Ростовский молодёжный альбом

Представляем «Ростовский молодёжный альбом».

В него включены произведения восьми молодых авторов с берегов Тихого Дона – шесть поэтов и два прозаика.

Все они, несомненно, одарённые писатели, и потому, несмотря на юный для литературы возраст, приняты либо в члены, либо в кандидаты в Союз писателей России.

Самому старшему из них – всего лишь тридцать лет, самому молодому – только двадцать.

Уверен,  это будущее нашей литературы и думаю, что подобные молодые таланты можно отыскать во всех уголках нашей страны.

Алексей БЕРЕГОВОЙ,
председатель правления
Ростовского регионального отделения
Союза писателей России.

Анастасия Кривохижина – член Союза писателей России, прозаик. Родилась в городе Тихорецке Краснодарского края, живёт в Ростове-на-Дону. Выпускница Донского Государственного Технического Университета, специалист по компьютерной безопасности, работает системным администратором.

Возможно, я полюблю поезда

На боковой нижней полке сидела девушка. Кажется, я понимаю, зачем следует выбирать боковые нижние полки. Чтобы уютно устроиться около окна. Весь мир в движении, пока ты едешь в поезде. Отличная панорама. Так вот. Девушка. Было в ней что-то такое, что-то романтичное что ли, отчего мне сразу же захотелось полюбить поезда.

Распущенные русые волосы. Серый тонкий свитер с длинным рукавом. Я мог видеть её только со спины. И это было прекрасно. Ведь её лицо мне могло и не понравиться. И тогда вся эта таинственная романтичная аура в миг рассеялась бы. И у меня не осталось бы ни малейшего повода полюбить поезда.

Иногда девушка привычным движением поправляла волосы, откидывая выбившиеся пряди на плечо. Я мог видеть кончик её носа и, иногда, если она поворачивалась, немного её профиль. Она сидела согнув колени и положив на них руки. Тонкие изящные пальцы. Об этой девушке можно мечтать или складывать легенды. Романтические истории. Или баллады. Мысль о балладах мне понравилась больше всего.

Когда я только сел на своё место, на меня навалилась усталость. Я торопливо застелил свою постель, чтобы поскорее лечь и уснуть до самого прибытия в город. Не люблю поезда. Долго, шумно, воняет. И вот я уже лежу. Краткая переписка с подругой. Пожелания хорошего пути. Как будто это возможно, учитывая, что я еду поездом. И я уже было готов был увалиться на бок и захрапеть, когда мой взгляд привлекла эта девушка. "Интересно",–  подумал я. И вот за окном показались огни, и её силуэт на фоне светящегося окна показался таким прекрасным, и я даже потянулся за телефоном, чтобы сфотографировать этот момент, но так залюбовался, что всё пропустил. А дальше она смотрела в окно, а я на неё. Кем бы она могла быть? Почему-то я никак не мог придумать ей профессию. Я видел, как она листает книгу своими изящными пальцами, представлял это. Как красиво выводит буквы, когда пишет кому-то письмо. Я мог даже представить её на фуршете. С тонким бокалом шампанского в руке. Но кем бы она могла работать? И вот я увидел зал. Белый, просторный, с очень хорошим освещением. Точно! Моя девушка может быть администратором галереи. Или даже её хозяйкой. Хотя, наверное, для хозяйки она слишком молода. А может, она ещё учится в университете? Ходит на лекции. Сидит за книжками в библиотеке. И снова книги. Отчего мне так приятно представлять её с книгой в руках?

Но вот она зашевелилась. Убрала волосы за ухо. Посмотрела в светящийся коридор вагона и, отвернувшись от окна, легла на бок, уютно устроив руки под головой. Так она выглядела не менее мило и романтично. Внутри меня даже что-то заулыбалось от умиления. Надо спать. И сбежать из вагона до того, как я услышу её голос, чтобы не разрушить этот прекрасный образ. Возможно, я когда-нибудь полюблю поезда.

А утром она развернула одеяло. Умылась, завязала тугой хвост голубой тонкой резинкой. Одела жилет с капюшоном и достала из-под сидения дорожную сумку. На её темных джинсах на заднем кармане красовалось серебряное сердце. А она сидела и водила своими тонкими пальцами по экрану телефона.

