Екатерина ПИОНТ

Два рассказа

СКАТЕРТЬ

Сводный брат Николай вернулся с войны только в пятьдесят втором.

Все приходили посмотреть на победителя – он дошёл до самого Берлина! Мы с сестрёнкой стеснялись его, выглядывали из-за занавески. Я помню, как он сидел на стуле, нога на ногу, красивый, белозубый в военной форме с орденами и медалями.

Мы с Томой погодки, родились после войны, но обе помним этот момент. А ещё, как он достал из чемодана скатерть. Она и на скатерть-то совсем не походила. Праздничная скатерть у нас была, белая, с вышитыми гладью васильками. А эта больше походила на красное шерстяное покрывало.

- Это скатерть, – сказал брат и отправился на кухню курить.

- Скатерть? – переспросила саму себя мама. – Разве бывают такие скатерти? Это, верно, покрывало…

Но для покрывала этот тяжёлый кусок ткани был коротковат.

- И не скатерть, и не покрывало, – облегчённо выдохнула она. – Пусть полежит пока, может, куда и пригодится.

И она пригодилась года через три-четыре.

Клеёнка на столе, за которым мы делали уроки, совсем пообтёрлась.

– Не пропадать же добру, – сказала мама и постелила эту «не нашу» красную с белым орнаментом скатерть. А чтобы можно было на ней писать, положила сверху небольшой четырёхугольник стекла.

 

- Я бы не смогла её держать – она ведь фашистска… - тихо произнесла соседка тётя Дуся, оглядываясь по сторонам, как будто фашисты были рядом.

- Да почём скатерть-то виновата! – возразила ей тётка Ульяна.

- Ты чё, красивая вон какая, смотри… а узор-то ведь, как у нормальных людей, чудеса ... на наши совсем похожи цветы-то и листья, как у меня в палисаднике, надо же, надо же… А может, скатерть-то Советская и есть, фрицы, поди, и её угнали, а наши освободили, так что пусть лежит. Даже и голову не ломай, соседушка…

Мама промолчала, но скатерть не убрала.


Мы с сестрой к этой обнове со временем даже привыкли, хотя вначале даже боялись прикасаться. Может, поверили соседке, что действительно не могла быть у фрицев красною скатерть. В кино у них всё чёрное.

Это наш - красный цвет.

И всё-таки не забывали, что она НЕ НАША.

Возможно, поэтому и опрокинули нечаянно банку с чернилами, переливая их в чернильницу.

Фиолетовая жижа, как фашисты по нашей земле, расползалась у нас на глазах по красной ткани, казалось, ещё немного - и она захватит, запачкает наш родной деревянный стол.

Мы с сестрой с обеих сторон схватили НЕ НАШУ, уже фиолетовую и выкинули в «поганое» ведро. Стол остался чистым!

- Победа! – кричали мы.

 

Чернила всё-таки оставили свой след на наших пальцах. Но это было уже не страшно. Мы, не жалея рук, оттирали пятна чем только могли, смеялись: вовремя мы схватили, не дали занять нашу землю!

И почему-то были уверены, что нам не попадёт от старших.

Мама, увидев облитую чернилами скатерть в ведре, только выдохнула:

- Всё равно не наша…

 

ПЕРЕСТРОЙКА

О, как нам нравился круглый стол!

Такой был у Людки. Недавно купленный, жёлтый, он солнышком притягивал взгляд.

А на самой средине его – тоже круглая, белоснежная салфетка с выбитым узором. А на ней ваза с ромашками.

Мы с сестрой увидели эту красоту и потеряли покой.

Салфетка похожая у нас была. Вазу можно заменить графином. А ромашек полно в огороде. Дело оставалось за немногим - за столом.

 

Мы всегда любили свой старый, четырёхугольный, он был живым, даже поскрипывал, когда обида выпускала слёзы из наших глаз, было ощущение, что он тоже плачет.

И эта перекладина внизу, уже стёртая почти наполовину нашими ступнями, всегда поддерживала нас…

 

И вдруг он нам стал ненавистен, сбитый из обыкновенных досок, покрашенный коричневой краской, стол.

Когда-то отец, сколачивая его, приговаривал: «Помогай учить уроки, дочкам получать пятёрки». Мы прыгали от радости за новый стол и за такие складные папкины стихи.

Но сейчас мы повзрослели почти в два раза. Нам хотелось красоты.

А красивее Людкиного стола на тот день мы не видели ничего. И вдруг нас осенило. А что, если из старого прямоугольного сделать - круглый!

Запросто! Ножовку в руках держать умеем, пилили и строгали не раз.

 

Эту мечту мы и стали вынашивать с сестрой. Прикидывали, отбросив клеёнку, что да как. А потом покрасить охрой! Банка в кладовке стоит. Ещё неизвестно, чей стол выиграет.

Наступила уже зима, а мечта так и оставалась мечтой.

И вот долгожданный момент настал. У тёти Нюры случился день рождения! Никогда ещё мы не радовались так за неё. Родители идут в гости!

 

Уж как они долго собирались на сей раз: сначала папка захотел надеть галстук, завязывали его долго, спорили, да только махнули рукой, тогда мама решила его единственный костюм почистить и погладить так, чтобы он сошёл за выходной.

Мы с сестрой выглядывали из комнаты в нетерпении, а они всё возились и возились в прихожей.

 

Наконец ушли. У нас просто чесались руки, скорее бы всё переделать!

Что будет завтра - мы не задумывались.

Уложив младшую сестрёнку спать, чтобы не было свидетелей, мы под песню «Не кочегары мы, не плотники…» занесли ножовку, седую и кусачую от мороза.

 

Так… был бы такой большой циркуль – раз и всё, стол был бы готов.

Стали думать, каким способом сделать ровный круг.

Взгляд блуждал по дому, что бы такое применить… и наткнулся на бочку с водой. Крышка! Положили её на стол и стали очерчивать химическим плотницким карандашом. Диаметр получился небольшой, до Людкиного ему как от блина до луны.

Ничего, добавим по десять сантиметров по всей окружности, и цель будет достигнута.

Жаль, стол не квадратный. Решили, будем прибивать по доске с обеих сторон. Ерунда! Всё получится, вот только чаю попьём.

 

Пошли на кухню. И здесь призадумались: стол-то будет, немного осталось, а стены оставлять прежними никак нельзя, убогость сквозит от разнокалиберных фотографий под одним стеклом в огромных рамах. Нет, надо их убирать, а вместо них в одну раму вставить «Незнакомку» Крамского, которая у нас в спальне висит, кто её там видит, а в другую - вышитые красные маки.

На третьей раме, где грамота отца за стахановскую работу, мы споткнулись, там наверху образы Ленина и Сталина.

Решили не трогать.

 

Фотографии с бабушками, с дедушками, тётями, дядями стопками ложились на диван. Ну, какая от них красота? Местами порванные, с полосками загибов, почему-то с ржавыми пятнами, пожелтевшие фотографии красуются на стенах. Мы их сразу переворачивали, так как нам обеим показалось, что запечатлённые лица стали смотреть на нас со страхом.

На снимках дяди Гавриила и дяди Пети, погибших на войне, мы обе остановились в нерешительности, к ним было особое отношение, но согласившись, что в альбоме они сохранятся лучше, продолжили задуманное.

Тишина стояла гнетущая.

Мы поглядывали на часы, они качали маятником, осуждающе.

От окон, замерзших к ночи до верха, шёл холод.

Весь дом, как будто сговорился против нас. Стало жутковато даже. Мы торопились.

Руки совсем перестали нас слушаться. Но откладывать было нельзя, когда ещё выдастся такой случай.

Наконец, «Незнакомка» украсила одну стену, а яркие цветы - противоположную.

- Смотри, какая красота!- то и дело восклицали мы.

«Незнакомка» надменно взирала на наш стол. Ничего, скоро с гордостью будет смотреть. Красные маки, вышитые гладью, зарделись ещё больше на фоне белой стены, склонив головки, будто принимали наш восторг на свой счёт.

Мы потирали ладони: половина работы сделана.

Ножовка давно отошла от мороза, и мы собрались пилить добавочные доски.

Но тут во дворе раздался радостный лай Барбоса. Ахнув, доски с пилой мы быстро перенесли в угол, прикрыли халатом, на стол набросили клеёнку, крышку вернули бочке.

 

Пока родители на крыльце веником обметали снег с валенок, мы спрятали все улики. Только «Незнакомка» предательски оставалась на месте. И, словно от стыда, пуще прежнего алели маки.

Мы с сестрой обменялись успокоительными жестами, надеясь на послегостевое состояние отца.

Папка, сняв суконное пальто, первым делом направился в комнату, прямиком к окну, где на подоконнике у нас стоял радиоприёмник, этого мы не учли, ведь в полночь последние известия. Ритуал не ритуал, но без этого он не шёл спать.

Мы притихли, пережидая форс-мажор.

Отец, прислонив ухо к приёмнику, прослушал вести с полей, репортаж о поездке Хрущёва по стране, спокойно выключил радио и, не торопясь, стал подниматься со стула. Мы делали вид, что прибираемся в комнате, перекладывая книги на этажерке.

- Снимки - на место, где им положено находиться, – произнёс он неожиданно.

Услышав твёрдый голос отца, мы оцепенели.

Без лишних слов папка удалился из комнаты.

Почти до двух часов ночи, шмыгая носами, мы вставляли в рамы фотографии, стараясь соблюсти их прежнее место.

Уже став сами родителями, а затем и бабушками, мы c сестрой не перестаём счастливо восклицать при случае:

- Как хорошо, что стол не был квадратным!..

Круглый, жёлтый стол у нас со временем всё-таки появился. То ли мы выпросили его, то ли деньги были лишние. Конечно же, мы были рады ему. Только я не помню, как всё происходило. Но мечта о нём была сладкой. И это запомнилось ярко. А ещё ярче – наш старый стол. Я даже помню, что шляпка одного гвоздя, с левой стороны, была намного больше, чем все остальные. Почему? Ведь гвоздей у нас всегда было достаточно. Мы всё собирались спросить у отца, но так и не успели…

 

Недавно сестра позвонила мне из нашего дома и сообщила, что наш стол жив!

Он благополучно пережил полсотни лет на чердаке. На нём, покрытом сверху клеёнкой, стоял ящик, в котором хранилась какие-то старые, даже старинные вещи. Это его и спасло.

- Не вздумай выкинуть! - воскликнула я, чем, кажется, обидела сестру.

Ну, ничего, вот приеду… так домой захотелось.

Екатерина Лаврентьевна Пионт родилась и окончила школу в посёлке Берёзово Тюменской области. Училась в Омском политехническом институте, оставив его, работала  в системе связи. Окончила Литературный институт им. Горького. Первая книга стихов «У родного порога» вышла в 2000 году, затем – «Раздумье», «Из Берёзова я», «Тогда ещё писали письма...» и стихи для детей «Мне рано в школу». Печаталась в различных сборниках, в альманахах. В 2012 г. в издательстве "Российский писатель" вышла книга "Много неба".

15 мая - у замечательной русской писательницы Екатерины Пионт - юбилей!
Секретариат правления Союза писателей России и редакция "Российского писателя" от души поздравляют Екатерину Лаврентьевну!
Желаем крепкого здоровья, радости и вдохновения!
Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную