Открытое письмо Елене Владимировне Чивилихиной

7 марта выдающемуся русскому писателю, очеркисту, публицисту, защитнику природы, исследователю литературы Владимиру Алексеевичу Чивилихину исполнилось бы 85 лет. Его удивительно многожанровое и многопроблемное творчество – знаменательное явление в отечественной литературе и публицистике, отличающееся необычайно высокой гражданской устремлённостью, художественной яркостью, страстным патриотическим пафосом.

Произведения В.А. Чивилихина издавались на девятнадцати языках мира. Писатель был удостоен премии Ленинского комсомола за цикл повестей о Сибири, адресованных прежде всего молодёжи: "Серебряные рельсы", "Про Клаву Иванову", "Ёлки-моталки"; Государственной премией РСФСР имени А.М. Горького отмечена его книга художественной публицистики "По городам и весям", посвящённая актуальным и ныне проблемам бережного отношения к родной природе. Вершинному произведению в творчестве писателя – роману-эссе "Память" – присуждена Государственная премия СССР ( 1982 г .).

На днях я получил письмо из Москвы. Пишет Елена Владимировна Чивилихина – вдова покойного писателя: " Приходится очень много работать, тратить много физических сил по доведению рукописных материалов Володи – их осталось множество – до печати, разбирать их, редактировать, "пробивать" к опубликованию. Порой опускаются руки: кажется, что Чивилихин сейчас не нужен. Ни с кем не общаюсь – боюсь навязывать людям прошлое, которым живу. Однако хотелось бы вспомнить и напомнить о Владимире Алексеевиче. Просматривала альбом с вырезками публикаций в связи с 60-летием Володи. Тогда, в 1988 году, ещё многие помнили о нём, разделяли его взгляды, идеи, принимали его творчество. Прошедшие же десятилетия, как чёрная пропасть, как грандиозный оползень, поглотили всё святое, чистое, нравственное, породили поколение набивателей карманов любой ценой, любыми способами – от распродажи страны в роковые 1990-е до убийств. И в этих условиях хочется рассказать, что были другие ценности, другие заботы…"

Согласитесь, друзья, такое письмо не могло не разволновать, не заставить задуматься, как когда-то говаривал поэт, "о родине и о себе", о бесценных сокровищах нашей национальной духовности.

Дорогая Елена Владимировна!

Я всецело разделяю скорбный пафос Вашего письма, Вашу трепетную душевную тревогу за судьбу творческого наследия Владимира Алексеевича, за то, с каким неимоверно тяжкими трудами мы отряхиваемся от катастрофического для всей страны переустроительства 90-х годов и выходим наконец на путь национального и государственного возрождения. Вот почему светлая, добрая память о выдающемся русском писателе-патриоте, подвижнике В.А. Чивилихине не только не угасла, но обретает новое содержание, преисполненное высокого, одухотворяющего смысла.

"Пока мы помним, мы живём" – так называется последнее интервью, которое дал журналу "Наш современник" В.А. Чивилихин за несколько дней до своей кончины, особо подчеркнув: " "Памятнику письменности, культуры и архитектуры – это ведь не просто объекты любования или научных исследований, в них хранится наш генетический код, они продолжают участвовать в нашей жизни и влиять на неё".

Доцент Кемеровского государственного университета А. Казаркин писал о В.А. Чивилихине: "Народ и природа – вот главные герои его очерковых книг, а герои его повествований всё ещё живут жизнью первопроходцев, заняты вековечным делом обживания Сибири. "Земля в беде", "О чём шумят русские леса?", "Светлое око Сибири" (Байкал), "Месяц в Кедрограде", "Шуми, тайга, шуми" – это же набат, весть о бедствии! Причём неслыханном, от которого, может быть, зависит жить или не жить человечеству. И немудрено, что весть о надвигающейся катастрофе пошла из "железного сердца" Сибири – из Кузбасса, где вырос писатель. Живя в эпицентре экологического бедствия, всегда ли мы помним об этом? Думаем ли, что такой скоро станет вся Сибирь, потом вся планета, если мы, люди, не спохватимся?" (Собиратель памяти народной. – Кузбасс. 1988. 4 марта. С. 4).

