| |
Стихи рязанских поэтов о Великой Отечественной войне
Иван Петрович Бауков
Участник Великой Отечественной войны
(1909–1977)
ДУМА ПАРТИЗАНА
Ягода смородина,
Мох да мелколесье.
Человек без родины –
Соловей без песни.
Не шуми, осокою,
Озеро лесное.
Там, где ель высокая,
Дом – гнездо родное.
А теперь над елью той
Только дыма тучи.
А под елью сын-герой…
Ворогом замучен.
Встал я ночью лунною,
Дробовик за плечи –
И за речку шумную,
Ворогу навстречу!
Ягода смородина,
Мох да мелколесье.
Человек без родины –
Соловей без песни.
1940—1941
В ТЕПЛУШКЕ
Живые славят походы в веках...
И мерзлый хлеб, и товарный вагон
Романтикой будет все, а пока
Шестые сутки идет эшелон.
Шестые сутки теплушки стучат.
И мы, не смыкая глаз до зари,
О фронте думаем и говорим,
Вдыхая чугунки угарный чад.
Без сожаленья оставив уют,
Привыкли походные песни петь.
И я, ненавидящий смерть, пою
Славу оружью, несущему смерть.
1941
ЗИМА ВОЕННАЯ
Я просыпаюсь.
В окнах тьма,
К стеклу прилипла прядь мороза…
И вяжет варежки зима
Продрогшим на ветру берёзам.
И снегу первому вослед
Броневики пришли за город,
И школьники гремят чуть свет
Салазками по коридору.
И танк ползёт из полутьмы…
И каждый дом готов здесь к бою.
И в жизни не было зимы
Такой, как нынче под Москвою.
1941
ВОЙНА
Война. И смолкли птицы все,
И ветер листья не тревожит,
И только слышно, как шоссе
Солдатские подошвы гложет.
И только слышно, как гремят
Орудья наши в отдаленье.
И мы идём за пядью пядь
Вперёд, к разрушенным селеньям.
Война. Сжимая автомат,
Мы вместо сёл встречаем трубы.
И только слышно, как скрипят
Дороги каменные зубы.
1942, Подмосковье
В ЧУЖОЙ ИЗБЕ
В чужой избе чужие дети
Хлопочут у окна,
А есть своя изба на свете
И есть своя жена.
И часто — смолкнет канонада —
Я думаю о том,
Зачем я здесь... Чего мне надо
В дому совсем чужом?
Иль разлюбил я ту, что пишет,
Ту, что всегда со мной?
Иль под чужой высокой крышей
Нашёл я дом родной?
Нет, просто, ошалев от дыма,
Я завернул в село
И нарочито о любимой
Вслух говорю тепло,
Чтоб знала та, что варит ужин,
Что занят я другой.
. . . . . . . . . . . . .
А женщина твердит о муже
И всё сидит со мной.
1944, Галинув
ГОРИТ ВАРШАВА
Девятый день горит Варшава,
Девятый день бойцы не спят,
И галки красные пожара
В ночи летят, летят, летят.
И Висла, бледная от горя,
Волной игривой не шумит,
И древний Ян, нахмурив брови,
На запад день и ночь глядит.
В костеле догорают свечи,
Рука застыла на груди.
Усердно ксендз молитву шепчет,
Взывает к господу: «Приди…»
Но бог молчит, пылает запад,
Лютует немец по ночам…
И древний Ян снимает шляпу
И земно кланяется нам.
Полячки, ладные собою,
На перекрестке двух дорог
Взирают на бойцов с мольбою
И шепчут: «Помоги вам бог».
И дарят нам в тумане синем
Цветы и ласку влажных глаз, —
Для них солдаты из России
Дороже братьев в этот час.
А впереди горит Варшава,
Вот так же, как горел Смоленск,
И галки красные пожара
Стремятся в почерневший лес.
Проходят беженцы босые,
Вокруг гремит орудий гром.
Все так же, как вчера в России,
Под Сталинградом, под Орлом.
1944, Божа Воля
ГОВОРИ МНЕ О РОССИИ
Говори о звёздной ночи,
О берёзах, об осинах –
Говори, о чём захочешь,
Лишь бы только о России.
Лишь бы только за беседой
Отдохнул я от чужбины.
Говори мне о соседях,
Говори мне о рябине.
Говори о чёрных пашнях,
О высоком тёмном боре,
Говори о реках наших,
Что играют на просторе.
Говори мне об угодьях,
О лесных тропинках узких,
О весеннем половодье,
О раздолье нашем русском.
Говори о звёздной ночи,
О рязанском небе синем –
Говори, о чём захочешь,
Лишь бы только о России!
1945
Борис Иванович Жаворонков
Участник Великой Отечественной войны
Родился в 1925 году
МАРИШКА
(Из поэмы)
1.
Я помню... Слякоть. Все промокло.
Проселок пулями прошит.
Над головой, как меч дамоклов,
Висел проклятый «мессершмитт».
А мы, равняя строй свой пеший, –
Кто с карабином за спиной,
Кто с минометною плитой, –
Шагали ночью к Будапешту.
Чернел вдали лесной массив,
Дымились ближние пригорки.
И мимо нас «тридцатьчетверки»
Спешили, фары погасив.
Никто из нас здесь не был трусом,
Но был в душе какой-то страх...
Мы молодые, мы безусы.
И только взводный – при усах.
2.
Дунай. Ледовая запруда.
Воронки. Гильзы на снегу.
На берегу на правом – Буда.
И Пешт – на левом берегу.
Блуждал рассвет среди развалин.
Под грудой битого стекла
Смешались угли и зола,
Образовав круги проталин.
Разбитый мост, едва вися,
Лег на Дунай бетонной грудью
И распростер стальные прутья,
Как будто помощи прося.
Под ветровым открытым небом,
Распределив паек сухой,
Мы угощали венгров хлебом
И крепкой русскою махрой.
3.
Хотели мы, чтоб этот город
В лавине дымной не померк.
Но враг сразил парламентеров
И ультиматум наш отверг.
Мы проходили с болью в сердце
Сквозь гарь и огненный разлив...
На Вену путь нам преградив,
Стекались к Балатону немцы.
Пурга, примчась издалека,
Прожгла в окопах нас до пяток...
Подполз сержант. Приказ был краток:
Достать к рассвету «языка»!
Пошли втроем: Егор с Урала,
Степан с Оки и я – москвич...
На сотни верст земля стонала,
И свист пурги – как смерти клич!
4.
Морозно было. Вечерело.
Вдали – высоток два горба.
Плелась над ними то и дело
Ракет цветная городьба.
И мы ползем по мерзлой глине.
И пальцы роются в земле,
Чтоб в непролазной этой мгле
Не подорваться нам на мине.
Нам жить хотелось сто годов –
Ведь жить мы только начинали!
Невесты, матери нас ждали.
И строчки будущих стихов.
Бросок... Другой... Стрельба все реже.
Нам до рассвета бы успеть!..
Мы яро ножницами режем
Колючей проволоки сеть.
ПИСЬМО С ФРОНТА
О мама! О чем написать?..
Чужие вокруг буераки.
Мне путь еще долгий держать
И часто бросаться в атаки.
Висит над окопами ночь.
В окопах – гвардейские роты...
Солдаты России, помочь
Пришли мы народам Европы.
В траншее – обветрен, не брит –
Лежу я за старым сараем.
Австрийская кирха горит
Над темным, холодным Дунаем.
На бруствер зловеще плывет
Дымище лавиною горькой.
Я жду напряженно: «Вперед!..» –
Скомандует ротный на зорьке.
С груди автомат я сниму.
И, диск разряжая последний,
В клокочущем скроюсь дыму –
Солдат девятнадцатилетний.
И если, сраженный, ничком
Свалюсь под откосом чужбины,
Не плачь: молодым пареньком
Домой я вернусь из былины.
1945 г., Австрия
ВЕЧНЫЙ ОГОНЬ
В цветах могила русского солдата.
Живое знамя Вечного огня.
Какой он? Синеглазый? Конопатый?
Похожий, не похожий на меня?..
Не с ним ли шли к победному рассвету,
Когда земля качалась от шагов?
Он – на посту. Он стережёт планету.
Встречает зори. Слышит шум лугов…
В нас – вечность. Мы – России продолженье.
Он жив – во мне. Моё бессмертье – в нём.
Я рядом с ним за жизнь иду в сраженье,
Чтоб так, как он, своим гореть огнём.
Так размахнись орлинокрылой песней,
Моя строка, над вешним гулом дня!
Пускай я вечно буду неизвестным,
Но буду частью Вечного огня.
Минель Иосифович Левин
Участник Великой Отечественной войны
(1925—2010)
22 ИЮНЯ 1941
Это было так давно,
Но и нынче не забылось.
Наступала, как в кино,
Злая сила, вражья сила.
Разорвалась тишина,
Вся пропитанная страхом.
Пустоглазая война
Разнеслась смердящим прахом.
Будто мир сошел с ума,
Накалился до предела.
Превращались в пыль дома,
Все стонало, все горело.
От бомбежки я оглох
И ослеп от потрясенья:
Это что – переполох
Или светопреставленье?!
В дикой пляске сатаны,
Словно струны, рвались нервы
В самый первый день войны –
Самый первый, самый первый...
АТАКА
Атака, атака – железное слово.
В огне грозовой небосклон.
И снится, и снится все снова и снова
Ночной, изнурительный сон.
Звучат отголоски горячего боя.
Встает беспокойный рассвет.
Земную надежду несет он с собою,
Пронзительный запах побед.
Я помню тебя, моя добрая мама.
Вот ты, как живая, со мной.
Но смерть в наши души стучится упрямо,
И вновь разгорается бой.
Вокруг все пылает, вокруг все грохочет –
Зашлась в исступленье война.
Мы вырвем живую надежду у ночи,
Родимую землю у сна.
Вот солнце взошло, нестерпимо-багрово.
Вот замерло все в тишине.
Атака, атака – железное слово,
Как пуля, засело во мне.
Владимир Федорович Филатов
(1934–2001)
В ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Кто-то в детстве мяч гонял ногами,
Кто-то плакал от больших утрат...
Боль мою делил я с голубями,
Тишину встречая по утрам.
Белые и сизые взлетали
И кружились грустно над войной.
Но тогда я понимал едва ли,
Сколько в птицах доброты земной.
Понял это в майский День Победы,
В день, когда под радостный салют
Их бросали и мальцы, и деды
В солнечное небо и в зарю.
Белые и сизые летели
И, кружась, опять спускались к нам,
Будто нас обрадовать хотели
Тем, что все же кончилась война.
Алексей Андреевич Корнеев
(1931–2001)
ПОБЕДИТЕЛИ
Возвращались в село победители
Как-то попросту, как не с войны.
Даже скрипом сапог не обидели
У околиц тропу тишины.
Обнимали у светлых лиственниц,
У нарядных рябин, у избы
Жен своих и невест – победительниц
Непомерно тяжелой судьбы.
Плачем вдов и напевами складными,
Красотой самых чистых слов
И осенними шумными свадьбами
Волновалось родное село.
После плясок, застолья длинного –
В первый раз после долгой войны –
К удалой голове любимого
Льнуло сердце любимой жены...
Владимир Алексеевич Хомяков
Родился в 1955 году
9 МАЯ 1945 ГОДА
Памяти моих родителей
Рязань ликует.
Вешний цвет вокруг.
Пульсируют знамёна кумачово.
Мелькает стайка лёгкая подруг –
на целый день отменена учёба!
Они на площадь Ленина бегут:
там танцы и гармошек переливы,
оркестры там военные ведут
всё больше довоенные мотивы.
Смущённый взгляд.
Счастливая волна.
Девчонку
вальс подхватывает плавно.
Ей – восемнадцать.
Кончилась война.
И жив отец –
прислал письмо недавно.
Кружится вальс.
Поёт, шумит народ.
Как тесно здесь
и до чего просторно!
Да только мама завечерь вздохнёт:
«Ну что ж ты туфли новые протёрла».
... А где-то под Берлином
военврач
с друзьями пьет по кругу
за Победу!
А рядом – чей-то смех,
и чей-то плач,
и чей-то крик:
– Теперь домой поеду!
И военврач глядит сквозь дальний дым,
кричит со всеми,
плачет
и смеётся.
... А над леском,
угрюмым и немым,
налившись кровью,
тяжелеет солнце.
И память неумолчна и ясна.
И в ней звучит родной простор Сибири:
там сестры,
мать,
живая тишина,
там кедры ждут,
там горы ждут седые.
Победный день.
По горло хватит дел,
чтоб до конца с войною расквитаться.
Победный день.
Победный первый день.
Как в полумраке вишни серебрятся!
И ход весны вовек неумолим.
И сердце замирает от волненья.
Рязань.
Сибирь.
Поверженный Берлин.
И – десять лет до моего рожденья…
ПИСЬМО
В сердце – песнь ликующей зарянки.
До победных дней – подать рукой.
А «моргасик» теплится в землянке,
и строка ложится за строкой.
Что ты вспомнишь?
Отчину седую,
сосен неумолчные верхи,
да семью, далёкую, родную,
да стихи,
Есенина стихи.
– Ты жива ещё, моя старушка?
Жив и я, привет тебе, привет!
… Над землёй неласковой, нерусской
стылый занимается рассвет.
Где-то бой – от края и до края –
вновь гремит…
Но есть весна в судьбе:
звонно «Гой ты, Русь, моя родная…»
сквозь разрывы слышится тебе.
Сложено в солдатский треугольник,
улетит письмо в сибирский край,
где в избе живёт святой угодник,
Чудотворец отче Николай.
Где тебя в кромешный век жестокий
память материнская спасла.
Где прочтут есенинские строки
в майский день,
девятого числа…
БОРИСУ ЖАВОРОНКОВУ
Словно в юности,
пред собой
Балатона увидеть пойму
и — сквозь боль —
в тот кромешный бой
вновь войти,
как патрон в обойму.
Это значит —
нельзя назад,
это значит —
нещадной лавой
в наступленье идёт десант
по весенней земле кровавой.
Твой не кончится календарь:
будешь радостно жить и яро.
И прольётся родная даль
с косогора ли,
с крутояра.
Беды бренные сбросишь с плеч,
грозы юности вспоминая.
… А из сердца струится речь
не заёмная,
а земная.
Это значит —
нельзя назад,
это значит —
победной лавой
в наступленье идёт десант
по весенней земле кровавой!
Валерий Серафимович Самарин
Родился в 1952 году
ПАРОХОД
Моему отцу,
Самарину Серафиму Филипповичу,
раненному под Сталинградом
Похож на ад горящий Сталинград,
Где немцам не желают дать дорогу.
Солдатам нашим нет пути назад,
Но есть пути в любое время – к Богу!
Нерадостен, смертелен небосвод:
От самолетов гул идет тревожный...
И ранеными полный пароход
Спешит на берег противоположный.
О сохрани их жизни, сохрани!
Ведь самолеты воют, словно волки,
Бросают бомбы – рядышком они
Взрываются в глубинах темной Волги.
Всего одной достаточно... вот-вот...
Но все бойцы срослись в единой вере,
Что пароход спасется, доплывет
И встанет, встанет на желанный берег!
Для парохода был удачи час:
Он спасся, он в воде не захлебнулся.
Хотел попасть в отца немецкий ас,
А значит, и в меня, но промахнулся...
Александр Николаевич Архипов
(1935–2001)
***
В кромешной тьме
Бураны шумные
Встают во весь
Огромный рост.
А дома на печи
Под шубою
Не страшен
Никакой мороз!
Мерцает кот
Глазами желтыми,
Мурлыкает
О чем-то мне.
Мать с бабушкой
Тревожным шепотом –
Все о войне
Да о войне.
Я с печки слышу:
«Наши выдюжат.
В окопах им
И холод свой.
А немцы
Ни за что не выдержат
Померзнут в поле
Под Москвой».
И громом пушек,
И пожарами –
Какая нам
Грозит беда,
Какой в Россию
«Гость» пожаловал,
С трудом я
Понимал тогда.
Зачем фашисту
Наши пажити?
Зима с морозами
И льдом?
Ведь есть, наверное,
У каждого
И печка теплая,
И дом?
За окнами
Бураны шумные
Встают во весь
Огромный рост.
А дома на печи
Под шубою
Не страшен
Никакой мороз!
Анатолий Васильевич Солянкин
Родился в 1941 году
ОТЕЦ
Замерзая в окопе стылом,
Ты царапал письмо домой
И в каракулях торопливых
Сообщал: мы уходим в бой.
Не забыла земля седая,
Как поднялся горячий вал...
Ты сгорел на бегу,
Растаял,
Как звезда,
Без следа
Пропал...
Не отыщешь ее во мраке.
Но не сгинула жизнь во мгле,
Ты в последней идешь атаке,
Припадая к земной тишине,
До звезды,
До травинки сладкой,
До улыбки седых небес...
И не знаешь,
Что в дикой схватке
Не убили
Меня в тебе...
Евгений Федорович Маркин
(1938–1979)
***
Я помню жактовскую комнату.
В ней было венское окно...
Играли мамины знакомые
по воскресеньям в домино.
А я мешал.
И, на ночь глядя,
мне говорили:
– Спать иди... –
И был средь них веселый дядя –
сержант с медалью на груди.
Не избалован,
безобиден,
я уходил на сеновал.
Но как-то раз в окно увидел:
он маму,
маму
целовал!
Я долго плакал на сушиле.
А поутру из-за трюмо
украл поблекшее от пыли
отца погибшего письмо –
мол, может всякое случиться,
но он вернется все равно
и постучится, постучится,
как прежде,
в венское окно!
И с той поры, замкнувшись сразу,
как одичавший злой зверек,
берег письмо я пуще глазу
и похоронную берег.
Но мне соседка втолковала,
развеяв боль мою и зло,
что мама получает мало,
что маме просто повезло,
что я, болезненный, поправлюсь,
что будет сытое житье...
И я простил ее по праву.
Я даже рад был за нее.
Мне было даже интересно,
когда на свадьбе кто-нибудь
тянул мне рюмку браги пресной:
– Пускай попробует чуть-чуть!..
А мать,
красивая,
сидела,
пила с улыбкою вино,
но все глядела,
все глядела
сквозь дым
на венское окно!..
У гармониста пальцы слабли.
Болтали гости всяк свое.
И было зябко мне на свадьбе
от счастья горького ее.
1959 г.
Валерий Николаевич Авдеев
(1948 — 2003)
РУССКИЙ ПОГРЕБ
Памяти Валентина Сафонова
Ты прекрасна в избе,
Холодильника белая глыба...
И тебя навсегда
Прописала простая изба.
Только хочется мне
Нынче молвить
Большое спасибо
Погребам нашим русским,
Обычным таким
Погребам.
Немудрёная штука,
Но всё ж
Познакомлю поближе:
Яма в рост человека —
Глухая каморка в земле,
А над этой каморкой
Из тёса двускатная крыша.
Летом в яме свежо
И, напротив, теплеет к зиме.
Здесь во тьме сыроватой,
Во льду
Тесновато от кадок,
В них играет рассол,
Чесноком и укропом дыша,
Проникая
В подарки полей,
Перелесков
И грядок,
Из нехитрых из них
Королевские блюда верша!
Захмелев от косьбы
И от коростелиного крика,
Возвратится с лугов
Пропечённый жарою
Отец –
Хороши вы со льда,
Молока запотевшая крынка,
И капустный вилок,
И ядрёный крепыш огурец!
Я домой приезжал,
И, меня повстречав на пороге,
Мама тут же спешила
Спуститься
В глухой погребок:
Ковшик пенного кваса
Пьянит после дальней дороги,
Аппетитен на вилке
Солёный хрустящий грибок!
Холодильник, конечно,
Удобная, славная штука:
Чистота,
И морозец,
И влага –
Здесь всё в аккурат...
Только что ж не хранит
Симпатичная эта наука
В яствах запах земли
И особый её аромат?
Погребок, погребок,
Домик маленький у огорода,
Не отметили стены твои
Ни узор, ни резьба,
Но вошёл ты
Спасителем
В душу большого народа,
Ты –
Как память российская,
Трудная наша судьба.
Выжег пламень войны
И сараи,
И тёплые хаты,
А на улице –
Гиблая стынь
Да ветра...
И тогда
Изнурённых людей
Приютил
Погребок тесноватый —
И сдавалась беда!
И переживалась беда!
И пока
На пожарищах
Гарь нам чернила ладони,
И пока
Поднимали
Избёнки сосновые мы —
Нас хранила.
А не хоронила
Земля в своём лоне,
Жаждой мести святой
Переполнила наши умы.
Погребок, погребок…
Я под землю
Спущусь – неглубоко,
Выбью пробку в бочонке,
Давно заготовленном впрок,
И в слепую жарынь
Ледяного брусничного сока
Выпью полный корец
За тебя,
За тебя, погребок!
Константин Игоревич Паскаль
Родился в 1967 году
ВИКТОРИЯ
Мой дед ушёл на фронт в седую ночь
И в зареве войны пропал бесследно.
