Анна ГРАНАТОВА

В ГОСТЯХ У ЖУРАВЛЕЙ

В Талдоме почтили память поэта Сергея  Клычкова

В  подмосковном Талдоме  состоялась "Литературная гостиная", посвященная памяти поэта и писателя Сергея Клычкова. В этом мероприятии приняли  участие: потомки поэта С.А.Клычкова, литературоведы, поэты, барды, переводчики, краеведы,  представители международного общества "Радуница", сотрудники ИМЛИ РАН, журналисты.

Усадьба Клычковых в деревне Дубровки встретила гостей прохладой поздней осени и свежим ароматом антоновских яблок, падающих с фруктовых деревьев. Сергей Антонович Клычков родился в семье башмачника-старообрядца, и о ремесле кожевенников, которое на рубеже  XIX- XX  веков  кормило этот район, тогда еще Тверской губернии, Клычков позже скажет: "У нас в округе  все подряд/ Зубами расправляя кожу/ Цветные туфли мастерят / Для  легких и лукавых ножек./ У туфель - золотой обрез/ И, словно в танце, узкий носик/ Кругом болото, топь да лес/ Таких у нас самих не носят!".

В воспоминаниях брата С.Клычкова - Алексея Антоновича есть строки о том, как мать будущего поэта, безграмотная крестьянка, Фекла Алексеевна, выйдя из дома в десять вечера с коробом башмаков, направлялась в Москву, и, преодолев порядка сотни верст уже на рассвете перепродавала их московским торговцам. Такая непосильная нагрузка закончилась  для Феклы Алексеевны параличом, на полгода приковавшим ее к постели. "Работать приходилось много. Весной и летом вся наша семья весь день до поздней ночи работала в поле, в огороде или в саду. В нашем небольшом саду в травяной беседке пили чай, и чай заменял нам зачастую и обед и ужин. За чайным столом подавались лепешки и сочни с творогом, пироги из ржаной муки с капустой и картофель во всех видах. Зачастую не было сахара, и чай пили с медом или с сухой малиной (...)  В вечерний час после работы  в беседке зажигалась керосиновая лампа. За день устанешь, но бывало достаточно прослушать пластинку с хорошим голосом, вальс или владимирских рожечников и вся усталость спадала".  

Удивительна творческая связь между писателями и поэтами своего времени. В 1922 году,  когда Сергей Антонович жил в Москве и сотрудничал с журналом "Красная Новь",  в его доме, у его отца, поселился писатель-натуралист Михаил Пришвин.  Именно здесь Пришвин пишет свой известный рассказ " Старый Башмак", а в 1923 году выпускает книгу, сборник рассказов под общим названием "Башмаки". Об этой болотистой местности Пришвин в географическом очерке скажет, что "на север по Савеловской дороге лежит глухое  болото Ворогошь, приют беглецов от церкви, государства и общества. Здесь живут ремесленники, - башмачники, портные, кожевенники, всего порядка двенадцати ремесел, но в подавляющем своем большинстве, - талдомские и кимрские  сапожники. .. Что это, скудость болотистой почвы, оторвала людей от земледелия, или же промышленная инициатива стала наследством относительного  чувства свободы ворогошским беглецам, изгоям общества,  церкви, государства? У сапожников на одном полюсе - мастер, ремесленник, "выгоняющий по 18 пар обуви в неделю, а на другом полюсе- "волчок", -  самолюбивый кожевенник, изготовляющий штучный товар, настоящую художественную обувь."

Талдом прозвали "журавлиной родиной", - в стихах С.Клычкова встречаем фразу "а я свой праздник справлю сам - в гостях у журавлей". Серый журавль украшает герб города.  Этот  экологически чистый район звал к себе охотников : "Осенний день прозрачно стынет, /Звеня охотничьей трубой", скажет С.Клычков, и нет ничего удивительного, что писатель-натуралист Михаил Пришвин провел несколько месяцев своей жизни на родине поэта С.Клычкова,  да еще в его доме! Читая поэзию С.Клычкова и философские миниатюры М.Пришвина, находишь удивительные переклички мотивов. Например, у Пришвина есть строки: "Никто не может прожить без любви. даже у зайцев есть любовь. Зимой из окна лесной избушки я видел не раз, как выбегает белый на лесную поляну и становится на задние лапки против первого, и третий, бывает, так прибежит, постоит. и - опять в лес, и, смотришь, по весне уже зайчиха с дитятами". У Клычкова читаем: "Весной на проталой полянке/ Где виснет туман пеленой/ Устроили зайцы гулянки/ И встречу  весны под луной./ И зайцы по-заячьи пели/ Водили за лапки зайчих/ И радостно сосны шумели/ И звезды качались на них". 

С.Клычков занимает особое место среди поэтов XX столетия. Он дружил со многими лириками "Серебряного века", особенно,  с Андреем Белым, много общается  с "новокрестьянскими поэтами", - Орешиным, Ганиным, Клюевым, но особенно он  симпатизирует Сергею Есенину: после Октябрьской революции Клычков жил в одной комнате здания Пролеткульта с ним. И здесь мы видим перекличку мотивов и поэтических образов. У С.Есенина: "Нивы сжаты, рощи голы/ От воды - туман и сырость. / Колесом за сини горы/ Солнце тихое скатилось/ Дремлет взрытая дорога/ Ей сегодня примелькалось/ Что совсем-совсем немного/ Ждать зимы седой осталось/ Ах, и сам я в чаще звонкой/ Увидал вчера в тумане/ Рыжий месяц  жеребенком/ Запрягался в наши сани".

А вот, как  пейзаж поздней осени звучит у Сергея Клычкова: "Синий дым по луговине/ В ряд сидят снопы в овине/ Дремлет дед за камельком/ Звезды падают мельком/ Звезды катятся вчастую/ Словно искры от кремня/ За деревню в рожь густую/ На ометы ячменя/ Сколько,  сколько лет прожито!/ Горсть у деда, как сусек/ Сколько ржи, овса и жита/ Помолочено за век!/ И растет под головою /Ворох спелого зерна/ Деду грезится былое/ На деревне-  тишина!".  

Тема природы - лейтмотив всей поэзии и для С.Есенина и для С.Клычкова, причем, у Сергея Антоновича в поэтических метафорах нередко подчеркнута специфика Талдомской земли: "Лежит заря, как опоясок/ И эту реку, лес и тишь/ С их расточительностью красок/ Ни с чем на свете не сравнишь./ Нельзя сказать о них словами / И нету человечьих слов / Про чащуру с тетеревами / Про синеву со стаей сов".

Младший брат поэта Сергея Клычкова -  Алексей Антонович вспоминал,  что Сергей любил охоту на глухарей. "Чтобы добраться до токующих глухарей, надо пройти дубенскую дорогу больше, чем наполовину. Шли мы ночью, скользя по корням. Вот в лесной тиши и в жуткой непроглядной темноте брат уловил какие-то звуки. "Это, - тихо сказал мне Сережа, - токует глухарь." Оба мы шли только во время "песни", как только она кончалась, мы замирали на месте.  Звуки были слышны ближе и ближе. Брат довольно точно определял расстояние до глухаря. Знал дальнобойность ружья. И вот- выстрел. Большой петух с красными сережками. Уже светало. Через просвет между макушками высоких елей были видны клочки хмурого серого неба. Мы вышли на дорогу. Была ранняя весна. Многие птицы прилетели издалека. Их пением нарушалась лесная тишина. От красавицы -Дубны до нас донеслись звуки, будто плач ребенка. Брат Сережа сел на старый замшелый пень. Казалось, что он сказку делал былью, а быль превращает в сказку. "Слышишь жалобное пенье? Это плач-горе, случившееся с ее милым, близким другом. А веселый  посвист на разные голова, - утешают и стараются развлечь глухарку. Человек без природы не мог бы существовать на земле".

Для Клычкова притягательны фольклорно-мифологические образы. "По лесным полянам/ Вкруг родной деревни/ За густым туманом/ Ходит старец древний". Неудивительно, что любовь к сказу приводи С.Клычкова к мировому эпосу. Именно он переводи с грузинского знаменитую поэму Шота Руставели  "Витязь в тигровой шкуре". 

Несмотря на знакомство с М.Горьким и А.Луначарским, талантливый поэт  и переводчик С.Клычков остался равнодушен к индустриальному энтузиазму первой пятилетки - он верен традициям сельской старины: "и хляби ринулись из тверди,/ И мир взметнулся на дыбы/ Удержатся ль на крыше жерди / Старухи матери- избы?". Ни фронт Перовой мировой войны, ни Крым, где в 1921 году  С.Клычков едва не был расстрелян белогвардейцами,  не изменили его сознания, ориентированного на образ милой сердцу деревни. Патриархальный деревенский пейзаж останется поэтической доминантой С.Клычкова, противостоящей "прогрессивной"  пролеткультовской эстетике  машин и гигантских строек: "Мы отошли с путей природы/ И потеряли вехи звезд/ Они ж  плывут из года в годы/ И не теряют мест/ Пускай земные брони - горы/ Мы плавим в огненной печи/ Но миру мы куем запоры/ А нам нужны ключи!/Закинут плотно синий полог/ И мы, мешая явь и бред/ Следим в видениях тяжелых/ Одни хвосты комет!"

Судьба Клычкова трагична, как, увы и многих поэтов начала XX столетия, о чем совершенно справедливо в своем докладе заметил редактор журнала "Юность" Игорь Михайлов: "Новокрестьянские поэты показывали обществу особые смыслы нашего бытия. Они все свою жизнь закончили трагически. И Николай Клюев не уберегся, даже став коммунистом, погиб Сергей  Есенин, погиб Алексей Ганин, а дальше - эта линия идет через весь век, вот , скажем, Борис Корнилов, написавший вместе с Шостаковичем "Песню о встречном", и вот, Павел Васильев, и - Сергей Клычков, расстрелянный по ложному доносу 8 октября 1937 года, и мы даже не знаем, где он похоронен, могила его неизвестна".

Участвуя в "литературной гостиной", посвященной памяти С.Клычкова  мэр города Талдома, Юрий Журкин отметил, что "природа  в стихах Клычкова удивительна, это живой организм,  и человек неотделим от природы. Хочется, чтобы Талдом стал той красивой точкой мира, куда бы стремились все творческие люди". Дело, как говорится, за малым: привести  дом-музей С.Клычкова в селе Дубровки в порядок: в настоящее  время музей законсервирован, из-за неисправной электропроводки музей не отапливается, экспонаты завешаны тряпками. Но более всего беспокоит обветшавший фундамент: болотистая почва "журавлиной родины" подтачивает своими грунтовыми водами старинное здание, а это куда опаснее неисправного электричества, того и гляди, начнутся перекосы углов, по стенам здания пойдут трещины. Принять немедленные меры мешают пресловутые статьи о целевом расходовании средств: деньги на ремонт электропроводки  в муниципальном бюджете нашли, а на ремонт фундамента - нет. Сотрудники музея надеются. что этот музей будет взят под патронаж областного  министерства культуры, но надежды эти пока не оправдались.  

Для российского читателя имя С.Клычкова еще во многом остается неизвестным. И здесь нужен литературный критик, который  бы открыл это имя читателю, как отметил  в своем докладе сотрудник ИМЛИ РАН Максим Скороходов.

Внучка поэта, Ирина Алексеева, отметила, что еще в стихотворении1922 года Сергей Клычков философски воскликнул: "Да много ли расскажешь взглядом/ И много ль словом передашь?" Однако, он успешно отвечал на этот риторический вопрос всем своим творчеством, отразившим и картины природы и чувства, волнующие сердце, и лик времени, дух эпохи.

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную