* * *
Дай глаза мне твои на мгновение, смелая рысь!
Я хочу посмотреть на тайгу – так, как ты её видишь:
Государство Природы, державу могучих лесов,
А не просто кладовку грибов, древесины и меха.

Дай глаза мне твои на мгновение, добрый дельфин!
Я увидеть хочу океан – так, как ты его видишь:
Неизведанный мир, что живёт по законам другим,
А не просто лохань пароходов, циклонов и рыбы.

Дай глаза мне твои на мгновение, мудрый орёл!
Я увидеть хочу это солнце – как ты его видишь:
Как волшебный огонь Прометея, дарующий жизнь,
А не просто бесплатный фонарь, освещающий землю.

Ну, а ты – что ты видишь, забавный глазастый малыш?
Знаю: жизнь для тебя – так и я её видела раньше –
Интересная книга с картинками... и без конца,
А не будничный день трудовой – без конца и без права на отдых...

Мы с годами теряем: кто – зренье, кто – виденье;
                                                               Смотрим на мир
Сквозь бутылку вина, закопчёное стёклышко или сквозь слёзы...
Только дети да звери вольны разглядеть его истинный лик;
Счастлив тот, кто умеет смотреть не глазами, но сердцем.

СТРАНСТВИЕ
Холодные волны угрюмы и серы,
А лодка моя непрочна и мала.
Дрейфую по жизни я в поисках веры,
Но легче найдётся в горах Шамбала...

Сияющий остров надеждой поманит,
Подразнит мечтой: «Наконец повезло!» -
И снова исчезнет в молочном тумане,
И острые камни заденет весло.

На встречных судах изготовились к буре,
При виде меня поднимается гам;
Брамины и батюшки, ребе и кюре
Бросают канаты: «Причаливай к нам!»

Но я не взойду на чужую галеру –
Невольничьи цепи мерещатся мне.
Коль милостив Бог, он дарует мне веру,
И я доплыву хоть верхом на бревне!
2007

* * *
Снежинки колко сыплются за ворот
И тают, словно миги бытия.
В огнях вечерних утопает город –
А где восторг? Старею, что ли, я?

Давным-давно казалась мне нарядной
Светящаяся надпись «Гастроном»
С витриной, где в избушке шоколадной
На торте жил да был весёлый гном.

Бывало, я тянула мать за пояс
И умоляла на вокзал зайти –
Смотреть табло: «Такой-то скорый поезд
С такого-то отправится пути...»

А нынче надоевшая реклама
Сверкает и слепит со всех сторон.
Настырно, деловито и упрямо
Заполоняет улицы неон.

Приду домой – и лучше нет подарка,
И обстановки праздничнее нет,
Чем в тёмной кухне огонёк огарка,
Когда внезапно отключают свет!
2006

ПАКЕТИК
Солнце, утомившись, еле светит,
На асфальте изморозь блестит;
Грустно целлофановый пакетик
Над осенним городом летит.

Не журавлик и не лист кленовый –
Образ, непригодный для стиха, -
Он ничем не ценен даже новый:
Городского быта шелуха...

Посмотрю – и к горлу ком подкатит:
Ты не жди признания за труд,
Вкалывай, пока силёнки хватит,
Сносишься – замену подберут...

Может статься, зло сравненье это,
Но обидно жить и умирать
В обществе, где люди – как пакеты:
Вон их сколько, трать себе и трать!
2006

БОЛТУШКА
Как могло случиться так,
Что язык – мой лютый враг?
Добродетелей немало
Он имеет, но, увы, -
Безнадёжно связь пропала
С главным штабом головы.
Мы с ним жили – не тужили,
Не боялись ничего.
Где мы промах совершили?
Ведь по милости его
Я – добыча телефона,
Я – находка для шпиона,
Я – болтушка, я – трепло...
Как же мне не повезло!
2005

* * *
Вы, кому по девять жизней мало,
Подвиги любые по плечу, -
Да хранит вас Бог! А я устала.
Быть героем больше не хочу.
Бестолков, ненужен, невозможен,
Мой мирок – всего лишь западня.
Меч – за печь, мешок дорожный сложен;
Добывайте славу без меня.
Там, за гранью зрения и слуха,
Заберусь в неведомую глушь.
Пустит на порог меня старуха,
Бормоча пророчества и чушь.
И в избушке полоумной бабки,
На краю потерянной земли,
Я зароюсь головою в тряпки
И усну, считая корабли.
2005

ФЕНИКС
Что, душа, томишься? Видно, в сердце пусто?
Не клокочут страсти, не рокочет гром;
Золотом на солнце не сверкает чувство –
Тускло отливает старым серебром...

Да свершится чудо: фениксом из пепла
Пусть для новой жизни сердце воспарит,
Чтоб душа смеялась, чтоб любовь окрепла –
Пусть опять червонным золотом горит!

И... явился феникс! Веером дрожащим
Радужные перья блещут на свету;
Выглядело счастье близким, настоящим –
Да растаял праздник, канул в пустоту.

И опять заботы, будни без просвета:
Феникс просит кушать, копятся дела...
Эта моет раму, тот – жуёт газету,
А любовь пылится в ящике стола.

ВЬЮНОК
Я шла, тоскуя, на пустырь.
Шла, слёз не укрощая,
И ценность дня и жизни в пыль
Бесстыдно превращая.

А рядом тоненький вьюнок,
Упрямый однолетник,
Тянулся к солнышку, как мог,
И обнимал штакетник.

И в бело-розовом шелку
Своих атласных юбок
Он нёс, на радость мотыльку,
Нектара полный кубок.

И в зной, последний тратя сок,
Но долг забыть не вправе,
Жизнь славя, он держал цветок,
Не думая о славе.

Я не себе одной нужна,
И, понимая это,
Я для других цвести должна
В своё скупое лето.

КРУГ
Кусок мелка да тёплый бок планеты –
Я начертила круг и в нём стою.
Там, за чертой, меняются предметы
И изменить стремятся жизнь мою.

Порой ко мне забрасывают леску
С мешочком звонких, новеньких монет;
Поберегись! Поддашься злата блеску –
Тебя из круга выдернут в момент.

Я вижу так, как если бы смотрела
Сквозь тонкое, но прочное стекло:
Прорваться в круг пытаясь то и дело,
Гримасничают ненависть и зло,

Обман, что хочет правдою казаться,
Пустое самомненье, клевета…
А до меня им не даёт добраться
Лишь меловая тонкая черта.

ЕГИПЕТСКИЙ МОСТ
Истратив слёзы, глядя вниз,
Брела я в сумерках пешком.
Вдруг слышу – всхлипывает сфинкс:
Попали в глаз ему снежком.

Утешить чем-нибудь его,
Чтоб только плакать перестал…
Я огляделась – никого
И взобралась на пьедестал.

По камню скользкому прошла,
Стряхнула варежку с руки
И дотянулась, как могла,
До гладкой бронзовой щеки…

Снежок растаял, и утих
Теплом руки согретый глаз.
А трое сфинксов остальных
Молчали, глядя мимо нас.

ПЛОЩАДЬ СТАЧЕК
Площадь Стачек. Промозгло и сыро.
От дождя прикрывая, несу
Два кружочка колбасного сыра
В подворотню бездомному псу.

Знаю я: самый лакомый ужин
Не насытит голодной души.
Той собаке хоть кто-нибудь нужен,
Кто себя бы любить разрешил.

А кругом, несмотря на ненастье,
В суете забывая родство,
Люди мечутся в поисках счастья
И не видят, что топчут его.

Этот лестью живёт, тот – обманом,
Тот – старается взять на испуг...
И густым безразличья туманом
Застилаются лица вокруг.

В том тумане я слепну и глохну,
И среди всевозможнейших благ
От любви недостатка подохну,
Как одна из бездомных собак.
2000

НАДОЕЛО
Пол на кухне чист, плита намыта,
На верёвке сушится бельё.
Я сижу и пиво пью сердито:
Так всю жизнь и будет, ё-моё!

В латке тушка импортной индейки,
Под ногами – ненасытный кот...
Дни мои похожи, как копейки,
Разный на которых только год.

На работе всё одно и то же:
Сменщица, наскучивший маршрут;
В Автово одни и те же рожи
Овощи и рыбу продают.

А домой притащишься со смены –
Съедена индейка, в кухне грязь...
Господа! Сеньоры! Джентльмены!
Ну за что я бабой родилась?!

СТРАННОЕ КОРОЛЕВСТВО
Танцы, музыка, веселье, -
Праздник во дворце.
В изумрудном ожерелье,
Золотом венце,
В платье, вышитом по лифу
Светлым серебром,
Я, кружась, порхаю... к лифту
С мусорным ведром!
Принц у нищего «стреляет»
Полтора рубля;
Шут за пивом отправляет
В погреб короля,
Да кричит ещё: «Живее!»
Вот несёт в буфет
Злая ведьма доброй фее
Вазочку конфет...
Вам, наверно, интересно –
Как же это так?!
Очень просто:
В клубе местном
Кончился спектакль.

МЫ И ОСА
(стихи для детей)
Нынче утром полчаса
Докучала нам оса:
И кружила, и жужжала,
И высовывала жало,
И пикировала зло
На оконное стекло.
Вид оса имела грозный
И достаточно стервозный.
Кот в постельное бельё
Закопался от неё;
В тёмный шкаф залезли дети;
Дед закрылся в туалете;
Папа, мама и Трезор
Отступили в коридор.
А оса, жужжа, металась,
Потому что... нас боялась!
2006

МАЛАША
Входит Малаша со свету,
О порог спотыкаясь сослепу;
Худущая, как минога –
Сил мало, работы много:
Сено грести,
Корову пасти,
Овощ садить,
За домом следить...
Торфа для печки осталось
В ящике самую малость;
Прокопушка, старый пёс,
Дров обещал – не привёз...
Вот над калиткой фуражка,
Нос почтаря и бумажка:
Внук Николаша в пути,
Шубу сулит привезти!
Милый, не надо и шубы, -
Бабке бы новые зубы!

* * *
Нашла в углу амбара я
И вынесла на свет
Бычка - игрушку старую,
Таких уж нынче нет
"Идет бычок, качается,
Вздыхает на ходу…"
Доска моя кончается
Не в этом ли году?
Бычки бывают разные,
Досок - не перечесть:
И чистые, и грязные,
Гнилые даже есть.
Вот - ласковая, новая,
Шикарная доска;
А у меня - сосновая,
Зато не так скользка.
Смолистая, пахучая…
Далек еще мой путь,
Лишь не было бы случая
Самой за край шагнуть.

КАБЫ Я БЫЛА МАРИЯ

Я сегодня тоску и сомнения прочь отшвырну,
Я сегодня отдамся целебному, долгому сну.
Я не стану гадать, как ты там, без меня, вдалеке,
Чьё тепло, как забвение боли, сжимаешь в руке,
В чьи глаза направляешь свой тёмный и пристальный взгляд.
Я сегодня не стану решать, кто из нас виноват.
Я забуду упрёки, смету их с души, словно сор,
Ведь утрата любви – это главный безмолвный укор.

Впрочем, даже утрата – не цепи, и я не в плену.
Я сегодня отдамся целебному, долгому сну.
                                      Мария Груздева

Я сейчас как отдамся целебному, долгому сну!
А потом как пойду, как тарелку борща наверну!..
Я сегодня тоске и сомненьям отвешу пинка –
Так и влепятся в стенку, посыплется мел с потолка!
Мне плевать, как ты крутишься там, без меня, вдалеке,
Кто выводит тебя на прогулку на длинном шнурке.
Ты зимующих раков ещё не видал никогда?
Не грусти, дорогой, поправимая это беда!

У меня появляться не вздумай – за шкаф зашвырну!
Не мешай отдаваться целебному, долгому сну.

* * *
Связав в узелок и обиды, и беды,
Под пение птичье
Реву на скамеечке в парке Победы,
Отбросив приличье.

А ты подошёл, наклонился с участьем,
И, тронув за плечи,
Сказал, что вдвоём разобраться с несчастьем
Значительно легче.

В глазах твоих жалость, да только под нею
Тревога таится:
А вдруг я и вправду бедою своею
Решу поделиться?

Душевные раны и словом, и взглядом
Друг другу мы лечим;
Но ты – уходи. Помогать мне не надо.
Тебе ведь и нечем...
1998

ДРУГИЕ ВРЕМЕНА
Не тратя попусту ни дня,
Учили старшие меня:
«Не загуби, не навреди,
Кривой дорожкой не ходи!»

Текли года, летели дни.
Я повторяла: «Сохрани,
Приди на помощь, излечи…»
Вдруг мне сказали: «Замолчи!

Протри глаза – ты, как в бреду,
Бормочешь эту ерунду,
А нынче даже дурачок
За глупость просит пятачок!»

День ото дня, день ото дня
Всё больше шишек у меня.
А всё, что я в ответ могла, –
Не делать зла, не делать зла…
1998

ДУРЁХА
«Эх, девчонки, вот досада!
Просто нету больше сил…
Ей сейчас один усатый
Стать моделью предложил:

Рекламировать кроссовки
И спортивное бельё;
Ходят стаями красотки –
Нет же, высмотрел её,

Так она взяла удрала:
Мол, пардон, спешу домой!
Без работы, видно, мало
Ты сидела, светик мой…

Догони его, дурёха!
Что упёрлась – нет да нет?
Ты подумай, разве плохо:
Есть возможность выйти в свет,

Денег воз, конец безделью;
Соглашайся, не зевай!»
«Не хочу я быть моделью,
Я хочу водить трамвай…»
1995

ОПТИМИЗМ
Ах, как дивно: понедельник!
Ах, как весело без денег!
Смены нет... Как интересно!
Сумку свистнули – чудесно!..
В сумке были инструменты,
Клей, рулончик изоленты,
Макароны, пачка риса,
Гуталин, ручная крыса
И подкормка для рассады –
То-то воры будут рады!

* * *
То дождь, то снег, то снег с дождём;
То ждём зимы, то лета ждём:
Иссякнет дождь, растает снег,
Придёт любимый человек...

А он – не знает ничего:
Ни то, что я люблю его,
Ни то, что мне так плохо здесь,
Ни то, что я на свете есть...

И пусть не знает! Белена
В букете лилий не нужна.
Возможно, груб, возможно, плох,
Да ей под стать, - чертополох!

О райских кущах не грусти,
Где прижился – там и расти!
То ждём беды, то чуда ждём,
А за окном – всё снег с дождём.

РАЗЪЕЗД
Неважно, гений или бездарь —
Все одинаково слепы.
Мы на одном стоим разъезде
В пьянящем мареве толпы.
Тебе — налево, мне — направо
Под монотонный стук колёс…
И вновь спасается Варрава,
Идёт к распятию Христос.
Спор с прокуратором не кончен —
Извечен заданный вопрос…
А мир шатается, непрочен,
И ветер истину унёс.
Мы на заржавленном разъезде
Стоим столетия подряд,
И старики об этом месте
С глухой опаской говорят…

НА КЛАДБИЩЕ
А сорок дней ещё не минуло
С тех пор, как мать в земле сырой.
Так быстро ты меня покинула —
И в голове сомнений рой.
Все силы — светлые и тёмные —
Кружат вокруг меня толпой.
В минуты эти переломные
Живу разбитый и слепой.
И на семи ветрах растерянно
Стою у холмика один.
Не изменить мне, что потеряно,
Не растопить душевных льдин.
Не попросить у ней прощения,
Благословенья не сыскать.
Быть может, за грехи отмщение
Мне посылает нынче мать.

* * *
Не понимали ближние его:
Откуда боль, сомнение, усталость?
Писал он кровью сердца своего,
Поэтому в нём крови не осталось.
И вот теперь чернильница пуста,
Смирился дух и ослабело тело,
Но будто в тень распятого Христа
Тень ласточки стремительно влетела…

* * *
Неважно, когда ты умрёшь,—
Сегодня ли, завтра иль позже,
В занудливый пакостный дождь
Иль солнечным утром. Так что же?
Успеть и суметь бы сказать,
Что велено было с рожденья.
Вся жизнь — лишь болотная гать,
И топят в ней лень и сомненья.
Но всё-таки Слово дано,
Отпущена времени мера.
Спустись хоть на самое дно,
Спасёт тебя только лишь Вера!

НА ЛИГОВКЕ
Крестовоздвиженский собор
С пирамидальной колокольней,
Лаская, привлекает взор.
Над ним гуляет ветер вольный.
Восьмиконечный славный крест
Шестью крылами Серафима
Благословляет всё окрест,
А мы спешим не глядя мимо.
Идем к мосту самоубийц,
Что Новокаменным зовётся,
Тут столько судеб, столько лиц
Ушло — и больше не вернётся!
Обводный проклятый канал
И желтоглазая психушка —
Какой трагический финал…
Но в храме молится старушка,
И у ворот апостол Пётр
С ключами рая нас встречает.
Осенний ветер — дерзок, бодр —
Не признаёт чужих печалей.

* * *
Не ведаем, что будет с нами,
Хоть жизнь давно предрешена,
И нас как будто бьёт об камень
Волною новая волна.
На нашей маленькой планете
Не скрыться от небесных сил,
И перелом тысячелетий
Так незаметно наступил.
А будут новые сраженья,
Когда обрушится наш дом.
Обломки кораблекрушенья —
Как щепки, в космосе плывём.
Но принимая боль страданий
И радость пламенной любви,
Над бездной бед мы увидали
Огонь, пылающий в крови.
Его, скорбя, благословили
И, возвеличив, понесли
Через космические мили
Во славу рухнувшей Земли.

НА СМЕРТЬ ОХТА-ЦЕНТРА
Как всегда, не слушали народ —
Так в России издавна ведётся.
Развалили вмиг Петрозавод —
Здесь, мол, башня к небу вознесётся.
Вавилонским башням несть числа,
Хоть о том и сказано в Писанье,
Но гордыня жадности и зла
Процветает ныне в мирозданье.
Город над «державною» Невой
По капризу власти безнадзорной
Потерял прекрасный облик свой —
Новодела здания позорны…
Но внезапно в небе грянул гром —
То не швед напал и не французы:
Отступил в смятении «Газпром».
Ниеншанц спасён от «кукурузы».
Гром победы? Вряд ли, братцы, так:
У слиянья рек зияет яма.
Впрочем, не впервой— такой пустяк,
Питера обыденная драма…

МАЙСКИЙ СНЕГ
А май сегодня невпопад,
Как будто пьяница с похмелья,
Взял да обрушил снегопад
Среди весеннего веселья.

Куда вчерашнее тепло
Под ветром северным слетело?
Дрожь пробирает, как назло,
Изнеженное солнцем тело.

Склонились, словно от невзгод,
Под снегом согнутые ветки,
И мрачен тучный небосвод
В невзрачной серенькой жилетке.

Ужель коварная весна
Отнимет будущее лето?
А мне напомнила она
Жизнь, заблудившуюся где-то…

ОХТИНСКИЙ МОСТ
В который раз шагаю через мост,
И под ногой трясётся мостовая.
Под шум машин и в грохоте трамвая
В лицо мне дует яростный норд-ост.

Порывы ветра уменьшают рост
И люди, словно мелкие букашки,
Пешком ползут в свои многоэтажки
Под взором стужи, что взошла на пост.

Два стражника глазастые стоят,
Безтрепетно движению внимая.
Их не страшит погода никакая
Уже почти столетие подряд.

На двух опорах держится пролёт,
Они для нас протягивают руки,
Связуя берега, лишив разлуки…
Но сердце тут, над пропастью, замрёт.

СФИНКСЫ
О чём они молчат и, глядя друг на друга,
Какую тайну в сердце свято берегут?
Их увела судьба с очерченного круга:
Из древних Фив к Неве наметила маршрут.

Лишь миг один для них ¬– приливы и отливы,
Короткою грозой – минувшая война.
Двум сфинксам по ночам родные снятся Фивы,
Их память бережёт другие времена.

Так хочется узнать, о чём бы рассказали
Гранитные уста – друзей или врагов?
И всё же тот язык мы поняли едва ли:
В когтистых лапах их – завет чужих богов.

Из Ладоги Нева сквозь годы неизменно
Уносит нашу жизнь, сменяется заря…
А сфинксы всё молчат. Для них и время – тленно,
Течёт песок пустынь, похожий на моря…

* * *
В волнах Средиземного моря
Поплавать и мне довелось,
С волнами нисколько не споря,
Как самый воспитанный гость.

Меня высоко поднимала
Прозрачная эта вода,
А мне было этого мало,
Хотелось в просторы – туда,

Где блёстки сверкают, как звёзды,
Взойдя из солёных пучин.
Но было напрасно и поздно
Грустить без особых причин.

Лежал на воде, как ребёнок,
В тот день, отрешённый от дел,
А пляж, что был весел и звонок,
Совсем на меня не глядел.

И только старинные башни,
Как будто свой нрав укротив,
Следили за мной, безшабашным,
С ближайшего острова Иф.

ФИОЛЕТОВЫЙ ЭТЮД
Мне теперь глубоко фиолетово
Всё, что было у нас и прошло,
И в душе у меня просто нет того,
Чтоб от встречи вдруг стало тепло.

Отошло, отболело, отмучило,
С чем расстаться никак не мог.
Так стоит огородное чучело
У развилки осенних дорог.

Что внутри? – перекрестье сосновое,
Ветер треплет хламиду на нём.
Ждёт меня нынче долюшка новая,
Нас она не оставит вдвоём.

Пусть вороны сегодня покаркают,
Одиночеством грозным грозя.
Одарила нас осень подарками,
Только брать их с собою нельзя.

В кассу я не пойду за билетами –
Поезд был отменён, как назло.
Так что мне глубоко фиолетово
Всё, что было у нас – и прошло.

* * *
В чёрно-белом смотрю кино,
Как позёмка тогда мела.
Это было давным-давно,
Так что память моя светла.

Мы по снегу с тобою шли,
Не оставив на нём следа.
Как же всё-таки мы могли
Потеряться в пути тогда?

Что потеряно – не вернёшь,
И об этом зачем страдать?
Зеленеющий медный грош
Нашей прошлой судьбе под стать.

Если хочешь – его храни,
Только память – для сердца боль.
Улетают снежинки-дни,
И позёмкой на раны – соль…

АССОЛЬ И КОРАБЛЬ
Тесал бревно – решительно и трудно,
Учился топором махать – как дед,
Но утопил построенное судно
В бурлящем океане грозных бед.

И мой фрегат давно ушёл под воду,
Но кажется, из тёмной глубины
Поднимется он снова на свободу,
Презрев удар предательской волны.

И поплывёт, как прежде – с экипажем
Туда, где на рассвете ждёт Ассоль…
Ведь капитан его теперь – со стажем,
Всё пережил – крушение и боль.

Раскинет паруса назло стихиям
И с первым самым отблеском зари
Увидишь, как разрежет острым килем
Преграду вод. Ты только посмотри!

Но свернут алый парус, и Каперна
Спокойно спит. Состарилась Ассоль.
На дне корабль. Он строился неверно,
И на губах – разлуки горькой соль…

* * *
      «А нрав у Фортуны резвый...»
                                Л.Гарни
А нрав у Фортуны резвый -
Завяжет узлом, злодейка!
С любым арсеналом лезвий
Разрезать его сумей-ка!

Куда уж! Идём по кругу,
Смиряя сердец биенье...
Огня выбирая муку,
Сгорают в печи поленья...

КРЕСТИК
Крестили во Львове мальчишку.
Был яркий и солнечный день.
Священник читал свою книжку
И крестик вручил мне: «Надень!»

Серебряным, но самодельным -
Такие кустарь штамповал -
Я крестиком этим нательным
Друзей убивал наповал.

Дивились диковинке редкой,
Опасной по тем временам:
Недобрая стала соседка
Все чаще заглядывать к нам.

И мама, тревожась немало,
Сказала мне строго: «Сними!»
Обидно и горько вдруг стало:
Да что же такое с людьми?!

И в школе, уже в Ленинграде,
Не дали мне крестик носить-
Лишь только спокойствия ради...
Но можно ль за то укорить?

Полвека минуло, полвека -
И мамы не стало,увы...
А в шкафчике старом аптека,
И там, средь лечебной травы

Он всё же нашёлся, мой крестик,
Утраченный мой талисман!..
Мы с ним поживём еще вместе
И жизни допишем роман.

* * *
Не дружба -фарс.
Зазря тобой затеянный спектакль.
Венера -Марс:
Разлёт весьма большой. Не так ль?
Твоя война -
Не вижу в ней возможности побед.
Моя ль вина?-
Лишь только одиночество планет.
Была льлюбовь?-
Все скажут несомненно, что была.
Еёзастрофь-
Останется лучиста и светла...

О ЗВЁЗДАХ
Оставьте, поэты, все звёзды в покое,
Они не для вас лучезарно горят!
И время их жизни совсем не такое,
Что нам представляет
обманчивый взгляд.

Сам грешен. Бывало,
взывал к поднебесью:
На Млечном пути -там всего-то езды!
Над бедным поэтом сегодня посмейся -
Добраться не смог
до ближайшей звезды!

ОПЯТА
Не месяцы считаю - годы,
Что, ускоряясь, всё летят.
Другие нынче нравы, моды,
А мы похожи на опят,
Что расцвели на пне замшелом -
Глубокой осени грибы.
Каким ещё заняться делом
На самом краешке судьбы?
Неумолимо вянет осень
И подступают холода.
Мороз ли нас, грибник ли скосит,
Но не останется следа
От нашей жизни, нашей боли...
Давно ли стайкою ребят
Учились весело мы в школе?
А нынче кучкой или в ряд
Стоим, успехами не меряясь,
И ждём последнего тепла.
.. .Луна холодная, ощеряясь,
В ту ночь над лесом проплыла...

* * *
    «Бурные, продолжительные аплодисменты...»
                           (Из газет)
Гордился я своей страной,
Заводами и нивами,
А нынче - только стариной,
Берёзками да ивами.
Гордился много лет подряд
Космическими пусками.
Теперь, куда ни бросишь взгляд -
Пустует поле русское.
Ромашки прячутся в траве
И не прядутся кудели.
Нет мыслей в буйной голове -
Деревни обезлюдели.
По трубам гоним нефть и газ -
Хоть в Азию, в Европу ли -
Похоже, что на этот раз
Державу мы прохлопали.

ПОЛЁТ ШМЕЛЯ
Тобой насытился, однако,
Мохнатый шмель в траве густой,
Нектар собрал с цветка и злака
В июльский жаркий травостой -

И улетел себе на волю,
Свиданья выполнив обряд...
Но обсуждают бабью долю
Цветы который день подряд.

Жужжит, покуда солнце светит
И дарит радости сполна,
Пока не сводит дебет-кредит
Пустынноликая луна.

Ликует шмель, покуда силы
Ловить чарующий нектар,
Покуда всем и всюду милый,
Покуда молод, а не стар.

Но тучи скроют неба просинь
И солнце спрячется за них.
Придёт с дождями злая осень,
И жизнь окончится за миг.

СТАРАЯ ТЕТРАДЬ
Нашел я старую тетрадь -
В ней желтые листы -
И начал записи читать,
Что оставляла ты.
И повернуло время вспять,
В давно забытый сон,
Когда могли все понимать
И думать в унисон.
Твои записки - в днях других,
Откуда мы ушли.
Вернуть попробовать бы их,
Да только нужно ли?..

КРИЗИС ПОЛНОЛУНИЯ
Полнолуния свет вызвал кризис доверия вмиг,
Обманул ожиданья, надежды обрушил и веру.
Где молился вчера, ангел смерти сегодня возник,
Расколов, словно череп ударом, небесную сферу.

* * *
Не спасает любовь, потому что обида горька,
Разрывая покров, кровоточит забытая рана.
Снова времени нет, за секунду проходят века
И утрачен покой, что лелеяли так неустанно.

На рассвете туман пеленою висит за окном.
Рядом ворон кричит, ослепленный, на веточке зыбкой.
Он пророчит мне путь, и я помню всегда об одном:
Мне добавили в счет совершенные нынче ошибки.

Я сменю телефоны, другие найду адреса.
В этом мире потерь много больше, чем приобретений.
Но не спрятаться в глушь, потому что редеют леса,
А уверенность тонет в глубокой пучине сомнений.

* * *
Раньше каждым поступком меня
И друзья, и враги создавали.
И события каждого дня
Мне уверенно сил добавляли.

На постройку растущей души
И паденья, и даже потери,
Словно бревна сосновые, шли,
Возводя этот внутренний терем.

А теперь – разрушает вина,
Да и радости много не значат.
С каждой раной все меньше меня,
Все печальнее с каждой удачей.

Ощущаю физически, как
С каждой новой разлукой и встречей
Я теряю свой мир по кускам,
Безвозвратно себя покалечив.

Видно, время подумать о том,
Что и я оказался не вечен…
Жизнь живьем пожирает мой дом,
Ну, а мне защитить его нечем.

* * *
Январский суетный снежок
На ветке клёна
Ворону треплет, как флажок.
Держись, ворона!

Держи прямее длинный нос
Всегда по ветру
И пистолетом чёрный хвост,
Крыло – конвертом.

Будь неотправленным письмом
Подвальным кошкам,
Собакам, для которых дом
Остался в прошлом.

Стань символом больных бродяг,
Мечтой бездомных.
Да не уронит этот стяг
Клён занесённый!

* * *
Плащ из полипропилена
Дню ненастному под стать…
С тополиного трамплина
Листья учатся летать.

Зонтик чуткою мембраной,
Дождь в размер пытаясь вбить,
Будет с дробью барабанной
Надо мной гнездовье вить.

Все в природе повторится,
Даже чудеса, когда
Перестанет капать, литься,
Станет ломкою вода.

А пока асфальт как будто
В упаковке блистера.
Наше будущее мутно,
Даль бесхозна, близь сера.

Остов банки майонезной
В лужу подтолкну носком…
День проходит бесполезный,
Как мороженщик с лотком.

* * *
Уходит сад в нездешние миры,
Уходит в измерения иные,
Здесь оставляя рубища коры
И черных сучьев посохи кривые.

Как будто слет юродивых прошел
И грудой пригласительных билетов
Опавшая листва устлала пол,
А сами делегаты в небе где-то…

Я, как завхоз, в заброшенном ДК,
Впотьмах хожу-брожу по гардеробу,
Куда повесить брошенную робу?
Куда пристроить плащ без номерка?

* * *
Однажды в ту жизнь, что прожита,
Из нынешних дней, на беду,
Как в зеркало заднего вида,
Взглянул я на полном ходу.

А скорость такая, что уши
Закладывало на ветру.
Я правило жизни нарушил,
Уйдя за сплошную черту.

И стекла посыпались градом,
Бумагой сложился металл.
Я близких, кто был со мной рядом,
В тот самый момент потерял.

Куда и зачем теперь мчаться?
И как начинать что-то вновь?
Так просто убить свое счастье,
Ушедшую вспомнив любовь.

* * *
Вышла вечером во дворик баба Лиза
Отдохнуть маленько от домашних дел.
Только булочку достала голубям, как вибровызов
В расписной ее авоське зазудел.

Аккуратно донеся трубу до уха,
Баба Лиза говорит, вникая в суть:
“Яйца красить будем завтра, шелуху неси от лука
И про импортные дрожжи не забудь.

В остальном, наверно, к Пасхе я готова,
А куда, скажи, Семеныч наш исчез?
Я vkontakt ему писала — результата никакого,
Ты пошли ему, Петровна, SMS”.

БАРТЕР
Ты нашла того, с кем проще,
С кем комфортней и сытней,
Мне оставив ветер в роще,
Неухоженных друзей,

Посиделки до рассвета,
Разговоры о стихах,
И всех девушек на свете,
И всю водку в кабаках.

И за это все в итоге
Ты взяла лишь двадцать лет,
И еще совсем немного,
То, чему названья нет,

То, о чем лишь ветер в роще…
То, чего ни ржа, ни тлен
Больше не коснутся, в общем —
Равноценен сей обмен.

* * *
Хорошо войти в метель
Не спеша, почти на ощупь.
Справа еле видно ель,
Слева ствол березы тощей.

Выйду снежною порой
Из натопленного дома —
Клубы пара, как в парной —
Бархатная глаукома.

Хорошо издалека
Мысль обсасывать, как льдинку:
Говорят, что смерть легка
Под метельную сурдинку.

Впрочем, разве это смерть —
В ледяном застыть каркасе?
Смерть — согреться, смерть — суметь
Вдруг оттаять в одночасье.

Парадокс… А там, вдали,
Дома печь гудит, как улей.
Не пойму — гуляю ли?
К суициду подхожу ли?

* * *
Мы говорим отверстиями ртов,
Мы слышим дырочками малыми ушей.
Так что же удивляться, милый друг,
Что жизнь скудна и беден наш язык?

Слаб жалкий нос, бойницы глаз узки,
Как мало все же органов у нас,
Которыми мы можем воспринять
Пространство многомерное кругом.

Об адекватности здесь даже речи нет!

Стоим мы перед миром. Точно так
Перед огромным симфоническим оркестром
Стоит безрукий дирижер, а зал
Ему в лопатки бурно рукоплещет.

То не овации, я полагаю, то
Хохочет Бог над нами из партера,
А мы, к Его взывая доброте,
Раскланиваясь… важно начинаем…

* * *
Однажды возникнув, народы
Уходят обратно во тьму.
Зачем столько боли в природе?
И нужно все это кому?

Размазан кем без состраданья
Белок по планете, как крем?
На каждый этаж мирозданья
Вскарабкиваются зачем

Несметные твари, что даже
Сознаньем не наделены?
Но лезут упорно туда же
И мучиться так же должны.

И я, со своим поколеньем
Слипаясь в немыслимый ком,
Захваченный мутным теченьем,
Куда и откуда влеком?

Чего же не сплю до рассвета,
Избитые рифмы бубня?
Ведь знаю – не будет ответа
У тех, кто читает меня.

ЗАГОВОР
Взяв природу в оборот,
Дни и ночи напролет
Облаков шальное стадо
На поля дожди кладет!
Клен раскидистый, вернись,
Не лети листвою вниз,
Я прошу тебя, не надо
Демонстрировать стриптиз.

Эмигранты снегири,
Свиристели и щуры,
Сотрясая мирозданье,
Флейты спрячьте до поры!
Зонт, как злобный нетопырь,
Перепонки не топырь –
Я твержу, как заклинанье,
Чтоб осилить ноябырь.

* * *
А снег не выпал и на Рождество,
Как долгожданный козырь из колоды.
А выпало бесснежья торжество,
Как гордое безденежье природы.

Морозец, как рубанком, на ветру
Снимает стружку с набожных прохожих.
В такую ночь, я знаю, что умру,
И то, что «весь умру», я знаю тоже.

* * *
Мне долго ангелы шептали:
«Ты избранный, ты не такой,
Как все. Иди по вертикали,
Мы заняты твоей судьбой.

Пускай здоровьем ты не пышешь,
Не сильный голос пусть, а все ж
От Бога все, что ты напишешь
И даже что произнесешь!»

И я быть может, им поверил,
(Что оставалось, право, мне?)
Когда б ни санитар у двери
И ни решетки на окне.

* * *
Мои стихи из сора не растут.
Они растут, скорее, из позора,
Из воспаленной совести. Измором
Они меня, как правило, берут.

Что одуванчик или лебеда?!
Для хищных строчек нету лучше яства,
Чем на душе измучившейся язва,
Чем сердце сокрушившая беда.

* * *
Пришел с обидой в Божий храм:
«Что делать, вразуми, Владыко.
По службе я страдаю дико,
Начальник мой – подлец и хам!

Терпеть – еще куда ни шло!
Простить – формально принимаю,
Но одного не понимаю –
Как мне молиться за него?».

Но… пересилил боль в висках,
И бурю подавил сомнений,
И стал на чашечки коленей,
Свою гордыню расплескав.

ПРИЧИНЫ СМЕРТИ
В каталажке архангельской бомж
Спал и видел коттедж на Рублевке,
А в Москве одному из вельмож
Сон явился, что он в уголовке

Под Архангельском где-то гниет.
Так они на российских просторах
Сны свои запустили в полет,
О воздушных забыв коридорах.

И, как следовало ожидать,
Над Строкавином сны их столкнулись
Ночью, двум самолетам под стать,
И хозяева их не проснулись.

МАСКИ
Как ни стараюсь, объяснения
Не нахожу я в жизни многому.
В людских взаимоотношениях
И черт порой сломает ногу.

Бывает, пьяный и прокуренный
Идет поэт к вершинам духа.
Бывает, дева целомудренна,
А каждый думает, что шлюха.

Все люди (я склоняюсь к выводу) –
Лишь маски, муляжи, шарады.
Да я и сам не тот, кем выгляжу,
И уж совсем не тот, кем рад быть!

БАНЯ
Готовы веники. Пылает
Береза в каменке. Точь-в-точь
Как белый однотрубный лайнер,
Отчаливает баня в ночь.

Спирт мается в стакане, пленный,
И пузырится чашка слив,
Дымятся мидии пельменей,
Тела в жемчужном тесте скрыв.

Зеленый лук щекочет блюдо,
Клыки белеют чеснока.
Еще какое нужно чудо,
Чтоб выйти из депресняка,

Найти для новой жизни силы,
В борьбе с собой же устоять,
Чтоб этот далеко не милый,
Недружественный мир принять?!

* * *
            Памяти Алексея Леонова
Ворона конструирует гнездо
В архитектуре ветреной березы,
И это привнося в него, и то.
А дерево, страдая от артроза,

Скрипит, но терпит зуд ее трудов,
Хрустят сухие сучья, как меренги, –
Так терпит дом, построенный Кваренги,
Вмешательство позднейших мастеров.

Все это жизнь у жизни на плечах
И жизнью жизнь поправший птичий лепет…
Гнездо, как будто круглая печать,
Удостоверит – смерти нет на свете.

1 АПРЕЛЯ
Небо. Солнце. Первое апреля.
Я с собой не в силах совладать
В этот день, как водится, не веря,
Что возможна эта благодать.

Тонкими ветвями, как корнями,
Дерева врастают в неба синь,
Облака царапая краями
За зиму зазубренных вершин.

Первое апреля… Воробьями
Звонко плодоносит каждый куст.
Думаю, что этими речами
Был бы тронут даже Златоуст.

Я и сам весной сегодня тронут
И как будто тронулся умом –
Шляпу надеваю, как корону,
Выходя за новеньким стихом.

ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ
Еще было зябко ночами,
Но кругом пошла голова,
Доверчивыми язычками
Газон облизала трава.

В весну только ветер не верил,
Из кожи в сомнениях лез,
А утром на веточках вербы,
Сошедшей, казалось, с небес,

Вдруг почки, как раны открылись,
И ветер вложил в них персты,
Уверовать искренне силясь
В пришествие новой весны.

* * *
Словно крот, дирижабль копает под тучей ходы.
Небо, глинисто-кислое, комьями липнет на соснах.
И залив утихает, дневные окончив труды,
И смолкает гудение станций подводных насосных.

Здесь весенняя корюшка ход начинает в Неву,
Чьи немые стада столь обширны и неисчислимы,
Что до Ладоги могут тебя удержать на плаву
Ледяные и скользкие плотно сомкнутые спины.

И «Аврора» стоит, погружаясь по пояс в вольфрам
Плавников и хвостов, что идут, чуть касаясь заклепок.
И рыбак рыбака в эту ночь узнает: «Корефан!» –
Принимает, приветствует звоном наполненных стопок.

Вот и время минутами, как косяками, идет
Строго против течения жизни, сквозь пальцы и сети,
Равнодушно к потерям, не зная мгновениям счет.
Хоть лови на крючок, хоть сачками тащи – не заметит.

* * *
Есть умные люди, у них все в порядке –
И Бог со свечою, и черт с кочергой.
Все с гуся вода им, и взятки с них гладки,
Я ж в собственной выгоде – в зуб ни ногой!

Я белой вороной средь темных лошадок
Скитаюсь, отставши от пав и людей,
Ловлю (только лишь на метафоры падок)
Прозрачные образы в мутной воде.

У РЕКЛАМЫ КОКА-КОЛЫ
Что нынче говорят про книжки?
Что, глядя в книгу, видишь шиш.
Советуют: найди под крышкой
Поездку на футбол в Париж

Или в Милан… А ты не слушай.
Давай с тобой поговорим,
Как золотой телец разрушил
Наш третий и последний Рим.

Как гениально нас надули
Свободным сексом и джинсой
И как «жуки» из Ливерпуля
Нас уничтожили с тобой.

И как мы жвачкой залепили
Путь к звездам. Встал наш марсоход.
Мы это сами так решили
И сами не пошли вперед.

Теперь раскинь своим умишком
И ты поймешь, товарищ мой,
Какая тварь под каждой крышкой
Ведет охоту за тобой.

* * *
Они живут в стране, страной
Питаясь, словно черви в груше,
Но ненависть им сушит души
К плоду, что жрут они гурьбой.

Про грязь и гниль наперебой
Твердят, пока их не раскрыли.
А может, все причины гнили
В их деятельности гнилой?!

* * *
Я на краю больной эпохи
Не перестал писать стихи.
Мои дела, наверно, плохи,
Пусть даже строчки неплохи.

Кто делал трудную работу,
Не отступаясь ни на йоту,
Про тщетность зная наперед,
Меня наверняка поймет.

* * *
Ты хочешь, чтобы по заслугам?
Чтоб по способностям, мой друг?
Чтобы за этим адским кругом
Не начинался новый круг?

Ты хочешь правды, друг любезный?!
Когда б все было, как должно,
Мы б не заглядывали в бездны,
И вообще с дерев не слезли,
И вымерли б уже давно.

* * *
Как было страну полюбить тяжело,
Когда она в силе и славе
Над частью шестой простирала крыло,
Грозя недовольных ораве.

Когда о стихах шел кругом разговор,
Вверх лезла доходов кривая,
Как было из дому не вынести сор,
Отчизну за дело ругая?!

И как невозможно ее не любить,
Когда закрома и карманы
Пусты и ленивый лишь не бередит
Ее незажившие раны.

* * *
Кто стер население с целого материка,
Покаяться нас призывает, кто работорговлю
Считал за пустяк, кто колонии грабил века,
Дает нам уроки свободы с горячей любовью.

С экранов твердят: все, что создали тяжким трудом –
Плод крови и страха, а не результат вдохновенья.
Но именно те, кто народ ослепляет враньем,
Всех громче кричат о невиданном нынче прозренье.

И Грозный у них – параноик, и Сталин – злодей,
Любой собиратель страны хуже тираннозавра.
Но те, кто сегодня поет про былых палачей,
И есть палачи беззащитного нашего завтра.

Итог очевиден – в руинах лежит Третий Рим,
Не пашем, не сеем, жать нечего, армия куца,
Вся наша вина только в том, что поверили им.
Пора просыпаться, пока еще можно проснуться.

***
Истина очень проста,
Только не всякий поймёт...
Тот, кто живёт без Креста,
Можно сказать - не живёт.

ВОЙНА
Война гудела и гремела,
И торопилась жизнь подмять…
А в небе солнце пламенело,
А в поле выстроилась рать.
Вот танки двинулись на танки,
В броню ударила броня…
Куда там древних перебранки,
Здесь – бездна дыма и огня.
О, тут война совсем другая,
И все же та же, что и встарь.
За нами, братья, Русь Святая,
Святая Русь, небесный царь.
Пускай погибнем мы до срока,
Но враг и нынче не пройдет…
Ему дан час, а нам – эпоха.
За жизнь, за Родину – вперед!

* * *
Нынче победы равны пораженью.
Скорбно Россия лежит без движенья.
Черная стая над нею кружит.
Время бежит.
Время бежит, как из колбы песок,
У часового седеет висок.
Время бежит без возврата.
Вспомните подвиг солдата!
Как он стоял за Россию свою,
Как погибал он в смертельном бою…
Новые строя палаты,
Помните подвиг солдата!
В деревне
Потихоньку исчезают жители,
Зарастает сорняком земля…
Не узнать уже родной обители,
Не слыхать здесь стало соловья.
Все вороны,
все вороны каркают,
Да трещат сороки там и тут…
Так к кому приехал я с подарками?
Не скажу – чужие не поймут.

* * *
Сосны застыли в дремоте.
Глухо: зови – не зови…
Словно кулик на болоте,
Плачет душа о любви.
К милости Божьей взывает,
К тихой молитве зовет.
А тишина вековая
В сердце без промаха бьет.
Кажется, нет уже силы
Верить, надеяться, быть…
Плачет кулик над могилой,
Но не спеши хоронить.
Утром живое воскреснет,
Вновь засияет заря
Не умирающей песней
Света, любви и добра.

ОТЧИЗНА
Отчизна.
Тополь у дороги.
Над домом - дым.
В окошке - свет.
Все так же матери - в тревоге,
А сыновей все так же -
Нет.

Тоскуют жены.
Ждут невесты.
Метели воют за окном.
И впредь - от Колымы до Бреста -
Все будет так -
В краю родном....

Да ветер в щели.
Да – дорога .
Да месяц ясный – сквозь года...
Да, говорят, что нету –
Бога....
А что же есть
У нас тогда?
1972

***
Я – внук расстрелянной Руси,
Я – голос канувших столетий.
Мой дом давно – на небеси,
Но здесь я вновь –
За всё в ответе!

И ничего тут без меня
Не совершат лихие люди.
Ведь всё вокруг – земля моя…
Была
И – есть,
И – завтра будет!

Пройдут чужие, как волна,
И, яко обры, сгинут где-то…
А ты цвети, моя страна,
Ты рождена быть
Тихим светом.

Свети сынам всея Земли,
Стой, как свеча, под небесами,
И только Господу внемли,
Который –
С нами.
2011

ИКОНА «СПАСИТЕЛЬНИЦА ДУШ»
Спасительница душ,
Спаси и сохрани!
Не оскудеет дух,
Нам данный искони.
Не замутится взор,
Не обмелеет взгляд,
Да устрашится вор
Твоих небесных врат.
Да отступится тать
От избранных твоих…
Дай силы устоять
Среди зыбей земных!
Дай воли быть с Тобой
И со Христом – везде…
Ведь Ты – сама Любовь –
И нынче – при Кресте!
2010

СТИХИ ВЕТЕРАНА
Читая стихи ветерана,
Я с грустью подумал о том,
Что времени рваная рана
Навеки осталась при нём.

Он помнит, как мины взрывались,
Как порохом пахло в полях,
Как храбро солдаты сражались,
Как лучшие пали в боях.

Он помнит такое, что даже
И в сказке придумать нельзя…
Война – не прогулка по пляжу,
Война – это смерти глаза.

Война – это горе людское,
Которому нету конца…
Война – это время такое,
Где правда – важнее свинца.

За каждое слово в ответе
Он пишет, как шёл на рейхстаг…
И нету событий на свете
Весомей, чем тот его шаг!
2010

ПЛАЧ О БОГЕ
О, Боже, дай мне благодать
Тебя познать…
И остальное
Почту я вечной суетою –
Томленьем духа, так сказать.
Как смертному Тебя познать?
Ответ открылся мне однажды…
Я должен каждый миг искать
Тебя,
Твоей Любови жаждать.

И пусть проходит жизнь, как сон,
И в дождь, и в снег, в любую слякоть
О Боге можно –
Нужно! – плакать…
…И детский плач
Услышит Он.
2009

***
Братишка ветер,
Сестра вода,
За всё в ответе
Мы здесь - всегда.
Ведь это наша
Земля вокруг…
Все эти пашни,
Леса и луг.
Я брошу взгляд свой
За облака…
Сквозь сердце дратвой
Прошла строка.
2008

***
И недостойного, и грешного
Помилуй, Господи, меня….
Молил Тебя в минуты вешние,
Молю теперь –
На склоне дня.

В один из дней
И я последую
Путем всея,
Всея земли…
Мы ничего здесь не наследуем,
Мы от рождения –
Твои.

Опять гордыня шепчет истово
Пустые, громкие слова…
Да ложный мир звенит монистами,
Волнуя море бытия.

И слабый дух к тому склоняется,
К чему влекут его враги…
А сильный к Богу обращается,
Взывая:
Боже, помоги!
27.09.97

* * *
Ушло поколение «надо»,
Пришло поколение «дай»…
О бедный измученный край,
За что тебе эта награда?
Всё также полоска не сжата
И грустная дума томит:
За что вы погибли, солдаты?
И что нам еще предстоит?

***
На площадях не выступаю,
Эстрады шумной не ценю…
Давно уже не изрекаю –
Внимаю Слову и –
Люблю.

Оно ко мне в тиши музейной
Явилось – ангел во плоти!..
Моя поэзия – келейна?
До кельи нужно
Дорасти!
2006

***
Если ты не почувствовал боли,
Если соли земли не вкусил,
Ты – пустое перекати- поле,
Ты ещё и не жил.

Ибо жизнь – это тяжесть и сила,
Ибо жизнь – это боль и восторг…
Ибо жизнь – это крест на могиле,
Ибо жизнь- это бремя дорог.

Это запах горячего лета,
Это привкус полярной зимы…
Это то, что дается поэту
Навсегда, но при этом –
Взаймы.

Пригвоздят ко Кресту неповинно,
И сожгут на костре – помолись,
Принимая – за старые вины,
Обнимая – за новую жизнь!
2007