Хазарскую в начале IX века.

Восемь десятилетий спустя после Булана, процесс иудизации завер­шился государственным переворотом. Его совершил «сын сыновей Була­на» — его внук Обадия, который ограничил власть кагана и сделал иудаизм государственной религией Хазарии. Все государствен­ные должности были распределены между евреями (33).

Как в России XX века русские стали людьми третьего сорта, а все преимущества, начиная от квот на поступление в ВУЗы и заканчивая назначением на руководящие должности, предоставлялись национальным меньшинствам, так же и в Хазарии IX века сами хазары «превратились в покоренных, бесправных подданных правительства... чуждого им этни­чески, чуждого по религии и задачам... В государстве, именовавшемся хазарским каганатом, в I Х—Х вв. хазары составляли наиболее угнетенное меньшинство. Сравнительно с хазарами аланы, буртасы, савиры и гузы (34) были почти свободными племенами...» (35).

Нельзя сказать, что все в каганате покорно склонили головы. В 810—820 гг. ожесточенная гражданская война охватила страну. Против иудей­ского владычества выступили потомки степняков-тюркютов. Однако вто­рая составляющая титульной нации — живущие оседло хазары — уже не были способны к сопротивлению и не поддержали восставших. С помо­щью печенежских наемников иудейским правителям Хазарии удалось расправиться с противником. Все непокорные племена были подвергнуты геноциду или бежали за пределы каганата. Трагедия, разыгравшаяся 1200 лет назад в степях между Волгой и Доном, напоминала по своей ожесто­ченности ветхозаветное завоевание Палестины, когда побежденные вы­резались от мала до велика, а их дома, скот и имущество сжигались дотла. Но еще больше эта «революционная» война напоминала другую, прока­тившуюся по этим же местам одиннадцать веков спустя и с такой беспощадной прав­дивостью описанную в мемуарах князя Жевахова. И действующие лица, и характер их действий, и результат — все одинаково, что в начале IX века, что в начале ХХ-го...

Первой жертвой «нового порядка» в Хазарии стали представители других религий. Фактически перестала существовать христианская цер­ковь, Доросская митрополия, включавшая семь епископских кафедр. В 834 г . из страны были изгнаны хазарские мусульмане. В 922 г . гонение на мусульман повторилось. Десять лет спустя было уничтожено христиан­ство в завоеванной Албании (36), в 939 г . — произошло массовое убийство хазарских христиан по приказу царя Иосифа.

В начале X века беженцы из Согдианы, так неосмотрительно принятые сердобольными хазарами, стали безраздельными владыками всей Восточной Европы и караванных путей от Белого моря до Персидского залива и от китайской стены до еретического и также иудизированного французского Прованса. И в это же время каганат начинает ощущать затруднения как внешнего, так и внутреннего характера. Многие народы, прежде объединенные в границах каганата, пытаются теперь любыми путями покинуть тонущий корабль хазарской государственности. Иудейским правителям то и дело приходится подавлять недовольство то волжских болгар на севере, то кавказских алан на юге, то славянских племен на западе. Гонения оттолкнули от каганата мусульманские страны и православную Византию. В условиях внешнеполитической изоляции и все воз­растающего внутреннего недовольства господствующим режимом, само­званые правители каганата могли опираться только на наемников. Две­надцать тысяч мусульман-хорезмийцев охраняли засевших в Итиле (37) иудейских царей. Но эти элитные войска отказывались сражаться против своих единоверцев. Гораздо удобнее были печенеги (38), готовые грабить кого угодно. Именно им иудеи доверили охранять (39) Саркел, который приобрел к тому времени первостепенное значение для безопасности каганата.

Этот город был построен на нижнем Дону (станица Цимлянская) вско­ре после окончания гражданской войны, в 834 г ., и сразу стал главной военной базой каганата на Западе. Отсюда хазарские владыки контроли­ровали не только Приднепровье и Черноморское побережье, но и остатки бежавших на Балканы повстанцев. Еще более важным было экономичес­кое значение Саркела. По словам византийского императора Константина Порфирородного, «из Саркела и прилегающих провинций идут все средства жизни и все довольство Хазарии» (40). Вскоре после основа­ния, этот город стал символом иудейского господства над огромной тер­риторией от Оки до Крыма и от Дона до Припяти. Мало этого — опираясь на уже захваченные славянские земли, каганат планировал продолжать отсюда дальнейшую экспансию на север, чтобы взять под контроль весь путь «из варяг в греки» (41).

Однако история распорядилась так, что к середине IX века у «хазар» появились соперники за власть над Востоком Европы. Общеизвестен ле­тописный рассказ о призвании варягов. Особенно часто цитируется фраза об отсутствии порядка в русской земле. Однако далеко не междо­усобные споры вынудили наших предков вызвать из-за моря воинствен­ных варяжских князей с профессиональными воинами-дружинниками (не будем сейчас углубляться в критику «норманнской теории»). По словам Ключевского, призванные князья «принялись прежде всего за стройку пограничных укреплений и всестороннюю войну, значит, они призваны были оборонять туземцев от каких-то внешних врагов» (42). Но после изгнания норманнов из Новгорода, у славян оставался один враг — Хазарский каганат. Именно постоянное ощущение хазарской угрозы за­ставило славянские и финские племена объединиться под властью Рюрика (43).

Уже к середине 60-х гг. IX века Рюрик сумел раздвинуть рубежи своих владений на Востоке до границ Волжской Болгарии, а на юге — до За­падной Двины. Полоцк, Ростов и Муром стали его форпостами на путях хазарской экспансии. Вооруженный нейтралитет между варягами и кага­натом не мог продержаться слишком долго. И дело не в том, что двум народам стало тесно в одной Европе. Все развитие нового государства шло вразрез с устремлениями иудейской верхушки Хазарии.

Аскольд и Дир (44), отделившись от Рюрика, освободили Киев от хазарской власти. В 867 г . многие варяги-руссы приняли из Византии право­славную веру и стали уже в силу только этого ненавистны хазаро-иудеям. В 871 г . князь руссов упоминается в документах с титулом «каган», претендуя на равную с иудейским царем власть. А 10 лет спустя начинается открытое военное столкновение между хазарами и руссами за власть над южной Россией. Эта война шла с переменным успехом более ста лет — с 882 г . до конца X в.

Первый удар по хазарскому владычеству на Днепре нанес князь Олег, принявший после смерти Рюрика ( 879 г .) верховную власть над Россией. Присоединив в 882 г . Киев к новгородским владениям, он делает его сво­им опорным пунктом для дальнейших военных действий против каганата. В течение трех последующих лет Олег очистил от хазар территорию со­временных Витебской, Смоленской и Черниговской областей, соединив Северную Русь с Поднепровьем и установив свою власть над племенами кривичей, радимичей, древлян и северян. Формирование державы Олег завершил присоединением живших по Днестру и Бугу дулебов, тиверцев и хорватов. Всего за 20 лет Рюрик и Олег создали крупнейшее в Европе государство, простирающееся от Финского залива до Черного моря и от Карпатских гор до Оки. В результате этого процесса каганат лишился богатейших провинций, из которых шли прежде «все средства жизни и все довольство Хазарии». Известно, какое огромное количество товаров вывозилось из России в Византию и другие страны в Х—Х II вв. Именно этих богатств лишилась Хазария. Это был тяжелый удар по экономике каганата.

(1) Необходимо учесть, что названные области лишь примерно очерчивают границы территорий, входивших в Хазарский каганат. – В.М.

(2)Гумилев Л. Н. Тысячелетие вокруг Каспия. Баку, 1990, с. 66— 67.

(3) Там же, с. 151.

(4)Плетнева С. А. Хазары. М.,1986, с. 32 — 33

(5)Там же, с. 46

(6)Гумилев Л. Н. Тысячелетие вокруг Каспия. Баку,1990, с. 152.

(7)Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. Кн.1. М., 1997, с. 57

(8) Август, Гай Юлий Цезарь Октавиан (23.09.63 г. до Р.Х. — 19.08.14 г.), римский император, внучатый племянник Юлия Цезаря, усыновленный им.

(9)Гумилев Л. Н. Тысячелетие вокруг Каспия. Баку, 1990, с. 14

(10) Этническая принадлежность тюрок не определена. По одной из версий они — потомки сюнну (хуннов), по другой — полиэтническая общность, объединенная тюркским языком.

(11) Эфталиты, как считается, объединение нескольких племен «белых гуннов» (возможно, тохаров), образовали в V — VI вв. свое государство в Средней Азии, Афганистане и Северо-Западной Индии. Этническая принадлежность эфталитов к восточно-иранским племенам позволяет считать их ариями.

(12) Хосрой I (правил в 531 —579 гг.). Провел административно-налоговую реформу, создал регулярную армию. При нем Сасанидское государство достигло наивысшего расцвета.

(13) Союз с Византией неоднократно нарушался: в 576 г . тюрки взяли Боспор (Керчь), а в 581 осаждали Херсонес.

(14)Гумилев Л. Н. Древние тюрки. М., 1993, с. 152

(15) О «малом народе» подробнее см.: Шафаревич И.Р. Сочинения. В 3 т. Т. 2. Русофобия. М., 1994, с. 110.

(16) Есф.9:16

(17) Пс.136; см.: Дубнов С. М. Краткая история евреев. М., Сварог, 1996, с.149.

(18)Ездры, 2,64

(19)Флавий Иосиф. Иудейские древности. Кн.11, гл.1, ст. 3.

(20) См.: Ин. 8,44

(21)Магомет (Мухаммед) (570/580 —632 гг.) — согласно мусульманской традиции и Корану, последний посланник Аллаха и величайший пророк, основоположник ислама. В 610 г . выступил с проповедью ислама, в 622 г . переселился из Мекки в Медину (хиджра). В 630 г . победоносно вступил в Мекку. По преданию, его пыталась отравить одна из его жен, еврейка по происхождению.

(22)Омар ибн-аль-Хаттаб (ок. 580 —644 гг.), халиф, т.е. религиозный и светский глава мусульманского государства (в 634—644 гг.). В его правление арабами были завоеваны Палестина, Сирия, Ирак, Западная Персия, начато завоевание Египта.

(23)Дубнов С. М. Краткая история евреев. М., Сварог, 1996, с. 270—271.

(24)Ктезифон — город на левом берегу Тигра, недалеко от современного Багдада. С 266 г . — столица Сасанидской Персии, один из самых больших и богатых городов поздней античности. В 637 г . был захвачен и разрушен арабами.

(25) Город в Средней Азии.

(26)Хорезм — древнее государственное образование в Средней Азии и Приаралье. Известен с первой половины 1 тыс. до Р.Х. Основан арийскими племенами саков и массагетов. С VI в. до Р.Х. частично завоеван Персией. В первых веках по Р.Х. входил в состав Кушанского царства. С IV по VI вв. — независимое государство со столицей в г. Кят (близ совр. г. Бируни). В 712 г . завоеван арабами.

(27)Введение христианства на Руси. М., 1987, с. 14

(28)Лев III Исавр (ок. 675 —741 гг.) — византийский император (717—741 гг.) основатель Исаврийской династии. Выходец из Малой Азии. Выдающийся военачальник, нанес арабам ряд поражений и вытеснил их из Малой Азии. Сторонник и основной организатор ереси иконоборчества, конфискации монастырских владений. Принуждал византийских евреев к крещению, чем вызвал их массовую эмиграцию.

(29)Северный Крым. Название «Крым» стало широко использоваться только после монгольского периода и производится от турецкого слова «qirim», которое означает «ров» и относится более к Перекопскому перешейку, старое русское слово «перекоп» является переводом турецкого «qirim». До монгольского периода Крым и прилегающие к нему с севера материковые области назывались Тавридой (по племени тавров, живших здесь, по крайней мере, с начала 1 тыс. до Р.Х.).

(30)Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. Кн. 1. М .,1997, с. 80

(31)Там же, с. 166.

(32)Там же, с. 156—166.

(33)Там же, с. 160—175.

(34) Буртасы — племя земледельцев и охотников, обитавшее в VIII — IX вв. на правом берегу среднего течения Волги, данники хазар; савиры — родственные хазарам племена, в V II — VIII вв. жили в низовьях р. Кумы и в Сев. Дагестане; гузы — племена, обитавшие в Северном Приаралье.

(35)Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. Кн. 1. М .,1997, с. 169—175.

(36)Албания Кавказская — одно из древнейших государств Кавказа, располагалось в Закавказье, на территории Азербайджана, в нижнем течении рек Кура и Аракс. Впервые упоминается в письменных источниках IV в. до Р.Х.

(37)Итиль — столица Хазарского каганата в VIII — X вв. на нижней Волге в 15 км выше Астрахани.

(38)Печенеги — тюркоязычный кочевой народ, в VIII — IX вв. обитали между низовьями рек Волга и Яик (совр. Урал). В Х в. перекочевали в Причерноморские степи.

(39)БСЭ, 2-е изд., «Саркел».

(40)Плетнева С. А. Хазары. М., 1986, с. 68

(41)Иоанн (Снычев) , митрополит. Са­модержавие Духа. СПб., 1995, с. 18.

(42)Ключевский В. О. Русская история: Полный курс лекций в трех книгах. Кн. 1. М ., 1993, с. 119.

(43)История государства Российского: Жизнеописания. I Х — Х VI вв. М.,1996, с.8

(44)Аскольд и Дир — киевские князья (вторая половина IX в.). Совершили поход на Константинополь. По некоторым данным, христиане. Были убиты князем Олегом ок. 882 г . Есть версия, что был один князь Аскольд, а Дир — его прозвище или звание.

Вернуться на главную