| |
Люлин ЗАНОВ
ЛЕТО
Купалось лето в золоте Дуная,
в объятьях ночи день грядущий спал.
Притихла аистов на поле стая,
под шелест жита клекотать устав.
Сверчки запели по привычке древней,
затронув звуком всех, кто любит петь.
И серп-луна повисла над деревней,
всё превращая в золото и медь.
Росинки-светлячки венчают травы –
как капли пота летнее лицо.
И перед жатвой утренней дубравы
молчат, чтоб не смутить деревни сон!
ЗИМА
Поёт в трубе сердито песни с ветром,
играет и шумит на чердаке
и в танце, неожиданном и светлом –
резвится с облаками вдалеке…
С дождём вернулась, классным пианистом,
по лужам, как по клавишам, вдвоём,
и бусины-дождинки как монисто
блестят из темноты в окне моём.
И бабочкою белой прилетает,
укрыв с любовью целую страну.
Ведь у зимы задача непростая –
дать соки жизни житному зерну…
***
Мне на земле не надо много!
Не жажду я даров бесценных,
боюсь возвышенного слога
и восхваляющих словес.
Хочу лишь материнской ласки
и обожанья влажных глаз,
её дыханья в сонный час
под рыхлым пледом старой вязки.
Довольно, прошепчу я Богу,
когда себя раздам и встретят
жена любимая и дети!
Довольно, я скажу, увидев
в зрачках небесных отраженье
величья Родины любимой!
Мне на земле не надо много…
ЗАЧЕМ ЖИВЁМ
Безмысленно, бессмысленно, напрасно –
об этом труд Сизифов говорят…
Единственное, чем бываю счастлив –
волос вдыхая детских аромат!
Блестят глаза ребёнка – рад без меры,
а если ощутил касанье рук –
нахлынут чувства радости и веры,
как молодость ко мне вернулась вдруг.
«Жить для детей – не стоит и усилий» –
пророки лгут и злые языки!
Желая превратить людей в рептилий,
изящно промывают нам мозги…
Болгарская растёт и крепнет сила.
Придёт тот день, поистине народный,
когда страна, что нас с тобой взрастила,
мир от напасти защитит холодной!..
НОВОСТЬ
Долетела новость издалека,
подарил Господь бесценный дар –
крошечно-смешного человека –
гордость испытали млад и стар!
Радостью охвачены до края,
не могли на месте устоять,
нашу внучку, маленькую Майю,
в Англии решили повидать.
Чемоданы, полные надежды,
спешно мы собрали в Альбион,
солнце там в восторженных одеждах –
счастьем осветило новый дом!
КРЕСТЬЯНЕ
Родимся в поле, как пшеница,
на грядках зреем мы, во рву –
стремясь корнями в землю впиться,
глазами – в неба синеву…
И буйны головы клонятся,
молясь натруженным рукам,
как хлебным
молятся богам!
Хоть время –
то, что мы хотим –
мы мнём его –
как скульптор глину,
и умоляем,
спорим с ним –
чтоб удержать
в деревне сына!
МОЕМУ ОТЦУ
Руки твои – будто вспахано поле,
виден извилистый жизненный путь,
радость несли и копили мозоли,
им бы сегодня чуть-чуть отдохнуть!
Руки твои это хлеб наш румяный,
пар испускающий утром, чуть свет,
это огонь и родной, и желанный,
счастье дарящий и свет много лет!
Руки твои есть источник волшебный
силы надёжной и мудрой мужской.
Ты остаёшься надеждой целебной
в памяти светлой сердечной людской!
К людям твою унаследовав веру,
мир полюбив в молодые года,
я твоему подражаю примеру:
помнить ошибки стараюсь всегда.
Я научился любить, ненавидеть,
дел не бросать, не окончив пути!
В сердце желанье всегда тебя видеть,
гордость моя, кровь и плоть, мой отец!
РОССИЯ
И пусть враги последними словами
пред миром осыпают вас всегда…
Я знаю, что у нас над головами
ты светишь, путеводная звезда!
Из года в год взлетать тебе над нами
и зорями рассветными сиять
под чуждыми пытливыми глазами!
Чтоб трудные узлы все развязать…
Ты для кого-то маленькое чудо,
сестрой привык считать тебя другой –
нам руку протянувшею в час трудный,
для третьих ты – приятель дорогой.
И пусть враги последними словами
пред миром осыпают вас всегда…
Я знаю, что у нас над головами
сияешь ты, ярчайшая звезда!
ТАМ ПЕСНИ МОИ ЗАЗВУЧАТ
А время летит, улетает
и волосы нам серебрит,
и с нами года коротая
о судьбах людских не скорбит…
И в час подведенья итогов,
на сердце ладонь положив,
скажу: заплатил очень много
за то, что с лицом этим жил!
И в душах, где след я оставил –
там песни мои зазвучат!
Все бури уснут, против правил,
и в дверь вашу – не постучат!
ПОЭЗИЯ
Ты всегда для меня та девица,
в чьи глаза очень робко гляжу,
разбудившая в сердце ту птицу –
медным голосом чьим дорожу…
Ты гусляр для меня неустанный,
приходящий из века в век,
за твой голос, родной и желанный,
как за веру страдал человек.
И, качаемый мамой когда-то,
с молоком чувство ритма впитав,
даже взрослым, любовью объятый,
я по праздничным дням – танцевал.
Там, где вышивки шёлком блестели
и без счёта девчат и ребят,
там волшебные песни летели,
звёзд равняя космический ряд!
Там у всякого – каждое слово –
послевкусие речи отцов…
и за это за всё мы готовы –
поклониться тебе вновь и вновь!
|
Татьяна ЛЮБЕНОВА
***
С грустью мне прощаться неохота,
будто птице с песнею своей.
Неизбежна Летом эта нота,
если Осень пахнет всё острей.
Терпкий вкус вина её хмельного,
трав невероятный горький мёд,
будто, истин жизненных основа, –
мудрость – из криницы воду пьёт.
Жадно наливает фрукты соком.
Крупной огружает их росой.
Наполняет тёплым светом око,
будто неожиданной слезой.
Неизбежна Летом эта нота,
если Осень пахнет всё острей.
С грустью мне прощаться неохота,
будто птице с песнею своей.
УЧАСТЬ
Деревья участь молча принимают –
судьбе прощая грустный листопад.
Деревья участь молча принимают,
когда приходит тихо мудрость в сад.
Но сны к ним возвращаются цветные
и будят в поздний час звучаньем струн.
Озябшим веткам руки ледяные
дыханьем греют и сияньем лун.
И, следуя путём земным несчастным,
как дерево, приму судьбу судеб,
пока моя надежда не угасла –
простая и великая, как хлеб.
СКАЗКИ
В этот вечер я готова слушать.
Ты свои мне сказки расскажи.
Буду я внимательной, послушной,
даже сердце тише побежит.
Выгорели дочиста надежды.
Ветер их развеял, – ну и пусть.
О тепле и доме уж не грежу,
Я богата, – у меня есть грусть.
Столько повидала и вкусила –
Ела белый я и чёрный хлеб.
Сильной оставалась, обессилев,
веря и не веря в зло судеб.
Знаю, позабыть теперь непросто
о шагах неверных обо всех.
Знаю, что влюбиться – слишком поздно,
только о любви мечтать не грех.
Слышишь, за окошком ветер злится?
Ты свои мне сказки расскажи.
Время вспомнить их и насладиться.
Только ты лишь мне принадлежи.
СУДЬБА
Покорною останусь судьбине женской я,
чтоб радость навестила когда-то и меня.
О бедах и тревогах, как водится, молчу, –
за собственным порогом увидеть свет хочу.
Покорною останусь судьбине женской я,
чтоб ждал надёжный берег в конце любого дня.
Чтоб шаг звучал тяжёлый не мимо, – а встречать,
огонь теплился в доме, – чтоб с кем-то помолчать.
Покорною останусь судьбине женской я,
вложив в тебя весь трепет, желание огня.
За светлый взор, способный желанье угадать,
за птиц, за радость встречи, за счастья благодать.
Покорною останусь судьбине женской я.
Чтоб в сердце мир родился, заполнив по края.
Дыша моим покоем, как в играх детворы,
светлучница согреет и высветит дворы.
Покорною останусь судьбине женской я.
Другое позабуду, лишь блеск слезы храня.
***
Лето умирает –
неизбежный миг.
