ПТИЦЫ
В песках дымит критическая масса,
Пересыхают у Земли уста.
Жрецы неугомонные коллапса
Уж вскрыли гроб ушедшего Христа.
Не наш в том грех; ну, а заботы наши
Под тяжестью прогнулись катастроф.
Сейчас близки к Марии только Маши,
Что гнев свой усмиряют и восторг.
Нет на земле ещё такой любови,
Что б круглая, с кольцом и без кольца.
Пока стучат в каком-нибудь Тамбове
Не отданные Господу сердца.
Великому – великие препоны
И самая достойная хула.
К Христу и то иуды и шпионы
Прилипнуть замышляли, как смола.
Подобные кромсали плащаницу,
Испортив ткань святую и елей.
Пословицу забыли про синицу
И про летящих в небе журавлей.
Какая вам в гробу священном прелесть,
Неужто повод нужен для войны?
Сколь в Сирию железных птиц слетелось
И с той, и с этой грозной стороны.
Сгущается критическая масса,
Готовая в час «ч» взметнуть чалму.
Я думаю, что смерть из-за Дамаска
Москве и Вашингтону ни к чему.
31 октября 2016
ВИТЯЗИ
Одно село, а все герои,
Что воссияли в алтаре,
Тут буйно правят под горою
И верховодят на горе.
Зовём мы так с времён монголов
Высоколобые холмы.
Страда Микул и Святогоров
Торчит из тюрем и сумы.
Село запахивает шрамы
Земли, над сохами кресты.
Парит бессмертье над холмами,
Сжимая выпуклые рты.
Сошли те витязи с экрана,
Иль солью взяты на экран
Для охлаждения Корана
И утепленья Рамаян.
Одно село, а сколько сходства
С чертами всех богатырей.
Тут жертвы высшего геройства
Короной жалуют царей.
Несёт красавиц белый замуж.
Царям бы кто-то намекнул,
Что Святогорову казарму
Мы не удержим без Микул.
18-20 июня 2005
БИНТЫ
Стареют русские деды,
Другие знавшие победы,
Что то ж замотаны в бинты
И в побледневшие билеты.
И только в бане каждый шрам,
Шипя, разглядывает банник.
Деды молчат и докторам
Кладут к божницам поминальник.
Болтать не к спеху и зачем
Пугать жену своим рассказом.
Вон сколько пенится тут тем
Между мочалкою и тазом.
А баба, как всегда, горой
За милого, нет-нет и скажет:
- Ну, почему такой герой
Живёт без званий и поблажек.
Ей невдомёк, что из другой
Истории давно нет прока.
И колокольчик под дугой
Чужой стрекочет как сорока.
Стареют русские деды,
Другие знавшие победы.
Иной истории следы
Смывают бани и газеты.
12 ноября 2016
ГУСИ
Думать о лете уже недосуг;
Плачут, а мчатся в Италию гуси.
Листья и те улетают на юг,
Трогая в каждом сокрытые гусли.
Старозаветные звоны страны
Даже дыханьем своим не нарушу.
Нет у меня инородной струны,
И не морочьте мне русскую душу.
Я радуюсь осени больше, чем вам,
Ищущим место, где месть и услада.
Ветер рябиновый по головам
Ходит не хуже весёлого свата.
Сколь родилось по России невест;
Вон у друзей уж счастливые внучки.
Жалко, не мне объявлять манифест
Им о любви средь даров и толкучки.
Новый добавился жизненный круг;
Рим не спасут даже русские гуси.
Листья и те улетают на юг,
Нам оставляя осенние гусли.
-5 октября 2016
КОМАРИНАЯ КАША
Суетятся комары
В сонном золоте зари.
На бубенчиках звенят
Тыщи тощих пацанят.
Выговаривает текст
Лихо пляшущий оркестр.
Кашу комары толкут,
Уверяют люди тут.
Хоть и не из топора,
Разойдётся на ура.
В хате ближней звон и дым,
Красный угол – молодым.
Гости, пьяные в дугу,
Мечут песни и деньгу.
Свадьбу правят – будь здоров
В самом ясном из домов.
И глядит на пир с икон
Устоявшийся закон.
В печке княжие дрова;
Князь всему тут голова.
В срок княгиня, чуть дыша,
Станет мамой малыша.
Кашу комары толкут,
Девку замуж отдают.
19 октября 2016
РАЗИНИ
Село колодезной России,
Как ни крути, златое дно.
Тут распоследние разини
Мудры со всеми заодно.
Поймёт ли кто, что шалопаи
У нас лишь шапочный прикид.
Недаром жизнь на заднем плане,
Как в княжьем тереме, кипит.
Какая может быть хвороба
И неотложные дела.
Ещё глазастая зазноба
Седьмого в срок не родила.
Избёнки, избы и хоромы
С такой отчаянной красой –
России всей аэродромы
Со взлётной силою босой.
В соку Иваны и разини,
И Марья вовсе не стара.
И похмеляется Россия
Водой криничной из ведра.
3-5 мая 2008
РАЗМЕРЫ
Размер души – размер стиха
С неподражаемой стопою.
Моя поэзия – соха,
Что в почву вправлена толпою.
От умиленья – худоба,
А от восторга – пышнотелость.
И открывается судьба,
Как скрыть бы долю не хотелось.
Пером вжимаясь в тёплый пласт
Забытой сошной десятины,
Раздумий будничных балласт
Стих превращает в именины.
Среди немыслимых болот
В не замутнённые пределы
Не каждый день и даже год
К нам сходят нужные размеры.
Ловя движение души
В посеребрённые капканы,
Поэты, божьи малыши,
Звенят её колоколами.
29 июня 2006
КОЛХОЗНЫЙ ЮБИЛЕЙ
Перекрёсток меж пригорков,
Остановка и колодец.
Место чудное для толков
И вечерних хороводиц.
Полусонные ракиты,
Яблонь белая завеса.
И сиреней пышных свита
Наша – не без политеса.
А под ёлкой, будто улей,
Расписной кудрявый домик
С хохотушкой и красулей,
Предлагающей …джин-тоник.
Да обычный квас с вощиной
Славит девка-заманиха.
И колхозной годовщиной
Пахнет свежая олифа.
По мосту, в цветах перила,
Льётся шлях белёсой речкой.
Пашни жирные чернила
Пишут вирши синей гречкой.
Помаленьку архетипы
Тут меняются под вздохи.
Натянули даже липы
Из извёстки к пиру гольфы.
Старики, блюдя регламент,
Так и блещут орденами.
Будет россыпь разных грамот,
Ну, и чарка, между нами.
Даже я к страде причастен;
Год пахал тут агрономом.
Потому и не бесстрастен,
Поравнявшись с каждым домом.
18 декабря 2012
ЗИМНЯЯ ЭЛЕГИЯ
Вдоль снега ясными огнями
Машин листается букварь.
Всё остаётся между нами,
Как не прочитанный словарь.
Да и читать его не стоит,
Чего там щёки раздувать.
Зелёно-красное застолье
Меня не тянет пировать.
А всё вокруг линяет спесью
И тонкой плесенью бытья.
Синицу лапает березник,
Осина прячет воробья.
И тайна главная открыта
В непредсказуемость двора,
Где ночью хлопает калитка
Резной ресницей фонаря.
Я ничего не заплетаю
В ту ко`су, что в душе несу.
И золотая запятая
Под утро прячется в лесу.
А что терять – коль не терялось,
А что сгребать – коль не сгреблось.
Во мне такое пробивалось,
Что до сих пор не разбрелось.
12 декабря 2005
МЕТЕЛЬ
Татьяне Грибановой
В селе метель окошки занесла,
И горница богата полутьмою.
И грёзам нет мальчишеским числа,
Что на лежанке греются со мною.
Ни одного не сочинил стиха,
Хотя зудит лиричная хвороба.
Стрекочет по-сорочьему стреха
От тяжести нависшего сугроба.
Поленица у припечки шипит,
Подкину дров, чтоб встретить старших жаром.
А тут стихотворение горит,
Как будто бы укушенное жалом.
Но пчёлы до Зосимы далёко
Запрятаны в прополисный омшаник.
А все слова уходят в молоко
Стены, белёной мамою под праздник.
Я всё равно их оживлю; зажглись
Стихи под эту музыку метели.
Что бы они, как бочковый анис,
Отскакивая от зубов, хрустели.
10 февраля 2015
ПЫЛЬ
За деревней жёлтая дорога
От меня на лес пылит бегом.
Многим тут неясная тревога
Проглотила солнце за бугром.
