Сергей ЛУЦЕНКО (Воронеж)

БЕЛЫЙ ГОЛУБЬ

* * *
Неприметный, тихий странник,
Погощу то там, то здесь…
Я лесного царства данник
И речной псалтири чтец.

Не искавший тропок ложных,
Крепче дух день ото дня.
Нет путей неосторожных
Невозможных для меня.

Затоскует мать о сыне:
«Мглы болотной не испей!..».
Всюду жизнь, в любой трясине,
Только выбраться успей.

Трудный путь души не старит,
Хоть поёт она навзрыд.
Царь речной казной одарит,
Царь лесной благословит;

А поманит неизвестный,
Неприкаянный погост –
И над бездной Царь Небесный
Перекинет ясный мост…

* * *
В два обхвата осины…
В три обхвата дубы…
То ружьё, то корзина…
Не уйти от судьбы!

К многолиственной пастве
Я склоняюсь в мольбе…
О судьба моя! Разве
Я противлюсь тебе?

И лаская, и раня,
В вихре каждого дня
Ты родной глухоманью
Испытуешь меня…

Я внимаю до дрожи:
Небосвод бирюзов!
Нет на свете дороже
Этих рек и лесов,

Этой пашни усталой,
Что к погосту свелась,
Этой тропочки малой,
Что поверила в нас…

* * *
Меркнет солнце на западе,
Завершая свой бег,
И на тихие заводи
Опускается снег.

Он кружится, невиданный,
А вокруг – ни души…
Здравствуй, с Дона невыданный!
Что случилось, скажи?

Отчего бездорожьями
По увалам седым
Мы наитьями Божьими
Пробираться спешим?

Отчего над обрывностью
Рек, стремлений и лет
С торопливой наивностью
Поздний ластится свет?

Снег над миром израненным…
За бинтами бинты…
Снег, родной, не пора ли нам
Снова выпить на ты?

Мир сроднился с осколками
И причастьем твоим.
Мы с тобою – надолго ли?
Помолчим, помолчим…

СВЕТ ДРУЖБЫ НАШЕЙ
Горят ночные огоньки
У верб седых.
Ещё так зябко у реки
И март не стих,

Ещё так зыбко на душе
И грустен взгляд –
Но огоньки на рубеже
Горят, горят!

Пусть манит звёздная роса,
Пусть ветер смел –
Лететь в чужие небеса
Не их удел…

Горят! И свет их жгуч и прям,
Горят, хоть режь,
Обороняя здесь и там
Родной рубеж.

И нужно светы все связать
В единый круг,
Чтоб не вошла лихая рать
Полночных вьюг.

* * *
Тревог несбывшихся приказчик,
Залез туман в почтовый ящик –
И норовит, сердит весьма,
Проверить, нету ли письма.

Туман мой милый, брат молочный!
Веди, как есть, учёт построчный
И позабытые ключи
Слезой серебряной мочи.

* * *
Ещё акация, суха,
В колючках дремлет невозможных
И не доводит до греха
Купальщиков неосторожных
Дон, не вошедший в берега;

Еще тревожный неуют
Объемлет сонную природу –
Но травы яростно встают,
Асфальт пропарывая сходу,
И песнь победную поют!..

* * *
Иду без ножа и огня
На тихий небесный свет.
Деревья вспомнят меня
И через сотни лет.

Без грозного топора
Иду по тропе родной –
И сердце моё с утра
Подобно птице лесной.

Я вижу теперь: Господь
Не зря меня уберёг
Для этих неброских вод,
Для этих простых дорог.

Друг ветер, бушуй, бушуй,
Взвихряй золотые дни!
Деревьям всё расскажу,
Я знаю, поймут они.

А люди забудут – что ж,
Наверное, поделом.
Не скрыв восхищенья дрожь,
Бьёт лес золотым челом.

Поклон возвратив, иду
Небесной тропой, лесной,
У Вечности на виду,
Минутой дыша одной…

* * *
Если хвалили – с оглядкой,
Если ругали – взахлёб…
В жизни и бренной и краткой
Сколько осталось мне троп?

Сколько осталось мне далей,
Горных, лесных, полевых?..
Осень насыплет медалей,
Разве мне нужно – иных?

Были мгновенья лукавы,
Душу дурманило Зло,
Власти хотелось и славы…
Всё отошло, отошло!