Птицы улетают –
шум, гортанный крик.
Ветки сплошь янтарные –
жаркого тепла.
Мягко-лучезарные –
осень обожгла.
Тяжела и сладостна
песен всех лоза,
будто горько-радостна
солнышка слеза.
Смотрят молчаливо
сверху древеса –
противоречива
мудрости краса.
Венета НИКОЛОВА
***
Геннадию
Любить друг друга очень поздно.
И ненавидеть слишком
поздно.
Есть просто средь путей
других
одна дорога на двоих.
Есть просто рядом часть
Вселенной,
огня былого злая тень,
что станет памятью
нетленной
в какой-то неизбежный день.
***
Где-то потеряла я свой смех.
Был он, да растаял, будто снег,
будто сон, какого нет
чудесней,
что звучит во мне
последней песней.
Вспышкою молниеносной
он
уносил, к вершинам
устремлён,
а теперь мои стремленья – это
только внуки.
Только внуки
и немного лета.
***
Ветром гонимая, катится
жёлтой волной листва,
оставив в душе сумятицу
и голые дерева.
Оставив закаты ранние
в гомоне верениц,
гнёзда-воспоминания
для бесприютных птиц.
Ветры иллюзий растаяли.
Пусто в моём саду.
Я, вслед за птичьими стаями,
нового лета жду.
ПУСТЫНЯ
Дни мои – бездушная пустыня,
мелкие зыбучие пески.
Вроде бы, вся жизнь – шаги простые,
но легко увязнуть от тоски.
Друг на друга дни мои похожи.
Утро, ночь – не ведают границ.
Завтра и вчера – одно и то же,
череда бесчисленных зарниц.
Прячется в пустыне неизбежность
грустных дней и ледяных ночей.
Караваны вдаль увозят
нежность,
а песок без них – ничей.
Ничей…
РАЗМЫШЛЕНИЯ
Так солнце сладко-ласково целует,
а я иду задумчиво-грустна.
Другие знают, что
перезимуют,
мне тоже, как и им, нужна весна.
Смогу ли пережить большую зиму,
смогу ли холода
преодолеть.
Сегодня солнце мне
необходимо,
чтоб, в окнах отразившись,
уцелеть.
Должна я быть такою же,
как прежде,
чтоб противостоять
моей зиме.
Негоже мне в изношенной
одежде
скитаться, как собаке,
по земле!
***
Дрейфовать, как будто бабочка
весной,
в обрамленье золотых, как солнце,
кос,
предрассветной упиваться
тишиной
и не жаловать ни ветра, и ни гроз, –
чтоб остаться с одиночеством
вдвоём
в безнадежном диалоге
тет-а-тет,
чтоб под крышею его шли чередом
дни мои, которых –
лучше нет.
ВОЕННЫЙ КОНФЛИКТ В УКРАИНЕ,
КРЫМУ И РОССИИ
Когда наш мир висит на волоске,
когда кому-то кто-то угрожает,
мы сеем хлеб, ждём лета,
урожая –
живём, чтоб видеть целый мир
в ростке.
А дьявол шлёт приятелей
своих,
чтоб сеяли не хлеб они, – угрозы.
Им по душе не мир, а наши слёзы.
Взорвать планету – вот задача их.
Когда наш мир висит на волоске, –
болят сердца людей на всей планете,
мы лета ждём, и взрослые,
и дети,
живём, чтоб видеть целый мир
в ростке.
Валерий ПЕТРОВ
***
Устав мечтать,
страдаю в тишине.
Так зябко, одиноко, –
не уснуть.
Хочу тебя обнять.
Желанно мне
в глазах твоих грустящих
утонуть,
погладить это золото
волос,
доцеловать отраву
этих губ.
К несчастью, я, родная,
однолюб,
люблю тебя
безудержно, всерьёз.
От долгого пути
давно устал,
но ласки ждать твоей
не перестал.
ПРОСТИ
Моей жене Радосвете
Только осенью не уходи.
Сад и грустный, и сиротливый.
Навевают печаль дожди,
Одинокие яблони-сливы.
Дорогая, люблю тебя.
Знаю, – скоро уйдёшь.
И желаю, тебя любя,
знать, что где-то живёшь.
Верю, есть после смерти жизнь –
ты одна у меня, дождись. |
