Евгений ЕЛЬШОВ, участник Великой Отечественной войны, член Союза писателей России, член Союза журналистов, ветеран ТАСС
ВЧЕРА БЫЛ ПРАЗДНИК


Е.Ельшов с кадетами
«Последний парад наступает»?

Не смолкает спор: достойный ли был парад на Красной площади в честь 68-й годовщины Победы, нужен ли он вообще в наше время? Многие говорят: нужен, пока живы фронтовики, самым молодым из которых сегодня под 90. Парад - это не только красиво, но и заряжает высоким духом как солдат, так и всех зрителей: мы едины, мы победим! Кто-то предложил потраченные на парад деньги раздать нуждающимся ветеранам, подсчитали сумму - около одной тысячи рублей; это насмешка над идеей и традицией. А наши воины, как показала история, «не хлебом единым живы».

Организаторы праздника учли замечания ветеранов, высказанные о прошлогодних парадах (я был на двух юбилейных): промаршировали суворовцы, вернули и праздничный облик участников парада вместо безликой полевой формы. Но «пригласить» на парад Победы, хотя бы в виде портрета, победителя-главнокомандующего, о чем также просили ветераны, власти не решились. А ведь именно ему принадлежала идея устроить парад на Красной площади 7 ноября 1941 года, о чем сейчас с признанием вспоминают: «Это был сильный ход» («ВМ»), но не могут произнести имени автора - И.В.Сталина.

Двойственный подход не ограничивается одной личностью. Славим победу страны, но и её избегаем назвать по имени: Советский Союз; славим народ, но чураемся признать его советскую сущность. Придумали фокус: народ победил вопреки всему советскому, якобы ошибочному и порочному, особенно вопреки какому-то, сбоку припека, главнокомандующему. Как бы «вопреки» были совершены и другие победы – в космосе, науке, спорте. Что за удивительная страна, хотя бы в назидание потомкам сохранить такую! Но её не только разрушили – вычеркивают из памяти. Советское пространство сокращается, как «шагреневая кожа»; его выдают дозировано - по глотку, по капле, как больному кислород через маску. Можно, например, на один день (День города) попасть в уголки, оформленные «по-советски» или на встречу с «советской музыкой» («ВМ»).

Восстанавливается звание «Героя труда», но не говорится: какого труда? Были герои социалистического труда, возможно, допускались «натяжки», не хватало настоящего социализма, полной справедливости, но к этому стремились. А что мы строим сегодня? Похоже на капитализм, причем не в лучшем виде: падение реальной экономики, обманная приватизация, коррупция, обогащение меньшинства за счет большинства (второе место в мире по числу миллиардеров) и т. п. Политологи смягчают формулировки: «капитализм с человеческим лицом» (державный или госкапитализм). Но одного «лица», то есть, имиджа не достаточно – нужны коренные преобразования страны, подлинный прорыв. Так советские люди, в том числе и вернувшиеся с войны солдаты, думали, допуская реформы сверху: взять лучшее у капиталистического Запада, но не выбрасывая, а совершенствуя свое, советское содержание, выстраданное в труде и завоеванное в боях. «Реформаторы» не послушали эти голоса, советское рубили под корень, а западное – будь то продукты, техника или демократия – оказывалось подделками, яркими вывесками - брендами, только каждый раз «в новой упаковке». «Прораб перестройки» М.Горбачев уже признался в содеянном, хотя и претендует на «достройку», то есть, еще одну «упаковку».

«Была страна…» - с чего бы это запела молодая исполнительница в скромном кафе, где собрались в праздничные дни фронтовики? Тоже ностальгирует о «былой стране»? Об этом мы не раз порывались сказать, но сами же себя одергивали: «Не надо портить праздник!». Он же принадлежит не только фронтовикам, но и всем остальным, включая поколение малышей в детских колясках.

Праздник позади, можно подвести другие итоги, взглянуть на вещи трезвыми глазами. Например, по вооружению, продемонстрированному во время парада – сотне единиц бронетехники, простому зрителю трудно реально судить об уровне обороны страны. Люди о ней скорее судят по непрекращающимся разоблачениям дельцов из Минобороны: «Фальшивые запчасти для танков», «Деньги на питание российских солдат шли в офшоры» и т.п. («КП», 04.04 и 12.04.2013).

