Авторская страница Владимира ПЛОТНИКОВА

СЛОВОМЕР
 <<<    Далее           Ранее  >>>

28.11.2017 г.

"КАК ХОРОШО АУКАТЬСЯ ЧЕРЕЗ СТЕПЬ…"
(5 лет без Михаила Анищенко)

Отрадно, что признание приходит и находит…

А посвященному ему фестивалю с участием молодых талантов из разных городов страны уже пять лет.

Причем,  уже 3-й год подряд площадкой для творческого слёта выбирают  детский лагерь «Жигули». Место во всех отношениях заповедное: чистота природы, красота Жигулевской гряды, волжские студеные ключи. Всё здесь располагает и к творческим дерзаньям, и к заслуженному отдохновенью. А еще…

Когда у фестиваля появляется постоянная прописка – это ли не знак искомой традиционности? Заметно и то, что карнавальную помпу первоначального позерства тихо и логично сменила аура понимания общих целей и соучастия.

Замечательное рабочее качество для большого и долгого дела, особенно, такого как творчество. «Халиф на час» в нём не приживается. Трудяга-мастер – вот его герой. И каторга забот такому в радость! Наверное, поэтому даже в обрамлении  межсеминарских пауз присутствовал хороший добрый юмор, спаянный из усилий команд, а не выстрелов брутальных одиночек.

От года к году семинар делается всё более обстоятельным и аккуратным. С точки зрения бережного соблюдения языковых и этических норм, обходясь без прежнебылых эскапад и эпатажных пикировок ради «хохмы».

Мне посчастливилось там дважды (2015, 2016) участвовать в качестве соведущего секции прозы, общаться с признанными мастерами: Геннадий Иванов, Виктор Кирюшин (дважды), Николай Переяслов, Александр Громов...

И, разумеется, на каждом фестивале, как данность, как рыцарская печать, присутствовал  (творчески и человечески) Евгений Петрович Чепурных – ближайший друг Михаила Анищенко. Воистину, символьная ценность Фестиваля, а не только ведущий мастер-класса.

И вот ведь о чём подумалось.

 

С поздней (по-русски) раскаятельной тоской мы обнаруживаем пятилетку спустя, что… с нами жил великий поэт Михаил Анищенко.

Его стихи не буду воспроизводить. Давно уж не секрет для открывших, как и ранее сокрывших. Они теперь – везде. Главное – в душе и сердце. Обойдусь без громкого слова: «миллионов». Время доказало, что миллионы подобны песку: открыли сито и…

А уж фунтовые самородки ситечку не под власть.

О них и речь.

Мало кто знает, что Михаил Анищенко был редким критиком, который (в отличие от многих) не ниже себя ставил другого поэта.

И насколько помню, одна из самых его яростно-искренних критических статей (предсмертных) посвящена Евгению Чепурных. Не поверите, своего друга, однокашника и земляка Женю Миша Анищенко ставил выше других поэтов (не исключая себя).

Это, согласитесь, уровень.

Парадокса нет. Чепурных это…

Для начала Чепурных – ближайший друг Анищенко. Он даже делил с ним комнату в столичной общаге, когда они вместе учились (не «осилив») в Литинституте (1980-е).

Третьим однокорытником был Владимир Денисов (Уфа). В общем, «Три мушкетера». Кто тут д’Артаньян, Портос или Атос (Арамис), время рассудит. Хотя лично мне давно все ясно и не только визуально.

Вы бы это тоже могли четко уловить, кабы…

…Беда в том, что статьи Анищенко  (как и сотен других авторов с пяти материков) были опубликованы на сайте «Литературная губерния», причем врезались авторами сразу – без «беловика/черновика» – в живой текст. Сайт же полтора года назад заморозили, и с той поры все лит. «жемчужины» там так и погребены без права извлечения (ныряй хоть на километр). Уродам от культуры нет же дела до того, кто там и что там…

«НА ЧТО ОН РУКУ ПОДЫМАЛ?». Бог с вами, за такие слова – в психушку (если не опередить диагноста).

Я убеждён, что будет верно и справедливо познакомить почитателей Анищенко с его друзьями, которых он не просто обожал.

Почти анекдот: «Когда в некоем малогостеприимном помещении Анищенко с друзьями оказались наедине с бутылкой водки и без намека на стаканы, было принято единственно мудрое решение: открутить плафон над лампой».

Мне, извинтите, выпало счастье не просто знать, а подружиться с обоими оставшимися «мушкетёрами». 

Оттого и попробую восполнить лакуну, которую не успел Михаил Всеволодович.

Зачем?

Да, просто на пятую годовщину Анищенко сам Бог велит вспомнить его друзей по литобщаге. Ведь, если этого не сделать, то, боюсь, про талант их могут узнать слишком поздно – по уже печально известной  матрице Анищенко: после кончины.

Ибо, во-первых, оба СКРОМНЫ до безобразия. Во-вторых, талантливы до УЖАСА! А дальше… сами знаете про самую прямую дорогу к неизвестности.

Итак, с Владимиром Владимировичем Денисовым я сошелся не по лучшем поводу – на похоронах М.В. Анищенко. Бородатый красавец и здоровяк сразу пришелся по душе.

Отдав Уралу и Сибири силы и опыт, ныне он живет в Уфе. Имея массу заслуг, по-русски стеснителен и не выпячивается. Да и, вообще, словно мишка в берлоге, Владимир Денисов залёг в своей Уфе. Метод его прост. Обмозговав творимое вокруг и окромя, он реагирует по-русски: тьфу на дифирамбы, гранты и прочие знаки буржуазного обаяния.

Стихи же – лучшая характеристика.

Владимир ДЕНИСОВ
(к сожалению, у меня мало возможности воспроизвести в большем объеме его творчество, ибо перепечатываю от руки из дареной книги)

О НАШЕМ ДРУГЕ
         Евгению Чепурных
Мы седеем по волосу,
Очи канули в дол.
Убывая по возрасту.
Вот и Миша ушёл.

Скоро вьюга запенится
У села Шелехметь,
Где сырая поленница
Не полна и на треть.

Где бряцали мы латами,
Где искали борьбы,
Нынче окна заплаканы
Безутешной избы –

Почернела, как нищенка,
Об ушедшем скорбя…
Это Миша Анищенко
Ей не додал себя.

Да и нам, соплеменникам,
Да и нам, рифмачам,
Фантазёрам-бездельникам,
Коли верить речам…

Не холопа послушного,
Не раба своего –
Бог выцеливал лучшего,
Бог и выбрал его.

А без Миши безустая
В эту чёртову мреть
Вся поэзия русская
Не полна и на треть. (24.11.2012)

ПЕРВЫЙ ПОЭТ
          «…первых хоронят вторые и третьи поэты,
          А третьих  поэтов хоронят вообще никакие».
                            Игорь Жданов
А первый поэт – неизвестен.
Он дышит неброским стихом.
И строчки божественных песен
Похожи на хлеб с молоком:

Просты – но для правды и веры,
И лжи не подставят плечо…
А тот, кто известен, – не первый.
Он просто не знает ещё.

А первый поэт – неизвестен,
Он чинит мопед в гараже,
Но мира и выси и веси
Живут и мерцают в душе.

Как в песне – щемящие нервы,
Как в сказе – полёт и покой…
А тот, кто известен – не первый,
Он часто вообще никакой.


 

***
Когда со злом иль от бессилья
Безверный шабаш бытия
Мне говорит: «Умрёт Россия».
Я говорю – сначала я.

И видится одна картина,
Святая, будто образа:
Застыла мать у гроба сына,
Сухие умерли глаза.

И – никого на белом свете:
Он и она – наедине.
И одинаково соседи
Молчат в библейской тишине.

У поля брани злая воля,
Седа во поле лебеда:
Остатний сын – такая доля –
Ушёл за первым навсегда.

Он не подвержен укоризне,
Но как с бедой ужиться ей?
Нет ничего страшнее в жизни,
Чем пережить своих детей.

И с этой мыслью безыскусной
Мне горечь в сердце не избыть.
Когда умрёт последний русский –
Ещё Россия будет жить

Хотя бы сном в волнах эфира,
Хотя бы дождичком в четверг…
Единственным спасеньем мира,
Какое сдуру он отверг…

***
Временами прохожие задевают плечом. 
Времена непохожие – то перстом, то мечом. 

Манят далью туманною что церковник, что бес,
И библейскою манною осыпают с небес.

И слепых, очарованных, нас ведут к забытью
Парой щук фаршированных и хлебами пятью.

Пару щук – за обманщиков, их любовниц и жён.
И за головы мальчиков под чеченским ножом.

В этой адской обители, в этом падшем раю
Мы – последние жители у Земли на краю.

Мы последние, знавшие обереги и крест,
И звезду, воссиявшую на изломе небес.

Гибнут песни изустные, путь песком занесён…
Мы – последние русские, позабывшие всё.

Так плечом, если можете, да и локтем в бока
Задевайте, прохожие, если живы пока…

***
Жить – по возрасту и росту
Подпирать судьбу плечом,
И писать о сложном –
ПРОСТО.
А не сложно
Ни о чём…

Таков он – уфимский отшельник Володя Денисов, друг Михаила Анищенко.

 

У Евгения Чепурных биография самая обыкновенная. Это биография русского поэта. А если хотите, классическая биография поэта. Родился Евгений Петрович в окрестностях Чапаевска - маленького города «химии и пороха». Учился и работал, работал и учился. Жизнь, как говорится, поносила. И чего в ней только не было: школа и армия, Куйбышевский государственный университет и Литературный институт имени Горького… Грузчик и составитель поездов, монтировщик театральной сцены, корреспондент многотиражки, литературный консультант областного отделения Союза писателей СССР... Автор десятка поэтических сборников в Куйбышеве (Самаре) и Москве. Ведёт студию литературного мастерства при Самарской областной библиотеке. Однако про начало…

…В 23 года осмелился послать немаленькую стихотворную подборку в самый популярный столичный журнал. Вышла целиком и без купюр, и в 1978-м автор проснулся лауреатом журнала «Юность». Как сам признавал, «я до сих пор от руки не сумел бы ответить всем, кто мне тогда писал письма восторга и поддержки». 29 лет от роду был принят в Союз писателей СССР. Позже Евгений Петрович не раз станет лауреатом… Но как за первой, так и  за последней премией – в Питер (2015) – не поехал – не нужно ему это. Деньги  и Чепурных – понятия несовместные.

Само собой, сие «блаженство» не осталось не замеченным Евгением Евтушенко: «Этого поэта отличают трогательная исповедальность, неизлечимая незащищённость души, мягкий русский юмор, который ничего общего не имеет с разнузданным стёбом, заполонившим телеэкраны. Стихи Евгения Чепурных - это прививка задушевности, вера в любовь на всю жизнь без какого-либо назойливого поучительства. Он поэт для всех, и, как ни странно, при всей своей полузатаённой непростоте весьма простой-простой, но ни в чём не упрощенческий и не простоватенький, а сейчас это редкость» (Антология "Десять веков русской поэзии").

Но лучше стихи…

Евгений ЧЕПУРНЫХ

* * *
Кудрявое резвое чудо,
Смеясь, семенит по лучу.
- Как звать тебя, мальчик?
- Иуда.
- А хочешь малины?
- Хочу.

Ешь горстью и смейся беспечно,
И щёки измажь, и чело.
- А денежку хочешь?
- Конечно.

Вот с этого всё и пошло.

* * *
Что на Руси? Не таи.
– Господи, вьюга и вьюга.
– Как же там овцы мои?
– Господи, режут друг друга.

Вьюга и ночи, и дни.
След от могилы к могиле.
То ль осерчали они,
То ли с ума посходили.

Лютый, садись на коня,
Добрый, в слезах умывайся.
– Что ж они, верят в меня?
– Господи, не сомневайся…

* * *
Оно ходит по серой метели,
Трёхглазое
Инопланетное существо.
- Поздно, - говорит, - прилетели.
Нету, - говорит, - никого.

Поехали, - говорит, - обратно,
Нечего горевать.
Нет никого, и ладно,
И наплевать.

Вот, - говорит, - повоевали
Земляки.
Хоть бы, - говорит, - подождали,
Сопляки.

Чтоб, - говорит, - зараза
Их взяла.
Но из третьего глаза,
Но из третьего глаза
Потекла...

Мокрая такая слезища...
И передёрнулся весь.
-А может, - говорит, - поищем?
Может быть, кто и есть?

-Пилот! Заводи короче!
Будешь проворней впредь.
И дай-ка, - говорит, -
Мне
(Как его?)
Инопланетный платочек
Третий глаз утереть...

* * *
Только тем я и буду утешен,
Что прошли,
Одаряя сполна,
По душе моей несколько женщин.
Но осталась со мною
Одна.
Да, одна.
Посажу её в кресло
И уткнусь, опустившись с небес
Лбом в коленки,
Пока не исчезла,
И покамест я сам не исчез...

* * *
Хитрим, хотя и в глотке горько,
И ни рубля.
А это кажется ведь только,
Что ля-ля-ля.

Свистим — никто не отзовётся.
Зовём. Кого?
А жить бы где-нибудь в колодце
И — ничего.

Поём, а всё же умираем.
Горим дотла.
Не в колокольчики играем —
В КОЛОКОЛА.

* * *
Рубцов. Угрюмое затишье.
Собачьи очи. Волчий стон.
Да знал ли он, о чём он пишет,
В свои сугробы погружён.

Служа грядущему приметой,
Что тщился сеять меж людьми?
Любовь к Отчизне? К этой?
К этой!
Не к Бельгии же, чёрт возьми.

Простим его, что он когда-то,
Не посмотрев за горизонт,
Скончался, грешный, рановато
И не вступил в Народный фронт.

Чужие тучи сбились шапкой.
Простим Рубцова. Грешен был.
Хотя б за то, что деда с бабкой
Он больше гласности любил.

За то, что жил стремглав и круто
И ничего не сочинял.
И счастье с совестью не путал,
Поскольку первого не знал.

* * *
И кружилась птичка Божья,
И кидал ей крошки в снег
Незаевшийся прохожий,
Тоже Божий человек.

У него очки, как окна,
За которыми тепло.
У него нога промокла
И на сердце тяжело.

И, кусая от кусочка,
Птичка думала: Бог весть.
Может, маленькая дочка
У него в деревне есть.

И живёт она, как птичка,
И не знает ничего.
Вьётся по ветру косичка
Дочки маленькой его.

Потому он птичек кормит
И кидает крошки в снег.
- Плачешь?
- Плачу.
- Помнишь?
- Помню.
- Помни, Божий человек.

 

* * *
Снег выпадет
И не растает.
И не прервётся тишина.
Кто первый след на нём оставит?
Война.

Она войдёт, скрипя ремнями:
— Ну, что? Пошли?
И снайпер ляжет между пнями.
- Палить?
- Пали.

Огнём расколота колонна,
Но остальные — напролом.
В снегу
Застынет цепь ОМОНа
Перед Кремлём.

Взлетают в воздух мавзолеи,
И опадают купола.
Вон — по заснеженной аллее —
Война прошла.

Война прошла по волнам снега,
Уткнувшись мордой в свой предел.
И взял Господь Россию в небо.
И пожалел

Своя измученныя овцы.
- А кто там ходит в этот час?
- Там только топрые литовцы.
Им хорошо теперь без нас.

* * *
Емеля с полатей свисает,
Босою ногой шевеля.
Емеля с печи не слезает,
Поскольку, чего это для?
Дадут ему каши с селедкой,
Дадут похлебать киселя.
А в праздник побалуют водкой.
И правда — чего это для?
Когда вдруг с полатей свисает
Лениво здоровый амбал,
Свисает, но всё ж не слезает,
Не хочет никто, чтоб слезал?
И дрогнули дряблые веки,
В глазах прояснился туман:
— Слезал...
В восемнадцатом веке...
Разок...
Погулял...
Емельян...

КАВКАЗСКИЙ ПИР 96
Эта водка, что «русской» зовут,
Видно, самая горькая в мире.
Прокати нас на танке, Махмуд,
У тебя в гараже их четыре.

Мясо белой овцы на столе
Аппетитною горкою тает.
Всё равно в полупьяном Кремле
Нас никто за людей не считает.

Птица по небу пишет крылом,
Белый день письменами усеян.
Только, чур, не стрелять за столом,
А не то и пожрать не успеем.

Много ты пострелял на веку,
Но и мы повидали немало.
Ты скажи своему кунаку,
Чтоб убрал свою руку с кинжала.

Мы летим на двуглавом орле.
Будто внове. Но это не внове.
Прав писатель: «Россия во мгле».
А заря не бывает без крови.

* * *
Спят куриные мозги –
Белый бантик,
Два носочка.
На коленях у слуги
Спит моя чудачка-дочка.
Брошен кучкой пластилин,
Рядом с ним осколок мыла,
Говорю слуге:
– Галин, чёрт-те что ты народила.

* * *
Когда человек разлетается в клочья,
Кричит и волнуется племя сорочье,
Кричит и волнуется племя воронье:
«Убили, убили опять!».
Волнуются птички: «Да что ж это в мире?
Ведь мы же в Европе - не где-то в Заире».
И так, описавши кружочка четыре,
Спускаются вниз пировать.

И медленно-медленно тянется снизу
Душа, облачённая в смутную ризу,
Душа, не привыкшая к тяжести ветра,
Скрывая смущенье своё.
И машет руками - нет-нет! - не руками.
И смотрит глазами - нет-нет! - не глазами.
И плачет слезами - нет-нет! - не слезами.
И видят слепые её.

* * *
Скачет красный отряд.
Скачет белый отряд.
И со страху молчат соловьи.
Скачет в красном мой брат,
Скачет в белом мой брат.
Скоро встретятся братья мои.

Не поют соловьи,
Не зовут соловьих.
И не кончится дело добром.
Слишком острые сабли
У братьев моих
И сердца заросли серебром.

Встрепенётся трубач
И застынет, трубя.
Обнажат мои братья клинки.
Так они возлюбили, Россия, тебя,
Что тебя же и рвут на куски.

Помолчим, брат, мой брат.
Догадаться – не труд:
Русский узел никто не разрубит.
Те, кто любит,
Те первые нас и убьют.
А потом уже, те, кто не любит…



…………
Вот такие три богатыря русской поэзии.  А заключить осмелюсь своими виршами:

Чепурных Евгений Петрович
«Белых» с «красными» взял и развёл!
Чепурных Евгений Петрович
С печки сонной Емельку увёл.

Чепурных Евгений Петрович
Птиц и кошек прокормит с руки.
Чепурных Евгений Петрович
Дальним скажет: «Мы, знаешь, близки».

Чепурных Евгений Петрович,
Не поверившим, скажет: «прости».
Хлеб, вода, ну и Русь  – чтоб без крови…
Здесь, друзья, чтоб...
А там – не свисти!!!

Вот такая получилась эхо-звонница по «городам и годам» или, ежели точнее, как сказал в письме вашему покорному слуге Михаил Всеволодович Анищенко: «Как хорошо, Владимир, аукаться через степь…»

 
Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную