В праздничные майские дни я приехал к могилам своих родных в Михайловку. В День Светлого Воскресенья Христова поклонился отцу Афанасию Васильевичу и маме Полине Григорьевне, и, встретившись с сестрой, братом и племянниками, уехал, как теперь говорят, в столицу ЛНР Луганск.

В эти дни готовилась очередная литературная экспедиция Союза писателей России «Донбасс – земля героев» во главе с секретарем Сергеем Александровичем Бережным и сопредседателем СП России Сергеем Ивановичем Котькало, они с бригадой писателей уже выехали из Белгорода и двигались в сторону донецких степей.

Нужно было встретить друзей-писателей разместить на ночлег и скоординировать наши дальнейшие действия. Я знал, что одной из основных целей экспедиции было посещение легендарной высоты 277,9 – Саур-Могила, где в июле-августе 2014 года держали героическую оборону ополченцы, здесь они грудью встретили украинских неофашистов и отмороженных националистов. Как и летом 1943 года внуки и правнуки советских воинов овеяли славой ключевую высоту Донбасса, и не пустили украинские войска к границе с Россией.

Луганск готовился к празднику Великой Победы и проведению Бессмертного полка, где в многотысячном людском море проплывут портреты героев Великой Отечественной войны, и лики новых героев нашего времени, которые сложили свои головы в кровавой борьбе с воскресшим фашизмом в двадцать первом веке. Они ушли в бессмертие под Хрящеватым, Новосветловкой, Иловайском, Дебальцевом и, конечно же, на Саур-Могиле.

Луганск в праздничном сиянии готовился к торжествам. Я приехал на расстрелянную летом 2014 года родную шахту «Луганская №1», которая ещё так и не оправилась от нанесенных фашистами ран. Несмотря на самоотверженный труд горняков одно из самых крупных угледобывающих предприятий Луганщины по сей день находится в плачевном состоянии. Для восстановления шахты и угледобычи необходимы сотни и сотни миллионов рублей, которых в молодой республике нет, но шахтеры, не теряя оптимизма, трудятся, своими силами стараются дать новую жизнь родному предприятию.

Встречаясь с друзьями на «Луганской» я всё больше убеждался в том, что шахта будет восстановлена, я видел их горящие глаза, шахтеры порой без зарплаты идут под землю и трудятся, восстанавливая затопленные горизонты, ремонтируют шахтное оборудование и верят, что над величественным копром снова зажжется звезда символизирующая добычу угля – это, несомненно, будет!

В диспетчерскую шахты вошел худенький старичок с двумя планшетами под мышкой. Я не сразу узнал этого человека, но диспетчер Сергей Петрович, сидя за шахтным пультом, повернулся к гостю и своим приветствием просветлил мою память.

– Привет, Владимир Иванович, чего дома не сидится?

– Да вот, в стройцехе мне сделали таблички, пойду 9 Мая на Бессмертный полк.

– Куда ты со своими ногами-то, Иваныч, сидел бы дома.

– Молчи, Серёга, вот доживешь до моих лет, тогда посмотрим, как ты будешь сидеть на печи!

Я наконец-то узнал в седовласом старичке знаменитого на нашей шахте горняка Владимира Ивановича Зуба. Два года войны не прошли бесследно для шахтера-пенсионера, скрутила она, злодейка-война, ещё недавно бодрого горняка. Я помню 9 Мая 2014, когда в актовом зале шахты собрались на торжественные мероприятия ветераны и работники шахты, как в зал вошел Владимир Иванович в шахтерском мундире с орденами и медалями, как он потом в шахтной столовой бодро произносил тост за Победу. Тогда уже пришла беда в Донбасс, полыхал Славянск, группа смельчаков в Луганске уже захватила СБУ, уже украинские фашисты сожгли Дом профсоюзов в Одессе, но тогда ещё теплилась хотя и малая, но надежда, что до полномасштабных боевых действий дело не дойдет. Мы верили, что Россия, после референдумов в Донецке и Луганске возьмет нас, как Крым, под свое крыло, но всё произошло иначе…

После авиационного удара по центру города 2 июня, когда мирный Луганск киевские преступные власти решили поставить на колени, для луганчан была поставлена новая точка отсчета времени, началось новое время в муках рождающейся Луганской Народной Республики.

Два года я не видел ветерана, наверное, и я изменился за это время, Владимир Иванович не узнал меня. Он смотрел своими глубоко впавшими в глазницы карими глазами как-то сквозь меня, я поздоровался. Владимир Иванович поставил в угол планшеты и присел на стул.