Навеки без отца осталась дочь,
Которую назвал он в честь Победы,
Не зря ещё в петровские века
Викторией победу называли:
Её несут солдаты на руках,
И женщины встречают со слезами.
Виктория, Виктория,
Судьба моя и боль!
Забытая история
Жива для нас с тобой.
Чернявые и русые,
Идут солдаты русские
Полвека по дороге фронтовой.
Война всегда бывает не права,
За павших и живых она в ответе.
Моя Россия – женщина-вдова,
Мы все – её потерянные дети.
Лежат медали старые в пыли.
И письма пожелтели фронтовые
Мальчишек, что из боя не пришли,
Девчонок, что спасали честь России.
Молчат сегодня наши старики,
Прошедшие войну отцы и деды,
Оставшиеся жить фронтовики –
Богатыри, ковавшие Победу.
Когда приходит новая весна
И птицы возвращаются под крыши –
У Вечного огня опять война,
И я её разрывы сердцем слышу.
Анатолий Иванович Сенин
(1941–2000)
***
День Победы
Празднует народ.
Только дед, сосед мой,
у ворот
Одиноко на клюку
согнулся.
– Знаю, дед, что сын твой
не вернулся.
С той, последней... –
Деда вздох глубок;
– Говоришь – последней?
Дай вам Бог.
Борис Михайлович Шишаев
(1946 — 2010)
СВЯЗЬ
Есть годы роковые для России.
В них – словно провидение само.
Они ей столько горя приносили,
Что сердце жгут, как свежее клеймо.
В далеком веке, на лесной опушке,
Ударил выстрел в тишине седой,
И в снег упал сраженный пулей Пушкин...
И был тот черный год – тридцать седьмой.
Еще и боль утихнуть не успела,
Как вновь курок поставлен был на взвод,
И Лермонтов, попав в тиски прицела,
Погиб с презреньем... Сорок первый год.
А век спустя, в тридцать седьмом, средь буден
Шли на смерть в одиночку и толпой
Поэты, полководцы, просто люди...
Все так же — оклеветаны молвой.
А в сорок первом... Нет, неисчислимы
Потери в ту багровую пургу.
Так много жертв Победе принесли мы,
Что я дышать от боли не могу.
Грохочет время, утекают воды...
Я на детей смотрю порой, боясь:
Вдруг в нынешнем столетье, в те же годы
Проявится все та же злая связь...
Нурислан Гатауллаевич Ибрагимов
Родился в 1958 г.
ВИНА
Лишь одна есть на свете причина
Расставаться, не зная вины:
Я тебя провожаю, мужчина,
На дороги проклятой войны.
Я сама ей, голодной, холодной,
Бессердечной змее подколодной,
Злой сопернице, горько любя,
Отдаю ей навеки тебя.
Вижу сердцем, что ты не вернешься,
Что к разлучнице ты прикипишь,
Поцелуем ее задохнешься
И в объятьях ее захрипишь.
А потом ты душою поникнешь,
Только в сети войны попадешь,
А потом ты, мужчина, привыкнешь
И женою ее назовешь.
Ах, война, ничего ей не свято,
Но никак мне не справиться с ней.
Значит, все-таки я виновата,
Что тебя он любит сильней.
Дмитрий Матвеевич Плоткин
Родился в 1958 году
ОДНА МИНУТА ДО ВОЙНЫ
В лесу, где стелется душица,
Замрут секунды тишины.
И закричит тревожно птица –
Одна минута до войны.
К рассвету сон нещадно крепок
И руки тянутся к теплу.
Еще шрапнель не режет веток
В четыре ровно – поутру.
Еще не слышен шум моторов
И у плененных нет вины.
Все это скоро. Очень скоро.
Одна минута до войны.
Татьяна Анатольевна Бочарова
Родилась в 1964 году
ПЕРЕД ВОЙНОЙ
Ещё пока начало лета,
Отпели школьные звонки.
Ещё звенят в оврагах где-то
Весны минувшей ручейки.
Гудят смоленские деревни,
Намыты к Троице полы,
И клонят белые деревья
Нерасщеплённые стволы.
Цветут колхозы на Кубани
Средь главных передовиков,
Едва оправились крестьяне
От ненавистных ярлыков.
В июньских грозах окрылённый,
Москвы престольной младший брат,
Глядит в Неву заворожённо
Весёлый город Ленинград.
Оплот Москвы – всесильный Кремль
Всё так же нагоняет дрожь,
Ещё мороженое с кремом
В киношках лижет молодёжь.
Шумят рязанские дубравы,
Пестреют яркие платки,
По всей России косят травы
Ещё живые мужики.
И, позабыв на полках книжки,
Спасая сразу всю страну
Играют весело мальчишки
Ещё в гражданскую войну.
Валентин Иванович Сафонов
(1936–1995)
МАЛЬЧИШКИ
Мальчишки за окном вопят «ура!».
Идет «война» – извечная игра.
Вот, «очередью пулеметной» скошены,
Мальчишки обрывают свой разбег,
На шапки их холодною порошею,
Неумирающий, ложится снег.
Не убедить мальчишек, не отвадить,
Да, собственно, «война» им по нутру:
Они друг с другом крепко будут ладить.
Закончив громогласную игру.
Придумали забаву, пусть не новую,
Но к вечеру забава надоест,
Мороженое – за пятак – фруктовое
В обнимку на скамейке будут есть –
«Убитые», кто честно «пал» в бою,
И те, что лишь «пролили кровь свою».
А дома, с фотографий на стене,
Их деды – сквозь пороховую дымку –
Глядят напоминаньем о войне.
...Проходят годы – не тускнеют снимки...
Владимир Леонидович Белов
Родился в 1947 году
С ДНЁМ ПОБЕДЫ!
Вновь победная майская поступь
Нашу память тревожит острей.
Ту войну позабыть нам непросто –
Всем, кто был и кто не был на ней.
Ветераны. Их лица суровы.
Каждый верил – планету спасут.
И березы, как скорбные вдовы,
К обелискам оплаканным льнут.
И взирают с небес наши деды
И отцы – свято помним о них.
С Днем Победы, страна, с Днем Победы,
В честь погибших, во имя живых.
А в песочнице дети играют,
Голоса их победно слышны.
О войне пусть они больше знают,
Но растут и живут без войны.
Валерий Фёдорович Хлыстов
Родился в 1946 году
МЫ В ДОЛГУ ПЕРЕД ВАМИ, СОЛДАТЫ
Разноцветным салютом объято
Небо майское над головой.
Мы в долгу перед вами, солдаты —
С 41-го по 45-й —
Беспощадной войны мировой.
Пуль свинцовых на фронте с лихвою,
И свинец, будто орден, приняв,
Вы в бессмертье шагнули из боя,
Неизвестные миру герои,
Смертью смерть за Россию поправ.
Долго почта идёт полевая.
Похоронок на сто лет вперёд.
И живём мы от мая до мая,
День Победы, по сути, встречая.
За ваш, кровью оплаченный, счёт.
Мы навеки прописаны вместе
В книге судеб великой страны,
И летит из сердец в поднебесье,
Как молитва, победная песня
О героях священной войны.
НАМ ОТСТУПАТЬ НЕГОЖЕ
На стороне заката
Копится вражья сила,
По-сатанински лает,
Дабы внушить испуг.
Но наше дело свято.
Не покорить Россию,
Пока в ней обитает
Державный Русский Дух.
Да сбудутся знаменья!
Да воссияет Слово!
Ведь мы десницей Божьей
Прописаны в строю.
Мы воины с рожденья.
Мы воины Христовы.
Нам отступать негоже,
И мы всю жизнь в бою.
Сергей Юрьевич Панфёров
Родился в 1962 году
ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Кто жив ещё,
наденьте ордена!
Всё меньше вас…
Вы большего достойны.
От нас всё дальше
прошлая война –
гораздо ближе
будущие войны.
ВЗОРВАННЫЕ ОБЕЛИСКИ
Выпало снега не меньше,
Чем в сорок первом году.
Дай же, Господь, уцелевшим
Новую сдюжить беду!
Серой солдатской шинелью
Низкий навис небосвод.
Много солдат за метелью
Скоро навеки уйдёт
В мир, где не спросят прописки,
В мир, где и адреса нет.
Взорванные обелиски
Им салютуют вослед.
Но над звездою упавшей
Новую вздыбим звезду.
Только бы совести нашей
В нынешнем выжить бреду.
Публикация подготовлена пресс-службой Рязанского регионального отделения Союза писателей России
|
|