И вновь я невольно залюбовался ею. И мне очень не хотелось случайно услышать её голос. Или звонок на её телефоне. Вдруг это какая-нибудь пошлая дурацкая мелодия или шансон. Пусть будет рок. Или что-нибудь утонченное, французское. Но лучше мне не слышать. Ведь тогда она станет совершенно обычной. Видение рассеется. И я выйду из поезда опустошённым и расстроенным. Ведь мне будет не о ком мечтать. Это было бы ужасно.

Поезд остановился, и девушка, замешкавшись, заторопилась к выходу. Стоянка была объявлена на долгих 30 минут. Я взял сигареты и двинулся к выходу. На перроне суетились люди. Моросил противный серый осенний дождик. Только выпрыгнув из вагона, я вытянулся, закрутил головой, ища загадочную девушку. Она шла вдоль поезда. Вдруг оживилась, навстречу ей бежал плечистый крепкий парень. Он обнял её за талию и, легко оторвав от земли, закружил на месте.

Я улыбнулся себе под нос. Закурил, с наслаждением выпуская дым, и подставил лицо прохладной мороси. Возможно, я когда-нибудь полюблю поезда. Но не в этот раз.

Ксения Баштовая – член Союза писателей России, прозаик. Живёт в городе Ростове-на-Дону. Имеет два высших образования:  юридическое и журналистское. Работает адвокатом.

Последний бал

Закатное солнце коснулось горизонта. Чуть слышно поет свирель.

– Вы сегодня красивы как никогда, прекрасная Мадлен. Вы так красивы…
Тихий смех:
– Вы говорите это каждой королеве бала, мэтр Леонар?
Наши пальцы переплетены, моя ладонь лежит на ее талии. Шаг, поворот. Раз-два-три. Раз-два-три. Чуть слышный ритм отзывается стуком сердца:
– Возможно, прекрасная Мадлен, вполне возможно. Но сегодня я говорю совершенно искренне…
Она снова смеется. Скрипка вплетает свой голос в тихий речитатив барабанов.
 – И вы так прямо говорите об этом, мэтр Леонар?
Сегодня ночью ударит мороз. Трава покроется тонкими кристалликами льда, замерзнут лужи, но здесь, в кругу костров, будет тепло.
– А что делать, прекрасная Мадлен, что делать? Это наш последний бал…
– И это вы говорите каждой королеве, мэтр Леонар…
Ветер гонит порыжевшие листья.
– Может и так, прекрасная Мадлен, может и так… Но этот бал действительно станет последним.
Вскидываю руку, она кружится. Пышная юбка взметнулась колоколом.
В голубых глазах сверкает удивление:
– Почему, мэтр Леонар?
Мои пальцы вздрагивают, когда ладонь касается ее талии, а к груди я  ее прижимаю на пару секунд дольше, чем того требовал танец…Через тонкую ткань рубашки чувствую биение ее сердца… Но сегодня Самайн. Сегодня можно все.
– Как можно быть столь легкомысленной, прекрасная Мадлен, как можно? Разве Вы не слышали? Этой зимой в наши края придет новый… хозяин.
Она проводит кончиками пальцев по моей щеке, замирает, глядя мне в глаза.
– И что с того, мэтр Леонар?
Лишь рокот барабанов отзывается боем сердца.
– Что с того, мэтр Леонар? – повторяет она. Наши балы испокон веков проводятся с Бельтайна по Самайн. В этих землях изменилось многое: Рогатый бог стал распорядителем празднеств, Белая богиня ушла за моря…
– На Оловянных островах правят сыновья Донны, горько продолжаю я.
Ветер кружит осенние листья, а наши губы так близки.
– …А материк принадлежит пришельцам с Танаиса… шепчет она, вторя мне. – Но празднества будут продолжаться.
Наивное дитя…
– Это наш последний бал…
Ветер кружит осенние листья…

Закатное солнце коснулось горизонта. Чуть слышно поет свирель.
– Вы сегодня красивы как никогда, прекрасная Констанс. Вы так красивы…
Тихий смех:
– Вы говорите это каждой королеве шабаша, мэтр Леонар?..

Дмитрий Ханин – член Союза писателей России, поэт. Живёт и работает в городе Ростове-на-Дону, выпускник факультета математики, механики и компьютерных наук Южного федерального университета, заканчивает аспирантуру ЮФУ.

Офисный работник

Дни мои не так уж плохи,
Мне вполне хватает благ.
Я – достойный клерк эпохи,
Мелкий царь в краю бумаг.
Отложив любовь и ревность,
Как налоговый отчёт,
Я гляжу на повседневность – 
Вечный делооборот.
Поднимаясь спозаранку,
Говорю себе: «Держись!
Ты и сам один из бланков
Заявления на жизнь.»
Может быть, придя к расплате,
В свой заслуженный черёд
Лягу я в скоросшиватель
Частью офисных забот.
…но – влетев ко мне неловко –
Как немая благодать,
Сядет Божия коровка
На последнюю печать...

Зима


Я бы вечером дома остался,
Но пургу обижать – не к добру.
Фонари, как озябшие пальцы,
Раскраснелись на зимнем ветру.

Заблужусь ли сегодня в потёмках?
Заслужу ли покладистый быт?
Расстилается в сердце позёмкой
Или снег,
               или страх,
                               или стыд.             

Стыдно мне за угрюмую наледь,
Под которой душа не видна.
Страшно помнить, как хлопьями валит,
Заметает мой дом тишина…

Я спешу вопреки снегопаду
На весенний беспечный привал.
Мне дождаться б автобуса надо,
Но впотьмах он маршрут потерял.

Стынут мысли от каждого вдоха.
У дорог коченеют столбы.
И в сугробах буксует эпоха,
Как попутка для пешей судьбы…

Оладьи

Мы сидим в тоскующей прохладе,
Тишина бредёт по этажу.
Я доем горячие оладьи
И тебе о прошлом расскажу –

Как, мечты тревогами окутав,
Приходил я осенью туда,
Где оладьи с привкусом уюта
Ожидали странника всегда.

Исчезали годы в листопаде,
Кочевали бури за окном…
Будто в детстве, жаркие оладьи
Добротою пахли и теплом.

Жизнь, конечно, ветреная штука,
Встретить можно всякое в пути.
Не держу я счастье на поруках – 
Ты мои сомнения прости.

Если мы под натиском обмана
Потеряем истину и дом –
Приготовь оладьи со сметаной…
Остальное как-нибудь найдём.

Анастасия Кнутовакандидат в члены Союза писателей России, поэт. Дипломант фестиваля «Золотое перо Дона».  Живёт в городе Ростове-на-Дону, студентка Института математики, механики и компьютерных наук Южного федерального университета.

Главное

Завтра наш мир кто-то может сравнять с землёй
Лёгким нажатием кнопки, за взрывом взрыв.

Завтра ты можешь, уйдя, не прийти домой,
Даже проститься нечаянно позабыв.

Завтра от нас не останется и следов,
Если в ковчеге не хватит свободных мест.

Завтра ты можешь навеки покинуть дом,
Будто тебя никогда не бывало здесь.

Завтра мы можем остаться в последнем сне,
Если соседка случайно оставит газ.

Завтра ты можешь исчезнуть, черкнув в письме,
Что друг у друга и не было вовсе нас.

Завтра лавина, внезапно сойдя с ума,
Город накроет, как пенка на молоке.

Дай свою руку. Ведь главное, чтоб она
Крепко держалась сегодня в моей руке.

***
Ты один, я одна, и от этого даже тепло,
если плюсом считать наши встречи, а минусы вычеркнуть.
Я писала б тебе, если б ты начинал диалог,
только ты, как ни странно, живёшь по таким же обычаям.

Ты бы мог затянуть моё сердце десятком витков,
но привычка безумно влюбляться давно уже брошена.
Ты чуть дальше, чем друг, и чуть ближе, чем просто никто —
это повод соскучиться, только не повод для большего.

Иногда ты являешься даже не лишним среди
этой жизни, и так переполненной глупыми драмами.
Я пришла бы к тебе, если ты предложил бы прийти,
только ты со своей стороны предпочёл то же самое.

***
Иногда самый близкий скрывается в массе чужих,
Ведь, как правило, счастье находится там, где не ждёшь.
И по этой причине, наверное, хочется жить.
Мне в окно непрерывно стучат, то ли ты, то ли дождь,

тишину прерывающий громкими каплями. Две
бесконечных недели осталось царить холодам.
Я пущу тебя в дом, если вспомню, где спряталась дверь.
И тогда, если хочешь, останешься здесь навсегда.

Сергей Волошинкандидат в члены Союза писателей России. Живёт в городе  Таганроге. Окончил факультет русского языка и литературы Таганрогского государственного педагогического института имени А.П.Чехова.

* * *
И рассыпaлись горы,
И поднимались кряжи.
Врали в лицо приборы,
А я не заметил даже.

И разметались камни
(От скуки рвались вулканы),
А я разводил руками,
И каждый вокруг лукавил.

Мне в окна стучали ветви
И морщило время кожу,
А ветры дурных поветрий,
Чем далее, тем тревожней.

И небом кормился город,
И каждый хотел покняжить,
Но рассыпались горы
И поднимались кряжи.

Вишнёвый сад

В этом доме давно не скрипят половицы,
И пыль не сдувается с книжных страниц,
Зеркала позабыли, как выглядят лица,
А окна глядят как провалы глазниц.

Не слышно заботы забытого Фирса.
На лопнувших струнах сыграли года,
А каждый замок проржавел и закрылся
Теперь навсегда, навсегда, навсегда.

Но с каждым осенним немым листопадом,
Когда наступает гнилая пора,
Раневская плачет и ходит по саду,
Где слышен лопахинский стук топора.

И Варя сидит на крыльце в ожиданьи,
Но карты все бросились прочь из колод.
А поезд умчался за дальние дали:
Никто не придет, не придет, не придет.

Как эти видения призрачно броски,
Но им не добавится прежних румян.
Все время дождит – рассыпаются блестки
И занавес будто спускает туман.

Суперновое

Смотри, в небе звездные точки,
Такие как мы – оболочки.
Слова оформляются в строчки
И два переходят в одно.
Но ты не вулкан и не гейзер,
Ты – жарящий ад Бетельгейзе,
А в недрах сокрыта стихия
Страшнее огня Эта Киля.
Но ты – нестабильная сфера,
Ты – гнев самого Люцифера,
Сверхновой прорежешь пространство
В невиданно-красочном танце.
А волосы – протуберанцы,
Особенно если завить.
А я – одинокий влюбленный,
Плененный твоею короной,
Но прячу под радужной маской
Сплошные невзрачные краски.
И созданы мы не для ласки...
Но я – только экзопланета,
И нет никакого секрета.
От кожи до кости скелета
Нет жизни помимо сейчас.
Но что-то роднит даже нас.
И пусть ты совьешься змеею,
Провалишься черной дырою,
Вселенская лютая гордость -
Моя несказанная радость.
И я провалюсь в сингулярность,
Мы станем навеки одним. 
Смотри, в это небо. И снова
Мы станем с тобой суперновым.
Как пыль превращается в горы
И два переходят в одно.

Елена Шевченко – кандидат в члены Союза писателей России, поэт. Живёт в городе Ростове-на-Дону, студентка Донского Государственного Технического Университета.


Фокстрот

Ничего не возьму от щедрот,
Не приму подаянье и жалость,
Так вальсирует детская радость –
Отреченье, шаг-шаг, поворот,

Под последний аккорд декаданса,
А под ребрами бьется фокстрот,
Незаметно сменяется вальсом,
Отреченье, шаг-шаг, поворот.

Високосный век

В пустом фантомном лабиринте,
Где нет ни лиц и ни имён,
Мир утопив в початой пинте,
Измучен, пьян и обнажён

Бессмысленно блуждает Разум,
Листву пиная башмаком,
Под небом в канцелярских стразах
Тюрьмой стал прежний, крепкий дом.

Вперед спешит, судьбой безгнёздной,
Минуя воды быстрых рек…
Спросите: «Год ли високосный?»
Прошепчет: «Високосный век».

Усы

Как чу́жда снисходительность для юных!
Для их сердец – она змеиный яд,
Когда любимцам Музы и Фортуны
Презрительно «Безусый!» говорят.

Две стороны, известно, у монеты,
И я скажу, безусость – не беда!
Увы! Усов у женщины-поэта
Не будет, слава Богу, никогда!

Мария Склярова кандидат в члены Союза писателей России, поэт. Живёт в городе Ростове-на-Дону, выпускница экономического факультета Южного федерального университета.

* * *
Живу, ощущая: мне тело – лишь скорлупа;
Привычный, но всё же – добавочный механизм...
Что зоркое сердце, тогда как любовь – слепа?!
Что – логика, если любить призывает жизнь?!

Глубокий, могучий и древний, как море, дух
В телесных – и тесных! – раскинулся берегах.
Как встреча течений подводных – слиянье двух
Стремительных судеб. Касание. Вдох. И взмах

Ресниц – или крыльев, раскрывшихся за спиной?!
Любовь  выжигает твой лик на изнанке век.
И сколько бы глаз не смыкала – он всё со мной:
И ночью, и днём, и на миг, и на долгий век.

Любовь! – И растет необъятного Духа мощь!
Внутри – горизонты! Да рёбра – тугой корсет.
Фиалковый май и раскатистый гомон рощ,
Мятежные грозы и ломкий январский свет,

И зёрна взошедшие звезд, что посеял Бог –
–Любовь! Даже лунная Вечность – ей не предел.
Любовь не вмещается в определенный срок.
Любовь не вмещается в узкие рамки тел.

Гроза / рождение любви

Молитвенно, ритмично, исступленно
С землёй горячей целовался дождь.
Земля вздыхала, отдыхала. Словно
Снимала напряженье капель дрожь.

Земля всё принимала. Лишь усталость
Всходила паром сквозь проёмы пор.
Земля давно ни с кем не целовалась,
А только обжигалась до сих пор.

...И учащался ритм стихийной пляски,
И учащался вдвое пульс дождя.
Спускались тучи, и сгущались краски,
Грубела нежность, в гром переходя.

Как долго длилось противостоянье
Свободных нестихающих стихий!
Но в миг и в месте тайного слиянья
Гром рассмеялся, расцвели стихи.

...Сил единенье противоположных – 
(Где нежность до страстей накалена)
Всегда – к грозе... Но после осторожно
Восходят новой жизни семена.

Антирутинное

Страшнее и коварней тёмных сил
Покоя дочка – серая рутина.
В потоке жизни – топкий вязкий ил,
Течение стреножившая тина…

Спокойно-серых будней мерный ритм
Сплетает лёгкокрылым душам сетки.
Кто попадётся – тот не воспарит
И не покинет сонно-теплой клетки.

А в ней покой, и сытость, и уют,
И безопасность тесного пространства.
По расписанью ужин подают
И посвящают в таинства мещанства.

В ней слово «бог» заменено на «быт»,
А слово «кайф» – давно синоним «рая».
И оттого сражаются рабы
За место в хатах, выстроенных с краю…

Чтоб не сгореть – не разводи костра…
Но, не сгорев, как миру дать согреться?
В полёте жизнь опасна и остра –
В покое жизнь губительна для сердца.

Александр Винничуккандидат в члены Союза писателей России, окончил факультет филологии и журналистики Южного Федерального университета, в настоящее время аспирант института философии и социально-политических наук Южного Федерального университета. Ведущий на программ на «Радио-ДонТР».

* * *
Точно только во сне и кончаются
Беспокойной судьбы виражи,
Бытие еле слышно качается –
Тихий маятник тёмной души.

Так и тикает время к забвению
В этом Богом забытом краю,
Но в сокрытом от нас измерении
Я бессмертен, как ангел в раю.

* * *
Как якорь, брошенный в пучину,
Оставлен я в своей беде.
Когда псалмы читаю чинно
Мне кажется, что Бог везде.

Я начинаю сердцем мерить
Святой простор его шагов,
И нет желанья лицемерить
Притворством равнодушных слов.

Что нечего боятся мира
Я понимаю, и теперь
Души таинственная лира
Не мечется, как в клетке зверь.

* * *
Зачем меня ругают, как погоду?
Зачем себя виню я понапрасну,
Когда служу в любое время года
Я службу, всех на свете служб опасней?

Такое время нынче наступило,
Какое помнят только старожилы,
Что человека с головой накрыло
И тянет из него по нитке жилы.

Я говорю, а сам попался в сети,
Зарезался на собственной же правде.
Мне оттого так сложно жить на свете,
 Что мир пропитан ложью, как отравой.

На облака взгляну и успокоюсь:
Уж сколько нас таких бредёт по свету,
Мечтающих единственной строкою
Перевернуть седую землю эту.

Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"
Комментариев: