125 лет Сергею Есенину!

Юрий ЩЕРБАКОВ (Астрахань)

ВЕНОК ЕСЕНИНУ

1.
Рифмы нет: «Россия» и «Есенин».
Что б вы понимали, знатоки!
Рифмы нет важнее и точнее!
И два слова те – как две руки

Одного измученного тела
И одной неистовой души.
Ты её заветные пределы
Мерить прежней рифмой не спеши!

Заповедность песенного дара,
Величавость, гордость, стать и прыть,
И мятежной нежности пожары –
Как в размер придуманный вместить?

Русь моя, тебе я благодарен
Каждым своим мигом, всей судьбой,
Что Есенин, Сталин и Гагарин
Навсегда рифмуются с тобой!

Что не стала лютая эпоха
Средоточьем страха и греха,
Что вместились в ней ракетный грохот
И святая искренность стиха.

В нём такая силища таится
Смерти, злобе, тьме наперекор,
Что не зря берёзового ситца
Так боится нечисть до сих пор!

О, Россия новых поколений,
Сохранись, поэзию любя!
С днём рождения, Сергей Есенин!
С днём рожденья, Родина, тебя!

2.
Неужто же канули в Лету
Творцы и мишени обид?
Посмертная маска поэта
Смиренно в музее лежит.

На все непростые вопросы
На гипсе написан ответ:
Там чудится на переносье
Удара смертельного след.

Как много досужего крика,
И сплетен, и споров вокруг.
Признайте, что это – улика,
И всё, замыкается круг!

И сразу вселенским пожаром
Становится вдруг уголёк.
Так, значит, родился недаром
В музее «нелепый» слушок,

Что будто бы хвастался кто-то,
Потомственной спесью согрет,
Что чисто когда-то сработал
Его засекреченный дед!

«Повесился? Ну, не смешите!
Сначала – наганом по лбу.
А там, господин сочинитель,
В «удавочку» – и на трубу…

А тем, кто намять святотатцу
Готовился было бока,
Сказал, перестав улыбаться:
«ЧК – это вам не ЦК!»

И сгинул. Лишь чёрная птица
Закаркала там невпопад.
Нечистая сила гнездится,
Где память убить норовят!

Где бродят зловещие тени,
И шепчутся ветры во ржи,
Что был слишком русским Есенин,
Чтоб долго на свете прожить.

Как тело поэта убили –
Сегодня судить не берусь.
Да только подрезали крылья
Мечте под названием «Русь».

С того-то и тычется слепо
Сегодня по жизни народ,
Не видя, что выход из склепа
Находится там же, где вход.

А, может, пожаров завесы
Мешают всерьёз обрести
Неведомый идол прогресса,
Который лелеют вожди?

Каким нам путём продираться,
Чтоб главное каждый постиг:
Ценнее любых инноваций
Сегодня есенинский стих!

Не в сказки, легенды и были –
В грядущее эта стезя.
А слово его не убили!
Убить это слово нельзя!

3.
В Охотском штормовал наш сейнер
Вторые сутки напролёт.
Сказал радист: «Сергей Есенин!»
И – наизусть! Притих народ.

Забыли шутки и подначки
И построжели рыбаки.
Слились в одно размахи качки
С размахом огненной строки.
Радист читал самозабвенно
Себе, судьбе и нам – «толпе»,
Пока: «Обкалываться. Смена». –
Наш капитан не прохрипел.

Когда к железу отовсюду
Бронёю льнёт солёный лёд,
Работаешь и веришь в чудо,
Которое произойдёт!

Для всех, родившихся в сорочке, –
А нас в команде – двадцать пять –
Как заклинанье, бились строчки:
«Когда кипит морская гладь,

Корабль в плачевном состоянье...»
...А льду – конца и края нет.
Тогда в смертельном испытанье
Помог нам выстоять поэт.

Рвёт ветер времени страницы –
Пришли иные времена.
В метели штормовой стремится
К далёким берегам страна.

Кругом неверия сугробы.
Того гляди – перевернёт
Плавучий дом людская злоба,
Как тот охотский клятый лёд.

Дрейфует вновь России сейнер,
Опять сбивается с пути.
О, помоги, Сергей Есенин,
Нам нашу Родину спасти!

Сквозь беснованье штормовое
Осталось русским лишь одно:
Как лёд, обкалывать чужое,
Чтоб снова не пойти на дно!

4.
Был тот день, как будто день пасхальный!
Солнышком весёлым обогрет,
День любви и славы величальной
В том селе, где в мир пришёл Поэт.

Боже мой, как ясно и как просто –
Радость жизни дарит нам ответ:
Во Есенине все братья мы и сёстры,
И кощунства в этой фразе нет!

