Открытие выставки Icons Марата Гельмана в Краснодаре
в назначенное время не состоялось из-за протестов
казачьей и православной общественности.

Русский человек всегда опаздывает с реакцией на злобу дня. Что-то мешает нам непосредственно рефлектировать на агрессивные выпады наших недругов, сеймоментно возбуждаться, впадать в истерику, когда ненавистники России бьют в незажившие раны, крадут последнее, оскорбляют святое. И правильно: враг есть враг, и обижаться на него глупо, он достоин более серьёзного отношения.

Поэтому данная статья не является конкретным ответом на конкретные вызовы, конкретные угрозы и конкретные клеветы. И недавние Краснодарские события, где действительные враги Господа нашего Иисуса Христа и Православия, непримиримые враги России и русского народа своей безнаказанностью в очередной раз провоцировали нас на самосуд, – только частная конкретность, за которой надо видеть, осознавать общую тенденцию. Тенденцию нашего повсеместного отступления, порой уже переходящего в отступничество.

Что такое Марат Гельман? Даже ленивому известно, что это безличный «проект давления», давления то на Лужкова, то на Зюганова, то на Путина. Что он такое без своей закулисы, без тех, кто, как всегда вовремя, захватил мосты, банки и телеграф? Обычный извращенец. Плюнули на него, и хватит.

Другой вопрос: зачем ему подобными нас так тотально продавливают, так демонстративно отжимают, публично укладывают ниже плинтуса?

Зачем нас так унижают?

Ну, не идиотизм же это руководства Министерства культуры РФ, премирующего поднимающийся фаллос, не слепота советников Президента России, представляющих для Европы русскую литературу без единого русского литератора, не наивность PR -менеджеров ФСБ, премирующих в области культуры, как правило, лишь лицедеев и попсу?.. А высшие государственные ордена «За заслуги перед Отечеством», раздаваемые порнозвёздам?.. Очевидно, что здесь реализуется чей-то план введения нации в отчаянье. Отчаянье народа, предаваемого его вождями: «Поражу пастыря, а овцы сами разбегутся».

Безнаказанность оскорбителей Веры и Отечества – пожалуй, самый эффективный сигнал о государственном бессилии. При этом никто не думает, что властная верхушка бессознательно пилит под собой общественный ствол, однако исследование суицидных мотиваций управленческой элиты не предмет данной работы.

Предательство – самое унизительное, что человек может испытать и совершить в своей жизни. Именно унизительное. Предательство – есть первый и последний грех, в малом ли или великом, но ему нет оправдания без искупления. Предательство – первопричина раскола, и вот наше общество разводят, в прямом смысле слова, поляризуют, рвут и стравливают, сталкивают по линии достатка, возраста, по линии крови, веры. Нас, нацию, расчленяют! И чем отвечаем мы? Мы – православная Церковь, русский собор? Мы – великий русский народ?!

Что-то слишком легко мы поддаёмся, быстро соглашаемся, уступаем… И дай нам Бог, уловить, не пропустить ту черту, за которую отступить душегубительно, духовно смертельно. Предательство – главный, а, точнее, – единственный успех врага.

Опять же, во многом наша уступчивость злу идёт вослед уступчивости наших вождей и пастырей. Дело ведь не в неловком высказывании отца Всеволода Чаплина, давшего повод губернатору Кубани ссылаться на «не последнего человека в Церкви», якобы тоже считающего деятельность порнографа и кощунника для православных вполне приемлемой. Не в речевой неточности владыки Иллариона, искавшего расположения католиков тем, что «теория (!) "Москва – третий Рим" сегодня потеряла актуальность». Речь даже не о статье в Православной энциклопедии, заявляющей сатаниста Булгакова едва ли не апостолом, так как через его «роман» некие приходили ко Христу (крестись, читатель!). Пусть это будут только личные оговорки и случайные описки, но, во-первых, это оговорки тех, на кого равняются и ориентируются, а, во-вторых, что-то таковых описок ныне множащееся множество. Враги России могут праздновать: либерализм – неразличие добра и зла – стал у нас общим тоном, в том числе, тоном конформистского «нового религиозного сознания», того, что древле называлось раболепством духу времени.

Критическое состояние нравственности, глобалистская переориентация ценностей, разрывающая религиозные скрепы и родовые узы, неверие власти как чадородительный пессимизм, презрение закона, эгоистическая атомизация общества – всё лишь последствия идеологической, а, точнее, мировоззренческой дезориентации нации.

Эта дезориентация осуществлялась на наших глазах посредством ликвидации национальной культуры. Ликвидации всеохватной, откровенно плановой, поэтапной и непрекращающейся ни на мгновение. Ведь культура – жизнь народа, его душа, его разум и сердце, его прошлое, настоящее и будущее самобытие, вне своей культуры народ просто не существует. И национальная культура естественно противостоит перерождению народа – любого! – венгерского или иранского, финского или монгольского, в унифицированное «общество потребления», общество управляемого глотания, в которое транснациональные производители товаров эти народы превращают. Ликвидация культуры – это ликвидация нации. Поэтому в ликвидацию национальных культур глобалисты вкладывают суммы, порой превышающие бюджеты покоряемых на данном этапе стран.

Здесь настоящая война, на которой нет места обидам и истерикам.

Опустим советский период, со всеми его идео-тизмами, не только сохранявший, но даже и развивавший традиции унаследованной им великорусской культуры, культуры государствообразующего народа. Наши литература и живопись, танец и музыка, театр и кино, под пустобряканье про «… представителей большого отряда нашей советской многонациональной литературы и искусства, вносящих свой вклад в создание нового, коммунистического искусства ...» и тому подобное, удерживали в мире лидирующее положение. Причём, для всего мира «советское» всегда оставалось «русским». На нас равнялись, у нас учились…

А теперь? Что теперь? Так как же так получилось, что на сегодня русские в России практически не имеют никаких возможностей для развития своей культуры, и, прежде всего, – академической, высокой, классической. Мы лишены своих театров, своих оркестров, лишены экрана и эстрады, мы давно уже не надеемся, что наши романы и симфонии, поэмы и песни дойдут до наших читателей и слушателей. Я описывал технологию революций в театрах (см. статьи «Отцы и дети лейтенанта Шмидта» и «Больше, чем о Большом»), в результате которых мы потеряли уникальную, не имевшую аналогов в мире, русскую режиссёрскую школу. А «ликвидация» катит всё дальше: композиторская традиция русского симфонизма тоже пресеклась… Погублена и русская школа дирижирования… В книготорговле только бульварщина (статья «Комбинаторика против творчества»)… Абсолютно всё, что имеет воздействие на массовую аудиторию, сегодня контролируется нравственными меньшинствами. А творчество большинства загнано-загорожено в фольклорные резервации, где нам щедро предоставлены лапти, кокошники, балалайки и косоворотки со свистульками...

Когда приходится много ездить по стране, постоянно общаясь с людьми искусства в Орле и Перми, в Мурманске и Липецке, Новосибирске и Брянске, в Петербурге и Рязани, складывается достаточно внятное представление о жизни отечественной культуры. По крайней мере, о тенденциях. И вот главная из них: русская культура стремительно теряет свою иерархичную целостность, она всё более фрагментируется по сетевому принципу. Дело в том, что опухающая алчностью столица для русской культуры перестала быть вершиной её творческого духа, центром живой, развивающейся классики, она более не является источником эстетического свечения, сосредоточием художественно идеальных образчиков для поклонения и подражания. Да, Москва нужна нам своими музеями, своей памятью о гениях, бродивших по Солянке и Пречистенке, да, юные таланты ещё могут учиться в национально ориентированных академиях Гнесиных и Глазунова, где-то как-то выживают и трудятся на славу нации замечательные личности, но как же этого мало для собирания и удержания целостности творческой России! Как этого мало для нашего национального фокусирования, нашего державного единения.

«Поражу пастыря, а овцы сами разбегутся». Без иерархии теряется симфонизм национальной культуры, рушится гармония сложноцветия её искусств. Становятся бессистемно-беззащитными ценности (и, вслед за эстетическими, этические!). Без иерархии невозможна векторная определённость развития искусства, развитие тормозится или даже останавливается, переходя в режим самосохранения, укрываясь в консерватизме. И вот сегодня, лишенное ориентации на вершину, национальное искусство от распада в модерновый маргинализм спасается в классических вариациях.

Сегодня культура России видится всё более регионально-очаговой. Творческая жизнь провинции, как правило, смыкается, кружкуется вокруг поместной художественной школы или личности, уже признанного общероссийского масштаба. Балет и живопись, поэзия и мультипликация – сегодня имеют конкретные адреса, географические привязки. И, к общей беде, адреса и привязки всё более конкретные.

Да, делатели искусств перекликаются, поддерживают личные связи, изредка даже встречаясь на фестивалях и декадах, но …

Да, упорно выживающие творческие союзы писателей, композиторов, художников и архитекторов региональными отделениями как-то ещё удерживают профессиональную среду, в которой только и возможно формирование мастерства, но …

Если вдохновение художника не от мира сего, и, являясь тайной мистической, связано лишь с его душевной готовностью к служению своему народу, то материализация этого вдохновения ныне чрезвычайно зависима от доброй воли, эстетического развития и культурной образованности местной властной и финансовой элиты. Отсюда – от их воли, развития и образованности – и лоскутность современной отечественной культуры.

Увы, как завелось с застойных времён, культура у нас не только финансируется, но и управляется по остаточному принципу. Главы региональных администраций, тонущие в проблемах балансирующих на грани катастрофы экономики и соцбыта, не считают для себя необходимым принимать деятельное участие в организации и ведении непрерывного развития культуры, отделываясь расходной статьёй со дна бюджета и приветствиями «мероприятиям». А ответственность бюджет поделить и мероприятия откурировать делегируют департаментам и министерствам, непосредственно призванным «руководить» народным творчеством. По каким же критериям или пристрастиям те делят и курируют? – Об этом и рассказывает культурная карта современной России.

Картина, действительно, лоскутная. Тут и многолетне сложившиеся музыкальные и театральные школы, и внезапно раскрывшиеся личные литературные таланты, и любящие живопись меценаты, и патронирующие балет губернаторы. Но уже далеко не каждая провинция имеет кем гордиться, не у каждого города есть свой живой брэнд, не у каждого района – поющая или танцующая визитная карточка. А ведь существует и ещё одна «цветовая» характеристика: взаимоотношения местных культработников с местными культминистрами. К сожалению, почти повсеместно эти отношения болезненны, взаимно претенциозны, перегружены цепляющимися друг за друга несуразностями, доводящими непонимание до непримиримости.

Попробую выразить виденье этой проблемы с точки зрения делатетелей искусств. Да, нужно согласиться, что сработаться с творческими людьми трудно, ох, как трудно. Да, писатели горделивы, живописцы заносчивы, композиторы необязательны… И все жутко обидчивы… Однако, если без шуток, реально существует и такая константа: чиновники не просто без желания сотрудничают с профессионалами, но, как правило, откровенно боятся признанных специалистов в той или иной области искусства. Особо проблемны взаимоотношения госчиновников с творческими союзами, нынешним законодательством опущенными до «общественно значимых организаций», и потому материально полностью зависимыми от личного уважения губернатора или мэра к их прошлому авторитету. Авторитету имён, эти союзы создававших и наполнявших. Пыльно-пошлым шлейфом из безголовых девяностых тянется нигилистическое отношение к союзам, как к некоему «пережитку тоталитаризма», к «сталинщине». К подозрительно замкнутым сообществам, не спешащим менять ценностные убеждения, идеи и идеалы, каковым явно нет места в либеральном уничеловеческом будущем.

В таком отношении к нам смыкаются и незнание истории цеховых объединений, и непонимание того, что только так исторически сформировавшаяся и оформировавшаяся творческо-профессиональная среда может на местах открывать новые таланты, научать ремеслу, и продвигать «поместных гениев» в общероссийские мастера. Дабы становились они новыми брэндами и визитными карточками. Ведь, нравится это кому-то или нет, но без профессионального поручительства товарищей по цеху, лучше б некоторым не мнить себя поэтами, драматургами или прозаиками. По крайней мере, не говорить об этом никому, кроме родственников. Это я о мельтешащих на телеэкранах и заказных страницах газет персонажах литературного рынка.

Понятно, что много легче управлять самодеятельностью, начальствуя над тобой же назначенными директорами домов досуга и худруками студий. Да, там есть расписания, сроки, отчётность, дисциплина и массовость… Но, кому тут объяснять, что любительство никаким чудом не породит чемпиона? Кто тут не знает, что интеллектуально-психические качества врождённы, что из хорошего исполнителя может вырасти только исполнитель отличный, а природный лидер, при обязательном знании производства, не сможет сделать карьеру, ровно двигаясь вагончиком за паровозиком. Как и адъютант, дотерпевший до освобождения генеральского кресла, так и останется адъютантом, какие лампасы ему не нашей. Да, писатели горделивы, живописцы заносчивы, композиторы необязательны. Но именно через них, таких неудобных, выражается национальное самосознание, ими народ самоочувствывается и самоопределяется. И самосовершенствуется.

Частично непонимание меж работниками культуры и начальниками над культурой стоит и на том, что художники и писатели уже (!) знают о том, что столица сегодня не задаёт ни вектор творчеству, ни уровень профессионализму, более того, сосредоточенная на материальном, она ныне искусство просто тлит. Художники и писатели знают, что задача их дня – работа в традиции, продолжение классического направления. И делают, что могут… и творят свободно…

А чиновники, во имя «властной вертикали», просто должностно ориентированы на инструкции из Федерального центра. Которых по культуре давно нет. Есть PR -методички по поддержанию имиджа руководства региона, спускаются гранты на популяризацию единой правящей партии, звонят с просьбами московские и питерские коллеги… Но государственных указаний направления развития культуры не приходит уже много лет. Столица не задаёт ни вектор, ни уровень.

Вот в эту федерально-идеологическую пустоту и вбивают-вдавливают-втискивают-вживляют телераскручиваемых сорокиных-быковых-ерофеевых-гришковцов-гельманов… из Москвы в Пермь, из Перми в Новосибирск, из Новосибирска в Краснодар… от оперных постановок в Большом до моноспектаклей и выставок в провинциальных ДК… народ плюётся? так то дело вкуса… а вкус воспитывается – и затратные суммы на «проекты» выказывают цели их хозяев: ликвидация культуры – это ликвидация нации.