Полагаю, бессмысленно утверждать очевидное, что по прошествии времени опаснейшая экологическая обстановка не только в Сибири, но и во всей стране хоть как-то улучшилась, скорее, наоборот – резко обострилась. То, о чём с великой тревогой и болью в душе говорил и писал Чивилихин, обрело значение реальной грядущей вселенской беды.

Конечно же, вовсе не случайно своё самое крупное, философски-эпическое, художественно-публицистическое полотно, нисколько не утратившее своей жгучей актуальности сегодня, автор назвал "Память"… Книга писалась будто специально для нас, адресуясь из ставших уже историей 1980-х годов в наше неспокойное время и непредсказуемое будущее, тонко и ненавязчиво завещая, как надо думать и поступать, какие духовные ценности исповедовать, что полезного извлекать из прошлого и переносить в настоящее.

Главный урок "Памяти" – свято беречь, бережно передавая потомкам, свои национальные духовные святыни, укреплять веру в будущее России, решительно отвергая скепсис, уныние, которые, известно, Богу противны… "Память" воплотила всю биографию В. Чивилихина в тесной сопряжённости с историей Отечества. Исповедальный стиль романа-эссе располагает к доверию, его богатое многообразное содержание словно бы пропущено сквозь тонкое, ранимое сердце автора.

…В 1946 году восемнадцатилетний рабкор Чивилихин, живший на станции Тайга, уроженец далёкого сибирского городка Мариинск, начал печататься в местных газетах. А в сорок девятом взял да поехал "покорять" Москву – поступать в Московский университет, на самый престижный тогда факультет – на журналистику. Сдал все экзамены на отлично, а зачислен всё-таки не был. Тогда он сделал свой второй решительный шаг – добился приёма у самого министра и был зачислен. Окончив с отличием университет, сделал третий шаг – поехал в глубинку, поближе к природе. А потом и в Москву вернулся - уже обогащённым знанием жизни и профессиональным опытом, издав ряд повестей и рассказов.

Творческая судьба В.А. Чивилихина глубоко поучительна. Не каждому дано, став на путь журналиста-газетчика, подняться до уровня высокого искусства слова. А он не только сумел, но и открыл новые вершины в этом многотрудном искусстве.

Гоголь как-то сказал, обращаясь к собратьям по перу: "Писатель земли русской! Прежде, чем браться за перо, воспитай в себе гражданина. Иначе всё будет невпопад…". В. Чивилихин всю свою недолгую, но пламенную жизнь исповедовал именно этот гражданский закон, честно служил своим пером народу своему. Вот почему его книги глубоко воздействуют на сознание читателей – не только исторические, но и книги о современности: "Ёлки-моталки", "Про Клаву Иванову", "Шведские остановки", "По городам и весям" и другие.

В лирико-документальной повести "Здравствуй, мама!" воскрешается неизбывная горькая память минувшей войны. Автор использует потрясающей силы документ – дневник тринадцатилетнего подростка Анатолия Листопадова, начатый 22 июня 1941 года и законченный в победные дни мая 1945-го. В предисловии к дневнику Чивилихин пишет: "Я убеждён, что этот документ в силу своей неповторимости, абсолютной достоверности и других качеств, которые откроет в нём читатель, являет собой немалую историческую ценность…". Повесть "Здравствуй, мама!" – своеобразный памятник всем матерям мира, гимн многострадальной женской душе. Повесть заканчивается выдержкой из читательского письма: "Много мы поставили памятников нашим героям и знаменитостям. Это хорошо. Однако нет у нас памятника матери. А надо бы его! Чтоб стоял он олицетворением жизни, символом великой силы, которая не боится смерти и времени".

Писатель В. Распутин вспоминает: "С первой нашей встречи и до последней я всегда удивлялся в Чивилихине его откровенной, без оговорок и оглядываний, русскости, которая и всегда-то в России вызывала подозрение больше, чем в Германии или во Франции, а в 60-е годы была попросту опасной. Считалось: жить живи, думать думай, раз уж тебя угораздило таким родиться, но свои "русские" мысли оставляй при себе. Вспомним даже более поздний разгром журнала "Молодая гвардия", вспомним знаменитую статью "Против антиисторизма" будущего "архитектора перестройки" Яковлева – статью, после которой последовали "меры" и едва пробивавшийся тогда русский голос был отлучён от печати. Однако дух уже витал, уже и великие могилы, и поруганные святыни начинали куриться этим духом, и спрятать его становилось всё труднее, запреты не могли иметь результата. У Чивилихина сам вид был такой: я есмь русский, и ничего вы со мной не сделаете. И лицом, простоватым и умным, открытым, выносящим душу наружу, и осанкой, коренастой и прочной, и даже мужицкой походкой – всем в себе он казался до того ясен, что скрывать что-либо было бессмысленно. Есть сосуды, в которые что попало не нальёшь. Такими были Юрий Гагарин, Владимир Солоухин, Василий Шукшин, Анатолий Передреев, а раньше – Сергей Есенин, Фёдор Шаляпин. Таким был и Владимир Чивилихин" (Он сказал главное слово. – Гудок. 14 марта 1998 г . С. 6).

Здесь, думаю, не случайно упомянут один из старейших и самых популярных в России журналов – "Молодая гвардия", в котором печатали и печатают ныне свои лучшие произведения русские писатели-патриоты. В 1970-е годы В. Чивилихин был активным автором журнала, дружил с ним, много лет был членом редакционной коллегии. В "Молодой гвардии" впервые были опубликованы его очерк "Очередной отпуск" ( 1962 г .), повести "Про Клаву Иванову" ( 1964 г .), "Ёлки-моталки" ( 1965 г .) "Над уровнем моря" ( 1967 г .), "Пёстрый камень" ( 1969 г .). После смерти писателя – "Дневники" под заголовком "Надежда на будущее" ( 1991 г .), а раньше – "Ин. Жуков" ( 1985 г .).

"У меня к Вам небольшая просьба. Если Вы будете выступать на 90-летии журнала "Молодая гвардия", передайте мою благодарность этому замечательному изданию и его сотрудникам! – подчеркнула в одном из своих писем Е.В. Чивилихина. – С ним связана целая эпоха творческого развития Владимира Алексеевича".

Ю. Медведев, заведующий отделом критики в журнале "Москва" писал: "Владимир Алексеевич так же, как и многие его друзья-писатели, мог жить богато и спокойно. Но у него днём и ночью звонил телефон, он помогал сотням людей, и мне казалось, что сам он себя чувствует вот таким гигантом – от Карпат до Тихого океана. И каждый лесной пожар, и каждый использованный ядохимикат… для него был, как укус энцефалитного клеща. Вот в этом смысле он был духовным наследником Аввакума Петрова. Того неистового Аввакума, которому казалось, что его волосы – это леса, его вены – это реки, что сам он – это Русь, а тело его напоминает собою всю Вселенную…" (Без счастья Родины он жизнь свою не мыслил. – Вперёд. 18 марта 1988 г ., № 42. С. 2.).

Однако кто может лучше и точнее поведать о широкой русской душе Чивилихина, о том, что творческий путь его не был усыпан розами, если не Вы, Елена Владимировна?.. Вот интервью с Вами в газете "Гудок": "Владимир Алексеевич очень много помогал молодым найти себя в литературе. Среди его "крестников" были замечательные писатели – Валентин Распутин, Александр Вампилов, Вячеслав Шугаев… Сейчас всех даже трудно вспомнить. Может быть, в этом бескорыстном, подвижническом труде его поддерживали личные воспоминания о том, как трудно приходилось пробиваться самому. Его, русского писателя, очень сильно "зажимали", замалчивали. Первые повести – "Серебряные рельсы", "Про Клаву Иванову" встретили поначалу в штыки. Во-первых, это была так называемая рабочая тема, которая в то время считалась немодной. И Аксёнов, и другие "лидеры" нашей литературы писали больше об интеллигенции, о её проблемах. И вдруг появляются вещи – безусловно, талантливые, с литературной точки зрения, - рассказывающие о простых людях, их проблемах, их мудрости. Во-вторых, ему не простили русской героики, которой пропитаны все его произведения. Он проявил упорство в отстаивании своих позиций – многие писатели перестали с ним здороваться. Он, конечно же, не мог не переживать по этому поводу, тем более, что Володя, может быть, как никто другой, знал причину, понимал природу подобного отношения к русским писателям. Тем более он знал, как сложно пробиться человеку из провинции…" (России верный сын. – Гудок. 14 марта 1998 г . С. 6.).

В. Чивилихину было дано Богом видеть историзм современности, чувствовать главный нерв дня и пророчить будущее. Его "Память" – это не только изумительные по своей яркой зрелищности экскурсы в историю Руси, это откровенный разговор с читателем о текущих буднях современности, и потому роман глубоко поучителен во всех смыслах. Особую жгучую актуальность обретает разговор автора о едином славянском корне, который подвергся жестокому испытанию государственного крушения в СССР, Югославии, Сербии…

Безмерно трагичен результат раздробления Древней Руси: значительная часть её земель оказалась захваченной соседними государствами. Закарпатская Русь вошла в состав Венгрии, территории современных Украины и Белоруссии – в состав Великого княжества Литовского и Польши, которые в 1569 году объединились в одно государство – Речь Посполитую. Если чего и недоставало тогда "для полного счастья", так это блока НАТО с его "мирным продвижением на восток", что мы имеем ныне… А в целом трагико-исторический сюжет Средневековья повторяется теперь, неся неисчислимые беды и страдания прежде всего России и всему славянскому миру. Поистине, история повторяется дважды: сначала как трагедия, затем как фарс – трагический для славянской цивилизации фарс…

Общепризнано новаторство Чивилихина-эссеиста, исследователя историко-литературных и духовно-нравственных вопросов, блистательного полемиста, умеющего убедительно доказать свою правоту в любом принципиально важном споре о России и её драматической судьбе без крикливого громогласья и натужной назидательности. Одна из излюбленных тем писателя – "Слово о полку Игореве" и комплекс многолетних острых споров, связанных с его толкованием, воплотившаяся в книге "Князь Игорь – автор "Слова о полку Игореве" (фрагмент романа-эссе "Память"), приуроченной к 200-летнему юбилею первого издания "Слова" в декабре 1800 г .

Посвятив несколько десятилетий упорнейшего, тяжелейшего труда по изучению жемчужины древнерусской литературы, писатель пришёл к единственно верному, на мой взгляд, выводу: автором гениального "Слова" мог быть сам князь новгород-северский Игорь Святославич, и привёл убедительные выводы в пользу своей версии.

Однако глубинный смысл научно-творческих поисков В. Чивилихина много шире и ёмче, чем установление авторства "Слова о полку Игореве". Писатель разрабатывает громко прозвучавшую ещё у Пушкина тему – народ и власть, приводит нас к важнейшему философскому и всегда актуальному выводу о необходимости органической связи власти и общества для благополучного существования и развития государства. Там, где рвётся эта связующая нить, власть неизменно утрачивает свой контроль и авторитет у общества, а народу, как следствие, и государству грозят всесокрушение и гибель – до той поры, пока у кормила власти вновь не появится истинный национальный вождь-лидер, подлинный выразитель национальных интересов общества и государства.

Истекло два столетия со дня обнаружения "Слова о полку Игореве", а его поэтические образы с их глубочайшим поучительным смыслом о необходимости отечестволюбия, национального сплочения и единства не меркнут, к ним не перестаёт обращаться наше духовное сознание.

В. Чивилихин писал: "Слово" – замечательное свидетельство высокой культуры средневековой Руси, духовного развития наших предков, национальная гордость русских, украинцев и белорусов, бесценное сокровище всех славян, великое гуманистическое достижение, принадлежащее многоликому человечеству".

…Имя В.А. Чивилихина тесно связано с древней Тверской землёй. Писатель внимательно изучал её самобытную историю, активно переписывался с тверскими писателями, критиками, краеведами, планировал приехать сюда надолго и основательно поработать. Особенно его волновала и восхищала героическая битва жителей Торжка с татаро-монгольскими завоевателями, ярко и зрелищно воссозданная на страницах романа "Память". А дело было так.

В 1984 году в областной газете "Калининская правда" публиковался цикл очерков о городах и районах нашей области. Захватив с собой подборку газет, я привёз её писателю. Вы бы видели, каким восторженным блеском засияли его глаза, как он жадно принялся сразу же читать, делать пометки, выписки. Засыпал меня вопросами об авторах очерков. Владимира Алексеевича живо интересовали многие исторические источники, в том числе "Сказание о чудесах Владимирской иконы Божией Матери", в котором даётся первое письменное упоминание о Твери, знаменитый Тверской свод 1305 года, объединивший киевские и владимиро-суздальские летописи. Его привлекали такие эпохальные личности, как первый тверской князь Ярослав Ярославич – внук Всеволода Большое Гнездо, конечно же, наш национальный герой, князь-объединитель русских земель Михаил Ярославич, причисленный Православной Церковью к лику святых, старший сын его Дмитрий Михайлович Грозные очи, второй сын Михаила Ярославича – Александр Михайлович…

Особенно интересовало В. Чивилихина тверское восстание 1327 года, которое, несмотря на свою неудачу, оставило глубокий след в памяти русского народа, явив пример мужества, доблести, непокорности русичей, воодушевляя на сопротивление другие княжества. Это восстание, по мнению Владимира Алексеевича, послужило прологом к будущей победной Куликовской битве.

В домашней библиотеке писателя я с большим интересом рассматривал золочённые переплёты редких фолиантов, обратив внимание, что большинство из них – труды по истории России. В ответ на вопрос, почему он на пике своей писательской славы вдруг обратился к историко-публицистическому жанру, Владимир Алексеевич с улыбкой ответил: "Русская история – огромный нравственный, духовный и политический капитал нынешнего и грядущих поколений, у которых также обнаружатся свои причины обратиться к ней как животворящей силе. История хранит опыт предков и предостерегает от ошибок, преподаёт мудрые уроки и подаёт высокие примеры, образовывает и воспитывает, наставляет и руководит, не поучая и не приказывая; она оттачивает разум и облагораживает чувства, пробуждая гражданскую активность и помогая нам сегодня бороться со всем чужеродным в нашем обществе, тягостно-огорчительным в жизни, недостойным истории… Это хорошо начинаешь понимать в пору гражданской зрелости. Вот вроде бы вдруг – история! Нет, однако, не вдруг. Неверно, что тяга к истории приходит с сединой. Неодолимое влечение это я лично ощутил в первый послевоенный год, когда в разрушенном Чернигове восемнадцатилетним прочёл бессмертное "Слово о полку Игореве" (Советская Россия. 1988. 2 марта. С. 4).

Бережно беря в руки одну книгу за другой из богатейшей личной библиотеки В. Чивилихина, я обратил внимание на то, что многие из них были подарены писателю их авторами, да какими!.. Крупнейшими русскими учёными-историками: Б.А. Рыбаковым, А.Н. Сахаровым, Д.С. Лихачёвым и многими другими, что неопровержимо доказывает высокий авторитет Чивилихина-историка в научном мире.

Беседуя о прошлом древней тверской земли, Владимир Алексеевич живо интересовался созидательной деятельностью трёх тверских князей – Михаила Александровича, Ивана Михайловича и Бориса Александровича. Эти князья, по справедливому утверждению нашего писателя-земляка В.З. Исакова, "олицетворяют собой своеобразный золотой век Твери", то есть оставили по себе добрую память как в деле защиты родного края, так и духовно-культурными деяниями.

Другой тверской прозаик В.К. Камянский, недавно ушедший в мир иной, также использовал в своей исторической хронике "Цветок Руси" выразительные эмоционально-экспрессивные определения в адрес средневековой Твери: "град избранный", "самый яркий цветок Руси", "Твердь"… К слову, Василий Кириллович не раз увлечённо рассказывал о связывавшей его с В. Чивилихиным тесной многолетней дружбе и единомыслии, показывал мне письма, полученные от автора "Памяти".

…Дорогая Елена Владимировна!

Вы неизменно были верным другом и помощником Владимира Алексеевича, такой же великой труженицей и пропагандистом чивилихинских идей остаётесь и теперь. Часы идут, дни бегут, а годы стремительно летят: в будущем, 2014 году исполнится 25 лет, как Владимир Алексеевич ушёл от нас…

Иной раз слышу: а к чему, собственно, копаться в дебрях истории? Кто теперь разберёт, что и как там было… Да и текущая современность, мол, так нас лихо закрутила, столько преподнесла всевозможных печальных сюрпризов, что теперь не до истории – хлеба бы да дивных зрелищ побольше…

Глубоко в душу запали слова В. А. Чивилихина – мыслителя - патриота: память – это ничем не заменимый хлеб насущный, сегодняшний, без которого дети вырастут слабыми незнайками, неспособными достойно и мужественно встретить будущие испытания.

Так же отчётливо помню, Елена Владимировна, ваши слова, произнесённые в г. Мариинске на праздновании 60-летия писателя: "Володя ушёл слишком рано, 56 лет от роду. Здоровье было безнадёжно подорвано тяжёлыми детскими годами, послевоенной юностью, постоянной борьбой, которую он вёл, будучи писателем, в защиту русской истории, интересов российского государства. Он не успел закончить главную книгу своей жизни. О её масштабах можно судить теперь лишь по объёму и глубине собранного материала и тем немногим главам, которые вчерне сохранились в архиве. Впрочем, я уверена, что такая книга когда-нибудь появится. Потребность в ней не отпала и по сей день. Но какой она могла получиться у Владимира Алексеевича, мы не узнаем никогда…".

Уже тогда, сразу же после внезапной кончины писателя Вы, Елена Владимировна, твёрдо заявили: "Я так решила для себя, что я должна сохранить для потомков всё, что сделано Владимиром Алексеевичем, всё, что достойно внимания читателей. Мне приходится сейчас много трудиться, чтобы систематизировать оставшиеся после Владимира Алексеевича письма и дневники, черновики, чертежи и различные деловые бумаги. Иногда на то, чтобы расшифровать всего одну страницу, исписанную его малопонятным почерком, уходят 5-6 часов! А таких писем и бумаг у него сотни…"

Благодаря Вашему огромному труду, Елена Владимировна, над неопубликованными рукописями В. Чивилихина свет увидела новая книга "Зеркало души", в которой возродились любимые герои писателя из реальной жизни. Уверен, впереди нас ждут новые художественные открытия В. Чивилихина, возрождённые вашей трудолюбивой рукой.

Вы также активно способствовали тому, что в 2010 году по заказу Министерства обороны РФ Издательский дом "Вече" переиздал роман-эссе "Память" в двух книгах в серии "Библиотека патриотической литературы", в которую вошли 100 лучших произведений русской литературы об армии, о защитниках Отечества. В Санкт-Петербурге в издательстве ООО "Астрель-СПб" готовится сборник, в который включены работы Л.Н. Гумилёва, главы из "Памяти" В. Чивилихина, стватьи А.Г. Кузьмина, Б.А. Рыбакова, В.И. Козлова, Ю.В. Бромлея и др. Одним словом, те произведения В.А. Чивилихина, что не успели выйти в свет при жизни писателя, оставшись в рукописях, с вашей помощью, вашим подвижничеством, Елена Владимировна, обретают долгую и яркую жизнь.

…Нынче российское образование переживает опасные катаклизмы. Неразумное и опасное экспериментаторство достигло предела, за этим чудовищным реформаторством, низвергающим в тёмную бездну всякое подобие нравственности и высокой воспитующей духовности, что несёт русская литература, неизбежно грядет крушение классических идей русского национального образования. Российская средняя и высшая школа остро нуждается в книгах Чивилихина – или хотя бы в их фрагментах. Надо приобщать нашу молодёжь к патриотизму.

Эпиграфом к творчеству Владимира Чивилихина можно поставить строки из последнего письма В.М. Шукшина – Вы, Елена Владимировна, конечно же, их знаете: "Уверуй, что всё было не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наше страдание – не отдай всего этого за понюх табаку. Мы умели жить. Помни это. Будь человеком".

Владимир ЮДИН,
профессор кафедры новейшей русской литературы и журналистики
Тверского государственного университета
член Комиссии по литературному наследию В.А. Чивилихина,
г. Тверь