Настаёт еще один важный день - День памяти. Мы снова подсчитаем миллионы павших на войне, никак не определимся с количеством, а я уже веду другой счет: потерь качества. И перед глазами встают образы тех, о ком остались песни: «А мы с тобой, брат, из пехоты», «За того парня», «Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой», Колька - справа, Лешка – слева и все остальные. Им мы не успели сказать нужных слов, говорим запоздало сегодня: ушли лучшие. В грамматике есть такое явление: «Сослагательное наклонение», в котором выражается невозможное, несбыточное действие, потому что требует определенного условия в уже отошедшем времени. Это не действие, а его пожелание, нереальное, но так необходимое и востребованное сегодня!

 

СОСЛАГАТЕЛЬНОЕ … ПОКЛОНЕНИЕ

Было бы совсем не так, ребята,

На просторах всей нашей земли,

Если б встали лучшие солдаты,

Что в боях когда-то полегли.

 

Было бы совсем не так, ребята,

Не было б развала без войны,

Не стояло б у границы НАТО,

Дани не платили б без вины.

 

Не закрылись бы серьезные заводы,

Вспаханы бы были все поля,

Без заборов жили бы народы –

Все, кого сплотила русская земля…


Конец войне, автору статьи еще нет и 20-ти
В будни приходят в голову, может не самые главные, но чувствительные «мелочи», например, деление людей не по боевым заслугам, а по месту их действий. Хотя, возможно, бойцу «второстепенного» участка было тяжелее, чем кому-то на главном направлении. Лично мне больше всего «досталось» как раз в бою у «безымянной высоты», под номером 65: я был ранен и контужен с потерей речи. Мы понесли большие потери, но высоту отвоевали. Сегодня некоторые могут рассуждать: зря старались, высота-то теперь не наша, а во враждебной Прибалтике. Но там была крупная немецкая группировка, которая рвалась к Москве, и мы её задержали на дальних подступах. Значит не зря. И нашу часть хоть запоздало могли бы сегодня тоже помянуть. Почему героическими называют только города, почему – не поселки и деревни? Я так написал об этом:

Мы полчища фрицев держали

Лишь горсткой отважной братвы,

Удар на себя принимали

От нашей столицы – Москвы…

 

Она была в сердце солдата,

Как символ победной мечты,

В боях у посёлка , у хаты ,

В боях у любой высоты .

 

Нам звания не присудили,

И не был в честь нашу салют,

Зато о нас песню сложили –

Её до сих пор все поют.

В СМИ уже был затронут другой «нюанс», когда людей не делят, а, наоборот, смешивают: военнослужащих тыловых подразделений приравнивают к участникам боевых действий. Я возражал и против слова: «участник» (поучаствовать можно в субботнике, пирушке и т.п.), есть более достойное: «фронтовик». В некоторых европейских странах есть точное слово «окопник». Действительно, разве можно сравнивать человека, ночевавшего после службы в нормальной домашней постели, с тем, кто сидел в сыром окопе и ночевал на снегу?

Нельзя обойти последние фильмы режиссера Никиты Михалкова. Меня не смущает его видение войны, кстати, воссозданное со слов других. Да, было и такое, можно было вытащить на свет божий и похуже, пострашнее кадры. Но единичные и нетипичные картины не дают окончательной правды. Например, в нашей роте были «штрафники», но это были нормальные люди, хорошо воевавшие и многому обучившие нас, юнцов на фронте. Им заменили тюремный срок фронтом, мы знали об этом, но не ворошили прошлое – у них настала новая жизнь. А в фильмах они везде - нелюди, звери, антиобщественные элементы.

Каждый раз перед Днём Победы, Днём защитника Отечества и другими боевыми датами рождается идея: дать ветеранам высказаться в СМИ, издать книгу воспоминаний. Как правило, эту идею облекают в грандиозное, многостраничное, неподъёмное издание, которое будет стоять под стеклом музея. А нужно-то совсем другое: сделать каждому персональную, авторскую брошюрку. Это будет лучшей наградой фронтовику. Нет денег? Тогда не надо твердить с трибун: «Мы у вас в неоплатном долгу, дорогие ветераны!». Фронтовики уходят из жизни на наших глазах. И уносят с собой свою, солдатскую правду о войне, которая послужила бы новым поколениям опытом, уроком и, возможно, самыми глубокими откровениями о жизни. Иначе мы останемся только с правдой маршалов, генералов, политработников, водителей, журналистов и вдов. Это немало, но не вся правда..

Многие фронтовики не любят подробностей при описании своей войны, носить все награды кроме какой-нибудь одной – памятной, красоваться в президиуме торжественного собрания. На это у них есть причины, но это не должно умалять их заслуг. Вот известный мне пример: фронтовика пригласили в школу и попросили захватить с собой фронтовые фотографии. Он не пошел. А когда к нему домой заявилась целая делегация школьников, да еще в сопровождении учителя и журналиста, он не открыл дверь, сославшись то ли на болезнь, то ли еще на что-то. Грубый и дремучий человек?

Нет, причина была другая: у него нет фронтовых фотографий. Всё просто: для ведения боя у него, кроме автомата, была даже лопата, но не было … фотоаппарата. А фотокорреспондент мог «заскочить» на передний край лишь по спецзаданию на какое-нибудь чрезвычайное событие, чтобы сделать снимок для газеты, но вовсе не для солдата. Я тоже остался без фронтовых снимков, но у меня есть одно бледное фото, сделанное на второй или третий день после Победы. Дело было под Кенигсбергом, мы «мобилизовали» одного пожилого немца из местных жителей: найти фотоаппарат и запечатлеть нас, четырех пехотинцев. Свой ли аппарат нашел старик или у соседей, но приказ победителей был выполнен. Кому-то, с фотографиями повезло больше, они могли бы тоже рассказать, как им это удалось.

Я с благодарностью пользуюсь возможностью поделиться своим скромным опытом через газету «Российский писатель». Охотно выступаю в школе или воинской части. Но случаются и другие совершенно неожиданные и забавные встречи, что-то наподобие «гайд-парка».

 

«Пока всё клёво»

Ребята снова по-птичьи уселись на скамью у подъезда моего дома, пачкая сиденье грязной обувью. Чистоплотные соседки опять лишатся сегодня вечерних «посиделок», если не догадаются прихватить с собой газету, чтобы подстелить. Я каждый раз гоняю молодых пришельцев, не скупясь на слова и жесты, и они расходятся, хотя и послушно, но недружественно оглядываясь на меня. Сегодня же, по неведомой мне причине, я изменил тактику и говорю:

- Я тоже присяду. Только по-вашему не смогу, надо тренироваться…

Ребята переглянулись и засуетились, стали искать, чем бы очистить скамью, один даже достал носовой платок. У кого-то оказался фирменный пластиковый пакет. Я уселся, а они встали и начали рассматривать меня – «ненормального».

- Откуда вы, такие… к нам залетели? Как грачи по весне.

Оказалось, что они сделали здесь остановку по дороге на стадион «Локомотив». Все - студенты престижного московского института, есть москвичи и приезжие из других городов, довольны ВУЗом. Уклон математический. Распределения не будет, самим придется заниматься трудоустройством, но до этого далеко. Пока всё «клёво», удачно…

- А как с армией, пойдёте служить?

Наступила минута затишья. Опять переглянулись между собой. Первым высказался москвич: нет, в армию не пойдут, надеются на отсрочку. Остальные поддакнули кивком головы. И тут я, прошедший всю азбуку военной подготовки, - в школе, военном училище и на фронте, - задал мучавший нас, стариков, вопрос:

- А если война? Кто же будет защищать страну?

- А кому мы нужны, чтобы воевать с нами? – вопросом ответил один.

Неужели не понимают? Или притворяются? Взрослые дома наверняка об этом говорят. Значит, не слушают, не слышат. Надо повторить:

- Мы, может, врагу и не нужны (видите, как сокращается население страны даже без войны), а вот наша земля с нефтью, газом, лесами и полями ему покоя не даёт, во сне снится. И претендентов немало. Одни, как Япония, прямо высказывают свои территориальные притязания; другие пока помалкивают, но уже перекрашивают в свои цвета карту с нашей Сибирью, ждут своего часа…

- Страна большая, народа много. Может, без нас управятся? – прервал мои рассуждения красивый юноша. – Есть же любители послужить.

Я вспомнил песню «Проводы», она из времен гражданской войны, но мы её пели в военном училище:

«А куда ты, паренёк, а куда ты?

Не ходил бы ты, Ванёк, во солдаты!

В Красной армии штыки, чай, найдутся.

Без тебя большевики обойдутся!»…

Паренёк из той песни пристыдил соседей:

«Будь такие все, как вы, ротозеи,

Что б осталось от Москвы, от Расеи?»

Лучше не скажешь, и я воспользовался тем же аргументом:

- Ты считаешь, что твой дом, твою семью должен защищать кто-то другой? – спросил я. – Москву надо отдать?

- Нет, Москву надо защищать, потому что придут не только прежние французы, - сказал не москвич, а иногородний. - Но как бы это сделать, минуя службу в армии?

Вот оно что – ребята ищут альтернативу, чураясь ходить под команду «в строю». Это чувство посещало и меня в бытность курсантом военного училища. Я ведь кадровым военным не стремился стать – в армию позвала всеобщая обязанность и война.

 

Слышал бы главнокомандующий

Наконец, может их пугает «дедовщина»? И они, конечно, ждали моего ответа. Было стыдно признавать этот позор нашей армии. Раньше такого не было. Проблема решалась просто: командир ночевал вместе с солдатами в казарме, а на фронте шел вместе с ними в атаку. Сегодня у меня другой ответ:

- Хватит прятаться за женскую юбку, не позорьте себя. Если у них землячество, то и вы сплачивайтесь, будьте дружнее, умейте давать сдачи. Они только с виду храбрые, а при первом же силовом приеме бегут наутёк. Занимайтесь единоборствами и т. д.

Есть альтернатива служить в хозяйственном или санитарном подразделении. Но неужели их, мужчин, не влечет естественное желание владеть оружием? В школе мы регулярно ходили в тир, тренируясь в меткости стрельбы из тульской малокалиберной винтовки ТОЗ-8. В училище мы познакомились со всеми видами стрелкового оружия. А на фронте, помимо отечественного, было и трофейное оружие, и мы менялись друг с другом: «Вальтер» на «Парабеллум» и наоборот.

- А какой род войск самый опасный?

- В десантники многие хотят, но вдруг парашют не раскроется?

- А подводная лодка не всплывет?..

Я рассказал, с чем пришлось столкнуться мне, представителю «царицы полей». В танке не воевал, а на танке, в качестве моторизованной пехоты, пришлось. Для пехотинца это ощущение непривычно, уж лучше в танке. Летал на самолёте У-2, болтает в воздухе, лучше на большом самолете. С парашютом прыгал только с учебной вышки, ощущение свободного падения испытал.

«Если завтра война», - пели мы раньше и готовились соответственно к «завтрашней войне». Но времена меняются, сроки сдвигаются, и война наступает не завтра, а вчера. Например, информационная. Поговорили о компьютере, какой операционной программой они пользуются. Тут кое-что посоветовали и они мне: лучше оставаться с ХР, а если менять, то на 7-ю, но только не на программу Vista .

Были неожиданные вопросы: почему так зверствовали фашисты – они такие по природе или им давали наркотик перед боем? А что давали нашим солдатам? Пил ли и курил ли я? Как кормили? Давали ли на фронте отпуск домой или только после того, как подобьёшь танк (значит, посмотрели кинофильм «Баллада о солдате»)?

Я едва успевал отвечать на этот поток вопросов, и мой внеурочный «гайд-парк» продолжался бы и дальше, если бы не перемена погоды: стемнело, небо заволокли тучи. Я достал из кармана ключи и начал выходить из плотного «окружения», а ребята стали наперебой протягивать мне руку: «Спасибо! До свидания!». Пошёл дождь, и вся группа с гиканьем, будто по команде во время авианалёта: «В укрытие!», скрылась из глаз. Я посмотрел туда, где только что гнездилась «стая»: дождевые капли падали на скамейку, смывая пыль и прочий мусор. Сиденье становилось чистым и поблескивало прошлогодней краской. Словно ничего особенного тут и не случилось.

Но что-то всё-таки случилось. Я это увидел по глазам, почувствовал по рукопожатиям ребят: они были восприимчивее и дружественнее, чем прошлый раз. В общем, нормальные ребята. Да почти, как и мы в их возрасте. Только эти - с «мобильниками». С ними надо настроиться на одну «волну». Жаль, что в этом случайном разговоре не участвовали представители министерства обороны; они бы наверняка осознали, что надо меняться не только призывникам, но и армии. Ведь ребята задали еще не все вопросы, которые их волнуют. Я бы и сам поинтересовался: почему число музеев боевой славы в школах растёт, а число желающих служить в армии снижается? Для такого разговора нужна другая «площадка», в другом месте. Потому что… скамейка у нашего подъезда в ближайшее время будет занята под женские посиделки, со своими вопросами и проблемами: ЖКХ. ТСЖ. ЗОЖ, УЭК (универсальная электронная карта) и т. п.

Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"
Комментариев:

Вернуться на главную