Сергей КАЗНАЧЕЕВ

ВРЕМЯ СОБИРАТЕЛЕЙ

В наши дни, когда настоящая, подлинная литература, презираемая и замалчиваемая как либеральной критикой, так и советниками по культуре сильных мира сего, фактически пребывает в безвестности, находятся всё-таки люди, которые стоически и кропотливо собирают камни, разбросанные по всему пространству русской речи усилиями реформаторов, перестройщиков, модернизаторов и инноваторов. Проистекает этот процесс, что характерно, из провинции, где, невзирая на столичные рейтинги, форматы и премиальные списки, составляются свои скромные, но твёрдые и прочные репутации серьёзных авторов. Но и в центре совершаются поступки подобоного рода – предпринимаются плодотворные попытки собрать, систематизировать и сохранить драгоценные крупицы национального достояния.

Созвучным этим рассуждениям стал выход двух книг недавнего времени, чьи составители взяли на себя миссию и ответственность собрать под одной обложкой стихи современных поэтов, которые кажутся им олицетворением русской поэзии на современном этапе. Как нередко случается, в промежуток трёх месяцев в руки мне попали два сборника, которые так и просятся, чтобы их соотнесли и сопоставили. Первая книга – «В пятидесятых рождены… Лирическая поэзия современной России» (М., Новый ключ) – составлена и издана поэтом Павлом Косяковым. Вторую – «На границе тысячелетий. Страницы современной лирики» (М., Издательство Литературного института им. А.М. Горького) собрал и выпустил в свет профессор Владимир Смирнов.

Оба издания обнаруживают немало схожего. Они продолжают, собственно, традицию Вадима Кожинова, чей сборник «Страницы современной лирики», вышедший в 1980 году, показал читателю истинное лицо русской поэзии 60-70-х годов. Критику удалось своим негромким голосом перекричать микрофоны поэтов-эстрадников, и его том, изданный «Детской литературой», занял прочное место на книжной полке искренних любителей отечественного стиха. П. Косяков и В. Смирнов также в качестве сверхзадачи выбрали цель – продемонстрировать нашим современникам, что «в нынешнем царстве тщеславий, безграничной власти чернил, презентаций и графомании, власти “центона” и “дерзости” шестидесятилетних постмодернистов русская поэзия сохранила своё первородство» (В. Смирнов).

Но в книгах одной направленности, одного культуртрегерского вектора немало и различий. Больше того – кроме общих эстетических и идеологических критериев в них практически нет совпадений. Ни один из поэтов из списка Косякова не вошёл в пятёрку авторов, выбранных Смирновым. В чём тут дело? Во-первых, как кажется, они и не ставили перед собой цели отразить всё многоцветье современной поэзии. Во-вторых, в том и ценность подобных сборников, что в них мы видим именно авторское (составительское) видение литературного ландшафта.

Как автор книги о современных русских поэтах, в выходе которой мне так активно «подсобляли» некоторые коллеги, могу ответственно заявить, что решиться на такое предприятие может только человек не робкого десятка. Дело в том, что во взглядах на современную поэзию (как на футбол, внешнюю политику и сельское хозяйство) специалистом считает себя практически любой. И, конечно, подвергнет критике тот или иной подбор имён. Что уж говорить то самих авторах! Поэты ведь массе своей как большие дети: погладь их по головке – растрогаются, отвернись – затаят смертельную обиду. В моей книге отдельные главы были посвящены девяти стихотворцам. Они остались не в накладе, да и то не все (В. Артёмов, скажем, не удосужился даже появиться на двух презентациях, хотя и был заблаговременно приглашён). Зато огорчились и записали меня во враги девяносто девять других (и некоторые – вполне заслуженно, но ведь нельзя обнять необъятное).

Со времён Карамзина установилось мнение о критерии критического вкуса. Каждому нравится своё, и нет никакого криминала в том, что составители подбирают героев по своей индивидуальной предрасположенности. Более того – широта круга авторов свидетельствует как раз о потенциальном и реализованном богатстве нашей современной поэзии. Интересных имён так много, что они не умещаются в одном списке: глаза составителей разбегаются, художественный горизонт предельно расширяется, цветовая гамма и музыкальная палитра поражают своим богатством и полнотой. И вновь приходится подмешать в эту бочку мёда ложку деготька: наше богатство – наша беда: ярких поэтов так много, что кто-нибудь всегда останется за пределами нашего внимания, не говоря уж о прицеле премиальных комитетов и конкурсных жюри.

По сравнению с кругом тех, на кого делал ставку я сам, содержание книг П. Косякова и В. Смирнова тоже разнится весьма ощутимо. Кроме Виктора Верстакова и Владислава Артёмова, довелось писать также о Светлане Сырневой и Николае Зиновьеве (которые в числе кандидатов для второго тома, если до этого дойдут руки), написать о других – собираюсь в дальнейшем. По-новому удалось взглянуть на фигуру Юрия Беличенко (его выразительный образ, соотнесённый с басней Крылова: «что такое сыр?.. а что такое – Бог?» запоминается, как говорят, сходу). С другой стороны, уверен, что многие из моих героев вполне заслуживают права войти в тот или иной список. Поэзия – не закрытая ложа, здесь двери всегда открыты настежь.

