|
РОЖДЕСТВЕНСКАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ
В маленьком доме не все ещё спят. –
Дети, пора на покой! –
Видите, Ангел летит наугад
В небе над тёмной рекой?
Он не заблудится, не пропадёт
И не устанет в пути.
Будет зима продвигаться вперёд,
Снег над домами идти,
Будет и горка, и сильный мороз,
Тропка по белому льду. –
Только б не знали болезней и слёз,
Не попадали в беду… –
Чтобы спокойно наш мальчик уснул,
Девочка чтобы спала,
Ангел над спящей землёй протянул
Тень кружевного крыла…
О КОНЬКАХ-ГОРБУНКАХ
* * *
Устала, хлопот под завязку,
цепляется сон за тетрадь.
Какую волшебную сказку
могла бы тебе написать?
Историй о принцах и кладах
рассказано было с лихвой,
о яблоках райского сада,
о мёртвой воде и живой.
Стою в опустевшем загоне,
уходит земля из-под ног,
и тычется мордой в ладони
печальный седой горбунок.
* * *
Одуванчики раскрылись,
тянут к солнышку ладони.
Над травой высокой скачут,
вьются сказочные кони.
У коней чудные спины
и диковинные крылья.
Говоришь, они исчезнут
через день и станут пылью?
* * *
Видишь, как скачут они над лужком?
Прыгни, и станешь весёлым коньком!
Помнишь, как в детстве, бывало,
ветер тебя отрывал от земли,
и облака вровень с крыльями шли.
…Жаль, что недолго и мало.
Чуть повзрослеешь – и кончен полёт.
Сердится ветер, летать не даёт, –
разве взлетишь в одиночку?
Пальцем грозит, а порой кулаком:
мол, никогда ты не будешь коньком,
станешь бескрылым, и точка.
***
Увозили Женьку на века
от его столетних самоваров,
от реки, бегущей вдоль лужка,
от избы, совсем ещё не старой.
Сам он постарел и занемог.
да и горб сильней давил на плечи.
Инвалиду, если одинок,
всё вдвойне. А тут зима и печи…
Увозили от скорбей и ран,
от забот, великих или малых.
Говорили, что племяш Иван
каялся и плакал запоздало,
Видно, будоражило вино,
отворяя голос задушевный.
Увезли, и на душе темно.
Тает, уменьшается деревня…
ОСЕННИЕ МЫСЛИ
Зачем печалишься о многом?
Зачем не смотришь в небеса?
Дожди по сумрачным дорогам
Идут гасить твои леса.
Оголодав в пути, озлятся,
Нахлынут жадным вороньём
Клевать последнее богатство
В краю заброшенном твоём.
Оставят дол пустым и сирым
И разбредутся кто куда.
И в утешение над миром
Взойдёт холодная звезда.
* * *
Человеческое древо
Истончается вокруг.
Были ветки справа, слева –
Ничего не стало вдруг.
Без единого побега,
Ствол, ушедший в облака,
Молча ждёт зимы и снега,
И покоя – на века.
* * *
Они – моя родня,
им хлеб крошу-ломаю
и новые стихи
тихонько говорю.
И слушают они
от октября до мая,
и слушать мне велят
от мая к октябрю.
А скроются они –
и странное сиротство…
И человечий мир
беспамятен и чужд.
А сердце из груди,
того гляди, сорвётся,
и сядет воробьём
на облетевший куст.
***
Всё опустело разом: дом и двор,
Деревня, лес. Безмолвие дневное
С ночным сомкнулось, и с недавних пор
Один лишь ветер землю беспокоит,
Кричит над ней, беснуется, ревёт,
Тревожит задремавшую округу,
Реку, которой снится скорый лёд,
Гоняет птиц, не улетевших к югу.
Хоть вслед кричи, но лета не вернёшь,
И юности, и силы, и здоровья.
И станет ледяным обычный дождь,
И холодом дохнёт у изголовья.
…Горчит во мне – словами не унять.
И некому, и незачем. Не стоит
Стараться перемены объяснять,
Сложней, чем надо, делая простое.
ЧЁРНЫЙ ЛЁД
Вороньё раскричалось
над полем,
за старым сараем.
Видно, тоже, как мы,
обсуждают погоду да власть.
В странном мире, где мы,
только кажется,
что-то решаем,
дай мне руку, сестра,
чтоб на раннем ледке не упасть.
Не замёрзла река.
В эту зиму
река не замёрзла
и разбитую землю
нечасто латал снегопад.
И ненастье тянулось,
порою хватая за горло
и бежать заставляя
по чёрному льду
наугад.
Мне казалось, что лёд
просто смог
перебраться на сушу,
и с живыми она
перестала делиться теплом.
Он ползёт и ползёт,
и в дома проникая,
и в души.
Говоришь, поделом?
Да, быть может,
и впрямь поделом…
Дай мне руку, сестра,
друг за друга держась,
друг за друга… –
И отступит беда,
и когда-нибудь
вовсе уйдёт.
Просветлел горизонт,
скоро птицы
потянутся с юга,
и растает, как сон,
как обманчивый сон,
чёрный лёд…
***
Придумаешь сказку - и с нею живёшь.
А разве прожить без неё?
Легко ли часами выслушивать дождь,
Топить ледяное жильё?
Присядешь в печи помешать кочергой,
И грёзы нахлынут опять.
Захочешь – себя представляешь Ягой,
А можешь и Золушкой стать.
Окликнуть нетрудно конька-горбунка:
Пасётся он там, за межой.
