Взлетали без единого огонька — ни привычных проблесков на крыльях самолёта, ни на фюзеляже. Даже любителям погонять шарики в мобильных телефонах пробежавший меж кресел борттехник дал по рукам — никаких мерцаний. Вообще никаких! Мы — просто гул в ночном сирийском небе. Мираж. После отрыва от бетонки Ту-154 так резко взял вправо, к более безопасному морю, что в иллюминаторе перевернулась висевшая в зените луна. Стала от удивления на хвост и Большая Медведица, во все глаза наблюдая за нашим полночным исчезновением с авиабазы «Хмеймим». Лётчики, не успокаиваясь, сделали ещё два-три резких разворота, и горизонт потерялся окончательно: звёзды сплелись с огоньками в горах, и даже дальние огненные росчерки трассеров легко принимались за метеоритный дождь. Равновесие в мире и возвращение к действительности произвёл пронёсшийся над нами Су-24. Огонь из сопла двигателей было не спрятать, он прожигал небо, заставляя щуриться и Большую Медведицу, и Стрельца, и Деву — поблекли их фигуры-очертания пред русским «фехтовальщиком», как зовут «Сушку» за его стремительные уколы в Сирии. Да и что ему звезды небесные, если на его фюзеляже три ряда собственных. Каждая — 10 боевых вылетов.
Есть журавли, есть аисты. Есть - «Сушки»: Стихи поэта Валентины Ефимовской из Санкт-Петербурга. Прочёл перед самым полётом, сейчас вдруг вспомнились: ...Да, кажется, звучит смешно, нелепо: Кресты одних из самых древнейших христианских монастырей в Маалюле уже освобождены, а родному, православному, я только что кланялся в походном полевом храме на базе. Его оборудовали в обыкновенной солдатской палатке, а вот рядом с ней высится срубленная из брёвен часовенка. Не освящённая. Чтобы освятить её в чужой стране, на чужой территории, вступают и епархиальные, и международные законы. Потому это и не часовенка как бы, а свечная лавка, небольшой музей русской духовности. При храме служат святые отцы, тесно работающие с Вооруженными силами. Отец Илья отбыл свой положенный срок, ему на смену прилетел отец Дмитрий. На его плечи ложится встретить рядом с бойцами Пасху и Красную горку… А «фехтовальщик» пронёсся над землёй, над небом, над морем, над нами со скоростью 2 700 км в час. И это, как уже показало время, оказалось лучшим равновесием в мире, в котором вдруг кто-то попытался стащить одеяло только на одну, свою сторону. Свет в салоне самолёта появился где-то над Ираком или Ираном. Домой ближе лететь через Турцию, но, как любят приговаривать сербы, «Дружить с турком — это всё равно, что строить дом на воде». Верим сербам, делаем крюк. Благо и расценки известны: за погибшего русского игиловцы дают (получают) 30 тысяч долларов США, за живого — в два раза больше. Хочется оставить их нищими...
2. Нейрохирурги База «Хмеймим» - вполне современный военный городок со своими названиями улиц, нумерацией домов-«бытовок». В домике четверым проживающим особо не развернуться, но зато в каждом — кондиционер. Бытовки универсальны: при небольшой модернизации они легко превращаются в душевые, умывальники, туалеты. Более аскетические условия, конечно, на выносных сторожевых постах. Там солдат зарывается в землю, большинство приспособлений, от тротуаров до кресел — из бомботары. В ходу камыш и бамбук, из которых плетутся не только загородки, но они выступают и как материал для изготовления всевозможных сувениров, курительных трубок. Все строительные работы по доведению внешнего вида городка до идеального ведут сирийские рабочие — стройбат из России не присылали. С уважением поглядывают на российский пограничный столбик с цифрой 1, на раскрашенный в цвета российского флага закладной камень, с которого началось возведение базы. Сразу за сеткой, отделяющей аэродром от посторонних, ухоженные апельсиновые сады. Дома — все сплошь недострой, но в этом есть своя хитрость: с недостроенного жилища не платятся налоги. Сириец за собственным домом и прилегающей улицей меньше ухаживает, а вот на землях, которые приносят деньги, готов работать от зари до зари. Тем более, что земля плодоносит двумя-тремя урожаями. Разгадка такой щедрости нашлась в окопах наших военных на блок-постах, именуемых здесь сторожевыми: копнёшь поглубже, и траншея мгновенно наполняется водой. Грунтовые воды настолько близки к поверхности, а море достаточно близко к базе, что в окопах можно встретить ползающих раков. А вдоль забора бегают бача — шумные, говорливые пацанята, предлагающие апельсины, сигареты, солнцезащитные очки и прочую мелочёвку, мгновенно переводя на калькуляторе мобильного телефона курсы лиры, рубля и доллара. И не забывая повторять, что Обама — он полный лошара, а Путин — ай лав ю. Солдаты торгуются ради интереса, потому что практически всё необходимое можно купить в военторге. Денежное довольствие военнослужащих базы — увеличенное, сроки замены выдерживаются достаточно строго, выслуга лет тоже набегает приличная. Отбор для службы здесь достаточно строгий, условия предполагают напряжение. Очень активно работает служба психологов. Среди личного состава — достаточно много женщин-военнослужащих, один военный госпиталь чего стоит. Однако женская половина живёт достаточно изолированно, перемещения по городку у всех строго по пропускам и своим секторам и в определенное время, так что свадеб, на радость командирам, не играется. Если же пробежала между кем-то искра, тоже ничего страшного: рапорт на стол, вылет в Россию, а уж на родной земле влюбляйтесь, женитесь, размножайтесь. В «Хмеймиме» всё подчинено выполнению боевой задачи. Не случайно, скрипя зубами, даже НАТОвские генералы вынуждены признавать успехи российских ВКС в борьбе против террористов. Они подсчитали и выдают такие цифры: силы коалиции под эгидой США, имея 180 воздушных судов, в среднем осуществляют по 20 вылетов в сутки. Наш воздушный парк, определённый западными специалистами в 40 самолётов, в день в среднем производит 75 боевых вылетов. И главный показатель — качество подготовки операции. В армии Соединённых Штатов военные имеют так называемую норму допуска: при нанесении удара возможна гибель до 50 мирных граждан. У нас — ни одного. Собственно, легендарный старший лейтенант Александр Прохоренко, русский герой Пальмиры, оказался в окружении и вызвал огонь на себя именно потому, что в качестве авианаводчика выдвигался непосредственно к цели и корректировал огонь визуально. Представить за подобным занятием американца просто невозможно. - Мы не мясники. Мы — нейрохирурги, - скажут потом наши лётчики в разговоре. Говоря о необходимости России иметь военную базу в Сирии, аналитики призывают просто соотнести цифры: США имеют более 850 военных баз в 130 странах мира. Целая империя. У России на данный момент базы, узлы связи или пункты технического обеспечения остались только в Абхазии, Армении, Беларуси, Вьетнаме, Казахстане, Киргизии, Приднестровье, Таджикистане да Южной Осетии. Это для любителей упрекать Россию (зачастую за американские же гранты) в излишней милитаризации… А база в Сирии, по большому счёту, не могла не родиться. Ещё 100 лет назад в этой стране училось около 11 тысяч арабских детей, желавших изучать русский язык и русскую культуру. В девяностых, когда практически все арабские страны встали на защиту террористов в Чечне, Сирия заняла твёрдую пророссийскую позицию. Выступила она вместе с Россией и на стороне Сербии в югославском конфликте. И как подметил журналист-международник Сергей Медведко, названия наших стран — по-арабски «Сурия» и «Русия» не только созвучны, но и пишутся одними буквами.
3. Точка опоры А вообще-то я готовился к полёту на Северный полюс. С меня уже сняли мерки для выдачи валенок, шапки, бушлата. Просьба Командующего ВДВ и газеты «Труд» внести меня в списки журналистов, готовых освещать будущий прыжок десантников на крышу мира, в точку «Ноль» по географической классификации, убирали всякие сомнения относительно моего полёта. Однако вскоре раздался телефонный звонок: - Товарищ полковник, извините, вас без объяснения причин исключили из списков на полёт органы госбезопасности. Меня? Госбезопасность? То есть не лечу? Пасть духом не позволил звонок уже из приёмной заместителя министра обороны: - Вы просились на южное направление? Да, я просился в Сирию, на аэродром «Хмеймим». В письме в Минобороны позволил себе удивиться: к нашим бойцам летают исполнители народных песен, барды, танцоры, артисты разговорного жанра, но где те, кто способен запечатлеть в стихах или прозе новейшую страницу истории России? Или опять будем сочинять её на коленке по байкам и анекдотам столетней давности? Так что, опять отказ? - Если вы не передумали, объявляем вам готовность к полету. Только просьба. Мы понимаем ваше желание поработать для своих будущих произведений, но… - Но?.. - Если честно, это очень жирно — перебрасывать вас одного. И только ради работы на себя. Вы не смогли бы собрать группу в 4-5 человек, желательно поэтов, которые могли бы провести для бойцов на блок-постах литературные вечера? Я не верил своим ушам. То, чего в Союзе писателей добивались от силовых структур годами, вдруг предлагается Минобороны самими? Первой в списке стала фамилия Константина Васильевича Скворцова. Мгновенно позвонил, упал на колени Владимир Николаевич Крупин: это мои места, я столько писал об этой благословенной земле. Я должен там быть! С радостью согласился лететь Виктор Кирюшин. Менее чем за сутки лично я перемещался из арктических - 29 градусов в сирийские + 27. К сожалению, по ряду причин поменялся состав группы, и в итоге в полётном листе остались я, поэт Валерий Латынин, сотрудники Военно-художественной студии писателей при Культурном центре ВС РФ Владимир Силкин и Игорь Витюк. Словом, первый «заплыв» решено было сделать из четырёх полковников и капитана I ранга Василия Дандыкина, заместителя главного редактора журнала «Воин России». Конечно же, внимание к действиям наших военных в Сирии приковано не только по линии военного и дипломатического ведомств. Активно летают к бойцам артисты. Поначалу это осуществлялось Управлением культурно-досуговой работы Главка по работе с личным составом раз в неделю, сейчас реже: артистическая планка теми же И.Кобзоном, А.Розенбаумом, А.Маршалом, танцевальными коллективами ансамблей военных округов была задана достаточно высокая, и просто чьё-то желание приехать попеть для воинов не является безоговорочным пропуском на базу. Возродился в армейской среде и интерес к книге. Отсутствие интернета, ограниченность доступа к телепередачам, длительное нахождение бойцов в отрыве от основных сил группировки, - все это и способствовало спросу к чтению. Принято принципиальное решение о выпуске своей «дивизионки» - газеты «Русские витязи». Цензорские требования к журналистам, да и ко всем, посещающим «Хмеймим», достаточно жёсткие, но на данный момент оправданные: не снимать лица военнослужащих, объекты базы, вооружение и военную технику, а тем более не делиться этим в Интернете и соцсетях. Как говорится, есть у Родины тайны, которые умирают вместе с солдатом. Зато мы передали удивительный по силе своего воздействия на слушателей видеоролик, подготовленный поэтом Василием Поповым. К бойцам со словами благодарности за то, что делает русский солдат в Сирии, обратились председатель правления Союза писателей России Валерий Ганичев, Сергей Степашин, Александр Проханов, телеведущий Андрей Караулов, изобретатель легендарного самолёта Ил-76 авиаконструктор Генрих Новожилов, народный артист РСФСР Михаил Ножкин, руководители писательских организаций Саха-Якутии Наталия Харлампьева, Краснодара — Светлана Макарова, Белгорода — Владимир Молчанов... По