...тихо денно и ночно. Заходит солнце, восходит луна. Засыпают и просыпаются люди: маленькие и большенькие. Гудят провода и плачут ракиты. Кричат пароходы и свистят поезда. — Но вокруг тишина, что, понятно, тревожит напряжение слуха и кое-кто из ретивых выбивается вперед миллиона людей и отчаянно вопит: «Застой жизни!... Затхлость природы!... (и все такое пр.)», — и часто машет кулаком революции и жаждет множества мести над повинными в тихости движения матери. Миллион людей легко кидается за ним и делает продолжительную овацию, поет громкие гимны, стучит каблуками по большакам.

Всему миллиону людей хочется враз новой красивой жизни, хотя он еще и не знает противности прежней и, конечно, не способен чувствовать наперед будущность луча.

Крикливый застрельщик входит в раж. Он вопит нескончаемым потоком, отрыгиваясь в ряды кровью. Миллион людей верит его труду и не видит в порыве восторга, чья на него брызжит кровь. Миллион людей торжествует много и крепко. Миллион людей революционный держит шаг. Миллион людей рвется вперед, но с каждым шагом своим он оказывается все дальше от передовой, но не видит этого, потому как перед ним непрестанно торчит изрыгающий реки крови оратор-передовик.

Река глубится и ширится. Кое-кто из миллиона народа вязнет в ея берегах и топнет. Река прибывает себе, округляется. Миллион народа перестает быть силою. Крикун кричит-рыгается. Земля миллиона народа превращается в остров. Миллион народа мельчает на тысячи, сотни, десятки, единицы...

Крикун кричит правое светлое дело. Река сливается в море. Никто не помнит миллиона народа.

...над Красным морем тихо денно и ночно.