И только на сердце гнездится тоска,
Что принц был из сказки чужой. |
***
Видно, с горем придётся
Немало часов провести,
Чтобы свыкнуться с ним,
Притереться, прижиться,
Сродниться,
Хлеб и соль разделить,
А потом попросить:
– Отпусти!
На свободу хочу
Я к своим воробьям
И синицам.
– Да куда ты пойдёшь? –
Забормочет оно, заворчит. –
Да кому ты нужна,
Кто тебя приберёт-приголубит?!
Самоварчик поставлен,
И стол под калиной накрыт.
А чужой тебя разве поймёт?
А любимый не любит… Что я горю отвечу,
Припав на прощанье
К плечу?
– Вытри слёзы, уймись,
Не горюй, моё горькое горе!
О любимом поплачу,
А надо – и в крик покричу.
Но сама по себе,
Если нет – так увидимся
Вскоре.
И оно приумолкнет,
Поникнув седой головой,
Я шагну за порог –
И откуда прибавится силы?
И как будто подруге,
Кивнёт мне верхушкой живой
Незнакомая ёлка,
И голубь взлетит сизокрылый.
ПТИЦА
Не спою под твоим окном,
Не коснусь занавески белой,
А давно ли я день за днём
О любви, словно птица, пела…
И, окно иногда открыв,
Ты стоял и невольно слушал
Безыскусный простой мотив,
Что порой западает в душу
И в любом уголке земли,
Где б нога твоя ни ступала,
Бережёт твои корабли
И цветком расцветает алым.
Я не стала твоей судьбой,
Разве счастье умеет длиться?
Ты сказал: «Хорошо с тобой,
Но нужна мне другая птица.
От неё восхищённых глаз
Оторвать не смогу при встрече.
Хоть и видел её лишь раз,
Хоть она от меня далече…»
И, слова твои оборвав,
(объясненья – пустое дело),
Поднялась я и в царство трав,
В край заброшенный полетела,
Где качается старый чёлн
На воде у речной излуки,
И серебряный говор волн
Заглушает иные звуки.
О СТАРИКЕ И СТАРУХЕ
Проснулась оттого, что кошка руку лижет.
Мне печь пора топить, ей – греться у огня.
При отблеске его былые годы ближе.
– Скажи, чужой старик, любил ли ты меня?
Я помню: ветхий дом, верней сказать, лачуга,
Сарайка, на стене – развешенная сеть.
И море… боже мой, хмельное море юга,
Неверное, как ты, могло ль меня согреть?
Когда ты уходил, я к морю ревновала,
К прибрежному песку и птице над волной,
И счастлива была, встречая у причала
Желанного, пускай и с тиною одной.
– Была ли я жадна в те годы, что ответишь?
К себе не подпускал, хоть я к тебе рвалась.
Да если б ты любил сильней всего на свете,
Зачем дворянство мне, корона или власть?
А после – гнев морской, развалины лачуги
И ты, ушедший вдаль. – Что отнято, скажи?
Ненужное. Мираж, как наша жизнь на юге.
А впрочем, ты любил такие миражи…
ЧЕЙ САД?
А всё-таки и сад,
Наверное, не ваш.
Поставили забор?
И никакой прохожий
Не может заглянуть?
Избавились от краж?
А всё-таки не ваш,
Он – Божий.
В нём яблоки, айва,
Инжир и виноград.
А может быть,
Крыжовник или вишня?
Купили землю вы
И взращивали сад?
Ну, значит, третий вы.
Дай бог, не лишний…
Бумага есть у вас,
И с некоторых пор…
Но полноте,
Оставим споры.
А ваше что тогда?
Да этот вот забор
И мусор – у забора.
Какое право я?
Да не кричи, сосед!
Присядем здесь, в саду,
Передохнём немного.
Я так же, как и ты,
Уже немало лет
В своём саду служу –
Садовником у Бога.
РОДНЫЕ ИМЕНА
Я словно землю трогаю
Солёным языком,
Названия дорог её,
Ложбинок за леском.
Шепчу-верчу заветное,
Пытаясь разгадать.
За листьями, за ветками
Мелькнут – и не видать.
Заросшие, забытые,
Уходят из-под ног –
Ивановская, Житники,
Баракин перелог...
Зовут нас отголосками
В былые времена
Чащово поле, Плоское.
В особицу война
Отметила – Солдатское,
Откуда в бой ушли.
…Кому – могила братская,
А кто – поверх земли…
Дома пустые, древние –
Волово, Наволок…
С моей родной деревнею
исчезнут – будет срок –
Кривое и Веретея,
Горбатница… Как сон,
растает – и не встретимся –
Поэзия имён.
***
Я веточка твоя,
Раскидистое древо,
Подсохшая уже,
С надломом у ствола.
Не схожая с Лилит,
Далёкая от Евы,
Зачем среди других
Задумана была?
Для шороха ветвей,
Для пения и шума,
Когда идут ветра
Разбойною гурьбой
И ни о чём другом
Не остаётся думать,
Как просто уцелеть,
Качаясь вразнобой?
Да, вразнобой и всё ж
Поглядывать на крону,
Не сломится она
И выдержит ли ствол,
А в добрый час молчать
В саду преображённом,
Где солнце и тепло,
И светлый дождь прошёл…
Да, не видать корням
Весёлых свежих веток,
Но радостно и там,
В глуби сырой земли,
Им чувствовать: опять
На старом древе где-то
Зелёные ростки
Весною в ход пошли.
Живи и расцветай,
Моё родное древо!
По миру разветвись,
Но сохрани в себе
Родные берега,
Старинные напевы,
Знакомые огни,
Как главное в судьбе. |
