Иван Иннокентьев: «Совесть – это кусочек Неба в человеке…»

Творчество якутского писателя Ивана Иннокентьева , пишущего на русском языке, – это предостережение человечеству о грядущих испытаниях, когда бесполезными окажутся все новейшие технологии. О времени, вечных истинах, истории народа саха с писателем беседует корреспондент ИА SakhaNews Ольга Сергеева .

– Ваши рассказы напоминают притчи, их герои, за редким исключением, люди с чёткими представлениями о добре и зле…

– Мои герои, в основном, находятся в ситуации, когда нужно решить для себя дилемму: выбрать честь или бесчестье. Окружающий мир скучен, сер. И поэтому я создаю свои миры, даю героям возможность жить по-человечески: испытывать настоящие чувства, совершать поступки.

– Но жизнь в таком мире подчиняется слишком жёсткой схеме: да-нет, хорошо-плохо.

– Возможно, в реальной жизни недостаёт именно этого – чётких определений. Слишком много условностей, мимикрии, стирания границ между добром и злом. Мы живём в эпоху, когда всё относительно – как договоримся. Где даже подвиг определяется по-разному. Вспомним недавний случай с аварийной посадкой пассажирского самолёта «Алросы». Лётчики с честью выполнили свой профессиональный долг, посадили воздушное судно на не предназначенную для больших самолётов взлётно-посадочную полосу, спасли жизни пассажиров. Разумеется, они достойны высокой награды – может быть, Ордена мужества. Но, спасая жизни пассажиров, они спасали и свои жизни, т.е. они не стояли перед нравственным выбором – выжить или спасти людей ценой своих жизней.

А вот парнишка-матрос из далёкого бурятского аймака мог уйти, не броситься в огонь на военном судне. Но он сознательно пошёл на гибель ради спасения сотен товарищей. И спас. Думаю, вот он действительно достоин звания Героя России, а не только Ордена мужества. Это настоящий подвиг.

Для меня герой – это человек, который не пройдёт мимо горящего дома, спасёт людей, рискуя своей жизнью. Хотя вполне мог бы сказать себе: «Это не мои проблемы». В общем, человек, который «выбирает трудный путь, опасный, как военная тропа», – ради блага других.

– Чем саха прошлых времён, на ваш взгляд, отличаются от нынешних?

– Издавна бытует красивая легенда: люди на Севере по своей природе коллективисты. Да ничего подобного! Якутские семьи жили на аласах, расстояние между которыми составляло сотни вёрст. Северный человек был самодостаточен, он одновременно был охотником, рыболовом, столяром, лесорубом – как гласит русская поговорка, и швец, и жнец, и на дуде игрец. Самодостаточности и разносторонности требовал уклад жизни северян.

Только вот вся закавыка в том, что мастерами на все руки они заделались не от хорошей жизни. Я об этом пытался поведать в своё время в рассказе «Исход». Наши предки были, видимо, слишком спаянным народом, который уже стал представлять угрозу всей Степи. Ведь у боотуров саха даже кони были закованы в железо. И Верховное Божество наказало их, по моей версии, весьма изобретательно. Тридцать три поколения саха должны жить вдали друг от друга, разрозненно. Кстати, мои сверстники – люди тридцать второго поколения. Наши дети – тридцать третьего. Поживём, увидим, что получится.

– Если самодостаточные, значит, очень практичные – до приземлённости?

– Они умели мечтать. Старожилы Кобяйского улуса знают моего прадеда Сулуса Ньукулая (Николая-звезду). Он был крепким хозяином, вёл большое хозяйство, содержал немалую семью и при этом всю жизнь считал звёзды. Причём подошёл к этому оригинальному занятию вполне научно, рационально: для удобства счёта поделил небесный свод на секторы. А когда пришло время уйти в мир иной, он был в весьма почтенном возрасте и сожалел только об одном: что не успел сосчитать все звёзды.

Его сын Иосиф-Уосуйдаан (мой дед) выбрал другую стезю, стал учеником известного кобяйского шамана Матага. Дед обладал сильнейшим гипнотическим даром, но сам не камлал. Или не хотел, или попросту настали иные времена. Правда, в селе Модутцы, это в Намском улусе, где он похоронен, к его могиле относятся с трепетом и уважением. Как-то бригада приезжих лесорубов попыталась было вблизи неё заняться рубкой леса. Их покорёженные пилы сказали сельчанам о многом, когда горе-работяги, поседевшие за один день, в спешке покинули село.

Верно говорят, что мы живём молитвами наших предков. Дед Иосиф всегда был для меня ангелом-хранителем. Вот только один пример. Молоденьким парнишкой-студентом я гостил в прибайкальской деревушке у родственников жены. Хлеб там пекли в печи, протопленной для этого непременно берёзовыми дровами. Чтобы понравиться новой родне, я как-то вызвался один нарубить дров в Священной роще, располагавшейся за небольшой сопкой. Меня подвезли на лошади, сказали, что дорога одна и заблудиться невозможно.

В роще я увидел шкуры жертвенных животных – баранов, развешанные на деревьях. Не разгибая спины, рубил дрова, пока не стало вечереть. Когда собрался идти домой, то вдруг обнаружил, что не вижу дороги. С полчаса я метался туда-сюда, но напрасно. Уже смеркалось.

Видимо, духам тех мест сильно не понравилось, что пришлый человек махал топором в Священной роще. Не на шутку напуганный, я мысленно попросил деда о помощи. Тут же прилетела огромная чёрная птица, села на землю – я вгляделся: она сидела точно посреди невесть откуда взявшейся дороги. Я успел прибежать домой до полной темноты. Думаю, что мне помог дед.

Говорю это и к тому, что если ты пришёл куда-то, соблюдай обычаи и традиции тех мест. Как это делали наши предки.

– К сожалению, мы об этом подчас забываем… Если ваш дед практически был шаманом, то и у вас, наверное, есть какие-то обереги, амулеты?

– Вскоре после случая в Священной роще я перочинным ножиком выстругал истукана, который честно служил мне в годы моего студенчества. Самое интересное, что меня никто не учил этому, все получалось по какому-то наитию, будто кто-то водил моей рукой. Или во мне проснулась память предков? Дома, в Якутске, в пору неприятностей я понял: прежний оберег не справляется. И я настоящим якутским ножом сотворил нового – с острым рогом и загребущей рукой, выварил его в масле до золотистого цвета. Лет десять он исправно служил моей семье. Пока не стал проявлять излишнее усердие. Тогда я заклеил металлическим листом его лапу и собирался отпилить рог. Меня опередила кошка Марфа: уронила истукана на пол, вследствие чего рог его обломился практически до корня, хотя до этого он падал не раз. Истукан умерил своё рвение. Но я в любой момент могу освободить его лапу… Шучу, конечно!

Ещё один талисман – членский билет Союза писателей СССР за номером 07077. С ним я прохожу везде. Даже в самые солидные учреждения. Вероятно, действует и магия цифр, и герб, и название.

А может, это кто-то сверху помогает мне? Правда, сначала меня судьба колошматит почём зря, до полусмерти, а потом вдруг – неведомый покровитель спохватывается и начинает помогать. Это предварительное избиение мне очень не нравится, вполне можно было бы обходиться без него. Но, определённо, кто-то есть на небесах. Наши предки знали, что делали, когда ассоциировали Небо с Тангарой (Тэнгри) – Верховным Божеством. Я стараюсь жить по совести и считаю, что совесть – это кусочек Неба в человеке.

– Интересно, как ваш прадед по отцовской линии, мелкопоместный русский дворянин из Саратовской губернии Иван Быков, оказался в Сибири?

– Его, не поверите, сослали всего лишь за то, что поддержал тост друга «За свободную Польшу!», выпив шампанского с офицером-поляком. Кто-то донёс, их арестовали – в Польше происходили тогда очередные волнения. Поляк оказался на Нерчинских рудниках, прадед – в Сибири. Откуда перебрался со временем в село Мача, в то время – Иркутской губернии. Думаю, перед ним тогда представал непростой нравственный выбор – покаяться и избежать наказания или сохранить честь. Он предпочёл второе. Слово «благородство» тогда было не пустым звуком: люди стрелялись на дуэли, кровью смывали позор, шли на каторгу.

С прадедовской фамилией связан один случай. Свои статьи я иногда подписываю псевдонимом И.Иванов. И лишь однажды подписался И.Быков. А дело было так: по просьбе известного историка Е.Е.Алексеева должен был написать статью-отзыв на его монографию, для защиты докторской диссертации нужна была «пресса». Написал статью для «АиФ на Севере» и большой материал для газеты «Якутия». Последний и подписал прадедовской фамилией. Успешно защитившийся Егор Егорович тогда сказал мне: «Иван, твоя статья нормальная, хорошая, большое спасибо тебе. Но больше мне при защите помогла статья некоего Быкова». Потом, конечно, мы посмеялись…

– Ваши произведения долго не печатали. Ну, начеркали бы рассказ в духе соцреализма, его бы опубликовали, а два других бы написали «в стол». И волки сыты, и овцы целы. Или это тоже нравственный выбор – по-своему или никак?

– Мой отец-фронтовик, выпускник 1930 года Якутской Национальной Военной школы, никогда не кривил душой. Даже когда в 1938 г. ему, 27-летнему начальнику милиции Якутского района, шили пресловутую 58-ю статью. Отца спас арест Ежова, дело закрыли. (Но с 1939 г. до ухода на пенсию отец работал адвокатом – ведь у него было и юридическое образование). И каждый раз в День Победы третьим тостом с другом-коллегой они провозглашали «Берия суоhу туhугар!» («За Берию-скотину!») А Сталина отец уважал, можно сказать, с его именем на устах умер в 1979 г.

И я не мог обманывать самого себя, начав писать иначе. Писатель Валентин Распутин , проездом в Русское Устье, где-то в середине 1980-х гг., побывал в Якутске. Я дал ему почитать свои рассказы. И мэтр вынес вердикт: «Ну что, Иван, скажу – у тебя просто прекрасные мысли. Но если и дальше будешь так писать, готовься к трудной жизни».

Что ж, я был готов к «трудной жизни». А слова Распутина, как это ни странно, прозвучали для меня словно высшая похвала. Ну, а потом была перестройка, и в журнале, куда меня на пушечный выстрел раньше не подпускали, с лёгкой руки Владимира Фёдорова напечатали первые мои рассказы. Потом о них лестно отозвался в «Литературной газете» критик Павел Ульяшов, даже немножко процитировал. Дальше, понятно, уже было легче.

А теперь, представьте, что я, так сказать, тогда «скурвился»? И начал бы писать в духе требований тех времён. И как бы я к себе относился после?!

– Правда ли, что «рукописи не горят»?

– А был один такой случай, кстати… В начале 1980-х друг-поэт взял почитать мои рассказы, которые были отпечатаны на машинке в единственном экземпляре. И у него в доме случился пожар. Мы поехали к нему, посочувствовать, чем-то помочь. Я поинтересовался судьбой своих рассказов. Он ответил: «Твои-то целы, а чемодан моих стихов сгорел!» И отдал мне 15-20 машинописных листов, мокрых, с обугленными краями. Тогда Владимир Фёдоров сказал: «Здорово, Ваня! Твои рассказы прошли огонь, воду, осталось пройти медные трубы». Но медных труб пока не слышно…

–Я слышала, что вы коллекционируете картины якутских художников. И что у вас есть дома свой небольшой музей…

– Подробный рассказ занял бы несколько страниц. Назову лишь несколько имён художников, картины которых украшают стены моего дома. Это – Афанасий Осипов, Исай Капитонов, Михаил Старостин, Владимир Беляков, Иннокентий Пестряков, Юрий Спиридонов, Дьулустан Бойтунов…

Что касается музея, то самыми ценными его экспонатами я считаю медный самовар, принадлежавший знаменитому Г.В.Никифорову-Манньыаттаах Уола; утюг XVIII века, подаренный специально для моего музея покойным И.Пестряковым; швейную машинку «Зингер» моей бабушки, некоторые семейные реликвии, в число которых входят неведомо когда и как появившаяся в доме моих предков буддийская статуэтка, уникальный фотоаппарат отца «Москва-5» с мощным объективом-гармошкой, Казанская икона Божьей матери, оставшаяся от мамы…

– Если не секрет, кто ваши близкие?

– Про отца и деда с прадедами я уже говорил. Моя мать, Анастасия Иосифовна, покинула этот мир, не дожив до 90 лет всего десять дней. Будучи малообразованной, очень любила литературу, прекрасно шила, готовила с большой фантазией.

Супруга, Агафья Афанасьевна, для меня не просто любимая женщина, мать моего ребёнка, но и верный, испытанный друг, надёжная опора в жизни. Бурятка по национальности, она, по меткому замечанию народного поэта Якутии Саввы Тарасова, лучше меня говорит по-якутски. Дочь Настя с зятем Евгением – люди уже достаточно зрелые, образованные. Всё обещают подарить нам с Агой внука (или внучку). Может, в будущем году дождёмся?

Старший брат, Василий Иванович, работал в Следственном комитете республиканской прокуратуры. В этом году по состоянию здоровья ушёл на пенсию в звании старшего советника юстиции.

– Ваше жизненное кредо?

