Эмма МЕНЬШИКОВА

ПИСАТЕЛЬСКИЙ ДНЕВНИК
<<< Предыдущие записи         Следующие записи>>>

27 ноября 2011 г .

НЕ БЫЛО БЫ СЧАСТЬЯ...

Избит в подъезде заместитель главного врача крупнейшей горбольницы. На улице обстреляны двое парней. Молодая женщина выбросила трехлетнюю дочь с балкона третьего этажа. И это не боевик, не детектив, это события только одной недели, произошедшие в области.

Агрессия овладела людьми. Пороки и авантюры, откровенное пренебрежение моралью и нравственностью, подлость и преступления не осуждаются обществом, а ОБСУЖДАЮТСЯ, обрастают словесным трёпом, как коконом, сквозь который уже не разглядеть, не понять, что же такое хорошо на этом свете, а что такое плохо.

Многомиллионную телевизионную аудиторию словно приучают к толерантности, снисходительности даже по отношению к откровенным подонкам и негодяям, превращая трагедию в фарс, а отсутствие нравственного закона в людях – в норму. И вот уже находятся защитники у убийц и воров, пьяниц и жуликов.

Расстреливают целыми семьями, не жалея младенцев: такое даже фашистам вменялось в особую жестокость. А нам говорят, что преступники были депутатами, радели за интересы народа.

Недавно в одном из наших липецких городков пьяная мамаша выбросила трехлетнюю дочь с балкона третьего этажа за поломку DVD -плеера, девочка лежит в реанимации в тяжелом состоянии. А нам рассказывают, что женщину только что бросил муж, она была в сильно расстроенных чувствах. И жалеют… «обеих»: мол, до чего человека «довели», собственным ребенком поступилась.

Бывший актер всю жизнь прогулял-пропьянствовал, потерял работу и квартиру, оставил трех жен с детьми, никак не участвуя в их воспитании. А нам внушают, что это именно он, оказывается, все годы страдал от невнимания общества и власти, и что это ему нужна сегодня помощь, в том числе и от «бессердечных» дочерей.

А чтобы в спланированном сценарии никаких сбоев не происходило, публика в телеаудитории заранее делится на тех, кто «за», и тех, кто «против». Смотрящие же в экран сначала отказываются верить, что абсурд – это нормально и что «по-волчьи жить – по-волчьи выть» – это закон времени, а потом проникаются и уже сами убеждают окружающих, что «по-другому сейчас нельзя».

Об этом с горечью рассказывает молодой мужик, крестьянин из деревни Набоково Александр Серёгин. Университетов он не кончал, но истину от лжи отличает. Тем более жизнь побила, потрепала, но не сломала его. А мог ведь спиться, скурвиться – и развести руками: вот, мол, она, жестянка, как искорежила-то…

Удивительно, что в глухих, отдаленных от так называемой цивилизации сёлах встречаются еще такие основательные русские мужики, как этот Александр. Не испортили их ни свобода, ни демократия, ни телешоу с игрищами. Может быть, потому что они знают цену настоящей жизни и настоящему труду во имя её…

Пахали на земле и растили скотину отцы и деды Александра, пашет и целый двор живности содержит и он сам. Работал трактористом, за ненадобностью ушел на лесопилку, брался за любой труд, лишь бы платили. И чем меньше надежды оставалось на государство, на сельхозпредприятия, разваленные, растащенные хитроумными дядями, тем больше уповал он на свои силы, на свое хозяйство, от которого многие отказались из-за его нерентабельности. Но в глубинке, где работы нет, подворье – хоть какой-то выход, какие-то возможности и семью обеспечить, и мало-мальски заработать.

А семья росла. После первой дочки, Юлии, родилась вторая, Анжела: жена любила звучные имена. Потом на свет появилась Инна. И всё бы хорошо, по-крестьянски, если бы жена не стала скучать. Мужик-то вечно в трудах – то на работе, то во дворе возится, где и лошадь, и корова, и бычки, и поросята, и птица разная. Одних кормов заготовить на зиму – сколько надо убиваться. А ей только и оставалось, что детей рожать да нянчить их. А по телевизору такие страсти показывают, такую любовь…

После четвертой дочки жена совсем затосковала. Но он, конечно, не замечал ничего. Или не обращал внимания: времена молодости прошли. А семья – она и есть семья, ее содержать надо, на нее надо работать. Ну, иной раз и запьет «сам», как здесь говорят о главе семьи – с устатку там или с нужды. Но ведь с кем из русских мужиков это не случается. Однако и в себя скоро придет, и опять впряжется в работу.

И вдруг как гром с ясного неба: жена Александра ударилась в бега. Совратил её, за красивой жизнью поманил молодой родственник Саши с цыганской удалью в крови. Она же – для успокоения ли совести, по справедливости ли – взяла с собой и двух дочек: младшую, двухлетнюю Шуру, и старшую, восьмилетнюю Юлю. Сначала Саша хотел найти и убить жену с любовником. Потом, чего греха таить, запил. Но люди, деревня, глава сельсовета помогли ему встряхнуться и понять: теперь у детей есть только он, отец. Или сдавать их в детдом?! Особенно остро ощутил он свою ответственность за девочек, когда властью и тогда еще милицией беглянка, а с ней и две дочки были отысканы.

Девочки жили с мамой в кошмарных условиях, ибо влюбленная парочка не могла нигде устроиться по-человечески, и не для трудов праведных и семейного благополучия они ринулись из деревни. Дети в эту веселую разгульную любовь явно не вписывались. И когда их вернули отцу, а мамашу лишили родительских прав, все приняли это как должное…

Конечно, Саше трудно было одному с дочками. Но он справился. И через несколько лет уже не стеснялся, когда его называли отцом-одиночкой, а потом даже чествовали в областной администрации – «за верность отцовскому долгу». Информация об этом попала к Андрею Малахову, и тот пригласил Серегиных на свою передачу «Пусть говорят». Александр категорически отказывался. Тот настаивал. Девчонки загорелись – бесплатно в Москву, да с ночевкой в гостинице! Деревня тоже забузила: про их набоковскую глубинку весь мир может узнать, а Сашка артачится. И он согласился.

Поехали всей семьей. Такого позору натерпелись, вспоминает он. Уже одно то, что Малахов и жену его нашел и тоже пригласил, и что она умудрялась при детях, после того, как бросила их, предъявлять ему какие-то претензии, было невыносимо. Но когда и в аудитории нашлись адвокаты и защитники женщины, поступившейся детьми ради любовника, этого он уже понять никак не мог.

Неужели понятия добра и зла, греха и целомудрия настолько размыты, что уже ничего не стыдно? – думал он. А после передачи к Александру и девочкам подходили люди, жали ему руку, говорили, что он молодец, извинялись, что вынуждены были занимать другую позицию по правилам игры. Тогда-то он и узнал, что по сценарию публика должна разделиться во мнениях, иначе не будет интриги, не будет спора и драки, а значит, и самого шоу, даже если он с приставкой «ток»…

Ну да ладно, утешал он сам себя, в Москву съездили, да еще 10 тысяч рублей «заработали». Ну а когда в деревню нагрянула телегруппа из ТНТ, так не выгонять же их было. Тем более опять всей деревней готовились: ремонт в доме сделали…

Однако фильм про отцов-одиночек, снятый телевизионщиками, еще раз круто изменил его судьбу: в Набоково пошел поток писем от молодых и не очень женщин, предлагающих Александру помощь, руку и сердце. Самара, Новосибирск, Омск – письма были отовсюду, с фотографиями и без, с номерами телефонов и обратными адресами. Он ответил на одно: без фотографии. Она прислала номер телефона. Он позвонил. Через некоторое время Клавдия из Оренбуржья приехала в гости.

- Сенцо помогнула собрать… – шутит он. А на деле приглянулись ему ее простота и искренность, женская чуткость и привычка к крестьянской, деревенской жизни, работе. Недолго погодя, они решили сойтись. Она съездила домой, забрала своего сынишку, трехлетнего тогда Данилку, – и вернулась. Сейчас в семье уже шестеро детей: полтора года назад родился Егорка. Старшая дочь учится в колледже, остальные девочки школьницы. Двор по-прежнему полон скотины. Александр управляется по хозяйству, Клавдия – по дому и в огороде: разбила цветники в палисаднике, наготовила «вареньев-соленьев» на зиму, дети ухожены, накормлены, чисто одеты.

И всё-таки добро и зло вполне различимы. Взвалить на себя четверых «чужих» детей – или выбросить с балкона собственного ребенка: какие могут быть по этому поводу дискуссии.

Хотя с Малахова станется: соберет компанию – и начнут мусолить, кто виноват в том, что девочка оказалась сброшенной с третьего этажа. Или в том, что бывшая жена Александра, отсидев в тюрьме за кражу, родила еще одного ребенка – и отказалась от него. А потом вернулась в деревню, поселилась чуть ли не по соседству – и уже нашла «доброжелателей», которые нашептывают девочкам, что родная-то мать их не та, что растит, а та, что родила. А «та» опять беременна.

Ну да ей теперь не привыкать: скоро в роддомах такие коробочки сделают, где можно будет оставлять новорожденных детишек без угрозы для их жизни и здоровья. Положил втихаря – чтобы никому в глаза не смотреть, – и гуляй себе дальше без зазрения совести. Просто, слишком просто теперь отказаться от ребенка. Но пусть лучше так, чем с балкона кидать…

 


Комментариев:

Вернуться на главную