Поэты действительно разные. Процитировать каждого, хотя бы кратко, нет возможности, поэтому просто назову имена других авторов, вошедших в круг избранных: Михаил Анищенко, Евгений Артюхов, Николай Дмитриев, Юрий Зафесов, Виктор Кирюшин, Павел Косяков, Геннадий Островский, Сергей Попов, Валерий Самарин, Евгений Семичев, Евгений Юшин. Кто-то обрадуется, встретив здесь старых знакомых, кто-то откроет новые имена, кто-то огорчится, не найдя в списке вполне заслуживающих такой чести, скажем, Константина Васильева, Дианы Кан, Александра Жукова, Валерия и Геннадия Ивановых, Василия Казанцева, Вяче6слава Киктенко, Виктора Лапшина, Владимира Скифа, Геннадия Ступина, Валентина Устинова, Валерия Хатюшина… да мало ли у нас хороших поэтов! Впрочем, возможно, это обстоятельство как раз и подвигнет кого-то на создание своей собственной когорты поэтов. Лишним в условиях информационного бойкота патриотической литературы ничей взгляд не будет.

Главный мотив обоих сборников – боль и горечь авторов (их лирических героев), воочию видящих поругание многих отечественных святынь и духовную деградацию современности. Выразительнее всех об этом, стенает, пожалуй, Н. Зиновьев, уже сделавший себе имя в виде плача о погибели русской земли. Но ведь вечно скорбеть и плакать нельзя. Это чувствует и Зиновьев: «А мы встали на колени / Помолиться перед боем». В такой позиции есть посыл к более энергичной позиции. Но только посыл. По-большому счёту, наша современная поэзия (как и проза, в общем) пока что не может преодолеть депрессивно-эсхатологических настроений. А ведь долго ехать на этом коньке нельзя – читатель чутко реагирует на это и ждёт прорыва.

Если взять имена Н. Рубцова, Ю. Кузнецова, Н. Тряпкин, К. Коледина, О. Кочеткова, то в их стихах регулярно прорываются резкие, протестные ноты («Я буду скакать… Я топну – перетопну… Пади с Сионской кручи!.. Уж я бражку замучу!.. Где же твой меч харалужный?..»). Вот этого-то куража, этой безоглядной удали и решимости, с которой русскому национальному характеру нипочём любые передряги, порой и не хватает большинству авторов разбираемых книг. А ведь таких стихов у них немало, в том числе и у В. Верстакова кроме неприкаянного капитана есть и смешливая медсестричка, и мужественные бойцы и убитые воины, продолжающие петь даже в цинковых гробах. Будем надеяться, что работа составителей продолжится и в будущем они обратят большее внимание на несгибаемость русского духа.

Книга, составленная В. Смирновым более академична, в ней чувствуется некий парнасский отзвук, да и издана она солиднее – вероятно, удалось найти хорошего спонсора. Собрание П. Косякова демократичнее, да и полиграфически проще – насколько мне известно, составитель мог рассчитывать только на свои возможности.

Кроме стихов в обеих книгах – сведения об авторах. В. Смирнов пошёл по такому пути, что право рассказать о себе, в основном, предоставлено самим авторам. Этот принцип вполне оправдан и логичен: кто, как не сам поэт, лучше знает обстоятельства своей жизни и творчества. Но вот беда, составитель чересчур понадеялся на своих героев: дескать, талантливый человек талантлив во всём, и автобиографическая справка заиграет дополнительными красками. Но это реализовалось не вполне. Так, скажем, С. Сырнева предпослала стихам достаточно содержательную заметку, но она во многом дублирует послесловие из её книги 2008 года. Во многих представлениях авторов огорчительно звучат казённые нотки из кадровых автобиографий: «Транспортное сообщение с Уржумом было плохое… защитил кандидатскую диссертацию и много странствовал по миру с докладами на научных конференциях… Мать работала в системе здравоохранения… Параллельно закончил технический вуз и занялся строительным делом». Боюсь, для постижения художественного мира поэта, этого недостаточно…

К сожалению, поэты нередко пребывают в заблуждении, что прозой изъясняться может любой и работать над словом тут не надо. В результате краткие саморекомендации изобилуют необязательными топографическими сведениями и мало что говорят о внутренней биографии писателя. Указывая на своих предшественников, оказавших наибольшее влияние на их творчество, авторы сборника называют разных поэтов от Тютчева и Анненского до Твардовского и Балашова, но поразительным образом, кричаще купируют имена Рубцова и Кузнецова, чьи эстетические уроки нередко проявляется в стилистике и образном строе авторов сборника.

П. Косяков снабдил выбранных им поэтов собственными характеристиками, но тоже не избежал некоторых искушений. Так, в большинстве его биографических миниатюр с необъяснимым постоянством сообщается о том, когда, где и при каких обстоятельствах он познакомился с творчеством того или иного стихотворца. В результате создаётся странное впечатление, что внимательный взгляд составителя оказался одним из решающих моментов в творческой биографии выбранных им поэтов. Он не побоялся включить в избранный круг собственные стихи (его право), но по законам, выбранным им самим, следовало бы указать на обстоятельства, когда и благодаря чему произошла идентификация себя как поэта.

Впрочем, эти частные погрешности ничуть не умаляют заслуг составителей обоих книг. Намеренно не привожу стихотворных цитат – тут нужно либо привести строки каждого из семнадцати авторов, либо не выделять никого: дело читателя найти эти не отличающиеся многотиражностью книги и самому выбрать стихи по вкусу. Важнее другое. Павел Косяков, и Владимир Смирнов, каждый по-своему, совершили настоящий поступок, мужественный поступок критика, на свой страх и риск очертившего круг имён, которые, по, его мнению, в максимальной степени отражают положение дел в современном русском стихе, определяют его перспективы. Время собирателей камней пришло. В своё время В. Кожинов снайперски точно предугадал траекторию развития нашей поэзии. Время покажет, несколько верны в своём художественном выборе нынешние собиратели.


Комментариев:

Вернуться на главную