17 мая замечательный русский поэт Наталья Рожкова отмечает свой юбилей!
Секретариат правления Союза писателей России и редакция "Российского писателя" от души поздравляют Наталью Евгеньевну!
Желаем здоровья и удачи, радости и вдохновения, успеха и полноты жизни!

Наталья РОЖКОВА

ПЕТИЦИЯ

(Из новых стихов)

 

*   *   *
Да, всё кончается до срока...
Над бедной родиной моей
Самозабвенно и жестоко
Поёт последний соловей.
Его заслушаемся трелью,
И в ожидании зимы
Одной укроемся шинелью,
Той, из которой вышли мы.

НЕЗНАКОМОЙ МОСКОВСКОЙ СТАРУШКЕ
Дождь наискосок, промозглый ветер,
У погоды — дел невпроворот,
Бабушка в поношенном берете
Тихо мимо митинга бредёт.
Отчего её встречаю снова?
И хотя в глазах упрёка нет,
Бабушка, тебе отдать готова
Вместе с Крымом — новый свой берет.
И пусть капли падают за ворот,
Улыбнись! Ещё нам хватит сил,
Севастополь, вечный русский город,
Словно никуда не уходил.
Вспомним мы в неспешном разговоре
Светляков, магнолии и штиль…
Там, где ходим — завтра будет море,
Послезавтра — солнечная пыль.

ПОЭТ
Последний день Помпеи.
В плащ закутан,
Стоит спасённый отрок, и глядит
На зарево, руины, мёртвых лица…
Он вырастет. В своих стихах бессмертных
Поведает об этом — и сгорит
Через века — в последний день Одессы.

*   *   *
Кусты, деревья — неприлично ярки,
Чехольчик инея на ветке поутру.
Я с дочерью гуляю в старом парке,
Согнувшись, её за руки беру.
Учу ходить. Осенний воздух звонок,
И всё вокруг, смирившись, отцвело.
Мне кажется, что я сама — ребёнок,
Земля так близко! Небо так светло...

СТЕРВЯТНИК
Ты почувствуешь запах кровавый,
Прилетишь из неведомых мест,
Покружишь над ослепшей державой,
И нагадишь, паскуда, на крест.
Все поймёшь, что не сбудется с нами,
Перепачканы перья золой,
Тень от крыльев, как чёрное знамя,
Над родной пронесётся землёй.

*   *   *
Пустая квартира, и рамки пустые
На стенах обшарпанных молча висят,
Вот так и живёт — посредине России
Мой милый художник, товарищ и брат.
Пустые бутылки стоят, как солдаты,
Из рук от усталости падает кисть.
Дыши и рисуй! И сосед твой хрипатый
За стенкой споёт: «Я люблю тебя, жисть!»

*   *   *
Ты вновь не согласен с судьбою,
И ищешь картошку в золе,
Мы так задержались с тобою,
На этой весёлой земле!
Пусть ночь бесконечная длится,
Я выпью с тобой, и сама
За тающий снег на ресницах...
В Империи снова — зима.

*   *   *
Хорошо бы проснуться и знать,
Что никто не подложит подлянки,
Хорошо с антресолей достать
Свои старые детские санки.
И катаясь, глядеть в небеса,
Поискать там местечко для духа...
Что-то вдруг обожгло, как оса,
Это пуля царапнула ухо. 

КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ В ОКТЯБРЕ
Какая осень, Боже мой!
И Кремль на этом фоне бирюзовом
Гигантским орденом Победы
Прорисован.

СНЕГ В МАЕ
Редко бывает, когда
Не спросясь, он приходит,
С вишней цветущею,
С белой черешней поспорит.
И ощущаешь спиною космический холод,
Воздух дрожащий весеннею розой исколот.
И отчего-то становится больно на вздохе,
Светлой весною
На чёрных обломках эпохи.

СОЛНЦЕ
Человек от гастронома
Нарочито бойким шагом
Шёл. На горлышке бутылки
Пальцы сизые сошлись.
Выхлопных паров истома
Наполняла воздух чадом,
Отраженья, как опилки,
В луже чёрной разлеглись.
А в бутылке солнце было,
Словно рыбка золотая,
Но никто его не видел,
Даже тот, кто нёс его.
И неведомая сила
Всех влекла, вперёд, не зная,
Что апрель Москву обидел,
Вместо солнца — ничего.
Вдруг хозяин пол-литровки
Поскользнулся; каменюка
Ему под ноги попался,
Брызги в стороны летят.
Люди пятятся неловко,
Шепчут: «Солнце, вот так штука!»
Словно шар земной проспался
И спешит на маскарад.
Загремела дробь капели,
Солнце в небо устремилось,
Воробьи запели песни,
Зажурчал ручей, как смех,
И, почуяв дух апреля,
Почки с треском распустились, x
А в бутылке солнцу тесно,
Лучше светит пусть для всех!

*   *   *
Обрывки разговоров,
Морозный воздух чист,
В подземном переходе
Играет гармонист.
Спешат все на работу,
И зябко на заре,
Летят бумажки в шапку,
Как листья в ноябре.
А днём уже теплее,
Почти комфортно тут,
По кнопкам его пальцы,
Привычные, бегут.
Но вот приходит вечер,
Гармонь свою берёт,
В загаженном подъезде
В обнимку с ней заснёт.
Во сне увидит солнце,
И давнюю весну,
И поезд, уносящий
Его на целину.

НА КАРТИНУ Н. РЕРИХА «ПОМНИ!»
Только утром бывают такие хребты,
Горячеют лучи понемногу,
Я желала пройти через всё, что ты,
И сегодня решилась: в дорогу!
Оставайся один, не грусти ни о ком,
Слушай всё, что споёт тебе птица,
Я обрезала косы холодным штыком,
Он сумеет ещё накалиться.
Может, мне не удастся вернуться живой,
Так прощай же, мой домик-калека!
Выходи, проводи, помаши мне рукой
На исходе последнего века...
За коня и за штык до земли поклонюсь,
И растаю в небесном просторе.
Или да, или нет! Я, как ты, не вернусь.
Мне на счастье подарено горе.

ПЕТИЦИЯ
Время суровое. Тяжек твой труд.
Подпись поставлю: «своих — не сдают».
Время — прекрасное. Благостный труд.
Что же я снова: «своих — не сдают»?
Время закончилось. Даром твой труд.
Только по-прежнему — наших — сдают…

*   *   *
Лихо обогнув рекламный щит,
Самолёт бумажный твой летит.
Пусть летит, газетный славный птах,
Мимо боли, спрятанной в глазах,
Мимо опустевших городов,
Мимо неоплаченных долгов,
Мимо одинаковых овец,
Мимо чьих-то сморщенных сердец,
Детских снов, забывшихся уже,
Статуи Свободы в парандже…
Сядет он, на радость и беду,
Там, где шире трещина на льду.

ПОСВЯЩЕНИЕ НИКОЛАЮ ТРЯПКИНУ
На исходе зимы,
В сельской церкви
Заснеженной, маленькой,
Где богатых окладов
У вечных иконочек нет,
«Ты прости меня, матушка», —
Просит Заступницу старенький,
Преисполненный кротости
Русский чудесный поэт.
В шумном мире вокруг —
Столько зла непонятного, чёрного,
И с довольной ухмылкой
Топор протирает палач,
В чём, наш брошенный друг,
Упрекаешь себя, непокорного,
Неподвластного мерзости,
Спевшего собственный плач?
О годах не молящий,
И даже о лишней минуточке,
Не горюешь, хоть рядом —
Почти что совсем никого,
Ты прости его, Матушка,
Он не виновен ничуточки,
И в слезах от свечи
Голубиные очи его.

ОТЪЕЗД
Сказал: «Я сюда не вернусь,
Скучать по берёзкам — старо!»
Исчезла минутная грусть,
Летит молоткастый в ведро.
О боли, что будет потом,
Не ведает сердце пока.
О Русь, ты уже за холмом!
О жизнь, ты как воздух, легка...

*   *   *
Я форточку ночью забыла закрыть,
И слышала снега дыханье.
Зачем мне весну безответно любить?
Важнее её ожиданье.
А может быть, едет он, издалека,
И жмёт, спохватившись, на тормоз,
Банально не встреченный мною пока,
Герой, собирательный образ.
Хоть путь его долгий — изволь, потерплю,
Чужих начитаюсь сонетов,
Я знаю, что точно нужна февралю
И обществу мёртвых поэтов.
В прабабкиной шубе, нелепом шарфе,
В чужие следы наступаю,
Я чей-то подшефный. Бреду подшофе,
И новую песню слагаю.

*   *   *
Мне снится вновь,
что космос бел, как чистая бумага,
а звёздочки черны, как многоточья,
или следы от пуль,
и слышу нежный звон.
Проснусь на лавке в зале ожиданья,
юродивый прозрачною слюной
мне капает на куртку, и звенят
монеты в его старенькой кепчонке.

*   *   *
              «Если завтра война…»
                               Старая песня
Если завтра придётся и мне воевать,
И случится недоброе что-то,
Я без слов поспешу свои вещи собрать
И уйду, как идут на работу.
Испугалась? Неправда. Нисколько. Ничуть.
Мне ли быть «ограниченно годной»?
Вещи собраны. Скоро отправлюсь я в путь,
Если завтра… А может, сегодня?

 

О СТИХАХ НАТАЛЬИ РОЖКОВОЙ

***
Её поэзия — как свеча на ветру — чистое пламя женской души, чья слабость — это сила, которую не отнять. Не столько женская она, сколько девическая. Не столько стрáстная, сколько страстнáя. В ней бесстрашие скромного подвига: войти в сады Пушкина и Блока.
Лариса Васильева (1935–2018), из предисловия к книге Н. Рожковой «Тем, кто по-русски видит сны».

***
Наталья Рожкова в одном из своих стихотворений как бы перебирает те «ощущения», которые дают ей возможность жить: «Ощущение глины в руке / Хоть одних я уродцев леплю / Ощущенье сиянья во тьме / Там, где церковь давно снесена...» И ещё одно — очевидно, такое необходимое, хотя вроде бы и безнадёжное: «Ощущение губ на виске / При любви твоей, равной нулю...» 
Это не щадящее себя признание очень много значит.
Вадим Кожинов (1930–2001), из предисловия к книге Н. Рожковой «Конец карнавала».

***
Ты вновь не согласен с судьбою / И ищешь картошку в золе / Мы так задержались с тобою / На этой весёлой земле!»
Вот так — от поисков «картошки в золе» мгновенный взмыв под небеса, откуда окидывается поэтическим взором вся «весёлая земля»! Но читаем дальше:
«Пусть ночь бесконечная длится / Я выпью с тобой и сама / За тающий снег на ресницах / В Империи снова — зима».
«В Империи снова — зима». Заключительная строка меняет весь ландшафт «весёлой земли» — и космический гул пространств русской истории возникает за краем «бесконечной ночи». Разойдётся мгла, сгущающаяся над миром, улыбка ангела просияет победно и окончательно — такое ощущение остаётся после стихов Натальи Рожковой. Да, судьба; да, «я в детстве почти не летала во сне, мне чаще падение снилось»; да, «день был мимолётным и бесследным» — но:
«...за то, что он не стал последним / Господи, Тебя благодарим!»
И — в преддверии весны — ликование и предчувствие счастья:
«Душа парит легко, как в детском сне / И мотыльком белесым в пламя рвётся / Да будет так, как хочется весне / И сдержанно мне счастье улыбнётся».
Наберёмся терпения, любезный читатель, и вместе с замечательной русской поэтессой Натальей Рожковой проникнемся ожиданием счастья грядущей весной. Поэт никогда не обманывает.
Игорь Блудилин-Аверьян (1946–2009), из эссе «Сдержанная улыбка счастья».

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Комментариев:

Вернуться на главную