Александра Мурашева

Александра Мурашева родилась 28 августа 1988 года в г.Серпухове Московской области. Выросла в многодетной семье в наукограде (п.Оболенск Серпуховского р-на).Мама из Башкирии, но не башкирка, а наполовину русская, наполовину украинка, девичья фамилия Спивак. Отец – из Тульской области, Хомяков (но дворянских корней нет). Училась в музыкальной школе, в художественной и театральной студиях. После 10 класса ушла в музыкальный колледж. Считает, что играла плохо. Но много читала и встретила лучших своих друзей. В 2008г поступила в Литературный институт.  
После института год с семьей прожила в с.Георгиевском Вельского района Архангельской области, где надеялись обосноваться и восстанавливать храм. В 2014 переехали в г.Каргополь, там была работа. Сейчас мама четверых детей.
Печаталась в альманахах «Пятью пять», «Молодые голоса» (Москва), «Камчия» (Болгария), в журнале «Роман-журнал XXI в». В 2014 г. вышла книжка «Дорогому другу».

 

***
У меня умирают скворцы. На груди моей грешной
Ни для них, ни для мамы свечения не остаётся.
Я пушистой весной на берёзу привешу скворечник,
Я их выселю, братьев моих, на весеннее солнце.

Я развешу дома для скворцов на душистые вербы,
И, по саду пройдя, по парящей и топкой прохладе,
Я для каждого выстрою дом белой яблочной веры —
Это будет мой праздник, мой ангельский садик.

А потом упаду на поблёкнувший снег, остывая,
И забуду всё-всё, для чего я жила и болела.
И взовьётся птенцами до неба природа живая.
И взорвётся душа. И останется мёртвое тело.

ГУСЬ-ХРУСТАЛЬНЫЙ
                  Брату
За далекими цепями – мостами,
Где-то там, за километрами трассы,
Где-то город есть такой – Гусь-Хрустальный,
Город невообразимо прекрасный.

Там на веточке на каждой – звоночек
С золотистою каймой или с белой.
Там у каждого дитя позвоночник
Из чистейшего хрусталика сделан.

Если я его найду в самом деле,
Если лавки там еще не закрыты,
Я куплю тебе там крестик нательный,
Чтоб ты больше не ходил беззащитным.

***
И счастье высохло, и музыка погасла,
И ночь прошла, а день уже не тот.
Лишь теплится окрашенное масло,
И с ручки двери падает пальто.

И от лампадки блики по иконам,
И ты в ночной рубашке босиком.
Ты молишься о чем-то незнакомом
Чужим и непонятным языком.

В чужой стране, в чужой пустой каморке,
Откуда мира темного не слышно.
Вдруг под иконами открылась норка,
И ты туда шмыгнула серой мышкой.

И смотришь, носик высунув немного,
Как, грудь царапая, стоит немая,
Бледнеет и о чем-то просит Бога.
И плачет. А о чем просить - не знает.

ИЗ А.ХАУСМАНА
Я был создан случайно.
Двенадцать ветров всего света
Неизвестно какой были собраны в небе судьбой.
И из темной материи
вдруг
было соткано это –
Посмотри на меня. Я на миг пред тобой.
Я на вдох пред тобой, я на выдохе снова исчезну!
Дай мне руку! Скажи, чем помочь! Я тебе помогу.
Новый ветра порыв –
и на части. И в тёмную бездну.
И снежинок упавших
Уже не видать на снегу.

ПАМЯТИ ДЕДА
Когда дед замерзал на дороге –
Одиноко кружил в высоте
Народившийся месяц двурогий,
И всё больше лютела метель.

Проскочила лихая машина,
Не заметила и не взяла.
… Бабка, воя, в углу положила,
В руки толстую свечку дала.

Мы его отпевали в часовне
Над рекой. А когда рассвело,
Увезли на прадедовских дровнях.
В прапрадедовском доме тепло.

Так тепло! Потеплело, ребята!..
Не дожил только дня до весны!
И горят
Неизбежным закатом
Вечной жизни
Прекрасные сны.

СЧАСТЬЕ МОЁ
                  С.М.
А я живу…
Не за поэтом
Замужем.
И мне стихов
не посвятят никогда.
А так хотелось!
А привыкаешь, надо же!
Твоя любовь – прозрачная, как вода.
И тишина входит вечером в дом наш купленный.
Я даже сердце различаю в тиши с трудом.
Когда я рожу, подари ей большую куклу –
Пусть она строит ей новый, красивый дом.
За занавесками
тёмно-красный закат нахмурился:
жалко ему уходящего света дня.
Сдвинь тяжёлые шторы,
чтоб было не видно
с улицы.
И обними меня.
Обними меня.

КОЛЫБЕЛЬНОЕ
Кричит младенец в ночь и тьму
Лишь нам одним понятным криком.
И мы в смятении великом,
Мы наклоняемся к нему.

И вот – стоят отец и мать
В тепле дремотном и в сияньи.
Луна им сшила одеянья,
И начинает сын дремать.

И сладкая река течёт
К дверям потерянного Рая,
Дитя созвездьями играет,
И Млечный Путь его влечёт…

Уснул малыш. А ночь какая!..
А мы застыли, не дыша:
Сосок ненужный выпуская,
Вдруг улыбается душа. 

*** 
Перестать совсем о чем-нибудь мечтать.
Перестать вообще чего-нибудь решать.
И не думать никогда, и не дышать,
И смотреть – не подросла ли где душа?

Я нарцисс сионский, лилия долин.
Без священника храм Божий – тоже пуст?
Благодать такая, тишь – а ты один.
Я нарцисс, быть может.
Ты – горящий куст.

И растем с тобой мы в этой тишине.
И растут у нас детишки на глазах.
Чтоб не вовсе позабыли обо мне,
Надо, что ль, им сказку на ночь рассказать…

Не поётся, не поётся, как же быть?
Боже, призри на смирение рабы!..
Не поётся, не поётся, не пою.
Сердце бьётся.
С кем-то бьётся.
На краю. 

ДО СРОКА
К середине февраля, наверно,
Позади соборной колокольни
Распустились зайчики на вербе.
Листьев нет - им весело, привольно.

В синем небе ветки не дрожат.
И на самых тонких, на верхушке,
Солнышко зайчата сторожат:
Поднимают тверденькие ушки.

И совсем растаяла река.
А по ней плывут, как корабли,
Палки, бревна, доски, облака...
Чтоб дворец у моря возвели.

И не веришь: правда ли весна?
Хоть зима давно уже постыла.
Только что-то полная луна
Слишком ярко вечером светила.

Да, мороз. И снегу намело
От ворот гаражных до дороги.
И проехать было б тяжело:
В белом пухе по колено ноги.

Я до храма  топаю пешком.
Погляжу - обиделись ли зайки?
Их зима присыпала снежком:
Раньше времени не вылезайте.

***
             «А я и живу в детском доме!
             Я дитя, а это мой дом!»

             Пеппи Длинный Чулок
Засыпает детский дом,
На окне висит луна.
Спросишь: для чего живём?
Вроде как, ещё нужна.

Чтобы суп сварить. Потом
За капусту да за нож.
Так и ходишь с животом.
Даже весело живёшь.

Чик да чик. Крошись, кочан.
Эка дурья голова!
Я влюбилась невзначай
За красивые слова.

Ты на запад, на восток
Полети, мой лепесток,
Упадешь — дай счастья им,
самым дорогим моим…

«Сиротинушка моя…» —
Я скажу тебе сама.
А во сне сейчас края
Где пушистая зима.

Машет вьюгой, ка крылом,
С горки саночки летят…
Тихо, тихо. Детский дом.
Не шумите — детки спят.

***
Давно пора перебираться к маме:
К одной или к другой, куда-нибудь.
Прильнуть к щеке озябшими губами.
И чистый воздух родины вдохнуть.

            Родные, все исхоженные тропы
            Совсем ушли — в асфальт или в бурьян.
            Да фонари. Или — скоси и топай.
            А дядя Женя жив и так же пьян.

Меня Москва совсем не отпускает,
И Север зол, не принимает нас.
Твоя страна — далёкая, лесная —
Ещё чуть-чуть — и пропадёт из глаз.

            Куда пойдём? Где родину обрящут
            Среди полей, снегов и зимней тьмы
            Родившиеся девочки и мальчик,
            Не виноватые в том, что бродяги — мы?

… Семьёй читаем при настольной лампе,
А кто-то кровный курит у крыльца…
Родной, пора домой, поближе к папе.
Или к могиле твоего отца.

ВЕСНА
А воздуха больше стало,
Как будто бы он оттаял.
И белое одеяло
Уже прожжено местами.

Поехал треух на доме
За полчаса до капели.
Всех солнце взяло в ладони —
Качает, как в колыбели.

Под солнцем таким не спится,
Не дремлется красной вербе…
Устала поди, синица?
Ведь ты начинала первая.

А дрозд уже снова птица.
И даже сизарь! Поди-ка!
И старая небылица,
А свежая, как клубника.

С утра бежишь на работу —
А солнце в глаза смеётся.
И третий день в горле что-то
Болит…
Это песня рвётся.

НА РОДИНУ
            Потухайте, огоньки.
            Засыпайте, старички.
            (Обязательное для новобранца
            пожелание спокойной ночи «старикам»)

Вот она, моя деревня.
Где-то там — мой дом родной.
Ни одной избушки древней,
Да и новой ни одной.
            Скособочив грустно стены,
            Обстоялся, обветшал
            Бедный быт послевоенный:
            В чём и держится душа!
По дороге знойной, скучной
Кошка борзая бежит.
За забором нивы тучны:
Колосится сотка ржи.
            Эх, некрасовская сотка!
            Любо-дорого смотреть…
            Вышла бабушка-красотка
            «Кости старые погреть».
— Что картошку не садила?
— Внук не едет, я одна.
Да… Одной мне не под силу…
Сказал — купим, не война…
            Восемь звёздочек облезлых.
            Да одна — пока красна.
            Как поможешь им, болезным?
            Ладно… Купим… Не война…
Как же вы, родные наши?
Что ж ты, матушка-земля?!
… И махнуть рукой, сказавши,
Как учили дембеля.

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную