Николай ДОРОШЕНКО

УСИЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ ВОЗВРАЩАЕТ ЕЙ САКРАЛЬНЫЙ СМЫСЛ

Сколько бы сочувственных слов не было высказано из-за рубежа в адрес России после трагического события в Бесламе, мы должны отдавать себе отчет в том, что Россия всегда будет восприниматься как потенциальная угроза уже сложившемуся однополярному миру. И, значит, не только Масхадову с Бен-Ладеном хочется направлять и использовать в своих интересах кровавые атаки террористов против России. Ради управляемости радикального исламистского движения (а не в ущерб ему!) предоставляются сегодня политические убежища разыскиваемым российской прокуратурой чеченским бандитам в США и в Англии.

По той же причине не доверены всему постсоветскому демосу даже вроде бы вполне «легитимные» демократические процессы. Например, пока Александр Лукашенко мечтает о братских объятиях народов Белоруссии и России, он будет восприниматься как узурпатор, а сами белорусы, упрямо предпочитающие видеть своим Президентом именно его, будут объявляться политически недоразвитыми. И пока Прибалтика будет предпочитать России натовский политический анклав, ее апартеидную демократию и ностальгию по героике Третьего Рейха «цивилизованный мир» будет уважать.

Разумеется, не потому, что спецслужбы Англии, Франции и Германии слишком уж обленились Европа сегодня в буквальном смысле слова начинена штабами международных террористических центров. После окончания холодной войны вдруг утратил свое политическое значение социальный характер этих государств. Германию уже сотрясают антиправительственные демонстрации граждан, недовольных урезанием размеров пенсий, пособий по безработице, аннулированием бесплатного медицинского обслуживания (зачем немецкому аналогу русского Абрамовича тратиться на немецкого же обывателя, если гастербайтеры на него готовы задешево работать? Уж лучше на свои сверхприбыли он купит себе немножко Челси!). Так не понадобится ли странам ЕС некий внешний враг для того, чтобы «консолидировать» своих оголодавших и потому взбунтовавшихся граждан пред лицом более страшной угрозы? Ведь даже в главном форпосте «прав человека» и «либеральных ценностей» после 11 сентября 2001 года граждане расстались с частью своих прав и свобод с чувством глубокого удовлетворения. Что касается простых российских граждан, то инициативу своего Президента, направленную на усиление контроля государства над обществом они с энтузиазмом восприняли бы и до Беслама.

То есть, 11 сентября 2001 года и 1 сентября 2004 года – это всего лишь видимые части контура той черной дыры, которая образовалась в мироздании после исчезновения величайшей державы – СССР – и в которую уже начал обрушиваться прежний общемировой порядок со всеми его политическими идеалами и гумманитарными ценностями.

Поскольку причиной развития прежних западных демократий была не только политическая воля трудящихся, но и «спущенное сверху» социалистическое соревнование с могучей советской империей, демократии эти окажутся самыми непрочными. И слишком уж оскорбительной и даже трагической для большинства россиян оказалась их приобщенность к демократическим и либеральным ценностям, чтобы россияне сами охотно от них отказались. Но если «цивилизованный мир» простится со своим счастливым прошлым по разнарядке «сверху», то на постсоветском пространстве интересы «верхов» и «низов» уже совпадают. И в этом наше весьма существенное преимущество перед «золотым миллиардом».

«Ну так давайте рассмотрим, милый друг, каким образом возникает тирания, - это я цитирую уже непревзойденнейшего философа и политолога древности Платона. – Что она получается из демократии – это, пожалуй, ясно. Разве народ не привык особенно отличать кого-то одного, ухаживать за ним и возвеличивать? Значит, …когда появляется тиран, он вырастает именно из этого корня, то есть, как ставленник народа. Карая изгнанием и приговаривая знать к страшной казни, он, между тем, будет сулить отмену задолженности и передел земли…»

Согласитесь, что Платон вполне внятно формулирует причину стремительно меняющихся политических настроений подавляющего большинства граждан Белоруссии и России. Полное бесстрашие перед уже начавшейся концентрации власти в руках Президента России демонстрирует нам и другой великий мыслитель древности – Аристотель:

- Тиран становится из среды народа против знатных, - поясняет он, - чтобы народ не терпел от них несправедливости… Справедливость же, по общему утверждению, есть некое равенство.

Отбросим свои предрассудки относительно большей дикости древних народов в сравнении современной «прогрессивной общественностью». Пока еще мы не придумали более «гуманного» нравственного кодекса для человека, чем тот, который создан был в незапамятные времена народами Востока и воспринят Европой не ранее двух тысяч лет назад.

На самом деле, за четыре тысячелетия до нашей эры в Междуречье уже существовало в самом развитом виде то, что мы сегодня пытаемся назвать гражданским обществом. А когда Золотой век общинного государства шумеров завершился известными так же и нам процессами «первоначального накопления капитала», появились на Востоке первые пророки, призывающие людей к милосердию и любви. Затем появился и первый человеческий «тиран» – Энметен из шумерского города Лугаш, который с вершины зикурата храма, построенного в его честь, провозгласил о наступлении на земле Справедливости. Люди поклонились Энметену, как богу, а когда в День Справедливости над его дворцом зажигался факел, они воспринимали это как сигнал к очередному освобождению от рабства и от долгов.

