Нина ЯГОДИНЦЕВА
Творчество Александра Кердана соответствует этому предположению в полной мере. Его поэзия, проза, его масштабная и чрезвычайно важная сегодня деятельность по собиранию и консолидации литературных сил Сибири, Урала и Поволжья – внятный ответ тому непростому времени, в котором разрушилась страна, взошли в умах и сердцах ядовитые семена пошлости и алчности, а сейчас, по чьему-то меткому выражению, разворачивается масштабное раскультуривание и разлитературивание нации. В такие времена таланту, чтобы выстоять и взрасти, нужны характер и направленная воля, нужно постоянное движение по вектору иного, внутреннего времени – времени, со-гласованного с вечностью, с явственными и одновременно непостижимыми идеалами своего народа. В такие эпохи достойно ответить на вызов судьбы могут, пожалуй, только люди разносторонние, умеющие видеть и оценивать реальность в разных её ракурсах. Чрезвычайно интересно в этом плане можно было бы исследовать и автобиографическую, и историческую прозу Александра Кердана. Но сегодня, в связи с недавно вышедшей в серии «Сибирская библиотека» книгой избранных стихотворений, интереснее проследить его поэтические взлёты, ведь не напрасно прозу сравнивают с пехотой, а поэзию называют авиацией стратегического назначения: она взлетает на такую высоту, откуда можно увидеть многое – одновременно, объёмно, в соотнесении и связи событий. Когда-то нам, наивным, мечталось – в новом веке всё будет как-то по-иному, и обязательно лучше. А оказалось всё гораздо жёстче, словно пропасти между людьми разверзлась ещё глубже, а контраст между светом и тьмой увеличился на порядок. И что может остановить разверзание тверди, какие скрепы? Пожалуй, это под силу только поэзии, её целительной мощи. В книгу «Новый век» вошли избранные стихи из сборников, изданных автором уже в веке двадцать первом. И радует и согревает душу при чтении то, что поэт в этот новый век вносит и утверждает то человеческое тепло, те чувства, которые сохранять сегодня становится всё труднее – но именно они и остаются самыми важными, как глоток воды или чистого морозного воздуха. Вовсе не обязательно стихи должны быть глобальными, эпохальными, высокоинтеллектуальными – они должны быть всего лишь неподдельно живыми, глубоко искренними и целительно гармоничными. Это необходимо, этого и достаточно. Вот как сам автор на лету подхватывает знаменитую ахматовскую строчку: Я думал, что стихи рождаются от Бога, Пока в тупик меня не завела дорога И не пришло прозренье, что они Родиться неприкаянно должны Из пустяка, из сора, из стихии – Ещё не зная сами, кто такие… И как трагически перекликаются с этими строчками, из 2007-го, строки из 2010-го: Я нем, хотя произношу слова, Но их никто, увы, никто не слышит… Между этими двумя полюсами – вдохновением и почти отчаяньем – то, что мы в начале разговора и назвали судьбой: разъятая страна, расчеловечивающая эпоха, и противостоящий ей поэт с душой воина. Его сегодняшний фронт – отечественная литература. Его поэтический учитель, поэт Венедикт Станцев, принадлежит к поколению победителей. Его соратники – все, для кого продолжение жизни страны становится смыслом собственной жизни. Что будет с Россией – не знаю, Но верю, что будет жива. Восходит трава молодая…
Копытьте её и топчите – Трава распрямится в свой час. Одно лишь при этом учтите: Она прорастает сквозь нас… И в этой жизни есть всё – любовь и ненависть, обыденность и окрылённость, трагедия и юмор. Это, собственно, смысловая и эмоциональная палитра «Нового века»: при личностной и «судьбинской» как любит говорить сам автор, цельности книга сложилась очень разнообразной по мелодике и ритму, оказалась прекрасно свободной тематически. Поэт демонстрирует эту свободу даже с некоторым озорством – а оно всегда является спутником зрелого мастерства, лёгкости владения словом, интонацией, сюжетом. Например, романсово-романтическое стихотворение о любви: Кто ты? Постой! Пусть не скажешь ни слова, Буду я слушать, глядеть, не дыша, Чтобы и в мыслях ни тени дурного, Чтобы с душой говорила душа.
Так меж собою беседуют дети, Так друг на друга глядят облака… А буквально страницей ранее – любовно-филологический экзерсис: О, если б ты была обычной, я бы Поймал тебя, свои раскинув ямбы!..
…Иль, может быть, сбивая сердце с такта, Тебя пленил бы первым слогом дактиль…
…Сегодня ночью я проснулся в страхе: Ужель не клюнешь и на амфибрахий?.. Отточенной прямой речью звучат посвящения друзьям. В них возникают совершенно иные интонации – разговорные, взлетающие до пафоса или мягко нисходящие в юмор. Таким можно назвать «День независимости», посвящённый другу и соратнику Сергею Аксёненко: Нельзя быть независимым от Ролдины, От воздуха, от солнца, от весны… И высохшей травинке на поскотине Мы что-то обязательно должны… А вот «Колокольня» – стихи, адресованные Арсену Титову, сквозь реалистическую картинку прорисовывают высокое символическое значение жеста, действия: Она стремится к небу. Но надёжно Стоит на перепутье столько лет Ты колокол потрогал осторожно, А он внезапно загудел в ответ.
И снова – тишь. Пылит вдали дорога, А там – река в тумане, как в дыму… Когда душа готова слышать Бога, Набатный звон и правда ни к чему. Пейзажная лирика у Кердана может быть и прозрачно-акварельно описательной: Тишиной небесной дышал вёрсты, И не видно огоньков нигде – Вёслами зачерпываю звёзды В пахнущей чернилами воде.
И стекают медленно созвездья С гладких вёсел прямо в темноту, И не нарушает равновесья Сердца еле слышный перестук. Но та же природа может предстать ярко, рельефно очеловеченно, сюжетно, с ощущением неизбежности перемен и любованием сиюминутной прелестью: Весна несёт себя легко, Как будто невесома. Но в перестуке каблучков Таятся звуки грома,
Что вдруг ударит сверху вниз, Шёлк неба разрывая… А впереди ещё вся жизнь, И ей не видно края.
И потому, любой упрёк Оставив без ответа, Она спешит. Ей невдомёк, Что завтра будет лето. Александр Кердан умеет чувствовать метафору, умеет придать ей вескую убедительность, зримость. Открыв буквально наугад, читаем: « Течёт дорога, как шелка // Текут по телу…», «Ближе и ближе к погосту деревня – // Всеми детьми позабытая мать», «В день, когда сосульки ошалели, // С крыш срываясь – головою вниз, // Запахи шинели и «Шанели» // В комнатке твоей переплелись…» Именно из точной метафоры вырастает убедительность всего сюжета: Перестук электрички, как пульс На запястье страны моей сонной, Ощутил я по-докторски, пусть И не врач, а – военный исконный.
Но тревога такая живёт, Будто с мамою плохо, и снова Утешаю её: – Всё пройдёт! Не печалься, ты будешь здорова. Только веру не надо терять, И у жизни не будет предела…
А лечить тебя и защищать – Несомненно, сыновнее дело. «Сыновнее» стихотворение возвращает нас к магистральной теме книги: к теме Родины. Родина объединяет собой и маму, и любимых, и друзей, и просто случайных попутчиков, и звёздное небо, и землю с её неземной красотой, и слова, из которых ткутся стихи. Для поэта-воина беречь и защищать свою Родину – значит защищать всё, что составляет его мир. Вот здесь, в этом смысловом узле, сходятся линии жизни и творчества Александра Кердана, эпоха, страна, судьба... И становится понятным, что и стихи его, и проза, и созданная им Ассоциация, объединившая современных писателей на огромных русских пространствах, – всё закономерно и одинаково важно, и это достойный ответ на вызов трагического времени. Талант выстоявший, взросший в преодолении трагедии, которую уже сейчас, по прошествии относительно немногого времени, называют великой… Русский поэт, вопреки хаосу и распаду надёжно защищающий веру в то, что Мир гармоничен, как стихотворенье, Которое вдруг на сердце легло. |
|
|
