В ТАВРИДУ!
За дерзкие стихи и эпиграммы
Переведён из Петербурга срочно —
Прощайте все: столичный свет и дамы.
Душа поэта встречи ждет урочной

С Тавридой дальнею, легендой юга.
И вот уж Керчь, следы Пантикапея—
Волненье на лице подвижном, смуглом
От здешних мест, где ветры южно пели

Ему о тайнах греческих селений…
За резвым августом опять  дорогой
Поэт  спешит с азартом и без лени:
Добраться бы кафского* порога!
____________________
*Иное, древнее название Феодосии — Кафа
          
ПУШКИН В ФЕОДОСИИ
Ах, Кафа! Как её земля прекрасна
В садах и виноградниках поспевших!
Застыл закат над морем ярко-красный,
И ночь сливается с волной неспешно.
                     
Хоть в домике Броневского* и бедно,
Но чисто, по-домашнему уютно,
Сквозь ветви яблонь серебристо-бледен
Луны анфас таинственный и смутный.

Хозяин и Раевский в разговорах
Ночь коротают за вином и чаем.
Поэт не спит, он жадно ловит шорох
И вздох волны от берега печальный.

И новизна «краёв чужих» волнует,
Рождает вдохновение поэта —
Склонён к столу, и под надзором лунным
Скрипит перо до самого рассвета.
__________________
* С.М. Броневский — бывший градоначальник
Феодосии, приятель генерала Раевского, в доме
которого недалеко от моря  Пушкин провёл
два дня.
                     
ГУРЗУФ
На корабле неутомимый духом
Поэт — во власти тишины ночной.
«Вот Чатырдаг», — обмолвил кто-то сухо,
Мерцали звёзды низко над горой.

А утром увидал картину ясно:
Цепь гор туманных, ряд татарских крыш,
Лепившихся роями так опасно
На  высоте, где обитает стриж;

И тополей высокие колонны,
И Аю-Даг, лежавший ниц у вод;
И чайки смелые бросались в волны,
И в бледной синеве алел восход…

Он наслаждался сладким виноградом,
Купался в море, чувства рифмовал,
И жизнь, и страсти северного града
Скрывал на время крымский перевал.

В ГУРЗУФСКОМ ДОМЕ РИШЕЛЬЕ
Сестёр Раевских смех
И лёгкий шаг в гостиной.
Блистательный успех
Им уготован: длинный

Есть список женихов.
Как хороши девицы!
И в свой альбом стихов
Желали на страницы

От Пушкина сонет:
Курчавый, пылкий, милый,
Столичный он поэт,
Избранник муз и лиры…

На маленький Юрзуф
Ночь опустила крылья.
Поэт, свечу задув,
Ещё не спит, в порыве

Волнений сердца, дум
Выходит в сад, где бризом
Дух моря нежно дул
На ветви кипариса

И лепестки цветов.
— Брега Тавриды чу́дны!
Услышу южный зов
И в Петербурге людном.

В Юрзуф перелетит
Душа, подобно птице,
Когда мой лик в гранит
И мрамор воплотится.
     

ДОРОГА НА БАХЧИСАРАЙ
(Диптих)                 
1.
Судьбы приказ или каприз:
С Гурзуфом надо расставаться.
Поэт прошел Кикинеи́з,
Откуда снова подниматься

С друзьями — ввысь, где на скале
Ступени высечены были.
По ним направили коней.
Держась за хвост, шли следом; пылью

И зноем гор в зените дня
Дышали, и казалась тайной
Тавриды древняя земля
И восхожденье к горным далям.

А на вершине — и простор,
И вид всего южнобережья.
Там, у начала крымских гор,
Дышало море сказкой прежней.                
                
2.
И дальше — к мысу Фиолент,
Где храм Дианы, о котором
Мазками потускневших лет
Легенда рисовалась взору.

Он словно видел древний храм,
Где Ифигения томилась:
Как, отдавая долг богам,
Ей оказать и брату милость?..

В места садов — в Бахчисарай —
Звала поэта вновь дорога.
Напишет он: «Волшебный край!»
Когда-то вместо эпилога.

ПУШКИН В БАХЧИСАРАЕ
Фонтан любви, фонтан из слёз
Гирея по княжне прекрасной,
которая средь буйства роз
(юна, свежа!), но всё ж угасла.

Легендой этой Пушкин был
в душе растроган, опечален —
вложив в подарок сердца пыл,
оставил там две розы чайных.

Кроваво-красную  —  под стать
Гирея резкой, южной страсти,
а розой белою блистать
могла Мария в ханской власти.

Но как княжне счастливой быть?!
Как, подчинившись новой доле,
рябины тонкий дух забыть
в иных краях, живя в неволе?..

И вольнолюбия певец
здесь долго простоял с рассвета,
и стихотворных строк венец
витал над головой поэта.

ПРОЩАНИЕ С ТАВРИДОЙ
Прощался с берегом Тавриды,
С морской кипучей глубиной,
Всем существом ловил флюиды
От пляски ветра над волной.

«Прощай, свободная стихия!» —
Кричал неистовой волне,
Слал пожелания благие
И просьбу: «Помни обо мне.

Прощайте, горы, солнце юга
И виноградных ягод кисть.
Вас в петербургской снежной вьюге
Перенесу стихом на лист».

Крылом слегка взмахнуло время —
Столетий отпустило бег…
Поэта чтят: «младое племя»,
Таврида, двадцать первый век.

Елена Федоровна Осминкина – филолог, крымский поэт, литературовед, автор пяти поэтических книг. Лауреат литературной Пушкинской премии. Член Союза писателей России, Международного Сообщества писательских союзов, член Объединения детских писателей Крыма и Международного творческого объединения детских авторов. Неоднократный лауреат и дипломант международных фестивалей и литературных конкурсов:  им. Куприна, «Пристань менестрелей», «Чеховская осень», «На берегу Муз», «Русские встречи в Артбухте» (Крым ? Москва). Участник теле- и радиопрограмм Крыма («Галерея искусств», «Лик», «Утро», «Крым-курорт», «Радио Крым» и др.)
Автор более двухсот публикаций, в том числе литературно-критических, в крымской прессе.