5.02.2014 г.

В Россоши Воронежской области в клубе «Ветеран» помянули тихим добрым словом земляка Михаила Шевченко в день его 85-летия. Собравшие слушали рассказ о жизни и творческом наследии поэта и писателя. В зале оказались и те, кто в молодости знал и дружил с ним. «Он ведь не только стихи писал. Миша здорово играл и на баяне. Пел хорошо. Тогда, в послевоенные годы ведь как – соберёмся на своей улице под тополями – тут и веселье. Песня, пляска. А как же без музыки! Шевченко – заводила всей компании».

«Мне посейчас поёт в памяти голос его гармошки. Звучат его стихи».

«Так что – в Москве тоже неслучайно его избирали секретарём Союза писателей России».

 

Из статьи Петра ЧАЛОГО "Имя в литературе. «Вернулся я на родину...»"

Шевченко родился 28 января 1929 года в крестьянской хате. Родимые Сагуны и посейчас остаются по «статусу» слободой Подгоренского района Воронежской области.

Родители перебрались на жительство в ближнюю Россошь – городок среди полей. Здесь мальчишка пошёл в первый класс школы, которая теперь носит название «двадцать пятой». После семилетки поступил в птицетехникум. А когда понял, что специальность зоотехника не «его», перешёл в соседнее педагогическое училище. По окончании тут же сам преподавал будущим учителям музыку и пение.

Поворотным в судьбе стал 1949 год. Стихи Михаила Шевченко оценили в творческом конкурсе. Паренька из глубинки зачислили студентом Литературного института в Москве. После – направили в Тамбов, где более десяти лет был на газетной и издательской работе.

С 1966 года он вновь в Москве. Почти четверть века проработал в правлении Союза писателей России, пятнадцать лет – секретарём Союза писателей.

Шевченко не терял связи с милой родиной (слова «малая» Михаил Петрович не любит, считая – Родина у всех большая). Часто он бывал в Воронеже и Россоши. Его выступления памятны землякам. Как и стихи –

...Да будет встреча,
как всегда, прекрасной!
Куда ты нас, судьбина,
ни забросишь,
И счастие куда б ни привело,
Все те же мы: для нас
родная Россошь –
Как лицеистам Царское Село!

Довольно вместительный актовый зал педагогического училища полон народу. В проходах негде стать. На сцене (после Михаил Петрович скажет: «сцена моей юности») – один Шевченко. Обращается к собравшимся: «Я хочу поговорить с вами о жизни и творчестве великого русского писателя, можно сказать – нашего земляка Михаила Александровича Шолохова».

Шевченко рассказывал, как ему открывался художественный и исторический мир Шолохова, страницами он наизусть читал «Тихий Дон», «Поднятую целину», «Судьбу человека». Пел казачьи песни, подыгрывая себе на пианино. Личные воспоминания ложились в русло беседы.

К семидесятилетию Шолохова Шевченко напечатал заметки о нём в журнале «Москва». Спустя годы, уже после кончины писателя, Михаил Петрович узнал, что тот журнальный номер внимательно читал Шолохов. Его встряхнули, до слёз тронули записанные Шевченко отцовские крестьянские раздумья над шолоховскими книгами и над собственною жизнью.

Речь шла о Григории Мелехове. Героя «Тихого Дона» официально, вроде бы, накрепко занесли в бандиты и отщепенцы своего народа. Но, оказывается, не так-то просто было сбить с толку вдумчивого читателя. Он видел в бандитах и отщепенцах «демонов революции», «комиссаров в пыльных шлемах», которые морочили ум и душу Мелехова и за него, за народ, решали судьбу Отечества.

Петр Яковлевич Шевченко понимал Шолохова. Понимал правильно. Это «живое» свидетельство грело душу пожилому писателю.

…Зал слушал и доверительно внимал гостю как близкому собеседнику, который наделен даром одновременно говорить со всеми вместе и с каждым в отдельности.

Потрясенный шолоховским словом, зал молчал, взрывался смехом и вновь разом сдерживал дыхание. Часа три пролетели как миг.

В южных российских пределах – «украинах» не редкость значимая в нашей славянской литературе украинская фамилия – Шевченко. У Михаила Петровича есть даже на этот счет лирическое объяснение с читателем: «Я часто слышу:

– А скажите, правда, что вы – великого Тараса правнук? А может, лишь однофамилец с ним…»

К слову, в моём родимом суходольном селе целая улица Шевченок набирается. Но ни Михаил Петрович, ни мои земляки до недавнего не ведали, что в донских степях близ Россоши действительно живут потомки Кобзаря. В девятнадцатом веке после отмены крепостного права племянница Тараса Шевченко – Василина, дочь брата Иосифа, в замужестве – Хоменко, выбрала на жительство хуторок в Придонье. Отсюда, из Верхнего Киева, и пошла разрастаться воронежская родословная ветвь древа Кобзаря. Так что поэт, наш современник, не ведая об этом, верно разъяснял любопытствующему читателю: «Я должен вам ответить – это правда. Я так же, как и вы, Тараса правнук. Мне б, как и вам, его достойным стать».

Русский поэт Николай Глазков пошутил по поводу именитой фамилии своего собрата по перу:

Шевченко Миша – видно сразу –
Напоминает нам Тараса,
И для него совсем неплохо,
Что он живет не в ту эпоху.

Такого людского нашествия давно не видывала школа. Сюда, в Россошь, в двадцать пятую, сошлись-съехались выпускники. Собрались на праздник пятидесятилетия школы. Ей, родной, посвящались выступления и речи.

Михаил Шевченко рассказал:

– Мой сынишка Максим вслух учит уроки. Бабушка хлопочет рядом и нет-нет да и поправляет внучка. Подсказывает ему «крылатые выражения» Герцена, Добролюбова, Чернышевского. Слышу это и удивляюсь. Её-то, крестьянку Агриппину Григорьевну, судьба обделила, учиться не довелось. Допытываюсь: «Мам, откуда вы Чернышевского знаете?» Отмахивается: «Там, в двадцать пятой, портреты висели».

Мама после фашистской оккупации какое-то время работала в школе уборщицей.

После кончины мамы разбирал её узелочки, попалась ученическая тетрадь. На листках старательно срисованы печатными буквами высказывания великих людей. Срисованы с плакатиков, вывешенных когда-то в школьных коридорах и классах.

Вдруг увиделось: ночь, пустынная школа, ещё не просох только вымытый пол, и усталая мама за ученической партой. По складам проговаривает прочитанное, негнущимися пальцами старательно сжимает карандаш. Представил – и горло перехватило.

Ты помнишь,
Я руку твою
Отстранял,
Когда
На глазах озорной
братвы
Хотелось тебе
приласкать меня
И ты касалась
Моей головы?
Ты глупость ребячью
Прощала мне,
Ты знала тогда уж
О дальнем дне,
Когда я не друга
И не жену –
Тебя буду звать.
Лишь тебя одну.
Приди хоть во сне.
Принеси тишину.
Присядь.
Поцелуй мою седину.

Из фактов собственной биографии рождаются строки высокой пробы. Это географически точно обозначенные военное детство в Россоши, годы молодые на воронежской земле. Это самые родные люди в его жизни: мать, отец, сын.

Читаешь исповедь. Вдруг забываешься – не кто-то рассказывает о себе, о своих терзаниях, нечто подобное пережито и тобой. История твоей души выплеснулась на книжный лист, чтобы и на твоём опыте в радостях и печалях все умели дорожить счастьем земного бытия. Дорожить и стараться быть хоть на чуток лучше.

В родимые края Шевченко обычно приезжал с увесистыми пачками книг в руках – гостинец землякам.

В библиотеках слободы Сагуны, Россошанского педучилища, в здешних школах есть именные «шевченковские» полки, на которых книги автора и его друзей – писателей-современников с автографами.

А однажды Михаил Петрович сам принимал подарок. Ему вручили изданную в Воронеже книгу «Слобода Сагуны», написанную учителем-краеведом Николаем Сыроватским. Шевченко с интересом перелистывал страницы, тут же зачитывал:

– Записались добровольцами в Красную Армию. Среди них житель слободы Петр Яковлевич Шевченко.