Исчезали с лица земли и появлялись новые народы и государства, сменяли одна другую религии, но и новые тираны высекали на камне: «Тогда-то меня, Хаммурапи, назвали по имени, дабы справедливость в стране была установлена, дабы погубить беззаконных и злых, дабы сильный не притеснял слабого…». Потом и на руинах классической греческой демократии родились самые образцовые (вошедшие во все учебники и содержащие такой же, как у Хаммурапи политический смысл!) реформы Солона, а из нравственной энергии этих реформ возникла тирания Писистрата – абсолютного, так сказать, монарха, при котором Афины просияли всему миру непревзойденной до сих пор духовной сосредоточенностью и высочайшей внутренней человеческой свободой.

Суждения Платона и Аристотеля становятся все более актуальными для современных общемировых процессов не потому, что эти мыслители умели предвидеть будущее, а потому что они хорошо знали далекое прошлое. А человек не меняется с неолита. Не штыком, а повышенным чувством справедливости восточных славян к иным народам Севера, Сибири и Дальнего Востока создавалась великая Российская Империя, которую мы даже изнутри никак не можем дорушить, которую даже теракты, как мы скоро убедимся, скорее укрепят и отреставрируют, чем погубят. Да и на Красной площади Москвы был построен зикурат новому человеку-богу уже в атеистическом ХХ веке, и, может быть, сегодня весь мир устремлялся бы сюда, как в храм, если б жрецы большевиствкой конфессии доверяли «творчеству масс», не расстреливали бы человеческую душу – эту «вечную христианку»! – в Кронштадте, не вытравливали бы ее дустом в тамбовских лесах, если бы светлой и вечно наивной природе этой души советская власть смиренно да мудро покорились.

Мы уже научились весьма ловко говорить о бессмысленности многомиллионных жертв советского периода нашей родной истории. Но – даже не задумываемся, что при этом демонстрируем такую же беспощадность к этим жертвам, как и их палачи. А надо бы всего лишь вдуматься, почему великий народ империи, озаривший весь мир человечнейшим сиянием Достоевского и Толстого, вдруг решился посеять бурю в собственном доме, почему проницательнейший свидетель этой бури Александр Блок впереди восставшей толпы увидел не пламенного революционера и не пьяного матроса, а кроткого, «в белом венчике из роз», Иисуса Христа, почему и во имя чего сам наш народ решился принести себя в жертву…

Мы помним, как сердечно и радостно жаждали «ветра перемен» именно самые явные жертвы наших послеперестроечных реформ. А жертвами они стали всего лишь потому, что «процесс пошел» под контролем той цивилизации, где сакральность власти человеческой, личностной уже подменена сакральностью власти денег. Такие, не основанные на богоподобной человеческой природе и потому тупиковые цивилизации возникали постоянно. Одна из них своим великим могуществом в свое время угрожала Древнему Риму. И, покорив ее, сам Рим заболел ее же болезнью, так что дальнейшее расширение римской ойкумены уже было похоже не на естественный рост здорового тела, а на увеличение раковой опухоли. Болезнь же эта выражалась в следующем: древние римляне, привыкшие, что национальная элита обязана повышенным чувством патриотического долга и кровью платить за свои привилегии, вдруг увидели, что в Карфагене именно самые богатые никому ничего не должны; и когда римская элита стала следовать примеру элиты карфагенской, началось ее неукоснительное разложение.

Не буду предсказывать современной «рыночной» цивилизации судьбу Карфагена, а Союзу Белоруссии и России – судьбу Рима. Замечу лишь, что мы Нью-Карфаген не побеждали, напротив, нас он победил. И, значит, желание белорусов и россиян противиться карфагенской болезни, наше стремление выработать против нее иммунитет будет всегда самородным.

То есть, мы просто обречены по старинке, абсолютно «не прогрессивно» доверять именно власти человека, а не безликой власти денег. Значит, будем мы опять и опять сотворять себе кумира. Но не в греховном смысле сотворять, а в сакральном. Потому что где Справедливость, там и Бог. Потому что наше неубиваемое нравственное чувство будет перерабатывать и перерабатывать (пусть даже ценою новой большой жертвы) человеческую тварную жажду власти в высокую и опять-таки человеческую жажду нравственной ответственности.

Да, именно этим своим свойством мы куда более опасны для единолично воцарившегося в мире Нью-Карфогена, чем своими ядерными боеголовками и наличием природных и интеллектуальных ресурсов для быстрого восстановления экономического могущества нового союзного государства. Ведь от цивилизации к цивилизации передаются не только болезни, но и жизнетворные силы.

Понимают ли все это наши нынешние президенты В. Путин и А. Лукашенко? Мне кажется, что выбора у них нет. Само развитие современных противостояний в мире оставляет для России и Белоруссии единственную опору – человеческий фактор. Человек, созданный по «образу и подобию Божьему», его высокие нравственные ожидания, уже противостоят человеку «новому», рукотворному, созданному по голливудским идеологическим клише. Живая человеческая воля уже противостоит мертвящему обаянию лишенного человеческих чувств золотого тельца. И в наше ожидание конца этому противостоянию уже нетерпеливейше вплетены вопли бесламских школьников.

«Жизнь истинная есть только та, которая продолжает жизнь прошедшую, содействует жизни современной и благу жизни будущей», - так внятно и просто формулирует наше ожидание (нашу, если хотите, национальную идею!) Лев Николаевич Толстой. Чего же еще желать?

На главную