Совсем недавно, в июле, мы провели «Прохоровские чтения», посвященные 70-летию танкового сражения на Прохоровском поле. На третьем ратном поле России – после Куликова и Бородино, глядя на Звонницу Победы Клыкова и Храм Святых Петра и Павла в самой Прохоровке, вдруг обнаружил удивительнейшее совпадение, которым уже делился с друзьями и пытался его осознать. Высота храма и высота Звонницы, возведенные разными архитекторами в разных творческих мастерских и в разное время, оказалась одинаковой – 59 метров . Подвиг ратный и подвиг духовный словно сошлись, соединились в небе в одной точке. И подумалось: если мы хотим, чтобы наши произведения тоже остались символами, обрели долговечность, они должны соответствовать духовным высотам России.

И еще одну особенность тогда отметил: а ведь есть в России и четвертое ратное поле. Это наша литературная нива, и в первую очередь один из широчайших ее клиньев – литература военно-патриотической направленности.

Можно обвинить нас в приватизации термина, но давайте посмотрим одну странную для непосвященных закономерность. Если наши идеологически-творческие оппоненты из параллельных союзов, блоков и ассоциаций, бесконечно едут на книжные ярмарки в Германию, Францию, Польшу, то мы отправляемся в воюющую Чечню, в Южную Осетию, Беслан, Приднестровье. Федеральное агентство формирует бесконечные писательские десанты в Нью-Йорк, Париж, Прагу, мы же берем билеты в Сталинград, на Прохоровское поле, в Сростки к Шукшину, в Тимониху к Белову, на Байкал к Распутину. Они – в речные круизы по Рейну, мы – в 8-суточный проезд по Транссибу. При этом мы старорежимно, то есть честно и открыто убеждены, что за Отечество можно идти на плаху, но не в кассу госдепа США. Потому, собственно, мы не можем пересекаться, и мы живем не в параллельных союзах, а в параллельных мирах. И если раньше власть спрашивала – с кем вы, мастера культуры, то сегодня уже мы вправе спросить: с кем вы, чиновники от власти?

В то же время в дискуссии, развернувшейся накануне съезда, проявилась наша удивительнейшая способность с упорством, достойным лучшего применения, не замечать нами же сделанного. В раздаточных материалах будет отчет о проделанной работе – это воистину летопись из одних только перечислений того, в чем мы все с вами участвовали и, надеюсь, работали на благо русской словесности и человеческой души. Иные бы раздули из сотой части нами сделанного вселенский фейерверк, стали бы первыми Героями труда России. Мы же твердим, талдычим, убеждаем и себя, и страну, и ту же власть и чиновников от власти, что ничего не делаем, что все плохо, что нет ориентиров, знамен, никто никому не помогает и проч. Наш дорогой друг Александр Смышляев однажды на сайте Российского писателя выдал в том числе и правлению СП за том, что они на Камчатке полностью забыты и заброшены. Но ведь ранее, всего за полгода до этого, именно правление, инициировав создание литературной премии «Полярная звезда» – специально для отдаленных районов! – выдвинуло книги Смышляева на конкурс и добилось, чтобы он стал первым лауреатом этой замечательной премии. А вместе с ним писатели с Ямала, из Неринги, Салехарда, Надыма. Вот кто лежал на печи все эти годы, наблюдая бой со стороны, тот и пусть посыпает голову пеплом и кается. Другое дело, говорить на съезде и в своем кругу об упущенных возможностях, об усилении работы, расширении фронта нашего воздействия на читателя – это задача номер один и нашего форума, и наших кулуарных бесед.

***

Есть, мы не скрываем, проблемы и в блоке военно-патриотической тематики наших произведений.

Несмотря на бесчисленное количество «горячих точек» по всему периметру бывшего СССР и в самой России, на километры книжных полок с книгами цвета хаки, мы не смогли дать полноценный анализ этого смутного времени.

Причин здесь несколько и попытаюсь их обозначить.

Первое. Не было посыла, государственного и общественного ожидания на такой анализ. Власть, общество в большинстве своем отгораживались от болевых точек: одни делали вид, что подобного не существует и раны не кровоточат, другие стали жить по принципу вытянутой руки: меня касается только то, что я вижу и до чего могу лично дотянуться.

В это время и появиться бы автору или герою, которые бы эмоционально потрясли «почтенную» публику, дали пищу уму и возвеличили при этом литературу. Ясно, что ни «Ботинки, полные горячей водки», ни десятки Слепых, Бешеных и др. всевозможных литературных Волкодавов не стоили и не стоят и ногтя тех проблем, той боли, что принесли с собой «горячие точки». Стрельба направо-налево без разбора, мат, ор, – это лилось вместе с лужами крови через каждую вторую страницы, через обложки, а вот стука детского сердечка между бомбежками мы не услышали. Слезинки в высохших глазах матерей не увидели. Тихого стона не уловили. Нет, есть авторы, которые в той или иной степени своего мастерства пытались и к этому прийти, но... Будем откровенны, не доросли, не дотянулись до тех высот, которые продемонстрировала нам литература о Великой Отечественной, писатели-фронтовики.

Поэтому, сколько бы мы, авторы дня сегодняшнего, не кивали на миллион обстоятельств, крайними всегда окажемся мы сами. И это единственно правильно. Наш ответ серости и бездуховности может содержаться только на страницах наших книг, в той литературе, которая останется после нас. И сотни раз прав Станислав Куняев, который убеждает вести и публиковать дневники: история зачастую не то, что происходило на самом деле, а какие свидетельства о событиях останутся потомкам. Не напишем хорошо мы, за нас наши темы напишут другие – но снова без стона, без слезинки, без укора, без совестливости и, в конечном итоге, без победы человеческого духа.

Ясно, что издательства в большинстве своем сместили, увели трагедию войны в экшн, боевики и приключения. Но мы, писатели, что, устоять не можем? Бежим, как козлы за морковкой, за публикацией и гонораром в уже предложенной обертке?

Третье. Как это не покажется странным и не патриотичным для меня, человека в погонах, но определенным тормозом развития данного направления в литературе стали Студии военных писателей в силовых структурах. Созданные с благими намерениями, они утратили свое предназначение, я считаю, в тот момент, когда в рамках пресловутых оптимизаций из них убрали художественных руководителей. Начальники студий остались просто подчиненными, которых менявшиеся как перчатки руководители гоняли из угла в угол на выживаемость. При этом само руководство ведомств искренне считает, что работа с писателями ведется. Через Студии. Но будем честны перед собой – на их уровне эта работа и замыкается, не получая развития. Ни по проведению Всеармейских совещаний талантливых писателей в погонах, ни по созданию альманахов, ни в вопросах приглашения творческих десантов в войска, ни по формированию целостного литературного пространства. И ныне имеем то, что имеем: силовые структуры ушли в телерепортажность, и высшим достижением для их руководителей считается мелькнуть в теленовостях и одновременно не попасть на страницы «Новой газеты» или «МК». Студиям же в лучшем случае отвели роль составителей книг очерков. Но это удел хороших журналистов и редакций журналов. Гвардию на второстепенные направления не бросают, и мы в итоге не получили новых теркиных или серпилиных. А вот чонкиных – пожалуйста. Либералы же своими премиями и хвалебными рецензиями о военной литературе вбивают авторам в головы: если в книге мерзость – то это пусть и горькая, но правда. Если благородство – то совковая пропаганда. А вот американцы, громче всех вопившие о советской цензуре и идеологической экспансии, продолжают при этом выпускать более 1 400 периодических военных изданий разовым тиражом более 12 млн. экз. против нашего хилого десятка газет и журналов, из которых к тому же изгнали военных журналистов. Они целенаправленно и за очень большие деньги посылают в горячие точки – Ирак, Афганистан профессиональных писателей и сценаристов не просто для встреч с читателями и поднятия морально-боевого духа, а для – важно! – проведения мастер-классов, с прицелом на то, что кто-то из воюющих бойцов впоследствии станет писателем и ему уже сейчас нужно уметь правильно нарабатывать материал. У нас же, чтобы поехать творческой бригадой в Чечню (писатель, художник, видеооператор), я пробегал десятки кабинетов, и в итоге уехали в Шатой по линии землячества с брянским ОМОНОМ. Знаете, что сказали нам бойцы? Что мы первые за десять лет, кто приехал к ним не в качестве проверяющих! Потому и происходит разрыв между ветеранами Великой Отечественной и нынешними участниками боевых действий. Разрыв в творческом осмыслении войны. Разрыв в литературоведческой династии.

Будем надеться, что в Министерстве обороны при новом министре поймут, что мы идем одной дорогой и в одном направлении, и объединение усилий сработают на благое дело – воспитание чувства патриотизма, культивирование героизма, а не ботинок, дались они мне, полных водки. Да еще теплой. И уверенность эта подкрепляется тем, что решением С.Шойгу в войска не просто отбирается 100 лучших фильмов патриотической направленности, но и создается своя кинокомпания, которая, будем верить, станет работать на достойном материале.

***

Недавно мне прислала письмо читательница – судя по стилю, молодая еще женщина, Ирина. Она задала конкретные жесткие вопросы: почему у современного Военлита и после произведений нынешних военных авторов словно остается выжженная пустыня? Почему не была такой безнадежной, грубой литература о Великой Отечественной? Что вы потеряли, военные писатели нынешнего времени? Чего не поняли в той, великой литературе, что пришла из 41-45-го?

По-моему, это ключевой вопрос качества наших произведений. И нам не отвертеться и не уйти от четкого и конкретного понимания данной проблемы. Делаем ли мы хоть что-то в Союзе, дабы отреагировать на ситуацию?

Два года назад мы провели выездной Пленум в городе-герое Смоленске, начав его работу в 4 утра 22 июня у вечного огня у стен Смоленского кремля. Именно в этом городе-герое писатели-фронтовики вручили нам копию Знамени Победы, которое выставлено в фойе СП и вместе с памятником Пушкину является символом Союза. Тогда же из Смоленска мы выехали в Брест, проведя в крепости-герое расширенный секретариат совместно с белорусскими писателями. Мы высаживали творческие десанты в Чечне, в Южной Осетии, Беслане, Приднестровье. Мы благодарны МСПС, которое позволило нам в рамках международного совещания молодых писателей провести мастер-класс с группой военных писателей в 28 человек. Затем, развивая тему, мы повторили с ними семинар-встречу на Поклонной горе.

И тут хочу акцентировать внимание: мы давали начинающим писателям больше, чем просто разбор их произведений – четкие ориентиры, какие у нас идеалы, чему мы следуем, чем дорожим, чему не изменим ни при каких обстоятельствах. После совещания в Переделкино сложилась активная, достаточно ершистая и порой неуступчивая, но сплоченная, отстаивающая свои интересы группа военных писателей, которая, вне сомнения, еще скажет свое слово в литературе. Более того, многие из военных писателей сейчас объединены на литературных военных сайтах, на форумах которых в том числе идет разговор о качестве произведений, месте и роли писателя в духовной системе координат. Существует целый пласт армейских писателей, которые работают без всяких привязок к группам и категориям. Есть просьба к съезду и будущему правлению Союза писателей: учитывая то обстоятельство, что военные писатели в силу служебной необходимости часто меняют гарнизоны, многие авторы-афганцы, члены Союза (15 человек) остались за пределами России и даже СНГ, разрешить сформировать секцию Современной военной литературы с правом регистрации своих членов именно в секции. Это поможет объединить творческих людей в погонах и помогать выявлению и становлению новых авторов. А в дальнейшем, при активной работе, можно будет рассмотреть вопрос и о наделении студии права рекомендовать в Союз новых литераторов.

***

Это тем более необходимо, что анализ военных книг, которые стоят на книжных полках, удручает. Большей грязи на армию, чем сами офицеры, солдаты, только вчера воевавшие, вдоволь нахлебавшиеся войны, никто не выливал. Спросил у семинаристов в Переделкино: кто вам дал по выходу из войны манишки и белые перчатки? Судебные мантии? Почему у вас в книгах столько грязи на то, в чем вы сами еще вчера участвовали? Коммерческая мода? Потому что так пишет Прилепин и ему за это дают бесконечные награды? А вы вспомните своих погибших друзей – разве в такой войне, в таких образах они мечтали бы быть запечатленными? В таком литературном ореоле поднялись их души на небеса? Их дети такими запомнят своих отцов – пьяных, бестолковых, походя избивающих своих солдат и без сомнений отрезающим головы противнику? Перед тем, как сесть за лист бумаги, вы поднимите сразу третий тост – за них, кто прикрывал вас в бою, кто смотрит на нас с небес. И уже после этого попробуйте щелкнуть каблуками перед издателем или предугадываемым заказчиком мнения: чего изволите?

Есть присказка: архитекторы прячут свои ошибки за плющом, врачи – в земле, женщины – под майонезом. Писательские ошибки, творческую несостоятельность или просто отсутствие мастерства такие авторы скрывают за матом, пьянками, безалаберностью, легкостью убийств, презрением к солдату, женщине. Это как в анекдоте про тупого боксера, у которого спрашивают: зачем тебе голова? – Я в нее ем. Зачем тебе, писатель, война в книге? Чтобы убивать. А правда войны – это вовсе не грязь, хоть трижды вывернутая наизнанку. Правда войны – это характеры, это нравственный выбор, это – сам человек в экстремальной ситуации. Воин, но не его оружие. Его сердце. Кающееся, сомневающееся, утверждающее свои принципы, неравнодушное – живое. Но не бездушное.

А авторам, входящим в литературу, следует если не принять, то хотя бы знать: русская классическая литература никогда не бравировала низменным. И носители этих качеств никогда не становились нашими литературными и национальными героями. И потому Россия была и останется страной героев, а не подонков. И самое знаменательное, что для показа таких героев не нужно ни елея, ни сахарной пудры, ни ванили, ни бронзы – иначе откуда появилась гвардейская псковская 6 рота? Свалилась с Луны? Откуда взялся Женя Родионов? Из пьяной, безалаберной, насилующей девчонку «9 роты» Бондарчука?

Есть еще одна грустная тема в блоке проблем современной военной литературы. Это уже поведенческие нормы самих авторов. Бравирование тем, что они были на войне. А потому, по большому счету, никто не может им подсказывать, никто не вправе их учить – как писать и какими словами.

Но если мы говорим о литературе, о качестве текста, то наша биография не имеет к этому никакого значения! Мало ли кто из нас где был. Кто-то спасал завод от банкротства, кто-то не давал перекрывать реки, кто-товоспитывал сироту. Воевал – слава тебе, награды боевые на грудь, друзей верных, гордость за службу Отечеству. Но когда мы открываем тексты, главный показатель – их качество. Мы перед литературными текстами все как в бане – одинаковы, без погон и наград. Что генерал, что рядовой. Это в клуб ветеранов мы можем войти по орденским колодочкам или звездам на погонах. В настоящую, большую, основанную на лучших, классических традициях литературу нас могут привести только наши книги. Военная литература – она не исключительна и ей, как ветеранам боевых действий, льгот не требуется. И она – лишь одна буква в алфавите великой русской литературы. А вот «а» или «ы» – зависит, оговорюсь в тысячный раз, только от качества текста...

***

Есть символы, есть высоты, которые мы не должны отдавать никому. Мы вступаем в период подготовки 70-летия Победы, которое будет через два года. Мне представляется крайне необходимым и срочным в региональных организациях выделить направления, посвященные этой дате. Дата потом сама «потянет» за собой массу мероприятий, но очень хочется, чтобы это было системной нашей работой. В чем-то единой для всего Союза писателей, на всем пространстве России. Хочу вынести на рассмотрение нашего форума проект «Знамя Победы». Пусть копия, переданная нам фронтовиком-матросом Михаилом Годенко в Смоленске, побывает во всех городах-героях и городах воинской славы России. Пусть она все же взовьется на Северном полюсе – здесь просьба к Валерию Николаевичу переговорить с Артуром Челингаровым. Тот опустил на дно полюса герб России, застолбив наше географическое присутствие, мы готовы поднять знамя Победы над полюсом как символ нравственности и подвига нашего народа. Ради этого готовы даже взять в экспедицию внуков Егорова и Кантарии. Пусть наше знамя побывает в самых крайних точках России, на стыке Европы и Азии, в наших святых литературных местах, связанных с писателями-фронтовиками – полковниками Шолоховым, Твардовским, Алексеевым, Карповым, Стаднюком и т.д. Ясно, что оно должно пройти северным конвоем – здесь работа и договоренности наших писателей из Мурманска и Архангельска. Побывать на Эльбрусе – ждем предложений от кабардинцев и балкарцев – только недавно там, после подтаивания ледников, подняли останки еще 45 бойцов Красной Армии. Доехать в конечном счете до рейхстага и до Трептов-парка. И не просто принести или пронести Знамя, тут большого ума не надо, а провести встречи с читателями, учениками, студентами, солдатами. Провести читательские конференции по книгам о Великой Отечественной. Вспомнить имена великих наших фронтовиков – мастеров слова. Привести в порядок могилы ушедших наших стариков, издать их воспоминания, включить в областные издательские проекты лучшие их книги. Попробовать самим нащупать тот нерв, ту тональность, которая и нам даст создать, выплеснуть собственные произведения, не опускаясь ниже того нравственного уровня, который предполагает акция. Знамя Победы – это наша высота. Это объединение людей и взглядов. Это память к прошлому и устремленность в будущее. Чем, собственно, и живет Союз писателей России. Как сказал еще Николай Некрасов:

Поэтом можешь ты не быть,
Но гражданином быть обязан.

А что такое гражданин?

...Он как свои, на теле носит
Все раны Родины своей.

Готов возглавить этот проект, разработать его структуру. При этом жду предложений от всех, кому может показаться интересной эта идея. Это будет наша строка в память о победе, наша память, наша ступень, ниже которой не должны будут опуститься следующие поколения писателей. Писатель – это не только его книги, это и его жизнь, его поступки. Чтобы однажды кто-то сказал о нашей жизни и нашем творчестве так, как сказал на праздновании 75-летия Валентина Григорьевича Распутина наш замечательный Михаил Иванович Ножкин: «Распутин глубок и чист, как Байкал».

Дотянуться бы всем нам хотя бы малой толикой до такого определения.

См. также:

Современная военная литература. Какая она?