|
* * *
Зачем иду я воевать?
Чтоб самому себе не врать,
Чтоб не поддакивать родне –
«Ты здесь нужней, чем на войне.
Найдётся кто-нибудь другой,
Кто станет в строй, кто примет бой...»
За это «неуменье жить»
Не грех и голову сложить.
НЕБЕСНАЯ СОТНЯ
Тут – бандера под бандуру,
Там – «москаль», заклятый враг…
Пуля, может быть, и дура,
Только снайпер – не дурак….
Снайпер дело туго знает -
С кем дружить, кому служить:
Под ОУНовское знамя
В с е х готов он положить..
Хоп! – вот, девочку з а д е л он…
Хоп! – и нету пацана…
Но за правое за дело
С о т н я, это – не цена.
А народу - надо много ль? –
Он, народ, в расправе лют!...
Вот такой вот гоголь-моголь
И горiлка «Абсолют»…
Плачет, стонет Украина
Бьется рыбою об лед…
Чуден Днепр! – до середины
Редкий «беркут» доплывет…
* * *
Вот и все. И вещи собраны.
Осень выследила нас.
Голоса молчаньем сорваны –
Помолчим в последний раз.
Комаров из дома выгонит
Дым «Герцеговины Флор»,
А когда до пальцев выгорит –
Время. Кончен разговор…
* * *
Есть что-то такое, что выше всего –
Кто знает, что это такое?..
И надо, пожалуй, уехать в село
И жить в тишине и покое.
Ходить на охоту, стрелять глухаря,
Как в детстве стрелял куропаток...
И свет в своем доме гасить, уходя.
Пора привести все в порядок.
Жениться. И школьным учителем стать.
Столичных гостей сторониться.
И Пушкина, будто впервые, читать,
И плакать над каждой страницей...
* * *
Человек не хорош и не плох
(Сам, как есть, – без патетики если);
Он красив и талантлив, как Бог
И – уродлив, бездарен… Всё вместе.
Два в одном : ляжет грудью на дзот,
И – предаст за пятак, за полбанки,
На пожаре младенца спасет,
И – соседа зарежет по пьянке.
Не суди. Но решай только сам –
Каждый раз, вновь и вновь – для себя лишь:
Иль взовьешься – на миг – к небесам,
Иль – в грязи этот миг изваляешь.
"...Мы жили тогда на планете другой".
Георгий Иванов
Оглянешься ночью случайно —
Холодные звезды, река... —
И вздрогнешь, услышав звучанье
Мелодии издалека...
Увидишь залив... городишко...
И всё, чем ты не дорожил...
И вспомнишь, как с юной латышкой
У моря дремотного жил.
И вспомнишь — и сосны, и лето,
И осень… и ветер в трубе…
Но с этой далекой планеты
Никто не ответит тебе.
* * *
«…И, томимый неясной тоской…»
И.М.
…Ночью разбудит его немота,
Будет, томимый неясной причиною,
Глухо мычать, головою мотать,
Музыку слышать, едва различимую...
Выйдет на улицу, капли дождя
Будет глотать, запрокинувши голову,
Сядет к окну – в доме дождь переждать –
Там и уснет он, не чувствуя холода...
Утром уснет, а очнется лишь затемно –
Женщина будет по имени звать его
(Соображать будет сбивчиво, путано),
Тонкие пальцы по свежеоструганной
Доске дверной будут тихо отстукивать
Только двоим им известный сигнал,
То есть строфу со строкою в начале:
«...Помните — двое, на старом причале?..»
……………………………………………………………………
...Голос умолкнет, и стук прекратится,
Будет слеза к подбородку катиться,
Ночь будет виснуть бездонной воронкою,
И тишина будет рвать перепонки, и...
Бросится плащ и ботинки искать,
Дверь распахнет в город с темными окнами...
Но – на пороге про всё он забудет,
Сядет, одетый, к столу, что-то будет
Долго писать на обрывке листка,
Утром уснет у окна одинокого
С треснувшей дужкой очков у виска…
| * * *
…Белая лебедь на Чистых Прудах…
Что-то ты плачешь? Что-то ты стонешь?..
Воду зеленую крыльями тронешь –
Что-то ты ищешь в дрожащих кругах?
Стихнешь. Устанешь. Захочется спать.