Радости в груди сегодня тесно,
Плещет, словно окская вода!
Что? Его поэзия воскресла?
Нет! Не умирала никогда!

Кажется, приплясывают клёны –
Музыка плывёт со всех сторон.
И горланит всласть у микрофона
Всероссийский депутат Кобзон.

Что Кобзон! Беззубый побирушка –
Вон и тот – совсем не от обид –
«Ты жива ещё моя старушка» –
У крыльца музея голосит!

Может, для него дороже нету
Этих Константиновских минут…
Всё бы хорошо, да вот поэтам
Выступить сегодня не дают.

Чудятся кому-то, видно, тучи
И возможный громовой раскат:
Вдруг да виршеплёты отчебучат
Что-нибудь начальству невпопад!

Пусть цветут безоблачные дали,
А смутьянов – ну их, – от греха…
А Есенин, верно б, заскандалил
За боязнь свободного стиха!

Как без воли, без рисковых крыльев
Высоту полёта обрести?
Может, и его б не допустили –
Вольнодумцы нынче не в чести…

Станет время бабкой повивальной
Или душегубом – всё от нас!
Константиново. И день почти пасхальный.
Не забудем этот светлый час.

5.
Чем измерить пространство минут,
Где хватает бахвальства и чести,
А из гулкого зала текут
Восхищенье и ненависть вместе?

И стоишь ты дурак дураком –
Одинокий оратор на вече.
Этот жребий – плыть в море людском –
Называется «авторский вечер».

Отправляясь в неведомый путь,
Оглядеться и перекреститься:
Ненароком бы не утонуть
В переменчивой этой водице!

Где он, добрый спасительный брод
На стремнине потока лихого?
Усыпит, обнадёжит, взорвёт
Или камнем на дно канет слово,

Что летит безответное в зал
По волнам неизбежных мгновений…
Разве так бы на сцене стоял,
Озираясь и горбясь, Есенин!

Он сказал бы, поди: «Распрямись!
Не пристало поэту быть жалким!
Над тобой бесконечная высь,
А не только чердачные балки!

Пой, поэт, о родной стороне!
Пой светло! И за тучами – солнце!
Ждать оваций – как знать о цене
Русской правды, что не продаётся!

Трудно вырасти в богатыря
На чужих, понимаешь, объедках…»
Догорай, третий день октября,
Чтоб остаться в потомках и предках!

Предназначен единственный путь
Нам в тревожной есенинской сини.
И с него не уйти, не свернуть –
А иначе не сбыться России!

6.
Петь стихи любил Есенин
На один простой мотив:
«Ах, вы сени, мои сени,
Сени новые мои!»

И сегодня, мне сдаётся,
Было это неспроста, –
Как вода в святом колодце,
Песня русская чиста!

Из настоя на печали
Ржи, берёзы и ольхи
С той водицы вырастали
Настоящие стихи!

С неприкаянною грустью
В перекрестье страшных лет
Бредил уходящей Русью,
Грезил новою поэт.

Где ж, вы, новенькие сени
С новым домом, гой еси!
Где ж, ты, чудо обновленья
Той есенинской Руси?
Что взамен раздольной песни
Мы пустили на порог?
Неужели Русь воскреснет
Под какой-нибудь там рок?

Как Емелям-лежебокам
Наконец-то слезть с печи,
Чтоб припасть к родным истокам?
О, Есенин, научи!

Только вместо откровений
Слышится – поют ручьи:
«Ах, вы, сени мои, сени,
Сени новые мои!»

7.
         «Мечтая о могучем даре
         Того, кто русской стал судьбой,
         Стою я на Тверском бульваре,
         Стою и говорю с тобой»
                            Сергей Есенин. Из стихотворения,
                           посвящённого Александру Пушкину
Тверской бульвар живёт своим законом,
И смотрит Пушкин с бронзовых высот
Наискосок, где утренний «Макдоналдс»
Толпу людей размеренно жуёт.

Шумит, гудит, рычит, дымит столица
Стадами новоявленных авто.
И редкою экзотикой глядится
Поэт в своём обличии литом.

Не здесь ли написал рязанский парень –
России неохватная душа –
В стихах: «Стою я на Тверском бульваре…»
И я стою, чужой Москвой дыша.

Неужто здесь, как павшего героя,
Как верного заступника земли,
Холодною далёкою зимою
Есенина круг Пушкина несли?

Беспамятного времени примета:
Понять святое – бесполезный труд,
Что памятники – вовсе не поэты,
Поэты – те, кого ещё поют.

Поют не здесь, а там – за дальним долом,
В провинции, где Русь ещё жива.
У поколенья бургера и колы
Иные ритмы, песни и слова.

Чужая речь, чужой недобрый берег.
Чужие нам, родные – молодым.
И всё-таки так хочется поверить,
Что «всё пройдёт, как с белых яблонь дым»!

Что, бабьим летом родины согретый,
Глаза поднимет мальчик на бегу
И вдруг увидит памятник поэту,
И вдруг услышит вещую строку!

8.
              Я был участником
              последнего Всесоюзного
              Есенинского праздника
Шёл тёплый дождик в Константиново,
Кропя водицею святой
Нас, «представителей единого
СССР»... Ах, Боже мой!

Давно ли это в Лету кануло?
А над разорванной страной
Привычно царствует отравленный
Кровавый ливень обложной.

Шестая часть земли... Невольница –
Былой Руси худая тень.
Но верю я, что свято помнится
Тот дождевой октябрьский день

Теперь уж иноземным жителям,
Гражданство поменявшим враз.
Тот дождь – как слёзы Вседержителя
О нераскаявшихся нас.

Они – дорога к покаянию
Сквозь неприкаянные дни.
Через года и расстояния
Прольются светлые они

И над Рязанью, и над Волгою,
И над свихнувшейся Москвой...
Осилим вместе эту долгую
Дорогу русскую домой!

В день озарения осеннего
Так верить хочется судьбе,
Что мы, пришедшие к Есенину,
Придём когда-нибудь к себе!
1990 г.

9.
Есенин, Есенин, Есенин…
Три раза вот так повтори.
И чудо прекрасных мгновений
Тебя озарит изнутри.

Конечно, коль не зачерствела
Душа твоя прочно уже.
А тело… Что бренное тело?
Оно – приложенье к душе!

Пусть тела судьба интересней
Досужей стоустой молве.
Поэты становятся песней
Совсем не в кабацкой Москве.

Не пьяною фальшью застолий
Наполнены вещие дни.
Из чудных рязанских раздолий
Являются в сердце они.

Свет радости, русскую вечность
Несёт настоящий поэт.
Но злобствует липкая нечисть
И застит ему белый свет.

Пропойцей, шутом, забулдыгой
Его окрестить норовит.
О, гнусные эти интриги!
О, яростный блуд на крови!

Как радостно лютые звери
Глумятся над русской землёй,
Чтоб песню её в «Англетере»
Прервать смертоносной петлёй!

Но разве убить эту песню,
Её светозарный полёт?
Она возродится, воскреснет,
Пока существует народ!

Пока есть Россия на свете,
Не сбудется царствие тьмы!
Пока верят в свет наши дети,
И внуки, и правнуки – Мы!

Покуда для всех поколений
И счастье, и радость, и боль –
Есенин, Есенин, Есенин –
Звучит, как заветный пароль!

10.
Тадеуш Ружевич
 (с польского)
В ГОСТИНИЦЕ
Причудилось однажды мне,
Как в гулком номере пустом
То ль на шнуре, то ль на струне
Качается под потолком
Тот самый «чёрный человек»,
Что был с Есениным знаком
И с жутким, прОклятым навек,
Тем ленинградским декабрём.
Жестокий мир, где нет чудес,
Где на руке поэта – вот –
Кроваво скалится порез,
Как будто хищный женский рот.
Земные раны за окном
Врачуют хлопьев мотыльки…
Коснуться б ими, как бинтом,
Поэта русского руки!
Но тает быстро первый снег,
Как невозвратные года…
Есенин жил, как человек.
И он остался навсегда
В царстве невиданных стихов!
Чёрный двойник, исчезни, сгинь!
Пусть на земле средь всех цветов
Царит Есенинская синь!

11.
Есть у октября одна примета –
Повторением из года в год
Золотые русские куплеты
Осень по-есенински поёт.

В Астрахани, Омске и Рязани –
На Руси в провинции любой
Листопад заветными слезами
Плачет над великою судьбой.

Сколько в ней мелодий недопето!
Божья дудка, вещая свирель,
Узорочье, чудо бела света,
Удалая пьяная метель.

Русская душа моей Вселенной,
И сегодня, и вчера, и впредь
«Будь же ты навек благословенна,
Что пришла процвесть и умереть!»

Нет, не умереть, а жить повсюду –
От ракетодрома до стрехи,
В каждом, если в этом миру будут
Красота, Россия и стихи!

В заповедном воздухе осеннем
Каждый год рождаются слова:
Вечно жив для нас Сергей Есенин –
Значит, наша Родина жива! 

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Комментариев:

Вернуться на главную