возвращении в Москву сообщили, что по поводу вычёркивания из списков сотрудниками госбезопасности можно не беспокоиться: кто-то просто прикрылся всемогущим ведомством, не подозревая, что можно когда-нибудь будет навести там справки. Всё оказалось намного проще: количество участвующих в экспедиции на полюс было сокращено ровно в половину, и просто требовалось кем-то пожертвовать. Извинились. Тем более, что я уже слетал в свои +29 градусов, а до полюса никто пока так и не добрался — льдина постоянно крошится, не позволяя сесть самолётам. Но это вторично. Для меня, как писателя, важнее оказалось осознание: выбранная тобой точка «Ноль» - она не только географическая. Для писателя это — планка, ниже которой по эмоциональному накалу нельзя работать в литературе. Это мерило нравственного выбора темы, с которой ты идёшь в литературу. Твоего отношения к герою и… читателю. А тем более точка «Ноль» не должна позволить автору работать с неуважением к русскому слову и пренебрежением к родному Отечеству, а тем более к собственной истории и, главное, к народу. Точка «Ноль» - она не на Северном полюсе и не в сирийской пустыне. У писателя она в сердце и зовётся совестью. Вертится что-то ещё, очень близкое и дорогое, но пока неуловимое...
4. «...За нашу Победу!» В благодарственном письме на имя заместителя министра обороны за возможность побывать писателям в Сирии, есть конкретные предложения. Исходя из опыта первого «разведывательного» пролёта на базу «Хмеймим», Союз писателей будет просить руководство Минобороны сделать литературные десанты достаточно регулярными, оставляя писателям там время и для более тесного общения с военнослужащими. Бытовые условия, имеющиеся на базе, позволяют включать в группы и женщин, в первую очередь поэтов. Опасения по поводу возраста не безосновательны, но такие, как Владимир Крупин, конечно же, должны и могут включаться в поездки, если мы хотим представлять качественную литературу. Предложено Министерству обороны рассмотреть вопрос о введении в штат газеты «Русские витязи» должности «военный писатель». Более длительное пребывание писателя на территории базы, его личное участие в тех же мероприятиях по разминировании Пальмиры, раздаче гуманитарных грузов и т.д. позволят набрать ему фактический материал не только для выпуска газеты, но и впоследствии написать художественные произведения. Здесь возникнут свои сложности по вопросам подписания контракта, обеспечения безопасности, ротации, но при политической воле данные вопросы разрешимы. А желающие ехать к нашим бойцам, писать о них, вне сомнения, в Союзе писателей найдутся. Тем более, мы предлагаем возложить на такого сотрудника-писателя создание и ведение на базе «Хмеймим» литературной студии. А уж вести литературную колонку в «Русских витязях» нам сам Бог велел: только по приезде прочёл новые стихи о том же Александре Прохоренко поэтов Валерия Латынина и Светланы Макаровой-Гриценко, а сколько таких благодарных и возвышенных строк у ведущих поэтов России…
...Перед отъездом наш литературный десант поднял рядом с пограничным столбом с цифрой «1» копию Знамени Победы, которое Союзу писателей России в своё время вручили писатели-фронтовики. Оно уже имеет свою историю: развевалось на Сапун-горе в Севастополе перед референдумом в Крыму, оно поднималось на месте гибели молодогвардейцев в Краснодоне при открытии Года литературы во время Фадеевских чтений. Помнит оно брызги Балтийского моря в самой западной точке России 22 июня 2014 года на Тёркинских чтениях. Оно опалялось суховеем Прохоровского поля, после сражения на котором советская армия уже только наступала в Великой Отечественной. Поднималось в Бресте и в Смоленске. Склонялось на горе Пикет в память о Василие Шукшине, умершем на съемках фильма с символическим для истории страны названием «Они сражались за Родину». И вот оно алеет в синем сирийском небе. Великое Знамя Победы! И лишь в тот момент окончательно сформировалось, обрело ясность ощущение смысла географическое определение: наша литературная точка «Ноль» - это тоже только Победа. |
||||
