Чтобы понять, в каком положении литература оказалась в 21 веке и в чем её особенность, надо вспомнить, как она в этот 21 век вступала.

А 20-й век, видимо, был последним именно литературным веком не только для тогдашней литературоцентричной России, а и для всей христианской цивилизации. Все, что в советской литературе было достойно внимания – от Шолохова и Леонова до Шукшина и Распутина – переводилось на все языки мира. В свою очередь, еще в 80-х годах мы в Москве охотились за новинками крупнейших зарубежных писателей, целые стеллажи заводили в своих домашних библиотеках под тома таких латиноамериканских авторов как Маркес, Борхес, Льюис, или таких писателей из США, как Апдайк, Воннегут, Селенджер или Беллоу.

И вряд ли кто-то мог предположить тогда, что вот это наше литературное гурманство закончится сразу, как только между двумя полярными политическими системами рухнет всем нам ненавистный железный занавес и как только мы окажемся насельниками единого мирового порядка.

Тем более, никто не мог тогда предположить, что упразднение цензуры сначала на краткий миг вздует тиражи наших журналов от солидных сотен тысяч до головокружительных миллионов, а затем еще более стремительно обрушит их ниже порога окупаемости.

И, конечно же, еще труднее будет представить , что огромные толпы продолжателей солженицинской традиции инакомыслия будут жить по городам и весям абсолютно неприкаянными, никаким зарубежным правозащитным "посевам" не нужными.

Ну, может быть, белорусской инакомыслящей литературе повезло больше, может быть, "бодания" с Лукашенко как с последним в Европе независимым национальным лидером все еще могут быть востребованы на мировом пространстве, стремящемся к глобальному политическому единообразию.

А это значит , что далеко не последнюю роль в мировом значении национальных литератур в 20-м веке играло то, что стояло на кону в межгосударственных "холодных" противостояниях. То есть, политические системы, с одной стороны, устрашали одна другую ракетами, а с другой стороны – все-таки искушали и соблазняли одна другую своими национальными культурами и литературами.

Я еще застал то время, когда по линии культурного обмена мог выехать за рубеж в составе нашей писательской делегации, в которой по паре было и почвенников, и западников, и кондовейших соцреалистов. Лишь после падения железного занавеса в культурном обмене перестал действовать принцип "всякой твари по паре". В список литераторов представляющих нашу литературу за рубежом (за исключением таких суверенных стран, как Китай или Белоруссия) теперь стали включать лишь авторов, произведения которых отличаются нетрадиционной моралью, ненормированной лексикой и ли махровейшей русофобией. Эмбарго было наложено и на поставки в Россию высокой зарубежной литературы.

Можно пофантазировать и представить, что "холодная" война превратилась в войну "культурную", что сам культурный обмен противостоящие стороны стали использовать для отравления друг друга литературным дустом. Вы нам содомитский концерт Мадонны, а мы вам повесть Виктора Ерофеева о б его опыте однополых сексуальных утех с идиотом. И так далее.

На самом деле – точно так же, как когда-то Сталин построил всех советских писателей в единую шеренгу для утверждения "созидательного образа советского человека", так и современными хозяевами нашего "свободного мира" писатели отмобилизованы на выкорчевывание таких "предрассудков", как традиционная мораль, семейные ценности и, конечно же, таких древних атавизмов, как справедливость (ну, напомню, что о начале Великой Справедливости не в 1917-м, а в 2350 году до нашей эры впервые провозгласил с вершины зиккурата своего храма шумерский царь Энметен).

А причина наступления современной литературы на культуру и на традиционные нравственные ценности имеет скорее экономическую подоплёку, чем духовную. Все дело в том, что после победы глобальной экономики над национальными государствами отпала и необходимость в соперничестве между двумя системами социальной защиты граждан. А значит и "золотой миллиард", получивший в противостоянии двух политических систем самое высокое социальное развитие, глобальной экономике стал попросту ненужным. Прежде всего, потому, что немец или швед, привыкшие к высоким зарплатам, менее рентабельны, чем эмигранты из стран, социального развития не знавших.

И чтобы сбылся мрачный прогноз демографов о том, что к концу 21 века все коренное население Европы исчезнет с лица земли без газовых камер, миллиарды долларов брошены на создание искусственной культурной среды, формирующей из коренных европейцев именно тот нетрадиционный культурный тип человека, который, например, не способен к размножению, у которого, например, подавлены материнские и отцовские инстинкты.

Если кому-то кажется, что вот этот культурный геноцид против России и Европы является чудовищным преступлением , значит и литература, являющаяся орудием этого геноцида, преступна. Если кто считает, что наша традиционная культура с её христианской в своей основе моралью стала тормозом в развитии человечества, значит, с его точки зрения, литература эта "прогрессивна".

А впрочем, здесь вс ё настолько всем понятно, что уже и дискуссий по этому поводу не возникает. Вот лишь четыре строки из современной русской поэтессы Раисы Романовой:

И не зажжется гневом взгляд,

И беспощадный не проснется.

И наши головы лежат

На рельсах, – и состав несется.

Говоря о российской литературе 21 века, я, конечно же, имею ввиду русскоязычную литературу, которую критики называют "реальной", ту, что известна наиболее широкому читателю, а не ту русскую национальную литературу, которая продолжает жить своей жизнью, но без пропуска на информационные фабрики и, значит, в стороне от российского и, тем более, зарубежного читателя.

Например, недавно прошли у нас в Армавире Кожиновские чтения, на которые собрались филологи из многих городов России. И если в докладах назывались какие-то имена, то исключительно конрткультурных писателей. Да, воспринимались они филологами, знающими так же и русскую классику, вполне критически. Но о тех русских писателях 21 века, которые, по крайней мере, не оскорбили бы их вкуса к художественному слову и их нравственного чувства, они попросту не знают.

Точно так же и в Китае я, например, спросил у юных аспиранток-русисток, кто из русских писателей 21 века является предметом их научных изысканий. И получил все тот же контркультурный список. "Но почему именно эти писатели вам так интересны?" - спросил я. "А мы хотим понять, почему они во всем мире самые издаваемые", - честно ответили мне дотошные китайские аспирантки. То есть, знание русской национальной литературы всюду заканчивается все тем же 20-м веком. Да и если ты, филолог, хочешь вызвать интерес к своим работам, то должен ты писать о том, что уже вошло в читательское сознание, что стало наиболее массовым товаром на книжном рынке, а не о том, что ты однажды прочел для собственного удовольствия.

Если же говорить о русской национальной литературе, то она не просто до сих пор жива, а и вступила в период своей наивысшей духовной сосредоточенности. Но это все равно, что Микельанжело или Рафаэль расписывали бы стены в своей никому неведомой лачуге только потому, что Сикстинскую капеллу поручили расписать по каким-то политическим соображениям простым малярам.

Трудно писателю, особенно немолодому, в нашей провинции заработать себе на жизнь даже и не за письменным столом. Поэтому количество значительных некоммерческих русских романов, которые надо еще и издать за свой счет, все же убывает, а вот список поэтов 21 века, достойных стать в один ряд с наиболее значительными поэтическими именами всего 20 века действительно очень большой. Это Светлана Сырнева из Кирова, Евгений Семичев из Самары, Юрий Перминов из Омска, Ирина Семенова из Орла, Валентина Ефимовская и Екатерина Полянская из Санкт-Петербурга, Игорь Тюленев из Перми, Николай Беседин, Вячеслав Артемов и Геннадий Иванов из Москвы, совсем уж молодые, но необыкновенно талантливые студенты Литинститута Анна Маркина и Тим Скоренко… И список этот можно продолжать еще долго при всем том, что я не упоминаю таких поэтов, как Владимир Костров, успевших получить известность в прошлом веке.

За последнюю четверть века лишь одному поэту – Николаю Зиновьеву из Краснодарской области – удалось пробиться к общероссийскому читателю. По крайней мере, когда я издал две его книги, то их раскупали по десятку экземпляров, для себя и для подарков. А это свидетельствует о том, что жива не только русская литература, но и её читатель.

Просто мосты между ними – разведены. Просто коммерческие издательства даже на Зиновьеве, который в раскрутке уже не нуждается, зарабатывать не решаются отнюдь не по коммерческим соображениям.

У меня нет времени, чтобы сказать о русской национальной прозе. Но скажу буквально два слова о том, каким мне видится её характер. Мы бы не узнали масш т аб трагедии гражданской войны, без "Окаянных дней" Бунина с одной стороны и "Тихого Дона" Шолохова с другой стороны. Вот и о том, как по сердцу резали наше общество 90-е годы, можно, например, прочитать в повести москвича Михаила Попова "Идея", тоже, к сожалению, оставш ей ся широкому читателю недоступной как и книги Василия Дворцова, Александра Трапезникова, Нины Бойко, Анны Козыревой и т.д.

Но закончу свое выступление на оптимистической ноте.

Трудно понять причину тому, что молодые русские таланты продолжают уходить в национальную литературу уже не ради славы, а как в монашеский затвор.

Но – все мы часть природы. Срубите могучую ель. Она, уже срубленная, будет питать несколько своих веток остатками соков до тех пор, пока не вызреют на них семена для будущих елей.

Инстинкт вот такого видового выживания, видимо, свойственен не только деревьям, а и национальным культурам и литературам.

Книжная выставка в Минске В начале февраля 2013 г. в Минске прошла ХХ международная книжная выставка-ярмарка. В ней приняла участие делегация Союза писателей России в составе первого секретаря правления, поэта Г.В. Иванова, секретаря правления, прозаика и гл. редактора издательства «Российский писатель» Н.И.Дорошенко, секретаря правления, поэта и переводчика Н.В. Переяслова, зам. главного редактора журнала «Наш современник», публициста А.И.Казинцева и главного редактора издательства «Вече», поэта С.Н. Дмитриева. Писатели участвовали в мероприятии «За Волгой для нас земли нет!», посвящённом 70-летию победы в Сталинградской битве, в дискуссии «В чём особенности художественной литературы ХХI века» (дискуссия проходила в Союзе писателей Беларуси с участием руководства Союза и примерно ещё 40 белорусских писателей); в работе Круглого стола «Новые книги России»; в поэтическом вечере в Пушкинской библиотеке (на этот вечер пришли в основном студенты-филологи и учителя, примерно в зале было человек двести. Звучали стихи и на русском и на белорусском языках. Принимали участие, кроме объявленных поэтов, и несколько членов СП России, живущих в Белоруссии- Сергей Трахимёнок и Татьяна Дашкевич); в дискуссиях «Роль литературных журналов в современном лит. процессе» и «Литературные премии и книжные конкурсы в России и Беларуси». В рамках выставки прошла встреча читателей с писателем Александром Прохановым.