– Это об отце.

И ещё: жители Сагунов сражались на бронепоезде «Доброволец». Старшим пулемётчиком был Михаил Яковлевич Шевченко. Он дослужился до должности командира бронеплощадки. Пулемётчиком воевал и его младший брат Иван. – Это о дяде Мише, о дяде Ване написано.

– А вот о тёте сказано: Анна Яковлевна Шевченко вспоминает свои комсомольские годы как лучшее время жизни. Полураздетые, не всегда сытые, любили песни. В те двадцатые вся слобода была певучей.

Не довелось им при жизни прочесть о себе в книге.

– Вот и встретился с родными, – говорил Михаил Петрович.

Род сагуновских Шевченко богат талантами. Из него вышли Народная артистка СССР Фаина Васильевна Шевченко, игравшая в Московском художественном театре, а также оперная певица Большого театра, Заслуженная артистка РСФСР Вера Васильевна Макарова-Шевченко.

На страницах альманаха «Воронежская беседа на 1999-2000 годы» встречается знакомая фамилия. В работе, посвящённой выдающемуся деятелю дореволюционной России графу Сергею Уварову – автору знаменитой формулы «Православие, Самодержавие, Народность», отмечается: «Единственный опыт научной биографии принадлежит перу современного историка М.М. Шевченко.

Статья М.М. Шевченко написана с привлечением новых, ранее не использовавшихся источников, содержит целый ряд тонких и метких наблюдений, много ценных мыслей, касающихся взглядов Уварова, мотивов его министерской деятельности, подробный и обстоятельный анализ политики». М.М. – это Максим Михайлович, сын поэта, писателя. Молодой учёный работает в Московском государственном университете.

Так сложилось, что Михаил Петрович был отцом и матерью, сам растил сынишку. О его взрослении рассказал в повести «Кто ты на земле». «Твоя очень личная книжка о сыне нужнее эпопей, – так оценил повесть известный писатель Виктор Лихоносов. – Вся русская литература строилась на глубоко личном чувстве, на родстве, на желании навеки закрепить свою жизнь. Оттого она и великая… Так что ты своему сыну сделал великий подарок на будущее, а все, кто будет читать, тоже возьмут близко к сердцу. Надо и впредь запечатлевать всех, кто нам был в жизни дорог… Вот это и есть наша жизнь. Жизнь души…»

Максим Шевченко в 2003 году выпустил историческое исследование о власти, образовании и печатном слове в Императорской России в середине XIX века, на пороге Освободительных реформ. Книгу «Конец одного Величия» сын посвятил отцу.

Получил из Москвы бандероль. Михаил Петрович Шевченко поделился с земляками своей новой работой. В брошюре «Если жить не по лжи» – его открытые письма к А.И. Солженицыну. Александр Исаевич, как известно, давно стал соучастником злобной и непрекращающейся поныне атаки на творчество великого русского писателя, поддерживая навет, «что-де роман «Тихий Дон» написал не Шолохов». И хоть найдены шолоховские рукописи, выбита, по сути, последняя козырная карта у клеветников, – травля продолжается. «Да, злоба застит зрение. А ещё сопутствующая ей зависть». Ведь в современной мировой литературе нет книги, равной «Тихому Дону».

Шевченко достойно и доказательно вёл разговор. Он защищал не только Михаила Александровича Шолохова и его книги. Он защищал русскую литературу. Откликаясь в печати на страстное слово Шевченко, я писал: дай Бог сил земляку!

В последние годы жизни злой недуг заточил в московской квартире Михаила Петровича, всегда лёгкого на подъём и охочего к путешествиям-поездкам. Теперь нас с ним связывали только телефон да письма. В декабре 2007-го Шевченко с радостью откликнулся на нашу просьбу – написал и проговорил в телефонную трубку приветствие самодеятельным артистам, всем участникам проводившегося седьмой раз в родной Россоши фестиваля Слободской украинской культуры.

Когда со сцены читали это исповедальное слово, а в зале районного Дома культуры в действительности яблоку негде было упасть, земляки приняли его громом сердечных аплодисментов.

http://clck.ru/94sZj