|
ГОРОДСКАЯ
На селе артисток мало,
Эта – тоже не «звезда»:
Год куда-то поступала –
Не попала никуда.
Недовольна небесами,
Будто ждёт всегда дождя,
Водит пыльными глазами,
До округи снисходя.
Тет-а-тет не допуская,
Как хрустальный, держит стан.
Что тут скажешь, городская –
До неё, поди, достань…
СВАТОВСТВО
Насупленный штакетник,
Два пристальных окна…
В руках моих букетик,
В коленях – слабина.
Внезапный скрип калитки,
Как властный окрик – эй!..
Я медленней улитки
Ползу к судьбе своей.
До онеменья страшно
В отчаянье гадать:
Что если твой папаша
Не хочет тестем стать?
Что если мой букетик –
Совсем не аргумент,
И мать твоя ответит
Категоричным "нет"?..
Я делаюсь отважным
И злым, как во хмелю, –
Одно, одно лишь важно:
Что Я
ТЕБЯ
ЛЮБЛЮ!
***
Женщина глядит издалека
На леса, поля и облака.
На моря и горные луга
Женщина глядит издалека.
И вмещает всё это шутя
В безмятежно спящее дитя.
ОТЪЕЗД
Поцелуи, прощальные речи:
«Как доедешь – письмо напиши!..»
По стакану – за скорую встречу
И для снятия камня с души.
Снисходительный взгляд проводницы:
Мол, решать-то единственно ей –
Дать возможность спокойно проститься
Или поезд отправить скорей.
Что-то всё-таки не досказали,
Что-то всё же недорешено…
Загрустило родными глазами
Отъезжающее окно.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Ушла, сказав: «Неинтересно
пропасть с тоски во цвете лет…»
Остались стол, кровать, два кресла
и остывающий обед.
Волной обрушилась усталость,
и полумёртвое «Постой!..»
висеть бессмысленно осталось
в пространстве комнаты пустой.
…Вернулась.
Походя и мило
смахнула пыль минувших зим,
как будто просто выходила
минут на двадцать в магазин.
ССОРА
Помню, как падал бокал со стола:
Медленно, неотвратимо…
Вечность с момента паденья прошла,
Много в себе уместила:
Сотню рождений и сотню смертей –
Вот вам стекляшка простая.
Падал бокал…
А тревожная тень
Билась об пол, вырастая.
И за секунду до взрыва стекла,
Не сомневаясь нисколько,
Ты уже следующий в руки взяла.
Дальше… осколки, осколки…
РАЗЛАД
Звёзды под утро припухли.
Шорохи вязнут в тиши.
Ссорятся молча на кухне
Две забубённых души.
Может, всего-то и надо:
Просто друг другу помочь
Вспомнить причину разлада, –
Вдруг и закончится ночь?
…День в палисаднике вызрел.
Оба признали вину.
Вздох облегченья, как выстрел,
С треском порвал тишину.
ТРИПТИХ
1.
Стало, кажется, теплее…
Вот и двинулись снега
Вдоль окраинной аллеи
Дальше – за город, в луга.
Там набрякли и оплыли,
А расквасятся едва –
Из-под них попрут полыни
И другая трын-трава…
2.
Становлюсь сентиментален.
С каждым мартом всё ясней
Слышу выдохи проталин
Сквозь галдёж весенних дней.
И последним снегом таю,
И к тебе бегу ручьём,
И без умолку болтаю
Обо всём и ни о чём…
3.
Стань же ты ко мне теплее.
Пусть я вздорный и чумной –
Вместе мы переболели,
Перебредили весной.
Лето мирно пережили…
Свинцовеет окоём.
Скоро осень.
Дорожим ли
Тем, что до сих пор вдвоём?
***
Не спеша вдыхал рассвет
Запах сеновала.
– Мне б прожить с тобой семь лет, –
Ты тогда сказала, –
Их хватило бы с лихвой,
Пусть не очень много…
Пахло скошенной травой
От тебя и стога.
Много радостей и бед
Нам судьба дарила.
Вот и минуло семь лет.
Надо же, – хватило!
ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
В мои заботы не вникала,
И я не лез в её дела.
Светила лампа вполнакала
На пограничный край стола.
Бокалы тренькали: «За встречу!»,
Скучал на блюде апельсин.
Водой разбавленные речи
Поспешно выбились из сил.
ЖЕНЩИНА У ОКНА
Стоит, задумавшись о чём-то,
Попробуй выведай – о чём?
Проём оконный перечёркнут
Летящим наискось плечом.
Попала в плен к воспоминаньям –
Судьба пытала на излом.
Стекло оплавлено дыханьем.
Январь дымится за стеклом.
Давно погасла сигарета,
Сгорев до фильтра целиком…
Я эту даму видел где-то,
Я с ней когда-то был знаком.
НЕ ПАРА
Он не мог любить другую,
Эту же – терпеть не мог.
Вот и тыкался вслепую
В перекрестия дорог.
И она при редкой встрече
Гордо тешилась игрой,
А потом комкала вечер
Над подушкою сырой.
Вместе быть нельзя им было,
Врозь сгорали от тоски…
Хромоногая кобыла
Ковыляла вдоль реки.
ТАНЮХА
Вновь за окошком слякоть,
Серых дождинок вязь –
Повод неслышно плакать,
От дочерей таясь.
Старый жених отвергнут,
Новый – как младший брат.
Тлеет в бокале вермут.
Карты любовь сулят.
Глаз синева хмельная
Вылакана до дна.
Всё на пути сминая,
Снова грядёт весна.
ОДНОЛЮБ
Нёс, как вылинявшее знамя,
Жизнь, полученную в рассрочку.
Всякий раз, расплатившись с долгами,
Выпивал по ночам в одиночку.
Иногда, словно выключив разум,
Озирался вокруг виновато
И влюблялся по сотому разу
В ту, с которой расстался когда-то… |
СИНЯЯ ПТИЦА
Наврала, улетая:
– Отмучился,
наслаждайся теперь одиночеством…
– Ты вернёшься? – спросил.
– Как получится.
А имела в виду:
как захочется.
БЫВШИЕ
Вспомнив тень былого долга,
Повстречались ненадолго –
На день, может быть, на два:
Схожесть сделанных ошибок
И пинг-понг полуулыбок…
И слова, слова, слова…
***
А в мире – пустота.
Мир вылетел в трубу…
Я с чистого листа
Начну писать судьбу.
Впишу в неё всё то,
Что только захочу –
Мне не указ никто,
И всё мне по плечу!
Пишу, пишу, пишу –
Мир наполняю свой.
Жить и любить спешу,
Пока ещё живой…
Да только деть куда
Лет этак пятьдесят?
Прошедшие года
На мне горбом висят.
Стряхнул я морок снов,
И вырвалось из уст:
«Так, значит, мир не нов?
Так, значит, мир не пуст?..»
НАТАШКА
Гладью вышита рубашка,
Юбка-клёш – китайский шёлк.
Хороша собой Наташка!
Ей семнадцатый пошёл.
Из глазёнок брызжут бесы,
С губ струится сладкий яд.
Все окрестные повесы
Обезврежены подряд.
Промелькнула в коридоре,
Недоступностью маня,
И – какое, право, горе! –
Не взглянула на меня.
***
Сгораешь, жизнью опечалена,
Быстрей, чем тонкая свеча…
Влюбляйтесь, девушки, отчаянно,
В любви корысти не ища!
И у родителей неспрошенно,
И не страшась людской молвы,
Влюбляйтесь, милые, хорошие –
Должны, должны влюбляться вы!
Ведь бабья долюшка безжалостна:
Не возвратит потом ни дня…
Влюбляйтесь, девушки, пожалуйста!
В кого? Да хоть бы и в меня.
***
Картина мира такова:
Внизу – зелёная трава,
Вверху – свод неба голубой,
А между ними – мы с тобой.
Наискосок – течёт река,
На заднем плане – тёмный лес.
А мы стоим – в руке рука,
И между нами – интерес.
***
Всё у тебя по полочкам,
всё-то уже там есть…
Как сквозь ушко иголочное
мне в твою жизнь пролезть?
Круг твоих дел обыденных
вычерчен чьей рукой?
Где ж тебя так обидели,
что незнаком покой?
Мыкаюсь где-то между я
прочных твоих забот
и дорожу надеждою,
что пригожусь вот-вот…
Вместе однажды выйдем ли
к свету иного дня?..
Будь милосердна, выдели
полочку для меня.
***
Не сон, не явь, а между где-то…
Не разберём ни ты, ни я
откуда вдруг так много света
в унылом мраке бытия?
Душа, как прежде, бесприютна,
но так беспечна и легка,
что даже, кажется, нетрудно
любить тебя издалека…
Но всё ж порою станет жутко,
коснётся оторопь груди –
воспринимается как шутка
моё простое: «Приходи»
и твой ответ: «Нет, лучше вы к нам…»
И от судьбы не убежать…
Друг друга мы, боюсь, привыкнем
на расстоянии держать.
***
Разболелся, как всегда, некстати,
в сон свалился в середине дня…
Ты, присев на краешек кровати,
долгим взглядом гладила меня.
Взглядом, возвращающим мне силы,
а потом, склонившись надо мной,
ты глазами ласково спросила:
– Что ж не бережёшься ты, родной?
И смотрела долго, кротко, нежно,
так и не дотронувшись рукой,
и в душе, разбросанной мятежно,
воцарялся благостный покой.
…Может, и пригрезилось в горячке,
но теперь я точно знаю: ты
взглядом мои глупые болячки
заживишь верней живой воды.
***
Подожди,
не спеши,
послушай…
Поплутав по земной пыли,
друг на друга наткнулись души
и одна в другую вросли.
Вздрогнул мир,
покачнулся,
замер,
словно сжатый в одной горсти,
когда встретились мы глазами,
чтоб вовек их не отвести.
Утешения нет в обиде,
вот же,
вот оно, естество:
слышать, слушая,
глядя – видеть!
И важнее нет ничего.
***
Я с тобою говорю об одном…
О нелепо опоздавшей весне,
о цветах в пыли, о море ночном,
о Чукотке – незнакомой стране.
Говорю, что снова будут снега,
что у времени должок предо мной,
что дорога тяжела и долга,
что усталость – неизбывной виной.
Говорю, как в небе тает звезда,
как на луг ползёт дремучий туман,
как одышливо сипят поезда,
не доехав до неведомых стран.
Как понуро зябнет дождь под окном,
как заря в ночи целует зарю…
Я с тобою говорю об одном –
я с тобою о любви говорю.
ЮГ
Вспоминается всё реже,
к сожаленью, нам с тобой
городок на побережье
в лёгкой дымке голубой.
Дремлют домики-скворешни.
Воздух хрупок, как стекло.
Продаёт грузин черешни
(сколько было за кило?)
Над жаровнями распяты
бастурма, шашлык, самса.
Будто пёстрые заплаты,
по заливу – паруса.
Гаснет тень от минарета.
Взявшись за руки, бредём.
И навзрыд смеётся лето,
поливая нас дождём.
***
Любишь ли, нет ли – неважно мне,
будет несладко, зови.
Выжат я мелкими кражами
бесперспективной любви.
Счастье моё торопливое,
я ведь хочу одного:
знать о тебе, что счастливая…
Или не знать ничего. |