Ольга Васильевна Козловцева

Ольга Козловцева - член Союза писателей России.
Родилась и живет в городе Ряжске Рязанской области. Автор четырех поэтических сборников. Стихи печатались в журналах «Наш современник», «Молодая гвардия», альманахе «Литературная Рязань», «Рать», «Вместе» (г.Чита), «Звезда полей», «Московский вестник» и других литературных сборниках. Руководитель Ряжского литературного объединения «Вдохновение».

 * * *
Я из той деревни родом,
Где окно в окно дома
И река за огородом,
Как в награду, нам дана,
Где во ржи среди колосьев
Заблудились васильки,
И куда радушно в гости
Приглашают земляки.
Там, за низеньким порогом,
Расстояний скину груз.
Я из той деревни родом,
Где живет доселе Русь.

* * *
Она когда-то на коленях
Качала внуков и детей,
Но постарела и калекой
Живет одна с бедой своей.
Подачку просит на коленях
Под шалью черной, как смола.
Так неужели во вселенной
Любовь сыновья умерла?

ДЕРЕВНЯ РУССКАЯ
Иду босая,
простоволосая,
трава густая
помята росами.
Куда ни гляну –
калины всполохи,
а за бурьяном –
кусты черемухи.
Моя родная
деревня русская,
ты что ж такая
сегодня грустная?
Совсем пустая,
людьми забытая:
на окнах ставни
крестом забитые.
Нависли крыши
на избы серые,
на ветках вишни
чернеют спелые,
а на деревьях –
вороны стаями.
Свою деревню
мы им оставили…

РОДИТЕЛЬСКИЙ ДОМ
За бесценок свой дом отдали,
Не смогли мы его сберечь.
Наклонилась сирень в печали,
И цветной полушалок – с плеч.
Но с огнем воевали щепки,
Не хотел догорать сундук.
Мы искали себе прощенья,
Топора провожая стук.
И не стали мы жить богаче,
Только память открыла суд,
А березы обиду прячут
И меня на свидание ждут.
Во дворе и темно, и пусто,
Одинокий фонарь притих
И следит за дорогой грустно
В ожиданье шагов моих.
Сколотить бы сундук дубовый
Да насыпать туда монет,
Мне купить бы свой домик снова
Да найти там забытый след.

РЯЖЕНКИ
С косичками, с кудряшками,
Румянец на щеках,
Идут девчонки ряжские
На тонких каблучках.
Прохожим улыбаются,
Им весело до слез –
Никак не получается
Ответить на вопрос
Простой, но удивительный,
Волнующий девчат:
Коль ряжские мы жители,
То как нас величать?
Москвички и рязаночки
Давно известны всем,
А жительницы ряжские
Запутались совсем.
– Выходит, что мы ряженки! –
Звенит девичий смех.
Накрашены, наряжены,
На свете лучше всех!

В МЕСТНОМ АВТОБУСЕ
Я еду в автобусе местном
Знакомой сторонкой своей,
И мне от соседей не тесно,
А даже намного светлей.

Водитель – веселый парнишка,
Поет о березке куплет,
Девчонка с коротенькой стрижкой
Задорно кивает в ответ.

У папы уснул на коленях
Кудрявый смешной карапуз,
Прижался щекою к сиденью
Большой полосатый арбуз.

И сводка последних известий
Звучит у меня за спиной:
Кто едет к любимой невесте,
И кто поругался с женой.

И мы улыбаемся вместе,
Торопится солнце вослед.
Я еду в автобусе местном,
Где места унынию нет.

ОТЧИЕ КРАЯ
Ты овей меня ветрами
И дождями напои,
Ты предутреннею ранью
Озари пути мои.
И опять я благодарно
Припаду к тебе, земля.
Мне и больно, и отрадно
Видеть отчие края.
Я вольюсь в твои озера,
Лягу травкой на лугу
И малиновою зорькой
По долинам пробегу.
Все тревоги, и сомненья,
Оставляю позади
И прошу благословенья
Я у матери - земли.

ВСЕЛЕНЬЯХ РУССКИХ
В селеньях русских и поныне
Живут Иваны и Марии –
Среди нужды и состраданья
Хранят народные преданья.

За модой не бегут вдогонку,
Пьют молоко и самогонку,
Поют и плачут под гармошку,
Пытают счастье понемножку.

Встречают с петухами весны,
Шагами измеряют версты,
Пасут коров, растят пшеницу
И не мечтают о столице.

Живут открыто без интрижек,
Чтут стариков, плодят детишек,
Жалеют кошку и собаку,
По мелочам не лезут в драку.

Обид не помнят, верят в сказку
И куличи пекут на Пасху.

ДЕРЕВНЯ СТАЛА БЕЗЫМЯННОЙ
Деревня стала безымянной,
И тучи хмурятся над ней.
Но дом раскрасил в цвет багряный,
Как в знак протеста, дед Матвей.
 
А на большой железной крыше
Он водрузил российский флаг –
И пусть увидят те, кто свыше,
Что не пришел деревне крах.

Она жива – узнаешь точно,
Когда заглянешь в этот двор.
Но кто на ней поставил точку,
И кто деревню с карты стер?

Ее названья нет в помине,
Как будто не было совсем…
А там к соседу на поминки
Все собрались живые. Все!

Осталось жителей немного,
Всего десяток коренных,
Но до последнего, до вздоха
Они земле своей верны.

И поминальную записку
Читают вслух за упокой,
А во главе большого списка 
Отдельной значится строкой

Название деревни той –
Как приснопамятной святой.

ЧЕРЕМУХА - СТРАННИЦА
На улице серо, и сыро,
Тропинки листвой занесло.
Черемуха странницей сирой
Скребется ветвями в стекло.
На рваной промокшей одежде
Заплаты углами пестрят.
Родимая, где же твой вешний,
В цветах белоснежных наряд?
Стучишь, как незваная гостья,
Устав на исходе пути,
И резко срывают лохмотья
С тебя проливные дожди.
Ни удали прежней, ни силы…
Неужто и юность моя,
Похожею странницей сирой
Стоит за окном у меня?

СТАРЫЙ ХРАМ
На краю села, как инок древний,
Старый храм и темен, и угрюм:
Вместо куполов на нем – деревья,
Вместо звона – ветра дикий шум.
Он взирает на простор окрестный,
Черных, скорбных не сводя глазниц.
Осеню себя знаменьем крестным,
Упаду я пред святыней ниц:
– Ты прости, помилуй, Боже правый,
Свой заблудший, свой несчастный люд!
И почудится: под сводом храма
Еле слышно ангелы поют:
– Аллилуйя… Слава… Аллилуйя…
Голоса все явственней, милей.
О, Всевышний, благодать святую
Ты вселяешь в глубь души моей!
И увидится, как дружно птицы,
Прилетев со всех ближайших мест
За людей смиренно помолиться,
Примостились на упавший крест.
Вот они – и милость, и порука.
Боже, возжелаешь ли простить?
За того, кому виной – разруха,
Надо век прощения просить.
Несмотря на черное забвенье,
Вопреки губительным ветрам,
На краю забытого селенья
Молится за Русь безглавый храм. 

* * *
На месте церкви и села
Стоит высокий крест.
Здесь не звонят колокола,
Все замерло окрест.
А ведь, бывало, по утрам
Знакомый перезвон
Звал на молитву в старый храм
Людей со всех сторон.
Весной невестилась сирень
У каждого двора,
И безмятежно целый день
Резвилась детвора…
Но все в забвение ушло:
И люди, и дома –
Смела с лица земли село
Истории чума.
Сюда зарос бурьяном путь,
И только редкий гость
Родных и близких помянуть
Заглянет на погост…

Чтоб Русь воспряла, ожила,
Как память, как протест,
На месте церкви и села
Святой воздвигли крест.

МОЛЮСЬ ЗА РОССИЮ
Отче наш, спаси Россию!
Русь Святую сбереги!
Милосердно отпусти ей
Все великие грехи.
Упадем мы на колени,
Вскинем взор на образа –
След кровавых поколений
Смоет чистая слеза.
Миром будем мы молиться
От зари и до зари:
– О, Небесная Царица,
Благодатью одари!
И святым своим покровом
Всю Россию защити,
Помоги нам путь суровый
С верой в Господа пройти!

НА ДЕРЕВНЕ ПЫШКИНО
Травы журавинские
на ветру кудрявятся,
По деревне Пышкино
плещется заря.
За лесами сизыми
облака румянятся
И лучами светятся
цвета янтаря.
Пристань журавлиная
стихла за туманами,
Распустила волосы
ива у реки.
Стороны желаннее
до сих пор не знала я,
Здесь моей фамилии
бьются родники.
Избы белостенные
сладко пахнут пышками,
Поклонюсь хозяевам
у резных ворот.
И родню проведаю,
что в деревне Пышкино
Продолжает издавна
мой старинный род.

БЛАГОДАТНАЯ ТЕПЛЫНЬ
В день воскресный утром рано
От намоленных святынь
Разливается по храму
Благодатная теплынь.

Тороплюсь в ее объятья,
Замираю, чуть дыша, –
Несказанной благодатью
Наполняется душа.

И на жизненной вершине,
И на крайнем рубеже
Мне бы капельку теплыни
Сохранить в своей душе.

НИКОЛЬСКИЙ ХРАМ
Давно звонарь
                     старинный город
Не звал к молитве по утрам.
Царил вокруг и мрак, и холод
С тех пор,
          как был разрушен храм.
Но все же, преклонив колена,
Мы дух смиренья сберегли.
И ветер
             в час благословенный
Возжег кадильные угли.
Восстал
       над старым храмом купол,
Вознесся крест над ним опять.
Туман, что долго город кутал,
Сменила Божья благодать.
И как бывало,
                          до околиц –
Колоколов державный звон.
И вновь
             Великий Чудотворец
Взирает радостно с икон.

ПОЗДНЕЕ ПИСЬМО
Пишу тебе, и боль ломает строчку,
Слова сжигает скорбная слеза…
Прости за все свою родную дочку
Так, как прощала много лет назад.
Друг друга мы всегда оберегали
От горя, от нужды и ото зла.
Без званий, орденов, и без регалий
Ты самая бесценная была…
Но между нами выросла граница,
Солит ладони слез печальный дождь…
И до тебя теперь не дозвониться,
Посланье это тоже не прочтешь…
Который год снимают шапки клены,
Который раз сирень роняет цвет, –
Туда, где ты, не ходят почтальоны –
На серый холмик положу конверт.
Дыханьем фотографию согрею,
Прочту письмо и молча постою…
И клен поникший веткою своею
Погладит нежно голову мою…

ПРОДАМ МАШИНУ СРОЧНО…
Продам машину!
                Срочно!
                        Ради книги –
Чтоб передать своей души полет!
Продам!
             И нет  здесь никакой интриги –
Поэт стихи за деньги издает.
Я цену не завысила нисколько,
Моя машина – золота ценней,
А потому, и тяжело, и горько
Мне согласиться на разлуку с ней.
В движении романтику нашли мы,
Исколесили вместе полстраны,
И лучшие стихи мои в машине,
Под песни ветра были рождены.
Она – мой первый слушатель и цензор,
Я ей стихи читала сотни раз,
И если слово проникало в сердце –
Она мгновенно прибавляла газ.
И пусть машина сделана из стали,
Она, поверьте, может  слышать стих.
Мы вместе с ней одну судьбу верстали,
Одну мечту делили на двоих.
Передо мной сегодня выбор сложный,
Как будто столкновенье двух стихий:
Не продавать машину, или все же –
Продать –
          чтоб свет увидели стихи!

* * *
         Павшим в локальных войнах
Я с другом много лет
жил по соседству,
мы с ним вдвоем рассвет
встречали с детства.
Мы вместе с ним в лугах
траву косили
и плыли в облаках
под небом синим.
Я рядом с ним служил,
мы воевали.
Он голову сложил
на перевале.
Его к груди прижал,
завыл от боли.
Вдали рассвет дрожал,
со смертью споря.
Кому нужна война –
тогда не знали.
Без нас пришла весна
в луга Рязани.
Я друга вез домой,
чтоб он на воле
пророс живой травой
на русском поле.

* * *
У храма на пороге
сидел старик убогий,
измученный, угрюмый,
с лохматой бородой.
А мимо шли миряне,
простые прихожане,
и все ему монетки
бросали на ладонь.
Один солидный дядя,
на деда сверху глядя,
вздохнул, перекрестился
и молвил: "Видит Бог,
отдал я деньги сыну
на новую машину,
пусты мои карманы,
а то бы я помог.
И дочка за границу
уехала учиться,
все тянет, тянет соки
из бедного отца.
Еще жена в придачу
последнюю заначку
потратила на шубу
из белого песца".
Задумался убогий,
потер больные ноги
и говорит: "Тебя я
жалею от души,
измаялся бедняжка,
видать, живешь ты тяжко,
я помогу немного —
возьми мои гроши".

РУССКАЯ СУДЬБА
И живем мы,  доверившись русской судьбе,
В трех шагах от сумы, от острога –
Каждый сам за себя, каждый сам по себе
И надеемся только на Бога.
Он устал всякий раз нам надежду давать,
От разрухи и мора спасая.
Мы идем  бездорожьем и Родина- мать
Вместе с нами шагает босая.
Все никак не отыщем прямую тропу,
Пробираясь глухими  лесами.
Заблудились. И русскую нашу судьбу
Омывают березы слезами.

* * *
На иконы кротко глядя,
осенив себя крестом,
прошептала бабка Надя:
– Не почить бы мне постом.

Уж до Пасхи недалече,
даст Господь, и дотяну,
и на этом свете встречу
девяностую весну.

Сразу вся преобразилась:
не оглянешься – и май,
лишь бы мне хватило силы,
там работы – через край.

Снова дачники наедут
к нам в село со всех концов,
отнесу я им к обеду
малосольных огурцов.

Угощу своей окрошкой,
любят мой домашний квас,
а по осени картошкой
поделюсь, как в прошлый раз…

И вздохнула:
                      – Право слово,
ишь, задумалась о чем?
Мне бы пост прожить и снова –
в Воскресение Христово
разговеться куличом.

ЭХ, СТРАДАНЬЕ                          
Гармонист легко, привычно
Переборы выдавал,
Только зритель необычный
Заполнял сегодня зал.

Инвалидные коляски
Заезжали в дверь с трудом.
Сразу видно: не для пляски,
Не для песни этот дом.

Зарешеченные окна,
Два плаката на стене,
А в глазах печали столько,
Что мурашки по спине.

– Эх, страданье! – звонкой нотой
Тут гармошка разлилась,
И у женщины безногой
Руки вмиг пустились в пляс.

Передернула плечами,
Подняла дугою бровь,
По паркету застучали
Клюшки, отбивая дробь.

А старик, сидевший справа,
Бросил в сторону костыль,
Кулаком усы расправил,
Распрямился и застыл.

Кто грустит, а кто смеется,
Кто украдкой трет глаза,
И, пронзив решетки, солнце
Заглянуло в этот зал.

И пока на всех окошках
Луч квадраты рисовал,
Гармонист себе гармошкой
Душу в клочья изорвал.

А потом с тяжелым вздохом
Он закончил свой концерт…
Эх, страданье, чтоб ты сдохло!
На тебя управы нет!

* * *
В храме мироточила икона,
Днем и ночью плакала она.
И по нашим, по земным законам
Этого причина не ясна.

Но на лик святой по Божьей воле,
Озарив прикрытые глаза,
С тихой благодатью, с благовоньем
Выступала светлая слеза.

Сквозь нее Блаженная Матрона
Пристально взирала на людей,
И они молитвенно, с поклоном,
Кротко предстояли перед ней.

– Это на беду, – одни шептали,
– Это радость, – кто-то говорил,
А иные веру обретали
Перед Чудом, что Господь творил.

Из новых стихов
Из новых стихов

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Комментариев:

Вернуться на главную