– Да, Серёжка, ноги совсем плохи стали, но на Бессмертный полк пойду, – обращаясь к диспетчеру, сказал ветеран.

– Владимир Иванович, фото отца Ивана Максимовича понесете? – спросил я, пытаясь обратить внимание ветерана к своей персоне. Владимир Иванович внимательно ещё раз своими старческими глазами осмотрел меня с ног до головы и как-то весело встрепенулся.

– О, Володька, ты как тут, неужто газетку свою привёз? Как там твой «Маяк» наша братва величала – «Шахтерский маньяк», что ли? – улыбнулся Иванович. – Слышал, что ты где-то по Москвам шастаешь нынче.

– Газета наша, Иванович, летом четырнадцатого вместе с шахтой погибла.

– Знаю, знаю, хорошая газетенка была, твой очерк обо мне храню. Как ты поживаешь-то?

– Потихоньку, Владимир Иванович, воюем, вот книжка в Москве вышла. – Я вытащил из сумки «Растерзанные судьбы» и дал книгу ветерану.

– Молодец, почитаю, так ты подпиши на память деду…

Мы ещё долго сидели в диспетчерской шахты вспоминали прошлую жизнь, как сегодня говорят, до войны. Владимир Иванович рассказал, как пережил в холодном подвале обстрелы киевских нацистов, как голодал зимой 2015 года. Я узнал, что где-то под Чернухино погиб его племянник, и теперь в Бессмертном полку он понесёт две таблички с фотографиями отца погибшего в сорок первом в Белоруссии и племянника-ополченца сраженного пулей в новой войне с воскресшим фашизмом.

Я смотрел на старого шахтера и думал: сколько же пришлось пережить вот таким простым людям, сколько испытаний и горя уготовила судьба нашему народу? Но не сломлен и не поставлен на колени трудовой люд Донбасса! Невиданная, невероятная сила духа, небесная сила движет этими героическими людьми и ни какому супостату не победить эту силу!

* * *
Владимир Иванович Зуб родился в 1934 году в Полтавской области село Куликово в крестьянской семье. Все его предки трудились на земле, растили хлеб. К началу сороковых годов только-только стала налаживаться жизнь после лихолетья двадцатых-тридцатых годов, после страшного голода тридцать третьего.
Село преображалось, труд крестьянина облегчали новые сельхозмашины, которые после индустриализации страны стали приходить в деревню. В начале сороковых, перед войной, в Куликово пришло ещё одно чудо, по тем временам, чудо кинематографа. Сельская ребятня не пропускала не одного сеанса, художественные фильмы: «Путевка в жизнь», «Веселые ребята», «Волга-Волга», и особенно фильм «Чапаев» будоражил и восхищал души мальчишек, да и всех куликовских сельчан. Но в мирную жизнь огнем, кровью, смрадом и пеплом ворвалась война, война невиданная доселе здравомыслящему человеку, война на уничтожение, для нашего народа Отечественная Великая война!
Отец Владимира Иван Максимович Зуб ушел на фронт на второй день войны.
– Я помню тот день, – рассказывал Владимир Иванович, – помню слёзы и причитания мамы, чувствовало её сердце, что больше никогда мы не увидим батю. Он погиб в первые летние месяцы кровавого побоища, где-то под белорусским городом Гомелем. Затерялась могилка солдата, да и похоронен ли был воин по-человечески, кто его знает? Только похоронка, желтенький листок извещения, осталась в память о нём, и довоенные фото… Может быть, лежат его белые косточки на дне немой, заросшей воронки, и поют над павшими солдатиками вот уже больше семидесяти лет жаворонки и соловьи свои задорные песни, кто его знает…
Летом сорок первого сотни тысяч наших солдат легли в сыру землю, всей своей святой яростью встретив лютого врага, но каждый из них наверняка верил и знал, что все равно придет она – Победа!
В сентябре в село Куликово ворвались фашисты и начались долгие два года оккупации, унижения и страха. Владимир с матерью и младшими братьями остались в своей хате, идти-то было некуда, прятались по погребам и в лесу, но наступающему фашисту было не до них, гитлеровская армада стремилась к Москве, Харькову и Сталинграду. Через Куликово проходил киевский тракт, Владимир Иванович хорошо помнит тяжелую немецкую технику со свастикой на бортах, бесконечные колоны машин, танков, мотоциклистов и бронетранспортеров, пешие колоны утюжили, топтали священную землю.
– Как мы выжили в долгие месяцы оккупации, не могу до сих пор понять, – рассказывал Владимир Иванович, – я вот думаю, что отдельный памятник нужно поставить всем матерям, которые в годы под немецко-фашистским игом смогли сохранить своих детей и выжить самим.
Но пришел час расплаты! После Курской битвы, где окончательно сломали хребет ненавистным фашистам в сентябре 1943 года Куликово освободили наши войска. От села осталось одно название и печные трубы, фашисты полностью сожгли село, не многим сельчанам повезло спастись в лесной чаще, а тем кто выжил осталось в наследство пепелище…
– Я хорошо помню сентябрьский, ясный день освобождения нашего села. К нам в лес, где прятались старики, бабы и детишки, прибежал мой дружок Васька и стал восторженно кричать, что видел наших разведчиков. Все с радостью хотели бежать навстречу долгожданным освободителям, но по селу проходила ещё передовая. Немцы, отступая, жгли всё на своём пути, в лесу и мы попали под обстрел, многих ранило, были и убитые. К вечеру село было полностью очищено от фашистов, мы вернулись к своим сгоревшим домам. До самой Победы жили, где придется, в землянках, шалашах и других времянках. День Победы пришел, как говорится, со слезами на глазах. Где-то около полудня 9-мая 1945 года по селу прошел слух, что подписана капитуляция фашистской Германии. Все сельчане собрались в центре, на сельской площади. Гремела музыка, радость, смех и слёзы все смешалось в единый людской порыв необыкновенного, восторженного, душевного состояния.
Прошли тяжелые послевоенные годы, я после средней школы работал на ферме скотником, пришла пора службы в армии…
Не знал и не ведал тогда Владимир Иванович, что и ему придется окунуться в самую страшную работу на земле, солдатскую, кровавую работу, где плодом твоего труда является смерть и страдания, где на острие твоего штыка будет ютиться чужая жизнь и твоя жизнь будет на этом же кончике штыка. В бою другого не дано – либо ты погибнешь, либо ты убьешь своего врага…
Владимир Иванович Зуб попал служит в воздушно-десантные войска, войска Дяди Васи, так любовно называет свое десантное племя крылатая пехота, в честь знаменитого командующего отца-основателя ВДВ генерала Василия Маргелова. Служба проходила в прибалтийском городе Каунасе. На втором годе службы в октябре 1956 года грянули венгерские события.
– Нас подняли по тревоге, – рассказывал Владимир Иванович, – погрузились в эшелоны и мы поехали в город Львов, а оттуда транспортными самолетами в Будапешт. Конвейером шел ввод наших войск в Венгрию, через каждые пять минут влетал и садился самолет, мы стремительно захватили аэропорт в Будапеште, где вела бой наша пехота из венгерского воинского контингента. И начались кровавые дни конца октября, начала ноября пятьдесят шестого.
Страшное дело, что творилось тогда на улицах венгерской столицы, жутко вспоминать. Разъяренная толпа, вооруженные боевики и целые воинские подразделения венгров противостояли нам. Но это была не революция, я твердо уверен, это была спровоцированная и руководимая западом резня и зверство, и мы этому противостояли.
В начале из-за нерешительного руководства войсками и политической неразберихи мы чуть было не оказались на грани пропасти, но вовремя одумались наши руководители и поручили вести военную операцию маршалу Советского Союза Георгию Константиновичу Жукову, и все встало на свои места…

