Замечательное свойство истинной классики – быть всегда интересной и полезной обществу, сколько бы лет не прошло со времени создания произведения.

Так произошло и  с уникальными повестями и сказками Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина.

Как известно, сказки бывают разные: народные, что сложили сами люди в незапамятные времена, и литературные, принадлежащие перу писателя. В том числе сатирические, в коих замечательно преуспел  Михаил Евграфович.

 Но сначала о том, что родился он в дворянской помещичьей семье 27 января 1826 года в селе Спас-Угол Калязинского уезда Тверской губернии. Быть бы ему благополучным дворянином, жить-поживать да добра наживать, - ан нет, уже в детстве Михаил хорошо разглядел большую разницу между теми, кто постоянно работал, и теми, кто пользовался плодами труда своих крепостных. Обострённое чувство справедливости  не принимало такое положение дел, и с возрастом он всё больше убеждался в своей правоте. А когда за отличную учёбу в Московском дворянском институте был переведён в знаменитый, пушкинский, Царскосельский лицей, - среди его увлечений на первом месте не случайно оказалась литература.

Конечно же, большую роль сыграло знакомство его с Виссарионом Григорьевичем Белинским, замечательным литературным критиком и мыслителем, чей авторитет был  абсолютен, в том числе среди студентов. Это были сороковые годы ХIХ века, когда в России набирало силу демократическое движение, очень прогрессивное по тем временам и не менее опасное с точки зрения  самодержавной власти. Вот почему первые же повести Салтыкова-Щедрина «Противоречие» и «Запутанное дело» вызвали её серьёзное недовольство, и вскоре он был  отправлен на службу в провинциальную Вятку (ныне Киров). Вот уж где было раздолье для его наблюдательности, особенно в сфере  чиновничьей жизни, что и выявилось в его «Губернских очерках» от имени «надворного советника Н.Щедрина», не очень-то приятных для тех, кто по старинке, по крепостному  правил  в небольших городах и весях.

Надо сказать, что Михаил Евграфович выражал своё недовольство, а то и возмущение царящим порядком вещей не только на бумаге. Он по-своему энергично противостоял махровому бюрократизму, отстаивал интересы крестьян и ремесленников, страдавших не только от взяточничества, но и грубости, а порой и глупости  чиновничьей власти. Естественно, в очередной раз оказавшись «белой вороной», писатель не по своей воле менял место службы и жительства. К примеру, в Туле он пишет сатирический  очерк «Губернатор с фаршированной головой», в котором легко проглядывался портрет Шидловского, главы губернии. И оттуда Салтыкову-Щедрину вскоре пришлось уехать.

Но вернёмся к «Губернским очеркам», материала для которых с лихвой хватило  в Вятке, названной  в произведении Крутогорском. И, коль скоро они были опубликованы почти сразу после возвращения  Михаила Евграфовича в Петербург, вятский обыватель с особой пристрастностью искал и, как правило, находил прототипы  героев «Очерков», чаще всего не в лучшем свете, и очень искренно  недоумевал, а то и возмущался: как так? А не мы ли тепло и гостеприимно принимали молодого чиновника - образованного, приветливого, франтоватого, потенциального жениха? И отдали замуж за него не какую-нибудь там безродную девицу, а ненаглядную дочку самого вице-губернатора - Елизавету Болтину! Родители, небось, извелись совсем, за кого выдали её: неблагодарного, ненадёжного, да что там, - опасного человека!.. Что за будущее ждёт её, страшно подумать! Новые ссылки мужа, немилость самого царя!..

Однако именно в эти годы Михаил Евграфович хорошо научился отличать сердечную доброту в людях от показной, видел большую разницу в общественном и материальном положении между теми, кто создавал  богатства, и теми, кто ими владел. И потому так разноречивы среди горожан отзывы о нём. К примеру, жена его, Елизавета Аполлоновна, в своих воспоминаниях подчёркивала искренность молодого чиновника, рассказывала, что будущий муж охотно общался с членами её семьи, а когда узнал, что у неё и её сестры нет стоящего учебника по истории отечества, то сам составил его.