Голову спрячешь. Доброе вспомнишь.
На воду белые перья уронишь –
Значит, пора уже снегу упасть…
– Что это – сон?, стих?..
– Осень… Зима… Спи…
* * *
«Любимая – жуть! Когда любит поэт…»
Б. Пастернак
…Дыханье сбивается, губы немеют –
Я тему веду, как дышу, как умею,
Чтоб вдруг оборвать при великом народе
На самой высокой – неслыханной – ноте…
Бывают у каждого эти – до стона –
Мгновенья, что требуют встречи достойной,
Все прежнее – только настройка оркестра –
Так ждут революции, смерти, ареста.
Любимая! Жуткое счастье какое –
Пропеть твое имя над черной рекою!
Любимая, как это больно, как больно –
В осенней Москве повстречаться с тобою...
Когда ты в отъезде, но здесь – твои вещи,
Когда ты уходишь – надолго, навечно,
Когда идут слезы от сильного ветра
И прячешь лицо за зеленым вельветом,
Когда твое тело целуют другие –
Люблю тебя, как на Земле – не любили!
* * *
Пока ты не выучил текст,
И знаешь о роли ты мало,
И мало известно о тех,
Кто выйдет на сцену к финалу,
Пока еще хочется жить,
И все за столом еще общим,
Пока ты чужое не обжил –
Уйди, заболей, откажись!
Пой с другом веселые песни,
Смеши всех до слез в водевиле,
Но если – всерьез и навылет –
Меняй режиссера и пьесу!
Пока и о н а не всерьез
Примерила длинное платье,
Но в сцене прощания – плачет,
А стоит ли что ее слез?..
Пока не премьера – прогоны,
Пока до исхода – два года –
Завой от предчувствия дикого,
Беги, хоть на радио диктором!
Но нет – ты увлекся сюжетом,
Забылся, свалял дурака,
Ты предан уже, но пока
Еще ты не знаешь об этом,
И не уследил, старина,
За ней ты, за жестом, за речью –
Офелией, Ниной Заречной
Уходит с премьеры она.
Тебе был известен финал,
Ты знал, чем за это заплатишь,
Но девочка меряла платье –
И ты ничего не менял.
БЕЛОРУССКИЙ ВОКЗАЛ
Небо затянуто серою коркою...
Прожито. Пройдено. Крест.
Вот и кончается улица Горького –
Ночь... Барановичи... Брест...
Ловится, помни, – в купе, или в номере –
Каждое слово и звук...
Входишь в ОВИР, чтобы выйти в Ганновере
И оглядеться вокруг...
Поезд отправится дальше, до Кёльна,
И – закружит карусель...
Быстро привыкнешь и будет небольно:
Вена... Лозанна... Брюссель...
Что же терять мне, колымскому школьнику? –
Нет, ничего мне не жаль.
Катится глобус по полю футбольному –
Бостон, Мадрид, Монреаль...
В этом таланте есть что-то порочное –
Всюду быть – в меру – своим...
Вот и кончается повесть о Родине –
Мюнхен... Иерусалим.
Небо закатное, серое, мутное,
Вот – обагрились края...
...Дай задержаться же, хоть на минуту мне,
Господи, воля Твоя...
* * *
Ни прощенья, ни прощания –
Так, отныне, мне и жить...
В русской церкви, здесь, в Германии,
Панихиду отслужить...
Вспомнить давнее, забытое
И коснуться лба рукой:
Душу, Господи, рабы Твоей
Со Святыми упокой...
Мать в Тебя, Спаситель, верила, –
Ты уж, там, своим вели,
Чтоб открыли Твои двери ей,
Во дворы Твои ввели...
Сердце бедное, разбитое
Везут зимнею Москвой...
Душу, Господи, рабы Твоей
Со Святыми упокой...
И прости грехи ей вольные
И невольные – сполна
Здесь отмучилась, довольно ей –
Не война, так Колыма...
И последний снег кружит над ней,
Над холодною щекой...
…Душу, Господи, рабы Твоей
Со Святыми упокой...
Тень от берега отчалила...
...Дай ей угол где-нибудь,
Где ни боли, ни печали нет –
Дай ей, Боже, отдохнуть...
Небо темное, закрытое,
Над безмолвною рекой...
...Душу, Господи, рабы Твоей
Со Святыми упокой... |