– В молодости я наполучал немало, и теперь исповедую так называемую «философию тихой независимости». Не бросаюсь в драку по любому поводу. Но и свободу свою никому не отдам просто так, за здорово живёшь. Я не пламенный борец с несправедливостью, но в принципиальных вопросах буду отстаивать свою точку зрения до конца.

Считаю, что хуже всего – подлость. Это – мать всех грехов. Подлый человек способен на всё. Предаст, струсит и украдёт. Мне кажется, что подлость – это универсальное определение всех человеческих грехов. Антоним этого слова – благородство. Это два ключевых слова, характеризующих сущность человека.

– Перед Новым годом принято спрашивать о планах на будущее…

– Продолжу писать цикл коротких рассказов «Когда мы были первобытными…», сюжеты есть. Признаюсь, что который год вписываю в талисман Гавриила Угарова: завершить пьесу «Колодезь Познания». Где я пытаюсь ответить на вечные вопросы: что есть жизнь, в чём её смысл. Набралось несколько вариантов пьесы. В них – сюжетов пятнадцать для романов, которые «нормальные писатели» (коим, не скрою, я очень завидую) уже бы написали. Но, как говорится, взялся за гуж…

– Не буду спрашивать о сюжете, его вполне могут позаимствовать. Но хоть об одном персонаже можете рассказать?

– В Подземном мире сосуществуют Великий Убийца и его полная противоположность – Великий Воскрешатель. Последний ходит по следам убийц, воинов и воскрешает их жертвы. Но какую именно дать новую жизнь - это решает уже Подземный Трибунал. Воскрешатель – он вроде как врач, но не судья. Тут затрагивается вопрос о Всеобщей Справедливости – абсурдной по общепринятым человеческим понятиям. Допустим, если человеку на роду написано стать убийцей, он им станет. Никуда не денется. Вот тут-то и самое время появиться на сцене Великому Воскрешателю…

– Давайте из мира сюрреального вернёмся к нашей непростой действительности. Как вы думаете, что ожидает нашу страну в ближайшем будущем?

– Я бы выделил тут две позиции. Первое. Будет у неё боеспособная армия – будет и Россия. О сдерживающей роли войск стратегического назначения не стоит сегодня даже говорить. Ибо этого добра у всех наших серьёзных потенциальных противников тоже предостаточно. Что бы ни утверждали фантасты, человеческое сообщество – не самоубийца. Так что войны грядущего будут вестись посредством обычных вооружений. Да, суперсовременных, но – обычных. А 80% нашего ВПК работает на зарубежье, для себя же мы усердно шьём резиновые макеты ракет и танков. И постоянно сокращаем численность в войсках кадрового офицерства. Есть о чём задуматься?..

Второе. Верно как-то заметил во время теледебатов британский журналист: «Хотели жить в империи, принимайте достойно и её отрыжки». Или что-то вроде этого – по поводу наплыва мигрантов из бывших республик Союза. Нам хотя бы половину державы – той, могучей – сохранить. А нате вам, пожалуйста: националисты, шовинисты всех мастей… Калёным железом надо выжигать всю эту дурь. Иначе России – в том виде, в каком мы привыкли её воспринимать – очень скоро уже не станет.

– Что вы пожелаете читателям?

– Да самого простого: чтобы у тех, кто останется после нас, было Будущее.

На снимке: И.И.Иннокентьев в Праге, 2008 г.

Справка:

Иннокентьев Иван Иванович родился 21 марта 1957 г. в с.Кобяй Кобяйского района ЯАССР.

Окончил отделение журналистики филологического факультета Иркутского госуниверситета (1980 г.).

Работал каменщиком, корреспондентом газеты «Молодёжь Якутии», в Бюро пропаганды художественной литературы при СП Якутии, журналах «Полярная звезда», «Колокольчик», «Илин».

В настоящее время - ответсекретарь журнала «Полярная звезда».

Член Союза писателей России, Союза журналистов России. Автор пяти сборников прозы и драматургических произведений: «Куст, который грел», «Некто и Некий», «Проклятые воители», «Свинцовая пушинка», «Древо».

Заслуженный работник культуры РС(Я), обладатель гранта Президента РС(Я) в области театрального искусства (2005 г.). По его пьесам поставлены спектакли в Саха академическом театре им. П.А.Ойунского, Русском академическом театре им. А.С.Пушкина, Нюрбинском государственном драматическом театре, Театре юного зрителя.

Хобби: коллекционирование картин и предметов старины.

 

Вернуться на главную