Уважаемый Владимир Владимирович!

Я не вписываюсь в современные общемировые либеральные стандарты и потому я человек незаметный, из тьмы и тьмы. Я теперь, можно сказать, тот негр или, как теперь выражаются, фуфаечник, родной автобус которого вдруг был объявлен автобусом для белых. Тем не менее, если доверять более высоким традициям, я тоже человек, да и моему русскому автобусу уже тысяча лет. Многое, что для меня дорого, успело скопиться за тысячелетие моей исторической судьбы. И если я покину свой родной автобус, я буду уже – не я. А зачем мне это? Я ведь не скотина, чтобы лишь для пропитания и глобально мне внушаемого звериного удовольствия жить. Например, не мог же когда-то наш метафорически-негритянский маршал Жуков белого шнапса ради пересесть в автобус Гитлера, а наш такой же фельдмаршал Кутузов не мог же, моды ради, проехаться в обнимку с белым Бонапартом? Увы. Вот и при всем том, что сегодня прибыльнее всего кататься по проездным билетам от Конгресса США, я тот ныне презираемый и самый массовый пассажир, который многое терпит не ради прибыли, а ради высоких житейских смыслов.

Вы ранее не догадывались о моем и очень многих таких, как я, существовании?

Не верю, что не догадывались, хотя, к сожалению, есть причины, чтобы верить и не верить.

Допустим, не верю из последних сил, потому что если Вы, глава государства, о присутствии по всей России таких, как я, не подозреваете, то – кто виноват и что делать?

Так получается, что если я заявлю, что присоединение Крыма состоялось лишь для того, чтобы покончить с Союзом писателей России как с остатком традиционной и исторической России, то и сам же буду над собой смеяться. Но если я скажу, что Ваш министр культуры Владимир Мединский под нынешний шумок о консолидации России пред внешними вызовами, добивая Союз писателей России, превращая его здание в увеселительное литературное заведение, обстряпывает свои личные делишки, то, может быть, это уже будет больше похоже на несмешную правду нашей российской действительности.

И это при том, что мне весьма трудно представить современную российскую власть, вершиной которой Вы являетесь, от Вас столь уж абсолютно независимой и, прошу прощения, неприличной.

Но, тем не менее, вы почувствовали, как мой переход от трагической проблематики к такой же по жанру конкретике сработал на понижение пафоса моего письма к Вам? Жуков, Кутузов и – вдруг делишки Мединского, – это как если бы я, выйдя из читального зала исторической библиотеки, вдруг в духе нынешней либеральной коньюктуры заявил о том, что Кутузов сдал Москву лишь для того, чтобы Наполеон ее сжег, а он, Кутузов, ее отремонтировал и на этом основании у России отнял или какому-то "дружестенному" ресторану пподарил.

Только потому, что исторических аналогов подобным госчиновничьим решениям нет, россияне сегодня пока еще терпят много таких же и всяких прочих мерзостей, а вовсе не потому, что русский народ терпелив до невозможной степени. А госчиновник Мединский сегодня – не один. Их много, и всё труднее отнять от них Лаврова или Шойгу, чтобы получить в остатке хоть немного надежды. Поэтому-то Россия теперь и живет в параллельном от собственной власти пространстве. Она со своим высоким Пушкиным и со своим высоким Суворовым скорее сдохнет от нищеты, от забвения в пьянстве и в чем угодно, чем снизит статус своего человеческого достоинства до уровня аж жалобы на какого-то случайно назначенного Вами в министры Мединского и от безнадежного, в результате, пребывания в пустоте.

Она скорее, как в переданной Украине советской властью Новороссии, если уж Бог несчастного и жутчайшего счастья даст, погибнет под артобстрелами.

Вам хочется этого? Вы надеетесь, что если штампованная продукции медийных фабрик в виде Улицкой или Быкова в Вашем XXI веке заменят Вам гений Шолохова после XX века или Толстого после XIX века, а нано-Чубайс заменит Менделеева и Королева, то прибудет Вашему президентскому чувству еще и человеческого достоинства?

Ничто незаменимое не заменимо, а что прибудет Вам и эпохе Вашего правления Россией от таких замен, я не могу понять.

Королев даже и в шарашке не пайку себе зарабатывал, а служил Отечеству. Так и нынешние некоммерческие русские писатели, запрещенные на телевидении и потому недоступные книготоргу, издают свои книги за свой счет и от своей самой настоящей и самой горестной нищеты. Сидят, сгорбившись, у своих письменных столов в свободное от работы на прокорм семьи время.

Вы хоть слышали о крупнейших русских писателях, издающих книги за свой счет лишь потому, что пропаганда их творчества в госСМИ запрещена?

Вы хоть понимаете, что народ – это не сброд, а единая семья, где все друг во имя друга жертвуют, а государство, это лишь инструмент родственного или, как теперь принято выражаться, «солидарного» отношения друг к другу?

Мне не меньше, чем Вам, уважаемый Владимир Владимирович, нужен Ваш высокий рейтинг.

Тоскую я по счастью верноподданичества, по отцу Отечества.

Не потому, что не люблю свободу, а потому, что жажду я, как и вся сознательная и вокультуренная часть русского и российского народа, общенародного, общероссийского высокого дела и подвига.

Неужели смыслы радости по поводу Вашего высокого рейтинга у нас с Вами разные?

Да, я понимаю, когда Союзу писателей России давным-давно, еще советским Правительством был пафосно выделен завидный особняк на Комсомольском проспекте, 13, то в этом не было, выражаясь современным языком, подставы, – как и в передаче тем же советским Правительством Крыма и Новороссии Украине. Никто тогда не думал, что русские люди на Украине и русская литература в России окажутся, как индейцы времен освоения западной Европой Америки, досадной помехой.

Но, допустим (хотя страшно даже риторически это допустить!), что, как и европейцы считали себя представителями более высокой цивилизации, когда уничтожали индейцев, так и Вы с Мединским теперь считаете, что взращенная Вашей властью под одобрение вашингтонского обкома Улицкая с Ерофеевым выше всей русской литературы. Что, в конце концов, с Вашей номенклатурой, ныне антироссийски восставшей против Вас, Вам достойнее будет договориться, чем с нами, российскими фуфаечниками, оказавшимся на правах негров США до времен Мартина Лютера Кинга. То есть, мало ли что случается и еще не раз случится после истории США и Германии, после не менее либеральной и не менее, однако, расисткой истории Англии.

Но неужели Вы считаете, что превращение исторического центра русской литературы, коим является наш Писательский дом, стены, окна, столы и стулья которого помнят Шолохова и Твардовского, Михалкова, Астафьева и далее по всему списку новых и новейших русских классиков, уступают в своем значении той увеселительной литературной ресторации, которую хочет воздвигнуть на их руинах Мединский? Что за дикари должны не поперхнуться тут, празднуя замену собой победу над ними?

Надо Мединскому, как Ироду, уничтожить всех русских литературных мальчиков, чтобы среди них не оказался тот один, который завтра этому его преступлению не удивится. Надо Мединскому в каждом глухом селении построить его ДНК, чтобы никто и никогда на территории России не вспомнил о своем образе и подобии Божьем.

Хотя я и сомневаюсь, что такое преступление против Бога возможно без попущения Бога, которое, допустим, мы заслужили.

Да, согласен, пусть в конце содеянных Вами времен в русском Писательском доме будут хозяевами лишь признанные США знаменитости вместо наших, отечественных, к сожалению, неизвестных Вам, но драгоценных для нас – Виктора Лихоносова, Светланы Сырневой, Николая Зиновьева, Ирины Семёновой, старейшего курского Еськова, совсем уж молоденького иркутского Аникина и – всех их вместе с Распутиным не перечесть.

Устроете этот шабаш?

Неужели всё дело лишь в том, что Вы, питаясь из современных медийных потоков, в результате знаете и цените лишь имена, утвержденные Госдепом США? Неужели Вы верите, что усердные в госдеповской русофобии Пен-клубовцы наряду с отмороженными Pussy Riot – выше Александрийского столпа?

Вы не понимаете, что творите?

И что – только лишь по причине Вашего непонимания Ваши министры Вашими возросшими рейтингами своей лицедейской патриотической риторикой имеют возможность камуфлировать смену культурного кода России в угоду США?

Но тогда – что Вы знаете о стране, в качестве гражданина которой я радуюсь Вашим высоким рейтингам?

Опять же, простите меня за то, что мое письмо философическим не получается, что соскальзываю на факты жизни такой, какая она есть.

То есть, уважаемый Владимир Владимирович, мы, русские писатели, без грантов, без зарплаты и без, скажем так, без твердых надежд, что это Вам нужно, всего лишь из чувства своего неиссякаемого долга перед Отечеством, может быть, уже и приговоренного Вами к смертной казни, пытаемся преодолеть послекрымскую блокаду России (могу предоставить Вам толстую папку наших дел даже и в условиях блокады со стороны Вашего министра Мединского). Но в тот самый день, когда в Доме писателей проходила работа II-й сессии Постоянного Бюро возрожденной опять же не без инициативы Союза писателей России Ассоциации писателей Азии и Африки, представляющая интересы В. Мединского всего лишь ресторанная фирма, которой он на никому неизвестных основаниях сдал в аренду подвальную часть Писательского дома, приступила к отключению коммуникаций на двух оставшихся у литературы этажах. При всем том, что именно с Союзом писателей заключены договоры по обслуживанию здания, при всем том, что и арендаторы подвала, и арендаторы третьего этажа, уже отнятых властью у писателей, вроде бы как юридическими хозяевами всего здания не являются. И при всем том, что Союз писателей России, вопреки замыслу Вашего Мединского, задолженности по коммунальным платежам не имеет.

Я простой и в нынешних коммерческих условиях потерявший свою успешность писатель, потому, видимо, я не очень-то разбираюсь во всех этих, за пределами закона, деталях. Но даже и я невольно обратил внимание на то, что сначала В. Мединский отбирал у писателей здание на основании его полной ветхости, чтобы его спасти, а когда мы публично напомнили ему, что госкомиссия чуть ранее признала здание в удовлетворительном состоянии, то ветхость стала в его документах обозначаться частичной. Да и почему-то боится он придти к нам, писателям, и с нами обсудить проблему, почему-то предпочитает он привлекать к решению судьбы русской литературы с той общественностью, которая русскую литературу ненавидит не меньше, чем Вас.

Уважаемый Владимир Владимирович, если то, что творит Порошенко в Новороссии, это геноцид, то как назвать то, что творит Мединский в русской культуре? Да, кровь пока еще не льется по ступеням Писательского дома, но ведь и даже пролитая кровь Донецка и Луганска по современным либеральным стандартам ничего не значит?

Вы ставите, как я смею предположить, себе в заслугу то, что под угрозой внешних вызовов вы сплотили Россию. Но для нас, вечно побиваемых за патриотизм, за преданность России, Мединский гораздо более ощутимая угроза России, чем все международные санкции, потому что нам ничего не нужно, кроме возможности делать свое дело.

Ну, у нас такие смыслы жизни, что отсутствие пармезана мы можем и не заметить.

С кем Вы, Владимир Владимирович?

Вам достаточно Макаревичнй, которые, как и все Ваши самые "элитные" шабашники, объявили Вашу Россию "сошедшей с ума" ради более богатого зарубежного спонсора?

Вам нужны не терпеливо голодные и непродажные патриоты, а платные, со времен победившего нас в "холодной войне" Рейгена, наемники шендеровичи? Вы готовы платить им больше, чем Госдеп США? Вы хотите перекупить вскормленных Вашей властью жирных котов типа Ерофеева, Быкова, Акунина и далее по всему Вашему номенклатурному списку, по списку всех, кем вы представляли русскую литературу за рубежом, с кем Вы устраивали многие личные встречи словно бы с «русской литературой» – вместо той, без кавычек, русской литературой, которая была загнана со времен Ельцина в катакомбы?

Вчера прислал мне свои, конечно же, бесплатные и жертвенные стихи очередной юноша.

Что мне ему сказать в ответ?

Сказать, что у нас в русской литературе перерыв от Мединского технический или – уже от Вас навсегда?

Чем отличается геноцид русских в Донбассе от геноцида русской литературы Мединским в самой России?

Только ли русская литература терпит геноцид под пафосным камуфляжем присоединения Крыма и под восторгом от повышения Вашего рейтинга?

Должен Вам сообщить, что если Мединский сдержит свое слово и на приставных стульчиках усадит нас к своей литературной ресторации, где Пен-клуб будет принимать своих спонсоров, где и сам Мединский, как, увы, член Союза писателей России, будет блистать в рядом с самой Улицкой (её в Интернете он чаще других упоминает среди своих самых уважаемых писателей), то негде нам, не утвержденным Конгрессом США русским писателям, будет обустроить рабочие места своим многочисленным литконсультантам, уже много лет по воле Мединского работающим без зарплаты – лишь из любви к русской литературе и, прошу прощения, из любви к нашему Отечеству, которое Вы возглавляете.

Вы презираете этот столь очевидно не "креативный" слой подвластного Вам населения?

Знаете ли Вы, что когда наши библиотекари в 90-е не получали зарплаты, то не увольнялись только потому, что хищники, тапа Вашего сегодняшнего Мединского, готовы были склевать здания библиотек? Знаете ли Вы, сколько книжных фондов библиотек, где сотрудники в большинстве своем оказывались в либеральном смысле не "креативными", были выброшено на помойку?

Сам я с этих помоек обогатил свою домашнюю библиотеку.

Поэтому все уверены, что проект Мединского – это простой рейдерский захват Писательского дома, оказавшегося, к несчастью для русской литературы, не простой трущобой. И уже все, кроме Вас, знают, что хозяином Писательского дома после его ремонта окажется тот частный ресторан, который занимает отобранный у писателей Мединским подвал. Т.е., тот ресторан, который уже отключает писателей от коммуникаций от лица возглавляемого Вами государства.

Вы, уважаемый Владимир Владимирович, возглавляете Россию или ресторанный бизнес?

Когда пожарная инспекция нас проверяла, то я, курящий, дрожал законно. А почему писатель должен дрожать перед частным рестораном, не будучи его посетителем?

Кто у нас, прошу прощение, Президент?

И, извиняюсь, что Вам могу еще сказать после всего сказанного?

Если бы у меня не было ни капельки доверия к Вам, я бы не стал утруждать себя этим письмом.

Если бы у меня не было ощущения, что Мединский пытается успеть в вот этот пока еще переходный период – после которого такое кощунство уже будет невозможным – то, опять же, не стал бы я писать это письмо.

Если бы мне дорога была та будущая Россия, в смену нравственного кода которой наиболее обильно вкладывается ныне из российского, из моего, бюджета Мединский вместе с Капковым, то мне не было бы разницы, чей сейчас Крым, а на жертвующих своими жизнями героев Новороссии я бы глядел с не меньшим презрением, чем глядит на них со времен Гайдара и Козырева Ваш номенклатурный оппозиционер Шендерович.

За идентичность культурного кода Капкова-Мединского умирать бессмысленно точно так же, как и за всякий бройлерные породы птицефабрик. Люди в Новороссии умирают за свою исторически сложившуюся идентичность, за тот свой человеческий образ, в котором они предстоят перед Богом.

Если Вы решитесь уничтожить Союз писателей России, то, тем самым, Вы, уважаемый Владимир Владимирович, вобьете последний гвоздь в превращение живого литературного процесса в процесс рукотворный, коммерческий, фабричный. Вы, как в нынешнем шоу-бизнесе, будете множить подобия живых человеческих душ, ни одна их которых не живая, не такая, как душа Руслановой, Зыкиной или как, допустим, выдающегося "инородца" Магомаева, вслед за которыми мы пели все.

И алчность будет заменять вдохновение и человеческое достоинство вместе с человеческой моралью.

У Вас есть желание и возможность спасать стерхов и амурских тигров, а для меня нет ничего дороже, чем уничтожаемая Вашим министром Мединским и всей Вами возглавляемой государственной мощью наша уникальная русская цивилизация, без которой не только Крым, а и сама Москва могут принадлежать уже кому угодно.

Но – кому угодно принадлежать не как Галлия после падения Рима, а, к сожалению, как апокалиптическая пустыня после армагеддона.

Впишите, пожалуйста, уважаемый Владимир Владимирович, мою родную русскую цивилизацию в список ценностей хотя бы не меньших, чем амурский тигр, известный всего лишь как вид хищных млекопитающих семейства кошачьих, один из четырёх представителей рода пантера, относящийся к подсемейству больших кошек.

При всем том, что занимаю я многие должности в Союзе писателей России, это мое частное, ни с кем не согласованное письмо.

Николай Дорошенко, всего лишь простой русский писатель.