И ничего мне не нужно,
Только б идти да идти –
И у березы недужной
Ласково молвить прости;

И помолиться утешно,
Чтоб где-нибудь на краю
Солнце закатное нежно
Душу согрело мою…

* * *
К новой жатве готовится поле,
Проплывают, клубясь, облака –
И всё кажется им поневоле:
Перелётная участь легка.

Вдаль уходят, скрывая усталость,
На закат обмирающих дней –
Но в земле этой тихой остались
Благодатные стрелы дождей.

Даль смеётся, побед не итожа
И за беды себя не виня,
И, с судьбой человеческой схожа,
Подымает окрест зеленя.

МОНОЛОГ  МИКУЛЫ
Укрепи меня, мать сыра земля,
Чтобы с сошкой мне в срок управиться.
Я Микула твой. На твои поля
Налегла душа, Божья странница.

Как тебе не спеть, как не дать зарок –
Не для красных слов али норова, –
Коли самый твой малый узелок
Пуще силы всей Святогоровой!

Я иду, иду, борозду кладу,
Борозду веду, режу ровную,
Вечно на ветру, вечно на виду,
Силу-силушку чуя кровную…

Втрое крепости прибылó ещё,
Исполать тебе, благодарствую!
А стомится конь, загудит плечо,
Хоть часок-другой, да побарствую.

Для братьёв моих – яства все, как есть,
Зелена вина чара полная!
Коли пир – так пир, коли песнь – так песнь,
Коли брань – так брань, воля вольная…

ДЫБА ДОЖДЯ
Ледяными пальцами за шиворот
Лезет дождь, палачески сопя.
Оттого душа моя навыворот
И не узнает сама себя…

Но сломить меня ты не загадывай –
Выкладки твои не стоят свеч,
И не требуй месяца щербатого,
Чтоб главу бунтарскую отсечь.

Порожденье времени паскудного!
Попытай, помудрствуй ещё,
Поглумись последний раз, покудова
Терпит молодецкое плечо.

МАРТОВСКИЕ ВИДЫ
Ошалев от долгой стужи
И от ветра-босяка,
Солнце шлёпается в лужи
И гарцуют облака.
Выпивохи греют души
У заветного ларька…

То-то оттепель, гляди-ка!
Укоряй, не укоряй,
Всё в воде хмельной и дикой –
И высотка, и сарай…
Усидеть попробуй тихо,
Коль эмоций через край!

Хорошо не бить поклоны,
Быть себе судьёй, врачом?
Водкой тешиться палёной,
Не жалея ни о чём?
И с улыбкой умилённой
Засыпать над первачом?

А проснувшись, снова шарить,
Мелочь скидывать на круг –
И на солнце уши жарить
Или в пляс сорваться вдруг:
«Эх, пусть гречка дор-рожаить!
А зиме-то ведь каюк!»…

ВСТРЕЧА С ВИЙОНОМ
Опять по фене чешет ветер
И давит стёкла по ночам.
Он мой приют вчера приметил –
И от тоски весь день я чах.

Куда бежать?..
Попробуй скрыться,
Когда, проклятьями полна,
На обожжённой плащанице
Луна лежит, размозжена!

Свистят отчаянные тени,
Клубится бешеная мгла,
И кажется, ещё мгновенье –
Вийон шагнёт из-за угла.

– Ну, что, браток? Деньжонок нет ли?
(А ветер слушает, примолк.)

– Я вижу, спасся ты из петли!
За мной, дружище, старый долг.

– Ищи притон, какой попроще,
Там, на окраине глухой,
Чтоб слышать стон опавшей рощи
И ветер чуять под рукой…

…Вздыхаю сам не свой, невольно
Прижавшись к ветхому плечу.
Хотя бы кружкой доброй, полной
Я долг сегодня заплачу! –

За те шаги, за думы эти,
За луч, бунтующий во мгле,
За все стихи, что семь столетий
Идут по горестной Земле…

И – то ли гарью, то ли кровью
Несёт в распахнутый проём,
И сумрачно Средневековье
Поёт, а мы за волю пьём.

– Бьёт полночь, друг…
– Пора! –
И снова
Выходит он на путь большой,
Лихой бродяга, мастер слова,
Разбойник с трепетной душой.

* * *
Жизнь проходит безвозвратно…
Чуда ждёшь?
А вот и чудо:
Падай, падай, жемчуг скатный
На серебряное блюдо!

И стоишь у магазинов,
У безликих автомоек –
И всё грезишь, рот разинув,
О невиданных покоях!

Небожители, конечно,
Землю нынче посетили
И в эдемский сад поспешно
Городок наш обратили.

Видишь, ангел белоснежный
Трубно к Господу взывает,
А другой с улыбкой нежной
Всё крылами помавает?

Как же тут не разразиться
Похвалой в стихах и в прозе?
Как же тут не прослезиться
От нектаров и амбросий?

А всего-то – вечер хмарный
И дымок, летящий лихо.
А всего-то – свет фонарный
И крупы неразбериха…

* * *
Иль привиделось мне, в самом деле?
Во хмелю, под слепым фонарём
Я увидел тебя на панели
С непотребным каким-то хмырём…

А ведь гордой была и красивой!
Что случилось с тобой, не пойму:
За бутылку дешёвого пива
Ты готова продаться ему.

Почему не дошла ты до свадьбы,
Своротила с прямого пути?
Отругать бы тебя, отхлестать бы,
Да имею ли право, прости!

Не одна, не одна ты такая…
Разве крикнешь: «Одумайся!» – вдаль,
Если рыщет поземка лихая,
Если гибнущей жизни не жаль?

Если сгинули ярость и зависть
И усталость не плачет навзрыд,
И душа, ни о чём не терзаясь,
Синим пламенем грозно горит?..

* * *
Ты думаешь, мартовский лес
Такой беспросветный тетёха?
Он с первой капелью воскрес –
И жить ему вовсе не плохо.

Да разве же он умирал?
Вьюг натиску не прекословя,
Он думал, седой генерал,
Папаху надвинув на брови.

Он грезил о звонкой грозе,
Когда под зелёное знамя,
Как славные витязи, все
Деревья сходились полками! –

И тайный держали совет
В своих зачарованных пущах
Во славу минувших побед,
Во славу свершений грядущих…

Так вышли навстречу гонца,
Хотя бы сову или зайца,
Откройся, мой друг, до конца
И в удали древней признайся!..

Стоит, полусонный ещё,
Стоит на отчаянной круче –
И дышит в лицо мне свежо,
И плечи сутулит могуче...

ПЕРВЫЙ КОСМИЧЕСКИЙ СОНЕТ
Звёздный свод простёрся надо мной.
Мне б не из криницы, не из крана –
Из космического океана
Сладости отведать ледяной.

Но не поддаётся путь земной
Заклинанью муз, свирели Пана.
Притяженье крепнет неустанно,
Став моей обузой и бронёй…

А вокруг – и взлёты, и посадки.
И опять трясутся в лихорадке,
Что неравнозначно их число.

Марс зовёт, манит Кассиопея…
Я на берегу сижу, старея.
Может быть, и вправду – повезло?..

* * *
О донна Бабочка!
Пыльцой весенних крылий
Овей мне веки!
Я полечу свободно, без усилий,
За сини реки.

О донна Бабочка!
Я полечу без цели,
Меж звёзд проклюнусь
И задохнусь от ангельской свирели,
И кану в юность.

О донна Бабочка!
Я упаду, поведай,
На скалы, в мох ли?
Ах, лишь бы переливы песни этой
Вовек не смолкли…

* * *
Не спится, опять не спится,
Душа от боли дрожит.
Луна желтоглазой птицей
Кружит надо мной, кружит.

Кочует она, кочует,
Во мгле не боясь пропасть.
Лихую погибель чует?
А может, врачует страсть?

Едва припав к изголовью,
На новый заходит круг –
И то, что звалось любовью,
Вздохнув, отшатнулось вдруг.

Кричу: «Оглянись!» – не слышит,
В такую даль отошло…
А Вечность в лицо мне дышит
Так ласково и светло.

БЕЛЫЙ ГОЛУБЬ
Белый голубь над моим окном…
В сердце бесприютная тоска…
Не залить проклятую вином,
Не заговорить её – века!

Оглядишься, а вокруг ни зги.
Век торгашеский идет на слом.
Белый голубь, милый, помоги –
Прикоснись серебряным крылом!

Раны пусть затянутся мои
И на сердце бедное сойдёт
Свет Любви, божественной Любви,
Белый Свет архангельских высот…

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную