Владимир Петрович Овчинцев родился 25 декабря 1945 года в Сталинграде. Работал на заводе «Баррикады», в обкоме ВЛКСМ, администрациях Волгограда и Волгоградской области. Пятнадцать лет является бессменным председателем правления Волгоградской организации Союза писателей России. Лауреат Всероссийской литературной премии «Сталинград», премии «Сыны отечества» и города-героя Волгограда. Автор многих стихотворных книг. Член СП России с 1993 года.  Один из инициаторов рождения областного журнала «Отчий край» – печатного органа творческих союзов.

ЮБИЛЕЙНАЯ ТЕТРАДЬ

70-летие Владимир Овчинцев отметил широким застольем и новой тетрадкой стихов. Никакого официоза! Я подивился веренице его друзей, идущей весь день в Волгоградский дом литераторов. Розы плыли рекой. Их не во что было ставить – складывали прямо на полу. О тостах и говорить нечего – любовь, уважение, благодарность…

Он был хорош, как всегда: лёгкий, подтянутый, элегантный.

Я немного помоложе, но позавидовал упружистой стати моего друга. Не всякий способен добежать до такой круглой даты бодрым и весёлым, а главное – с ясной головой и новыми стихами. Он, кстати, и сам на них похож: ни завитушек, ни напускной многозначительности, ни фальшивых истин, которыми переполнена нынешняя поэзия.

Сам факт, что стихи к нему приходят, говорит о многом. Значит, душа не пасует перед возрастом, продолжает любить, страдать, искать ответа на сложные вопросы бытия. Тема России, что меня особо порадовало, звучит у него без барабанной дроби. Символом уставшей, но стойкой Родины, у Овчинцева становится и старый баян, заваленный хламом в чулане, и родительская хатёнка, на пороге которой видится сам Господь – милосердный и прощающий, отводящий рукой недругов и хулителей отчего мира.

Вот простенькое четверостишие:

Страшусь вестей, лытаю от затей,
Не до идей, состряпанных в угоду…
Так хочется подальше от вождей  -
К себе, к земле – кормилице, к народу!

Куда уже честнее и определеннее?

В новой подборке заметил я и неожиданное: приемство декабря как неизбежного срока жизни. Он не боится этого и нам велит не бояться.

Мы за глаза и в глаза зовем его Петровичем, ибо хорошо и признательно помним, как он четверть века руководил Волгоградской писательской организацией и держал её на крепком плаву. Да и сейчас остерегает преемников от разброда и шатания.

Слава Богу, что ему пишется. В замыслах, я знаю, воспоминательная книжка, которая может стать очень интересной для широкого круга читателей. Знай наших!

Вот увидите, он и в 90 лет будет говорливым, остроумным, отзывчивым и любимым всеми. По-иному не может. И стол накроет обязательно. А мы, дай Бог дожить, придем к нему с охапкой юбилейных роз, бадики свои поставим у стены и по доброй чарке выпьем за его здоровье.

Исполать тебе, Петрович!

Василий МАКЕЕВ, поэт (Волгоград)

БАЯН
Мой друг баян стоит, пылясь, в шкафу
Среди стекла и всячины железной,
Под спудом книг ненужных, бесполезных,
Таких  вот, как учебник  по кунг-фу.

А ведь когда-то он трепал сердца,
За души брал, ломая расстоянья,
Под песни захмелевшего отца,
Под сестрины любовные страданья.

Кумир застолий! Свадебный вожак!
Тогда он был при деле, и при весе.
К нему девчата льнули так и сяк,
И льстили мне, сопливому повесе…

И вот пришла пора. Отдам кому
Коль вкусы всем диктует заграница?
Снести в утиль? Позорно самому!
Уж лучше пусть затворником томится!

Руки просящей в жисть не протяну,
А вспомню друга, и басы настрою-
Я вам такую песню затяну,
Чтоб ни тоски на сердце, ни застоя!

Про казака, чей конь постромки рвет,
Про Волгу – мать и про платок пуховый…
Опомнится,  почешется народ
И, может, разорится на целковый ?..

ДОЖДЬ
Обтрепалась туча черная,
Обнажила край небес,
Вновь на все четыре стороны
Ветру кланяется лес.

Кобылицей  густогривою
В ивняке бродяжит мгла,
Вон и молния крапивою
Дубу пятки  обожгла.

Ни домишка, ни шалашика
На поляне дождевой,
Лишь грибной корзинки башенка -
Весь твой кров над головой.

* * *
Дом мой с родовыми образами,
Край, омытый вешними слезами
Ив  плакучих, оттепелей странных,
Непонятных в карликовых странах,
Ты опять стал костью в горле света.
Что Вам надо?
Нет у нас секрета.
Стойте, как стояли, у порога!
Не мешайте! Пропустите  Бога.
Мы к Нему стучались не за раем.
Мы без слов друг друга понимаем…

ЖЕНЩИНЕ
Неважно, что будет – снег, или дождь,
Не терзай себя, запредельного требуя,
Все равно ты слов для женщины не найдешь –
Каких еще не было.

Не называй богиней её, чудак,
Богини требуют молитв и покаяния,
А эта женщина простит тебя и так –
Из понимания.

В день мартовский душу её пойми
Без цветов, подарков  и прочего всякого.
Молча встань за спиною и обними,
Не спрашивая,  отчего заплакала…

ЖИЗНЬ
Жизнь – сокрытое чудо,
Коль не знаешь, когда
Ты, придя ниоткуда,
Вдруг свернешь в никуда.

* * *
                  Марине
Под зябкий дождь рябина крылья сложит,
Сорвется в бездну лист календаря,
И только ты становишься моложе
Перед грядущей стужей декабря.

Твой день летящим золотом увенчан,
Окоронован звонкою листвой,
Одним ты – рассчастливая  из женщин,
Другим – раба, забитая молвой.

А третьи хмыкнут: - Что за жизнь без страсти?
И многое еще наговорят…
- Бобылкой жить – не худшее несчастье!
Вослед им разведенки подтвердят.

Ах, зависть, зависть – кухонная склока!
Все знаки одиночества просты…
А ты идешь и голову высоко
Несешь, как символ  женской чистоты.

Идешь, светясь,  по краю и над краем,
То лист в огне, то в холоде заря…
Наш сын растет счастливым, - я-то знаю!
И не боюсь седого декабря.

ОТТЕПЕЛЬ
Февраль. А сердце чувствует апрель.
Тончится ледяное покрывало.
Какая соловьиная купель
Хрустальным звоном утро увенчала!

Кропит капель с ветвей и талых крыш,
Мерцая предрассветною звездою
И ты, душа, возвенчанно паришь,
Поднявшись из купели молодою.

Раскинула окрепшие крыла,
Пронзила высь и замерла на вздохе,
Как будто в терем царственный вошла,
Не думая о мартовском подвохе.

ПЕСНЯ ДЛЯ ДУРАКА
Уводит лодку сочная волна
И чайка блещет высшим пилотажем.
Все дальше берег с суматошным пляжем,
А рядом – сын. И ты, моя жена!

На море штиль и в небе благодать,
Душа шалеет, вырвавшись на волю.
А ведь всего-то  отпуск. И не боле.
А радости! Строкой не передать.

Хмелеет сердце в чувственном соку,
И даль сквозит до самого заката.
Гребу. Пою. И все про Хасбулата…
Вот прицепилась песня к дураку…

ПРОЛОГ
Ни восторга, ни печали
На отверженном лице,
Обещавшее в начале
Пылью стелется в конце.

Испытав земную муку,
Тлеет чувственная вязь,
Будто сна, который в руку,
Не бывало отродясь.

Из блохи портков не скроишь –
Знает память, только тронь:
Да, увел подругу кореш -
На скаку споткнулся конь.

Что с того?
Безмолвны версты,
Пеплом стелятся мосты.
Все настойчивее звезды
Манят в холод высоты…

* * *
Хатенка в два окошка, да чувал
И груша у трескучего колодца.
Что это малой родиной зовется
Не знал я. Про большую-то не знал!

И гол, и бос я рос шпана шпаной,
По балкам шлялся, возвращался в хату -
Хранимый ею, ею и богатый,
Да батькою, да мамкою родной.

Откуда мог я знать: сойдут года,
Как сходит снег тяжелый и усталый,
И понесут по свету поезда
Меня от этой родины, от малой.

Мелькнут в окне нездешние поля,
Вершины гор, широты океанов
И крылья пальм, и в кипени платанов
Рубины неприступного Кремля.

Познаю я иную высоту,
Круги судьбы по полной совершая.
Какая же ты, Родина, большая!!!
А уместилась вся в хатенку ту…

СЧАСТЬЕ
А в сущности для счастья надо мало –
Чуть-чуть тепла, когда его не стало,
Когда на окнах иней в три наката,
Когда любовь на донышке заката.

А кроме?
Ощущение покоя
И редкость слов про что-нибудь такое,
Что сдавит сердце и отпустит душу,
И та волною вырвется на сушу.

А дальше?
Ощущение полета.
И жизнь не просто так, а для кого-то,
Ведь без кого-то просто и не жить…
И в сущности ты счастлив,
Может быть…

* * *
Страшусь вестей,  лытаю от затей,
Не до идей, состряпанных в угоду.
Так  хочется подальше от вождей -
К себе, к земле - кормилице, к народу!

* * *
Уже не жду, как прежде, новогодья,
На дождь январский сдуру не сержусь
И даже, что одет не по погоде,
Не знаю – это минус, или плюс?

* * *
Утро  снегом  огорошило,
Вон как шапка ветки гнет!
Хорошо!
А что хорошего?
Под ногами гололед.

Только взор не унимается –
Красота!
Чего уж тут.
Тщетно дворники стараются –
Матерятся, но скребут.

Снег  все падает и падает,
Поднимает терема.
Чем еще народ обрадует,
Сладко выспавшись, зима?