Отчего который год я маюсь,
Расплескав с живой водой ведро.
На холмы с опаской поднимаюсь,
Так же, как и падаю на дно.
Не один такой я ныне в свете,
Вся Россия наперекосяк.
Мир остался где-то на кассете,
Да и то разбитой о косяк.
Рваные магнитные кишочки
Лешие развесили в бору.
И в лощине ведьма, как в горшочке,
Приворот готовит на пару.
Чую, мне подсунуть это зелье
Будет вечерами норовить.
Вслед за пылью катится селенье
В никуда – о чём тут говорить.
Соль долины проросла отавой
Поверху подкошенной травы.
Опоённая опять отравой,
Русь не поднимает головы.
За деревней жёлтая тревога
Оседает медленно кругом.
Выйди завтра, солнце, ради Бога,
И не прячься больше за бугром
2 сентября 2007
МАТЬ-МАЧЕХА
Мы все – цветы мать-мачехи
На кислых болотах.
Отрезанные мальчики
От родины, в летах.
Желтеем то ль от скуки мы,
То ль бьёт нас лихорад.
И всё же меж разлуками
Плавучий садим сад.
Какого тут, казалось бы,
Болтаемся рожна.
Без настоящей завязи,
Что позарез нужна.
А вот поди ж ты – высыплем
На тонкий солнцепёк.
Окажется возвышенным
Прибежище сапог.
И жёсткая, со смыслами,
Прёт новая трава.
И сосланы, и сысканы
По случаю слова.
Мы все – цветы мать-мачехи,
Улыбка на устах.
Живут седые мальчики
На сваях в болотах.
24 апреля 2005
ИГРА СВЕТА
Дивная холодная поспешность
За туманом мчащегося света
Окрыляет временную нежность
На душе запрятанного лета.
Даже трав невиданных бодылья,
Только что прибитые ветрами,
Машут мне, как будто молодые,
Золотыми драными зонтами.
Присмотреться – чуть не ковылями
Гнётся в танце дикая травища.
И хотят сравниться с журавлями
Глухари, летя на токовища.
Я их выбор, в общем, одобряю;
Взбаламученный игрою света,
Приближаюсь к радости и раю
Невесёлой участи поэта.
Что с того, что грустная окрестность;
Это ж мне – с возвышенности в окна
Дивная холодная поспешность
Высветила всё, что не поблёкло!
Прохожу я царскими вратами
Данного душе иконостаса.
Пронеслось моё над болотами
Солнышко до будущего раза.
19 ноября 2005
МИР ОЩУЩЕНИЙ
Жене Вере Николаевне
Не люблю дешёвых посвящений,
Признака чванливости глуши.
Я пишу с палитрой ощущений
До оцепенения души.
Ты не слушай глупых и болезных,
Никогда не знающих креста.
Я стою над ними, как над бездной,
Сохранённый именем Христа.
Ты моя молитва и икона;
Всё пришлось продумать и прочесть,
Потому с лирического трона
Я тебе оказываю честь.
Знаю, что планида многотрудна
У обоих, только ты не плачь:
Твоего рожденья день – не судный,
А канун успехов и удач.
Помнишь, в платье белом ты в Кируле
Тихая стояла средь толпы.
В той церквушке мы перевернули
Жизни нашей тканые холсты.
В мир пришёл, что бы прославить светом
Золотую праздничную Русь.
Нелегко любимой жить с поэтом,
Но трудней прожить без этих чувств.
Не люблю дешёвых посвящений
И пустых не значащих даров.
Главное, что в мире ощущений
Наша сохраняется любовь.
10 июня 2008
БАНАНЫ
В деревне, где замерли духи
За печкой, в сарае и бане.
Старик покупает старухе
По случаю в лавке бананы.
От бабы остались лишь мощи,
Свой век доживает для виду.
Гостинцы ей на «Запорожце»
Возить до конца инвалиду.
Мужчине с ногою железной
Меж яблонек не отсидеться.
Везёт из района любезной
Дары он от сердца для сердца.
Придумали, может, обманку
В больнице врачи про бананы.
Он крутит упорно баранку
И чует военные раны.
-Ну как ты добрался, хороший?
Спросила жена с-под кукушки.
-Ты знаешь, машина не лошадь,-
Не очень спешит до избушки.
В деревне, где выжили слухи
Меж редкого смеха и брани.
Уж нет старика и старухи,
А в лавке желтеют бананы.
6 апреля 2016
ОТРЕЗЫ
Пишут про красивых да про умных,
Приласкавших зрение и слух.
Почему не сочиняют руны
Про простых задумчивых старух.
Их творили не для скандинавок
В молодости Велес и Перун.
Под луною русской много лавок,
Щупавших материю для рун.
Залежались сукна и бостоны,
Красок не теряя во сто лет.
Раскатать бы мне тюки историй
На отрезы былей и легенд.
Покраснеть кому-то от чего-то,
А кому-то лихо побледнеть.
Я не тот, кто требует отчёта
За земную грустную комедь.
Не воспеть хочу, а убедиться
В том, что в мире есть всему обрат.
В каждом поколении девицы
Заплетают тайну, будто бант.
Пишут про красивых да про умных,
Возжигающих тела и дух.
И на всякий случай греют луны
Лавочки задумчивых старух.
20 сентября 2008
ПРЕДЧУВСТВИЕ
Живу предчувствиями жатвы:
Себе такую позволяю роскошь.
Мне надоело унижаться
И головою прядать, будто лошадь.
Я жду, пока отвоют шавки,
Уставшие от блох и от хозяев.
Хлам уберут из книжной лавки,
Как гниль последнюю с базаров.
Не жить без классики, как хлеба,
Того ржаного свежего помола,
Жуя под гром, лукаво и нелепо,
Ту тюрю, что забалтывает школа.
Шаманствовать за крепким чаем
И с медленным вращеньем стёртой ложки
Спускаться в погреба к началам
Очередной разнузданной обложки.
Мне надоели притязанья
Прокисших корок на любовь и нежность.
Могла ли в Брянске и в Рязани
Так запросто прославиться небрежность?
Живу предчувствиями жатвы:
Себе такую позволяю вольность.
Пока враги меня за жабры
Не взяли, плюнув с капищ на законность.
6 ноября 2005
ПРЯХА
Всё заборы да заборы,
Прерывается тропа.
То губернии, то горы,
То оленьи черепа.
Всё равно покорно пляшет
Вкруг Москвы-веретена
Грубо скрученная пряжа –
Обрусевшая страна.
Красный ткач, в чепце ткачиха.
Серебрится полотно,
Не одну скрывая прихоть,
Запрещённую в кино.
Укрепляются заборы,
А за ними – нищета.
И капризничают воры,
Что губернским не чета.
И, разматывая пряжу,
Вяжут толстые узлы.
Прялка, может, и попляшет,
Но попляшете и вы.
Русскость вашу, как рубаху,
Вряд ли снять и отстирать.
Полюбить придётся пряху,
Как вскормившую вас мать.
6 сентября 2007
ВОЕВОДЫ
Прокурору Александру Шуклину
Провинции языческой анналы
На свой аршин не нами перемеряны.
Тут боевые в прошлом генералы
Ни в чём и ни на йоту не уверены.
Вчерашние гусары и задиры –
Загадочность и вышколенность гвардии –
Проносят по губернии мундиры,
Имея лишь Макарова гарантии.
В эпоху управляемой свободы
(Беретами в цвет неба и папахами)
Не раз столкнулись лбами воеводы
С условными, как срок, недомонархами.
Зато у них, что племя, то законы
Со всякими державе укоротами.
Красуются таёжные иконы,
Обложенные звёздными киотами.
Краснеют от натужности лампасы,
Сражаясь с теми пятнами родимыми.
В провинции простуженной опасно
Быть верными присяге командирами.
И не заметишь, как грядёт отставка,
И не на что убраться в златоглавую.
Висит полумонаршая удавка
Гербами над погонами и славою.
Уж тыщу лет кукует Русь родная
Среди своих да и чужих без малого.
Когда судьба у воевод шальная,
Последняя надежда на Макарова.
6 октября 2008
|
ДОЛГИЙ ЯЩИК
Анатолию Аврутину
Пишу стихи годами в долгий ящик
И радуюсь, как пушкинский наследник.
Ведь у меня родной народ заказчик,
Где каждый мне союзник и братенник.
С утра спешу вечерние порывы
Отдать стопе, владычице отпетой,
Которую Пегас из чудной гривы
Вытряхивает звонкою монетой.
Я сын народа: предок благородный
Мне кровь сцедил из рясы и мундира.
И потому я истинно народный
Поэт непознаваемого мира.
Россия – это вам совсем не праздник,
И не обыденность, и не обида.
Она одна божественный заказник,
Где каждый зверь, как человек, элита.
Я в честь Руси не прочь издать бы томик,
Но крест висит на мне от Иисуса.
Стихи властям нужны, как горький омег,
Да и простому люду, как обуза.
Пишу не клип и не дешёвый ролик,
А гимны русскому с любого бока,
Который, будь хоть трижды алкоголик,
Молитвенно зажмуривает око.
И в час такой он вещему напеву
Готов внимать, не очень шаря в смысле.
И рад тому, что автор Русь и Деву
Уравнивает, как на коромысле.
Пишу стихи горою в долгий ящик,
Скрывая свой язык, как уголовник.
Ты подожди, пожалуйста, заказчик,
Пока с небес вернётся многотомник.
1 сентября 2011
РУССКАЯ СОЛЬ
Откуда сонм в провинции врагов
Отечества и вообще – народа.
Сколь языков нам кажет и рогов
Из-за забора злобная порода.
Она такая стерва, что никак
Не может коренных не исцарапать.
И от комля мужик наш, как чужак,
Сопит в подвешенный к музею лапоть.
Единственное место на Руси,
Где до поры до времени спят страсти.
Где не боятся щуку караси,
Но опасаются, как прежде, власти.
У каждого давно табун утрат
Порвал к чертям душевные уздечки.
И даже русский всемогущий мат
Танцует не от охлаждённой печки.
И если раньше из последних сил
Из речи то словечко изымали.
Оно сейчас катается, как сыр,
Средь зелени замасленной менялы.
Вот так и сходит корень наш на нет
И корчится от горечи и боли.
А рядом тыщи гмо-котлет,
Пасут для нас заезжие ковбои.
Сколь языков нам кажут и рогов,
Испорченные уксусом и соей.
А я ржаных желаю пирогов
Под горсткой русской, без добавок, соли.
29 октября 2016
НОВЫЙ МАХНО
Сельчане списаны с реестра,
А на хрена им тот реестр,
Когда с наганом новый Нестор,
Как девку, щупает уезд.
Какая вольница без плевел,
Какой без батьки бюллетень.
В кубанке с гребнем белый певень
Взлетает лихо на плетень.
Ни грохот с ситом и ни триер
Народу не очистят кровь.
Торчит с затычкою из дрына
Бутыль от бешеных коров.
Не зря вдруг начали дымиться
У брода старого угли.
Душа крестьянская томится
На самом кончике иглы.
С тех пор такие ощущенья,
Как злой расхристанный комбед,
Ломая оберег Кощея,
Себе вонзил его в хребет.
У девок меньше конопушек,
У хлопцев жарче канитель.
Крестьянских буйных заварушек
Пока никто не разглядел.
Всё вдох да выдох, вдох да выдох,
Вздыхает бабою гумно.
Кубанку пробует на вырост
Носить неведомый Махно.
19 июля 2007
ВЗЛОМЩИКИ
То ли половцы, то ль просто турки,
Или же махновские рубаки.
Взламывают города - шкатулки,
Что хранят крестильные рубахи.
По команде местного Аттилы,
Чей чубук и тот уж не хохлацкий.
Перекапывают братские могилы,
Словно ищут золотые цацки.
Ничего родного и святого,
Хоть обрызгай храмовой водою.
Так же вот сошла с ума Молдова,
Потоптавшись вдоль по Приднестровью.
А сама с протянутой рукою
Бродит по замызганным Европам.
И, побив не раз горшки с Москвою,
Всё равно к ней ходит чернотропом.
Вот и ты, окраина, скатилась
До сухарика с роскошной булки.
Тычешься распутанной скотиной
Рядом с бойней красной в переулки.
Трезвое и пьяное в дымину
От кровавой заварухи племя
Бьёт свою же рiдну Украину
Прямиком в сияющее темя.
3 июня 2014
КЛАДБИЩЕ В ПИТЕРЕ
Отрывок из поэмы «Сказ о царевиче Алексее» ……………………………………….
На кладбище полно святых имён,
Седьмым ниспосланных России небом.
Герой не может быть не окрылён
Вином холодным и горячим хлебом.
Поодаль Ксеньи Петербуржской лик
Сиял над усыпальницей Смоленской.
И Патриарх, как неземной старик,
Пел в здешнем храме с благостью вселенской.
Конечно, у погостов свой изъян,
Как и своя бессмертная долина.
Тут обитает главная из нянь –
Волшебная рассказчица Арина.
Родная Родионовна, шепни
Мне хоть одну заветную быличку.
В кануны полнолуния есть дни,
Когда вступают души в перекличку.
Коль хочешь, принесу тебе вина;
Ты с кружкою рассядешься, как сваха.
Хочу спросить – опять моя страна
Надеть готова шапку Мономаха?
Что думает о троне Александр:
В России он по-прежнему в фаворе.
Тут без него скучает Летний сад,
Роняя слёзы розовые в море.
Поэт – он как духовный государь,
Сверкающий звездою патриарха.
Народный освящает календарь
Заветами и бога, и аллаха.
Его непостижимая строка,
Впечатанная в книжные скрижали,
По-своему в народной ДНК
Закручивает генные спирали.
Санкт-Петербург на пушкинский словарь
Так положил имперские аз-буки,
Что с кладбища в гробу сбежал Кобзарь
На чудный Днепр, от зависти и скуки.
Тут жизнь и смерть не для его стила;
На русский лад ковали в век Тараса
Коренникам хохлацким удила,
Подковы и ободья тарантаса.
Ковали Украине тот кожух,
Что был столь лет бронёй и маскхалатом.
Но потащили трое повитух
На выкидыш страну под автоматом.
И бросили собакам диким плод,
Чтоб корчилась болезная держава.
И возопила про московский гнёт
Оставшаяся от хазар орава.
.……………………………………
Лето 2016
ДВЕРЬ
Сам Шнитке точно не Свиридов.
И даже Бродский не Рубцов.
И наша молится обида
За Русь без сложенных концов.
От книг, кино и до скульптуры,
От автоматов до ракет.
Двойные смыслы и фигуры
Переворачивают свет.
Проходы в тайные уделы
В умах церквей и синагог.
Какого б мира ни хотели,
Войной испытывает Бог.
И все божественные сгустки
Меж кровной родственностью вер
Стоят стеной, как предрассудки,
Иль как космическая дверь.
Народу ведомую правду
Сто лет не ведают цари.
И на бесовскую приваду
Клюют, как их не матери.
Но как бы ясно ни витали
Заветы знающих отцов,
Мы понимаем Левитана,
Что русским стал, как Васнецов.
Звезда Москвы. –Звезда Давида –
Звезда святых. – Маяк купцов –
Век не дождаться нам, как видно,
Соединения концов.
21 июня 2007
КУТЫ
Сошли с ума грузины и хохлы,
А вслед узбеки и киргизы.
Знамёна те запрятаны в чехлы,
Живые коконы Отчизны.
С тревогою гляжу – Азербайджан,
Где был Есенин пылок к дамам,
Пытается свой нефтяной пожар
Залить привычным нам «Агдамом».
Как Моська, рыжий озверел прибалт
На поводке в углу Европы.
Чего-то там лопочет Ашхабад,
О чём умалчивают тропы.
Теряют прыть Тбилиси и Бишкек,
У Киева не лучше доля.
И под Бандеру стриженый субъект,
Торчит прыщом из-под Подола.
Цветочный сдвиг по фазе у столиц.
Красней становится периметр.
И у родных былых границ
Скопились кони новых римлян.
Немного не в себе сейчас браты,
Принюхиваясь к визам янки.
Знамёна те поставлены в куты,
Где ноты свалены «Славянки».
19-20 апреля 2005
СОПРАНО
Зелёный, будто игуана,
И бледно-рыжий, как койот,
Родным стал русскому сопрано
Техасский городок Форт Ворт.
Турне, концерты, фестивали,
Мечта поехать за рубеж.
И песнь из оперы Кавалли
Пронзает звонкостью коттедж.
Средь Силиконовой долины
Самарской скупости забор,
Куда чертог Екатерины
Льёт свет сквозь выстриженный двор.
Супруг, кореец и профессор,
На всё глядит, как на товар.
Немного добр, чуть-чуть агрессор
И любит тульский самовар.
И пробует звук балалайки
На вкус, хоть знает нрав струны.
И под контракт готовит бланки
Для выступления жены.
Ей рвут восточные манатки,
Как когти, лебединость нот.
Она целует Еве пятки,
И кормит грудью целый год.
- Форт Ворт, конечно, не ошейник,
(Хоть связки голоса болят), -
Изрёк сочувственно священник,
Свершив над дочкою обряд.
Зелёный, будто игуана,
И бледно-рыжий, как койот.
Поёт в Америке сопрано
И голодом морит свой код.
2 ноября 2012
НА ПОБЫВКУ
Крутые девки едут в Рудню-Цату,
Коленки с полки целятся в упор:
-Доярке тыщи три, а нам тридцатку,-
Их экономика и триколор.
Бегут домой торговки на побывку,
Покуда вдрызг не выпали в тираж.
Выплёвывает жёлтую бутылку
Сквозь зубы молний модный их багаж.
Чертановские бойкие мадонны
Взирают на предместья свысока.
Не наливать им в кислые бидоны
Шипящего парного молока.
А, впрочем, о житухе до поездки
Я рассуждать с размаху не берусь.
Старинный ветер треплет занавески
С пронзительной отметиною «Русь».
Мне жаль девиц, без судеб и заручин,
Целующих привычно матерок.
Коль намертво к ним рынками прикручен
Воистину тяжёлый русский рок.
К утру начнут соскабливать столичность,
Освобождаясь грустно от оков.
И понимать, что главная наличность
Никак не доберётся до сосков.
8 сентября 2008
ОЖИДАНИЕ
Мне снилось, что со мной Есенин
В одной из памятных рубах
Гребёт подвяленное сено
На затуманенных буграх.
И не понять – в какой коровник
Везти раскосые возы.
Я знаю – классику не кровник
Поэт, чуть вставший на весы.
Но сколько нас, таких приросших
К прокисшей коже хомута:
Великих, крупных и хороших,
Ушедших с рифмой в никуда.
А я – куда! В своё селенье
И в тыщи брошенных иных.
Через четыре поколенья
Гужом затягиваю стих.
И по обычаю – на водку
Рубли весёлые дарю
Одетому в косоворотку
И уходящему в зарю.
Прости за русское, Есенин,
Тебе ведь жить ещё да жить!
Бог знает, что там за веселье
Придётся вдруг разворошить.
К чему сей сон – не в курсе сонник.
Но уж давно по всем статьям
Скрипит под локтем подоконник
У ожидающих крестьян.
18 октября 2005
КОВЧЕГ
Земля замедлила свой бег
По чёрной воле тайного злодея.
А Русь качает, как Ковчег,
Всё та ж национальная идея.
Народ и без меня пророк:
Впитал в себя он божества частички.
И сонму мировых морок
Не заковать нас в цепи и кавычки.
Молюсь, что б не пришлось гробы
Строгать для них нам под раскаты баса.
Кто думал, русские – рабы –
Тот жестоко веками ошибался.
Мы пальцы белые небес
И светлостью пронизанные души.
И даже тёмный русский лес
Родит на Спаса яблоки и груши.
Остановите взор на нас;
Быть может, мы – то ж альфа и омега.
Сколь многие Россию как каркас
Провидят для бессмертного Ковчега.
Пришли мы, что бы вас спасти;
Подать в космических мозолях руку.
У русского ещё в чести
Принять за други смерть свою и муку.
Великая всех ждёт беда;
Но Русь жива с любого будет бока.
И снова Вифлиемская звезда
Взойдёт, как ране, с красного востока.
Зелёный дол и белый снег;
Тут русским быть есть веские причины.
Таким останется Ковчег
Средь океанской вздыбленной пучины.
16 июня 2016
КРЮЧКИ
Я спросил у мамы на закате,
Почему родная не на все крючки
Запирает двери в доброй хате,
Приготовив к ночи душу и очки.
-А кого бояться мне, сыночек?
Тут иконки, двор и родина свои.
Слава Богу, крутится клубочек
И разматывает, сколько надо, дни.
Ты уедешь, и опять потери,
Словно тени, будут у подушки ныть.
Потому и запираю двери
Так, что бы соседка их могла открыть.
За ночь мало ли чего случится;
Истончаются, как не крути, года.
И ушедшие в безвестность лица
Стали чаще звать, сам знаешь, уж куда.-
Со слезами понимаю маму!
Да судьба у сына – Господи, спаси.
Сколько лет мне пустословы яму
Выкопать готовы посреди Руси.
Тропарём лирическую мету,
Как и маму, вынужден оберегать.
Смутно вижу дальнюю победу –
Ангел мой хранитель собирает рать.
Потому вновь мучаюсь стихами,
Не смотря на зависть вражью и тычки.
В собственной стране и в ро́дном храме
Не к лицу мне запираться на крючки.
27 октября 2016
ВЕЧНЫЙ СПОР
Святая Русь не враг Святой Земли
Со всеми кущами и преисподней.
Небесные взмывают корабли,
Летящие за славою Господней.
Нет у меня претензий ни к кому;
Не важно, он банкир или паломник.
Лишь только бы на нужную волну
Настроен был, как радиоприёмник.
В конце концов, ведь что такое грех
Не знают толком даже иереи.
Мою родную маму на ночлег
Пускали в детстве нищие евреи.
При том, что батюшка её, мой дед,
Не ангел был, а лишь служитель Божий,
Но русскую школярку за обед
С семьёй своей усаживал сапожник.
Меня порою мучает трюизм,
Порой поповские взывают гены.
Я знаю, что такое сионизм,
Уверовавший в наши перемены.
А мама говорит, что всё ж не плох
Ремесленник, хозяин той квартиры.
Хочу понять её, но видит Бог
Не так, как я, библейские картины.
Чего-то мне тут явно невдомёк,
Иная затаилась подноготность.
Разматывает лайнер, как клубок,
По небу нашу веру и народность.
Я не вступаю с матушкою в спор,
Подходят заповеданные сроки.
Она готовит свадебный убор
И мне даёт последние уроки.
Святая Русь не враг Святой Земли
Со всеми кущами и преисподней.
И многие из предков полегли
За Родину со славою Господней.
22 сентября 2008
БЕРЁЗОВЫЕ ИМЕНА
Вы говорите – любите Россию,
Ей изменяя горько и сполна.
Решив за злато вздёрнуть на осины
Свои берёзовые имена.
Вы просто настоящие иуды;
Обратное на митингах крича.
А про себя талдычите талмуды,
Что будто гаснет русская свеча.
Наверное, вы самого Владыку
Обманывали в храме за глоток
Кагора сладкого и поелику
Потом лукаво плакались в платок.
С рогатыми властями вы любезны,
Как будто бы объелись белены.
И сквозь слова проглядывают бездны
Пока ещё неведомой вины.
Вы страшные, хотя порой красивы
Пылающею дьявольской красой,
Которую не любят в той России,
Что называют средней полосой.
Вы не от мира нашего простого,
Что вьётся как весёлая кудель.
Кто на земле играется в святого,
Для сатаны готовая модель.
Вы первыми измените России,
Когда начнётся новая война.
Но ожидают русские осины
Берёзовые ваши имена.
20 марта 2016
НЕРУШИМАЯ СТЕНА
А Книга книг всё знает наперёд:
Что будет в мире бренном и в России.
И понимает – почёму апостол Пётр
Отрёкся трижды даже от мессии.
Грядёт всё то, что уж давно произошло –
На непокорных Марсе и Венере,
Где получало золото их рас и тло,
Как говорит Писание, по Вере.
Так чем же лучше наша бронзовая твердь,
Блистающая в космосе как фикса.
Где даже душу часто побеждает смерть
С улыбкою загадочную Сфинкса.
Земля такая ж; может быть, глупее чуть:
С повадкой скомороха и задиры.
Что за болезнь нас вечно тянет заглянуть,
Как зверю в пасть, в зияющие дыры.
Неужто нет такой страны, чтоб укорот
Дала всему зарвавшемуся миру.
Что бы пекла среди чертогов и болот
И атомную бомбу, и просвиру.
И в час исповедальный под соборный бас
Молилась у заплаканной иконы.
Что б перестал какой-то там зелёный бакс
Смущать державы красные каноны.
Конечно, есть! И, к сожалению, одна,
Оставшаяся в солнечной системе;
Стоит она, как нерушимая стена,
С поставленными стрелками на время.
Та Книга книг всё знает наперёд;
Пока народ наш скапливает силы.
И держат Слово, как ключи от рая Пётр,
Врастая в грунт, апостолы России.
14-15 мая 2015 |
|