* * *
Венгерская революция 1956 года, в советских источниках как Венгерский контрреволюционный мятеж 1956 года – вооружённое восстание против просоветского режима народной республики в Венгрии в октябре-ноябре 1956 года. Было подавлено советскими войсками.
Венгерский мятеж, спровоцированный западом, стал одним из важных событий периода холодной войны, продемонстрировавшим, что СССР готов военной силой поддерживать нерушимость Варшавского договора.
Венгрия воевала в Великой Отечественной войне на стороне нацистской Германии до самого конца войны и попала в советскую зону оккупации после окончания Второй мировой войны. К 1948 году единственной легальной политической силой стала коммунистическая ВПТ (Венгерская партия трудящихся). В 1949 государство стало официально называться Венгерской Народной Республикой.
Лидер ВПТ и председатель правительства Матьяш Ракоши, прозванный «лучшим учеником Сталина», установил личную диктатуру, занимаясь копированием сталинского режима в СССР. Он проводил насильственную коллективизацию, подавлял любое инакомыслие, боролся с католической Церковью. Экономическая ситуация в стране осложнялась ещё и тем, что Венгрия, как союзник Германии по Второй мировой войне, была обязана несколько лет выплачивать СССР, ЧССР и Югославии контрибуцию, иногда доходившую до четверти национального продукта. Западные спецслужбы без устали работали на обострение ситуации в центре Европы, пытаясь вывести из-под контроля СССР Венгрию и развязать локальную войну на ослабление ещё не восстановившегося после мировой бойни Советского Союза.
В Москве после смерти Сталина решили, что Ракоши излишне фанатичен, что он не способствует популярности новых венгерских властей в народе. В июле 1953 «лучший ученик Сталина» был заменён на посту главы правительства другим венгерским коммунистом, Имре Надем. На посту главы правительства этот венгерский политик провел ряд мер, направленных на улучшение жизни народа (были уменьшены налоги, увеличены зарплаты, либерализированы принципы землепользования), прекратил политические репрессии. Это сделало его популярным среди простых венгров и опасным для Москвы, увидевшей в Наде излишне самостоятельную политическую фигуру. В итоге, менее чем через два года тот был смещен с поста премьер-министра и исключён из ВПТ.
Новый глава правительства Андраш Хегедюш продолжил сталинистский курс во всех отраслях общественной жизни. Среди широких слоев венгерского народа, подогреваемые спецслужбами запада, это вызывало недовольство. Стихийно зарождались требования возвращения к власти Надя, проведения альтернативных выборов, вывода из Венгрии советских войск.

Начало событий

16 октября 1956 года часть студентов университета в Сегеде организованно вышли из прокоммунистического «Демократического Союза Молодёжи» (венгерского аналога комсомола) и возродили «Союз Студентов Венгерских Университетов и Академий».
Активное участие в провоцировании недовольства сыграли агенты западных спецслужб. (Как всё это похоже на киевский сценарий майдана 2014 года!) В частности, британская разведка МИ-6 еще с 1954 года обучала венгерских диссидентов в своих военных лагерях в Австрии (возле Граца), после чего забрасывала их обратно в Венгрию. Впоследствии многие из них приняли участие в мятеже.

На основании решения Президиума ЦК КПСС начальник Генштаба Вооруженных сил СССР маршал В.Д. Соколовский приказал командиру Особого корпуса начать выдвижение в Будапешт для оказания помощи венгерским войскам «в восстановлении порядка и создания условий для мирного созидательного труда». Соединения и части Особого корпуса прибыли в Будапешт к 6 часам 23 октября утра и вступили в бои с повстанцами.
В ночь на 24 октября в Будапешт были введены около 6000 военнослужащих Советской армии, 290 танков, 120 БТР, 156 орудий. Вечером к ним присоединились части 3-го стрелкового корпуса Венгерской Народной Армии (ВНА). Часть венгерских военнослужащих и полицейских перешли на сторону восставших.
25 октября. Утром к городу подошла 33-я гвардейская мехдивизия, вечером — 128-я гвардейская стрелковая дивизия, влившиеся в Особый корпус. Столкновения продолжались.
27 октября. Эрнё Герё был заменён на посту первого секретаря ЦК ВКП Яношем Кадаром и уехал в ставку советской Южной группы войск в Сольноке. Имре Надь выступил по радио, обращаясь к воюющим сторонам с предложением прекратить огонь.
Правительство объявило о прекращении огня и о начале переговоров с СССР о выводе советских войск из Венгрии.
29 октября. Имре Надь упразднил AVH. Бои на улицах прекратились, и впервые за прошедшие пять дней на улицах Будапешта воцарилась тишина. Советские войска начали покидать Будапешт.
30 октября. Утром все советские войска были уведены в места дислокации. Улицы венгерских городов остались практически без власти. Некоторые тюрьмы, ассоциировавшиеся с репрессивной AVH, были захвачены мятежниками. Охрана сопротивления практически не оказывала и частично разбежалась.
Из тюрем были выпущены находившиеся там прозападные активисты и уголовники. На местах профсоюзами начали создаваться рабочие и местные советы, не подчиняющиеся властям и не контролируемые коммунистической партией. Боевики Белы Кирая и отряды Дудаша казнили коммунистов, сотрудников AVH и венгерских военных, отказывающихся им подчиниться. Всего в результате самосудов погибло около ста человек.
Восстание, добившись определенных временных успехов, быстро радикализировалось – имели место убийства коммунистов, сотрудников AVH и МВД Венгрии, обстрелы советских военных городков.
Повстанцами был захвачен Будапештский городской комитет ВПТ, и свыше 20 коммунистов были повешены толпой. Фотографии повешенных коммунистов со следами пыток, с лицами, обезображенными кислотой, обошли весь мир.
Надь уже мало что мог сделать. Восстание перекинулось на другие города. В стране быстро наступил хаос. Прервалось железнодорожное сообщение, прекратили работу аэропорты, закрылись лавки, магазины и банки. Боевики рыскали по улицам, отлавливая сотрудников госбезопасности. Их узнавали по знаменитым жёлтым ботинкам, разрывали на части или вешали за ноги, порой кастрировали. Пойманных партийных руководителей огромными гвоздями прибивали к полам, вложив в их руки портреты Ленина.