Понятно и то, что для светского, образованного молодого человека провинциальная жизнь в Вятке, конечно же, не отличалась разнообразием, зато оставляла время для творчества. Его очерки порой переходили в прямую публицистику, что открывало читателю острый ум автора, умение анализировать ситуацию и, главное, его горячее желание исправить положение дел в России. «О провинция! Ты растлеваешь людей, ты истребляешь всякую самодеятельность ума, охлаждаешь порывы сердца, уничтожаешь все, даже самую способность желать!» И уже собираясь покинуть Вятку: «Уже ли я в Крутогорске оставил часть самого себя?» - спрашиваю я мысленно. Но текущие по щекам слезы, но вырывающиеся из груди вздохи красноречивее слов отвечают на этот вопрос! Да! Не мог же я жить даром столько лет, не мог не оставить после себя никакого следа!» («Губернские очерки»).

Время ответило совершенно определённо на этот вопрос. Именно в Вятке (тогда уже в Кирове) в 1968 году был создан первый в стране литературный музей  им.Салтыкова-Щедрина, который плодотворно работает и в наши дни.

«Я люблю Россию до боли сердечной и даже не могу помыслить себя где-либо, кроме России», - откровенно говорил Салтыков-Щедрин. И добавлял: «И в торжественные годины и в будни идея отечества одинаково должна быть присуща сынам его, ибо только при ясном ее сознании человек приобретает право назвать себя гражданином». Без сомнения, сам  писатель такой экзамен выдержал, и в течение жизни, помимо основной творческой работы, немало размышлял на эту тему. Замечательный знаток русской речи, умеющий пользоваться её «золотыми запасами», Михаил Евграфович нередко «выдавал на гора» афоризмы, в которых глубина и точность языка дополняют друг друга, соединяя простые, кажется, слова в один драгоценный сплав. Вот некоторые из них.

«Есть легионы сорванцов, у которых на языке «государство», а в мыслях - пирог с казенной начинкою».  

«Нельзя сразу перевоспитать человека, как нельзя сразу вычистить платье, до которого никогда не прикасалась щетка».

А вот слова, которые многие приписывали известному политику, а их автор – всё тот же Михаил Евграфович: «Хотели как лучше, а вышло, как всегда».

Возвращаясь к его прозе, нельзя не отметить, что в полную меру проявился талант писателя в «Истории одного города», - уже опытного автора, «обстрелянного» либеральной критикой. В повести этой  нашли отражение картины всё той же провинциальной жизни, но уже наделённые мощными сатирическими красками. И посудите, кто только не владел городом Глуповым в XVIII веке! Это и  Василиск Семенович Бородавкин, который сочинял устав о «неcтеснении градоначальников законами». Первый и единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя. И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит». И такие, к примеру, градоначальники, о которых повествует летопись города Глупова:

«Клементий, Амадей Мануйлович. Вывезен из Италии Бироном, герцогом Курляндским, за искусную стряпню макарон; Ламврокакис, беглый грек, без имени и отчества, и даже без чина, пойманный графом Кирилою Разумовским в Нежине, на базаре. Торговал греческим мылом, губкою и орехами; сверх того, был сторонником классического образования. В 1756 году был найден в постели, заеденный клопами».

Невозможно без смеха читать подобные страницы.

Такой едкой сатиры на властителей губернского уровня ещё в нашей литературе не было, по всему поэтому терпение  высоких петербургских особ  в конце концов иссякло, и в 1868 году Салтыков-Щедрин императором

Александром II был решительно уволен в отставку как «чиновник, проникнутый идеями, не согласными с видами государственной пользы».

Нет худа без добра, и Михаил Евграфович полностью отдаётся литературе, в том числе своим знаменитым сказкам, в которых наравне присутствуют и фантастика, и реальность – всё на той же сатирической основе.

Вспомним известную сказку «Как один мужик двух генералов прокормил».

Нет сомнения, погибать бы двум генералам на необитаемом острове, если бы не мужик, которого они отыскали и, как обычно, заставили на себя работать. А тот «Полез сперва-наперво на дерево и нарвал генералам по десятку самых спелых  яблок, а себе взял одно, кислое. Потом покопался в земле — и добыл оттуда картофелю; потом взял два куска дерева, потер их друг об дружку — и извлек огонь. Потом из собственных волос сделал силок и поймал рябчика. Наконец, развел огонь и напек столько разной провизии, что генералам пришло даже на мысль: «Не дать ли и тунеядцу частичку?».

Замечателен и сам язык сказок, близкий к народному. В ход идут и пословицы, и поговорки, и присказки. И потому с таким удовольствием читает их и малый,  и старый. Да вот, посудите: «Не давши слова – крепись, а давши – держись!», «Двух смертей не бывать, одной не миновать», «Уши выше лба не растут», «Моя изба с краю» и многие другие - из сокровищницы народного творчества. Но главное, что и язык писателя естественно гармонирует с ними, творя истинное художественное произведение. Тот же многим известный рассказ «Премудрый пескарь», где главный герой, дабы его не потревожили волны житейского моря, все свои годы просидел на дне в глубокой  яме.

«Начал он этим умом раскидывать и видит: куда ни обернется — везде ему мат. Кругом, в воде, всё большие рыбы плавают, а он всех меньше; всякая рыба его заглотать может, а он никого заглотать не может. Да и не понимает: зачем глотать?

Лежит он день-деньской в норе, ночей не досыпает, куска не доедает, и все-то думает: «Кажется, что я жив? ах, что-то завтра будет?». Что с того, что ничего, кроме этой ямы, пескарь и не видел на своём веку, что всё это время дрожал от страха один-одинёшенек, что питался впроголодь, - зато жив остался.

Однако перу Михаила Евграфовича принадлежат и два известных романа - "Господа Головлевы" и «Современная идиллия». В первом писатель продолжает традиции Тургенева, Гоголя, Толстого, Гончарова и по художественному уровню произведения встаёт в один ряд с этими классиками. В романе - своеобразный приговор господству помещиков, их паразитической сущности для общества, их нравственному разрушению. Интересно, что и в наши дни пьеса по этому произведению смотрится с большим интересом, ибо и ныне немало желающих пожить за чужой счёт. Вот только нет на них нового Салтыкова-Щедрина.

В романе же «Современная  идиллия»  писатель ярко показывает малодушие и трусость  той части интеллигенции, которая, боясь потерять крохи своего благополучия, всеми силами старается отойти от правды жизни, закрыть глаза на многие несправедливости, выслужиться перед сильными мира сего, обнажая перед обществом своё нравственное и политическое падение. «Подхалимовы, - уверен писатель, - это особенная порода такая объявилась, у которой на знамени написано: «Ври и будь свободен от меры».

Естественно, что не все насущные вопросы удавалось поднять в произведениях, и тогда писатель снова обращался к краткому, афористичному языку. И удивительно, что многое более чем актуально и в наши дни: «Талант сам по себе бесцветен и приобретает окраску только в применении».

И, наконец, самое-самое: «А главное все-таки: люби, люби и люби свое отечество! Ибо любовь эта даст тебе силу, и все остальное без труда совершишь».

Словом, есть над чем подумать на досуге. А возьмёшь сказки Салтыкова-Щедрина – и не грех от души посмеяться, хотя и про «намёк» не забудешь. Главное, что это истинная литература, не на один день и даже век. И можно  просто получать удовольствие, как от любой, согретой талантом, вещи. Да и сам Михаил Евграфович дал нам напутствие: 

«Нет более просветляющего, очищающего душу чувства, как то, которое ощущает человек при знакомстве с великим художественным произведением». И Салтыков-Щедрин всю жизнь стремился создавать именно такие книги.