ПРЕД МОГИЛОЙ ПУШКИНА
Просветлел небосвод на востоке,
Истончилась луна над жнивьем.
У горы, пред могилой высокой
Постою – между ночью и днем.
В этот час сокровенный, эфирный,
Схожий с тонкой реальностью сна,
В чутком сердце – по-ангельски мирно
Совмещаются времена.
И тогда, сердцу слышится – где-то
В горной рощице стук посошка
И смиренная поступь поэта,
И ее вольный отзвук в веках.
И парят над стернею осенней,
И зовут в ночедневной тиши
Светлокрылые строфы – к спасенью,
А не к грешной свободе души.
СВЯТАЯ ГОРА
Дождь порошит, и тают косогоры,
И, возрастая, мутная река
Беспутно расточает берега.
Но благоверно русские просторы
Гора – под митрой древнего собора
Удерживает многие века.
Клубится твердь, как будто от пожаров,
Что не зальет небесная вода;
С береговых размякших крутояров
Течет земля – неведомо куда…
И лишь гора – с крестом над темной рощей,
С могилами под пухом тополей
Стяжает крестно водный свет полей.
…Не попускают – сколько дождь ни лей!-
Нетленные молитвенников мощи
Святой горе растечься по Земле.
КУКУШКА НА ПОГОСТЕ
Покосилась маковка церквушки.
Ни шагов, ни шороха – в глуши…
Чьи же дни считаешь ты, кукушка,
Здесь, почти в космической тиши?
Может вспять отсчитываешь годы,
Тщась вернуть былые времена,
Чтобы в бледной памяти народа
Расцвела зарею старина?
Дабы вновь багряно в этом храме
Пред крестом канунным занялась
Свечка – между предками и нами
Кровная молитвенная связь.
…И ветвится ввысь над погребеньем,
Как свеча, как древо рода, клен.
Где мы – накануне возрожденья,
Или – при скончании времен?
НА РЕКЕ
На левом берегу – туман густой.
А правый берег – дальний и крутой;
Направлю челн – туда, где с высотой
Ночных небес, запомненных водой,-
Слились уже светающие дали…
И может, в невечерней жизни той,
Когда-нибудь, к Безбрежности причалю…
НА ПАСЕКЕ
Увяла заря в поднебесье,
И в долах, устав от жары,
Спят сладко пчелиные веси,
Тая в тесных ульях миры,
Дрожит остывающий воздух,
И в струях душистых его
Роятся мохнатые звезды
Над сочной травой луговой,
Где свежей небесной прохладой
Целясь от мирских катастроф,
Душа исполняется ладом
Великих и малых миров.
* * *
Вселенский вихрь бесплотными крылами,
На миг, коснулся дольнего творенья,
И, высоту набрав по-над садами,
Низвергся в пропасть между облаками,
Покорный горней силе тяготенья…
И дерева, как в жертвоприношенье,
Воздели ветви с юными плодами, -
Но как надежны узы их с ветвями!
Плодам созревшим лишь – предназначенье
На благодать высокого паденья.
СТРАННИК
Я в мир пришел средь ночи непогожей.
Морщинками младенца был похожий
На предка с первородно-детской кожей.
Не закричал грядущей жизни встречно,
А тихо улыбнулся – вспомнил Вечность.
И днесь, живя о ней воспоминаньем,
Я примечаю знаки увяданья
И узнаю весенние приметы
В земном цветенье нынешнего лета,
И, видя в том улыбку Мирозданья,
Я не безродно странствую по свету.
* * *
Порой в саду ненастными ночами
Мне грезится в рычащей темноте,
Как взоры Ангелов сиянными лучами
Пронизывают сны моих детей.
А поутру, когда еще гроза
Беснуется, вхожу к ним во светлицу
И вижу проясневшие их лица
И тихий свет в открывшихся глазах.
К ВЕЧЕРНЕ…
Истончены и землисты лица.
В черных покровах – плоти.
В красном небе –
белые птицы.
День на излете…
* * *
Дождь изошел и туч гряда
Сменилась облачною сенью.
И я, пред лужицей весенней,
Забыв о времени тогда,
Глядел – как в горнии строенья
Пресуществляется вода,
Как высыхает навсегда
Промокших зданий отраженье.
И лишь оживший старый клен,
Видавший засухи и грозы,
С проволглых веток сыпал слезы,
Как будто он –
В тот, невозвратный из времен,
Парящий город – был влюблен.
|
ПРЕОБРАЖЕНИЕ
Глядится высь в разлившееся Нево,
Наводнены безбрежностью сады.
И с яблонь,
яко с жизненного древа,
В поток небесный падают плоды.
И, словно чьи-то прожитые годы.
Несут их вдаль речные облака.
И чудится,
что яблоки на водах,
В скопленье,
сочетаются в века.
И те века плывут,
плывут…
И встречно
Течет им
жизнь грядущая моя.
И я гляжу на яблочную вечность,
Преображаясь чудом Бытия.
* * *
В ночи пронесся ветер древний
С густых ромашковых лугов,
И долго сыпались с деревьев
Снега цветочных лепестков.
Они с вершин слетали кленов,
Их мшистой седины седей,
И убелялся сад зеленый –
Мир дальней юности моей.
И я, как древо молодое,
Стоял в зацветшей мгле ночной,
Сродняясь ранней сединою
С кленовой высью вековой.
ПОСЛЕ ДОЖДЯ
Восходит солнышко над лугом,
Над миром, сущим тыщи лет.
И в каждой капельке упругой,
И в каждом миге - длится свет.
И каждой сущею частицей -
Всей сутью - ощущаю я,
Что с тем насущным светом
длится
Душа бессмертная моя.
В ПОДЗЕМНОМ ПЕРЕХОДЕ
Здесь бродяги да влюбленные
Дантовский нашли приют.
Здесь незрячие поют:
"У беды глаза зеленые…"
* * *
Виктору Иванову -
поэту и кочегару
Гляжу на старый лист черновика,
На строфы-дни,
что выбелить нельзя,
В которых,
чуть не каждая строка -
Тропинка в юность,
память о друзьях.
Одни из них,
на жизненной волне
Теперь взнеслись под самые верхи.
А я в подвале,
средь печных огней,
Как в звездной глубине,
вершу стихи.
Другие,
с лирой выйдя на базар,
Таланты уподобили рублям.
Творить стихи -
я этот вышний дар
За все богатства мира не отдам.
И чем плотнее мир окутан мглой,
Тем негасимей строки давних лет.
И на душе так звездно,
так светло,
как будто тьмы
на свете белом
нет.
Как будто свет
дней юности моей
Лучится в Вечность,
времени быстрей,
Как будто я, стремясь за тем лучом,
Безвременно
юнею
с каждым днем.
ЛЮБОВЬ
Выйди ночью за порог
Со свечой в руке -
И увидишь огонек
В дальнем-далеке.
Это я, храня свечу
От семи ветров,
Твоему огню шепчу:
"Выведи под кров".
* * *
"…Время собирать камни…"
Из Екклесиаста (3;5)
Когда с высот нисходит свет землистый,
И замерает праздная молва,-
Я зарываюсь в книгах летописных,
Стремясь прозреть заветные слова.
Я отверзаю спудные страницы,
Как земляные древние пласты,
И всею сутью силюсь углубиться
До корневой глагольной высоты.
Но, словно камни - почвою тяжелой,
Сокрыты долгим временем - глаголы.
И кажется - не хватит целой жизни,
Чтоб, даже в самом тонком слое книжном,
Весь вековой пророческий их вес
Собрать в прообраз будущих небес.
* * *
Клокочет море в камышах
За каменной губою,
И кровь шумит в моих ушах,
Как вечный гул прибоя.
Но слышу, время, как в тебе
Суставы жизни - при ходьбе -
Скрипят от юрской соли,
И на прокушенной губе
Я ощущаю вкус скорбей
И первородной боли.
Знать, просолила наши дни
Навечно боль людская.
Не оттого ль вода морская
Крови клокочущей сродни?
* * *
Скрылись долы в густеющем мраке,
Стал стеной на пути темный лес.
Но созвездий заветные знаки
Засветились на свитке небес.
И светло из-под глади ледовой
Засквозили зеницы озер,
Словно знаками звездного слова
Их глубинный исполнился взор.
Верно, так же, под высью глубокой,
В бездорожье библейских песков,
Сквозь прозрачные вежды пророков
Звездно брезжались дали веков. |