Повторный ввод советских войск

31 октября Хрущёв на заседании Президиума ЦК КПСС заявил: «Если мы уйдём из Венгрии, это подбодрит американцев, англичан и французов империалистов. Они поймут как нашу слабость и будут наступать». Было принято решение создать «революционное рабоче-крестьянское правительство» во главе с Яношем Кадаром и провести военную операцию с целью подавления мятежа. План операции, получившей название «Вихрь», был разработан под руководством министра обороны СССР Г.К. Жукова.
Рано утром 4 ноября начался ввод в Венгрию новых советских воинских частей под общим командованием маршала Г.К. Жукова, началась советская операция «Вихрь». Официально советские войска вторглись в Венгрию по приглашению правительства, в спешном порядке созданного Яношем Кадаром. Были захвачены основные объекты в Будапеште.
Советские войска наносили артиллерийские удары по очагам сопротивления и проводили последующие зачистки силами пехоты при поддержке танков.
К 8 ноября, после ожесточённых боев, были уничтожены последние очаги сопротивления восставших. Вооруженное сопротивление прекратилось.
Премьер-министр Имре Надь и бывший министр обороны Пал Малетер были приговорены к смертной казни по обвинению в государственной измене.
Маршал Г.К. Жуков «за подавление венгерского контрреволюционного мятежа» получил 4-ю звезду Героя Советского Союза, председатель КГБ СССР Иван Серов в декабре 1956 — орден Кутузова 1-й степени.

Потери сторон

По данным статистики, в связи с восстанием и боевыми действиями с обеих сторон, за период с 23 октября по 31 декабря 1956 погибло 2652 венгерских гражданина и было ранено 19226.
Потери Советской Армии, по официальным данным, составили 669 человек убитыми, 51 пропавшими без вести, 1540 — ранеными.

* * *

О боевых действиях на улицах Будапешта Владимир Иванович рассказывал мало, скромно улыбаясь с грустинкой на глазах, видно тяжело ветерану было вспоминать о погибших товарищах. О ратной службе Владимира Ивановича сама за себя говорит боевая награда на груди солдата – медаль «За боевые заслуги».

После армии Владимир Зуб с товарищем уехал на комсомольские шахты Донбасса. После десятидневной учебы в шахтном учебном пункте он становится навалоотбойщиком треста «Донбассантрацит». Работал на шахте «Одесской» в Свердловске и ряде других шахт, Красного Луча, Краснодона вплоть до 1975 года, когда запустили шахту-гигант «Ворошиловградскую» №1. Владимир Иванович Зуб, опытный горнорабочий очистного забоя, пришел в наше славное шахтоуправление «Луганское», где еще одиннадцать лет трудился на добычном участке, который возглавлял Александр Елисеев. Двадцать восемь лет, в общей сложности, отработал в забое полный кавалер знаков «Шахтерская Слава» и медали «За трудовую доблесть» Владимир Иванович Зуб.

Ветеран вышел на заслуженный отдых, вел общественную работу в Совете ветеранов предприятия, и жил не тужил в шахтерском поселке Юбилейный, радовался своим внукам и правнукам.

И вот, в 2014 году, снова на долю ветерана, как и для всего Донбасса, выпало новое испытание войной. Но выстоял шахтерский край перед натиском киевской хунты, выстоял благодаря непоколебимой силе духа и вот таких же стариков-ветеранов, которые пусть и не бросались под неонацистские танки с гранатами, но своим примером веры в правду святую и стойкостью явились невидимыми скрепами народного оплота против зла и врагов Русского мира.

– Не дадут покоя нам западные враги, они понимают только силу! К сожалению, нет сегодня на них маршала Жукова, а то давно бы мы были в Киеве! Если бы не мои годы, я бы сам пошел в ополчение, потому что понимаю, кто и что стоит за этой новой войной…

Владимир Иванович взял под мышку свои планшеты и вышел из диспетчерской шахты, сухенький старичок, прихрамывая, пошел по вестибюлю комбината и я подумал, что вот такие люди уже при жизни стали частью Бессмертного полка.