|
* * *
Храм Покрова. Святых лампад мерцанье.
В очах Христа иных миров лучи.
Твой строгий профиль молча созерцаю
В скупом сиянье тающей свечи.
Любимый мой, жизнь наша скоротечна.
Миг – от рожденья до печали тризн.
Как соизмерить это слово «вечность»
С таким простым коротким словом «жизнь»?
Но если есть на этом свете слово,
Что оправдает жизнь, как плоть и кровь,
Священное, как заповедь Христова,
То имя слову этому – Любовь.
* * *
Сестре Оле
Уходят близкие, покинув мир страстей,
Как будто ветер гасит пламя спички.
А мы, как прежде, ждем от них вестей
По старой устоявшейся привычке.
Уход любимых отпоёт весна,
Придут заботы и дела иные,
И только неизменно чудо сна,
Где все они опять со мной живые.
* * *
«Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь – зачем ты мне дана?..»
А.С.Пушкин
Примите жизнь, как дар напрасный,
Где дней безумных круговерть,
Где спорят черный цвет и красный,
Как жизнь и смерть, как жизнь и смерть.
Судьба в неведомые дали
То позовёт, то гонит прочь,
Где обе стороны медали,
Как день и ночь, как день и ночь.
На небеса гляжу в оконце,
Где Млечный путь, как мёд, течёт,
Где делят мир луна и солнце,
Как чёт-нечёт, как чёт-нечёт.
Пусть станет явью то, что снилось,
В любви и неге Божий свет.
А мы с тобой, как плюс и минус,
Как «да» и «нет», как «да» и «нет».
ЖИЗНЬ – ИГРА
Извечный спор до хрипоты.
Вся жизнь – спектакль. Идёт премьера.
Герои пьесы – я и ты.
И суетятся костюмеры,
И декоратор жжёт мосты.
Полувсерьёз, полушутя,
В плену игры и без дублёра –
На сцене только ты и я.
Без грима, света, режиссёра
Играем, публику дразня.
В спектакле этом мы – шуты.
Ты царь, а я – императрица.
Я в жизни – дрянь. Ответь, кто – ты?..
Из пьесы вырвана страница,
Из жизни – целые листы.
* * *
Я вижу, вижу – вы аристократ:
Кольцо в брильянтах, роллекс, дух Версачи.
Вы – Ричард Гир, вы – настоящий мачо,
И слов английских целый водопад.
Ах, нувориш, меня не обмануть.
Роскошен стол, да нет духовной пищи.
Я вижу, как обшаривают хищно
Глаза самца моё лицо и грудь.
Как хочешь ты, отбросив флёр манер,
Сорвать с меня одежды нагло, грубо.
Как нервно ты облизываешь губы
И предвкушаешь свой ночной десерт.
На праздник плоти, купчик, не спеши,
Тебя сегодня ждёт, увы, диета.
Запомни, что в чести у нас, поэтов
Не звон монет, а золото души.
* * *
В аллеях гулких жёлтый листопад
Спешит меня, печальную, окликнуть.
А я живу с собою невпопад –
Я так боюсь к твоей любви привыкнуть.
Я знаю, знаю: вечной нет любви.
Легко влюбиться, расставаться сложно.
Гляжу в глаза влюблённые твои
И не могу забыть про осторожность.
И что теперь? Любить, не тратя сил?
Любить по крохам, мелко, вполовину?
Ну, нет уж! В бездну! До конца! В распыл!..
А там уж – к Богу! Со слезой! С повинной!
* * *
Подруга печали – усталость
Осела в изломах души.
Нужна мне великая малость –
В неведомой скрыться глуши.
Где тихо тоскует избушка,
В кувшинках озёрная гладь,
Где врёт одиноко кукушка,
Снуёт стрекозиная рать.
Где время проносится мимо,
Где ночью поют соловьи,
Где Бог направляет незримо
Пречистые мысли мои.
* * *
Кружат над клевером шмели,
Поля полны волшебным светом,
И пар, идущий от земли –
Он, как дыхание планеты.
Земля творит добро своё,
Вобрав полей благоуханье.
Вот так дыхание моё
С твоим сливается дыханьем.
* * *
Я никуда с тобой не тороплюсь,
И мне понятна тайна заблуждений,
Где можно минус поменять на плюс
И горечь слов принять, как наслажденье.
С тобою жизнь замедлила свой бег,
А я хочу ветров, смятенья, стужи…
Как странно всё-таки устроен человек –
Желает то, чего ему не нужно.
* * *
Когда живу в согласии с собой
И дней счастливых полное лукошко,
Я улыбаюсь, хвост держу трубой,
Доверчива и ласкова, как кошка.
Когда же я с собою не в ладу –
Душа томится, словно в клетке птица.
Мне муторно, как грешнику в аду,
Я рву, мечу и скалюсь, как тигрица.
Когда я кошка – радуюсь всему,
Когда тигрица – я страдаю жутко,
Но до сих пор, поверьте, не пойму,
А кем же я бываю в промежутках?
ВОРОНА
Не дари мне, мой милый, корону
С переливами чистых камней.
Подари-ка мне лучше ворону –
Как сестрички, похожи мы с ней.
Она так же, как я, одинока,
Ей законы людей – не указ,
И, как черная бусинка, око
С недоверием смотрит на нас.
Она важно и чинно шагает,
И как царственна поступь её.
Она, видно, всерьез полагает,
Что весь мир создан лишь для неё.
Осторожна она и пуглива,
В неё камни швыряли не раз.
Не с того ли ей так сиротливо
И не слишком уютно средь нас.
Чем живет она? С кем счастье строит?
Это тайна её бытия.
Она душу свою не откроет
Никому никогда, как и я.
* * *
Ты научил меня всему:
Каким богам служить,
Как одиночества тюрьму,
Смирившись, пережить.
Как пережить разлуки плен,
Как счастья не просить
И горький груз твоих измен,
Боль затая, простить.
Как развести костёр в мороз,
В пургу найти пути,
Как научиться жить без слёз
И, не простясь, уйти.
Ты научил меня всему,
Не мне тебя судить.
А я тебя лишь одному –
Умению любить. | * * *
Я привыкаю к нелюбви,
Как привыкают к непогоде,
Когда холодные дожди
Кружат в осеннем хороводе.
Я привыкаю к нелюбви,
Как привыкает зверь к неволе,
Прожив безрадостные дни
В тоске по сладостной свободе.
Давно уж розы отцвели,
В саду – предзимье. Слишком поздно…
Я привыкаю к нелюбви
Смиренно, буднично, бесслёзно.
КОКТЕБЕЛЬ
Здесь время медленно течёт,
Здесь волны лижут скал уступы,
Здесь Карадаг своё плечо
Подставил под небесный купол.
Здесь ветры триста дней в году
Сметают пыль тысячелетий
И в ночь, чтоб выловить звезду,
Сам Бог забрасывает сети.
Звезда полночная горит,
Влюблённым обещая встречи,
И сердце мир боготворит,
Поскольку он красив и вечен.
* * *
Напиши мне письмо, но не по «электронке»,
Напиши на обычном тетрадном листке,
Чтоб твой почерк летящий, весёлый и звонкий
Мне напомнил о днях проведённых в Москве.
Этот почерк живой, он, как прикосновенье
К моим струнам души твоих ласковых слов,
Пусть опять повторится то святое мгновенье,
Та минута, что слаще самых радужных снов.
Чтобы звёздным плащом нас накрыла столица,
И ушла из под ног, покачнувшись, Земля,
И когда час пробьёт перед Богом явиться,
Я скажу, что однажды была счастлива я.
Буду жить одиноко я в родимой сторонке,
И не стану грустить о далёкой Москве.
Напиши мне пять строк, но не по электронке,
Напиши на обычном, тетрадном листке.
* * *
«…А ей всё кажется и помнится, и мнится,
Что осень прошлых лет была не так грустна».
А. Блок
Есть много тем, достойных перьев лучших,
Чем пёрышко чуть слышное моё.
А я пишу о звёздах, небе, тучах
И как печально осенью жнивьё.
Ещё вчера здесь поле колосилось,
А нынче - стерни, хлябь, чернеет гать.
Отдав все силы, поле, обессилив,
Уйдёт под снег, чтоб зиму переждать.
Так и любовь: сегодня колосилась,
А завтра – стерни, тишь, поля грустны.
И женщина, отдав любви все силы,
Уйдёт в печаль до будущей весны.
Летят года, льёт дождь, мелькают лица,
Но нет того, кто даст любви приют.
А ей всё кажется и помнится, и мнится –
Сияет небо, поле колосится
И жаворонки гимн любви поют.
* * *
В любви законов нет, и двух сердец безумства
Суду людскому не подвластны ввек.
В любви на всё способен человек –
О том известно письменно, и устно.
Я отзвук тех безумств в себе ловлю,
И мне понятен мир страстей Шекспира.
Но мне дороже тихий шелест мира
И я шепчу чуть слышное: «Люблю…».
* * *
Я хочу порой казаться грубой
И хмельного сердца боль унять,
Чтобы чьи-то ласковые губы
Снова не заставили страдать.
Не желаю быть на ласку падкой
И гулять, как рюмка по гостям,
Чтоб меня, как куст малины сладкой,
Враз не растащили по горстям.
* * *
Когда ты, пробудившись ото сна,
Меня ласкаешь нежною рукою,
В моей душе рождается весна
Лишь потому, что рядом ты со мною.
Когда я остаюсь совсем одна
И груз бессонниц тяжелит мне веки –
Душа осенним холодом полна,
И я молюсь о близком человеке.
* * *
До свиданья, мой друг, до свиданья!
Увожу я с собою любовь.
Ты не верь, мой любимый, в гаданья,
В ворожбу, колдовство, в предсказанья,
Верь в одно – что мы встретимся вновь.
Будет небо высоким и чистым,
Будет вечер прекрасней, чем был,
И рябина пурпурные кисти
Вдруг положит на жёлтые листья,
Словно дань тем, кто ждал и любил.
* * *
Татьяне Залещенко
Ты говоришь, что ты устала жить
И так трудна твоя дорога,
Что перестала дорожить
Бесценным даром, данным Богом.
Да, был нелёгким этот год,
Но как бы жизнь нас ни давила,
Знай, что Господь нам не даёт
Креста, который не по силам.
Глянь на погост, где много мест,
Где всяк умерший всё бы отдал,
Чтоб поменять могильный крест
На твой нелёгкий, но свободный.
март 2008 г.
СТАРЫЙ ДВОР
Я вновь у калитки двора,
Где детство моё расплескалось.
Здесь бегали мы, детвора,
Здесь всё, как и прежде, осталось.
Отцовского сердца тепло,
Уснувшая в доме обида.
Ничто никуда не ушло
И настежь калитка открыта.
А там, где подгнило крыльцо,
Где старую вишню срубили,
Листвою шумит деревцо –
Той вишни ребёнок любимый.
И сердце мне сжало в тиски,
А вишенка – символ наследства –
Мне сыплет в ладонь лепестки,
Как некогда в розовом детстве.
* * *
Разгулялась осень с горького похмелья,
Голосистых свадеб разнесла веселье.
Клёны да каштаны золотом венчает
И плакучим ивам косы расплетает.
Осень паутинки бросила на лица,
Под фатой прозрачной свет любви струится.
А мои остыли белые рассветы –
Может, отлюбили, может, любят где-то…
А.С. ПУШКИНУ
С тобой я в праздник и печали,
Вхожу с тобою в белый сад,
С тобою я рассвет встречаю,
Смотрю на розовый закат.
Твой стих нездешней красотою
Пленил меня с далёких лет.
Твой томик я ношу с собою,
Мой не разгаданный Поэт.
Ты дал мне ключ к стихотворенью,
Шепчу, когда весь город спит:
«Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид…»
Строкой несмелою своею
Иду, грустя, тебе во след.
Но никогда сказать не смею
Вослед тебе, что я - поэт.
* * *
Мне бы к звёздам взлететь по серебряной нити,
Всё оставив внизу, на далёкой Земле.
Я пойму, как прекрасна земная обитель,
И как ей одиноко в космической мгле.
Я далёких созвездий познаю движенье
И увижу Звезду – мирозданья венец.
И пойму, жизнь моя – это только мгновенье
Перед ликом Вселенной, что создал Творец. |
Татьяна Кушнарёва родилась и выросла в Тирасполе, высшее образование получила в Одессе, а ныне живёт и работает в Москве. Три этих города, словно кармическое триединство, определили судьбу поэтессы, характер её творчества, направленность её интересов. Солнечная Молдавия насытила её поэзию красками южной природы и радостью земного бытия, разноязыкая Одесса подарила ей живость речи и иронический взгляд на мир, Первопрестольная задала её творчеству высокую художественную планку.