С прискорбием извещаем литературную и читательскую общественность о кончине известного русского писателя Ивана Евсеенко. Он умер 12 декабря, за полчаса до полуночи, в Воронеже после продолжительной, а в последние месяцы – крайне тяжёлой, болезни, от которой человечество до сих пор не нашло лекарств. Иван Иванович Евсеенко родился 2 августа 1943 года в селе Займище, что в Черниговской области на Украине. Работал учителем в родном селе, корреспондентом районной газеты в Калининградской области, служил в Советской Армии в ракетных войсках стратегического назначения. Обучался в Курском педагогическом институте, затем в Литературном институте имени Горького (в семинаре Сергея Залыгина), который окончил в 1973 году. Правление Воронежского регионального отделения Союза писателей России: Правление Союза писателей России выражает глубокие соболезнования родным и близким известного русского писателя Ивана Ивановича Евсеенко в связи с его кончиной.
Вячеслав ЛЮТЫЙ ВОЛШЕБНЫЙ СВЕТ, ОЗАРЯЮЩИЙ ЛИЦА Умер Иван Евсеенко. С его именем в русской прозе рубежа двух веков связано чувство глубокой любви к крестьянскому миру и удивительный лиризм повествования. Начинавший свой литературный путь со стихов и впоследствии целиком отдавший свой талант прозе, он придал романному письму редкую вдохновенность интонации и растворил в повествовании поразительное по сердечности участие автора в судьбах героев. Одним его произведениям свойствен «гоголевский» гротеск и черты народной фантастики, другим – внимательный взгляд на современника, попытка уловить соединение уходящего времени – с наступающим. Почти всегда персонажи его романов и повестей переживают жестокий разлом жизни – смерть близких,опустошениеродного края, отторжение социальным порядком затаенного, немногословного человека. Писатель жалел и словно бы опекал героев, которые близки его душе, и был жестко ироничен, рисуя фигуры, олицетворяющие новый порядок на Руси, растерявшей все лучшие достижения советской эпохи. Его литературный стиль отличался замечательным вниманием к деталям окружающего мира, Иван Евсеенко любил предметы, которых коснулась рука мастерового человека. Он мог уделить описанию подобных житейских мелочей несколько страниц повествовательного текста. Его жестоко упрекали за эти, казалось бы, длинноты, не подозревая, что слова писателя посвящены уходящейнатуре, они как бы удерживают ее в сегодняшнем дне, не позволяя упасть в небытие стремительно и безвозвратно. По этой прозе в другие времена будут изучать характер русского человека в его лучших чертах, постепенно понимая, что и смута душевная, искажающая наш облик, не в силах отменить Божественное задание, спрятанное в тайниках ума и сердца. У Ивана Евсеенко есть цикл небольших рассказов под общим названием «Трагедии нашего времени». Написанные безо всяких стилевых изысков, эти вещи отличаются лаконизмом и представляют читателю самую суть происходящего с людьми, которые жили, были счастливы или безрадостны, сталкивались как будто со случайными событиями, судьба их рушилась, и онигорестно и нелепо заканчивали свое земное существование. Простота рассказа здесь – лучшее свидетельство мастерства автора, а сюжет – печальный упрек нескладной нашей жизни, неспособности ее сохранить волшебный свет, озаряющий человеческие лица, зажигающий глаза и делающий походку легкой: такой она бывает только в юности, полной надежд. В конце «черных» 90-х Иван Евсеенко стал главным редактором воронежского журнала «Подъём» и озвучил тезис, который в тот момент мог бы объединить публикуемые материалы: «журнал русского национального достоинства». В эпоху, когда всякое упоминание о собственно русском мире вызывало раздражение у власти, эта формула была дерзкой и для многих неудобной. Однако именно она позволила журналу создать фундамент для своего художественного развития в последующие годы – более широкого тематически и более многообразного в стилевом отношении. Евсеенко обладал способностью очень кратко и образно охарактеризовать человека или явление. Последовательный сторонник отечественной традиции, он называл авторов, у которых в тексте много грязи, «литературной шпаной». И почти всегда оказывался прав, поскольку эти сочинители и творчески вели себя подобным образом. С уходом Ивана Евсеенко в воронежской прозе словно бы отодвинулась в прошлое эпоха, в которой писательские дарования отличались замечательной весомостью, а интеллектуальные и художественные мотивы повествования соотносились с целым миром – никак не меньше. Пройдет какое-то время, и его книги будут изданы на воронежской земле любовно, не убористым шрифтом на тонкой бумаге, в провинциальном неаккуратном переплете, но как классическое наследие русской прозы – со всем необходимым вниманием, тщательностью, бережным отношением к произведениям одного из лучших писателей нашей литературы.
Глеб БОБРОВ ПЕЧАЛЬ КОЛОКОЛЬНАЯ Ушел из жизни старый друг, наставник и учитель Иван Иванович Евсеенко. Когда-то, двадцать лет назад, он дал мне путевку в большой мир русской литературы. Случилось это так.
Лидия СЫЧЁВА ПАМЯТИ ИВАНА ИВАНОВИЧА ЕВСЕЕНКО …Мы встречались с ним на вокзале в Воронеже. Выезжая из Калача, я звонила: - Иван Иванович, здравствуйте! - Лида! Когда у тебя поезд? - Давайте так: буду подъезжать к городу, позвоню. А то вдруг автобус сломается или в пробку засядём… Признаться, я стеснялась его тревожить: заслуженный писатель, в отцы мне годится, а я звоню, отрываю от дел, ну, это ладно, ничего; так он ещё и на вокзал ко мне приходит (по статусу положено наоборот). Но, с другой стороны, узнав из переписки, что я была в Воронеже и не подала весточки, Евсеенко обижался: мол, «забыла старика» (т.е. «пренебрегаю», зазналась, задрала нос и пр.). Но вот мы созваниваемся, счастливо встречаемся, Иван Иванович дарит мне новую книгу (как правило, туда входят вещи уже опубликованные в журнале «МОЛОКО», потому они мною читаны), мы сидим в зале ожидания, и у нас есть час или полтора для весьма содержательной беседы – тут и литновости воронежские и московские, и политика, и «славянский вопрос», и – с определенного времени – тема разработки никеля на Черноземье, и судьба русской деревни, и его быт (ему приходилось брать квартирантов – «Лида, кого я только не перевидал!»), и нынешнее писательское сиротство на Руси. Говорим и о Славе Дёгтеве (я написала свой очерк о нем, не представляя многих коллизий воронежской жизни, а вот Иван Иванович знал Дёгтева хорошо, и говорил, что многое из характера угадано мною точно), о Сергее Залыгине (Евсеенко учился у него, а меня Залыгин успел напечатать в «Новом мире»), о Викторе Лихоносове, любимом мною прозаике, которого Иван Иванович сопровождал в поездке по области... Вот такой тесный литературный мир русской традиции, где все связаны – общностью миропонимания и тревог - о будущем России, языка, словесности. Я не уставала удивляться: - Иван Иванович, Вы там много пишите! У меня не получается… - Потому что у меня литература – на первом месте. Работаю с утра. Выполню свою «норму» и – дальше живу. И так – каждый день. Пишите, пока молодая, не ждите вдохновения. Он и в письмах меня наставлял – «больше работайте», и по телефону, и при встречах. Никаких скидок «на слабый пол» - взялся за гуж, не говори, что не дюж. В статьях укорял: «В противовес всем изыскам модернизма и постмодернизма именно на переломе ХХ и ХХI веков громко и талантливо заявила о себе группа молодых писателей, обозначивших себя «новыми реалистами»: Олег Павлов, Михаил Тарковский, Алексей Варламов, Лидия Сычёва, Виктор Никитин, Василий Киляков и многие другие… Ожидалось, что «новые реалисты» после этого первого вполне заслуженного успеха (наиболее громкий выпал на долю их лидера Олега Павлова), напишут произведения, которые встанут в один ряд с произведениями их предшественников, писателей фронтового и послефронтового поколений. Пока этого, к сожалению, не случилось или случилось, но не в той мере, в которой ожидалось…» И, в общем, он прав в своих укорах: ни один из нас, мне кажется, высоты Евсеенко в творчестве пока не достиг. Да, есть хорошие рассказы, повести, статьи и очерки… Но есть и различия. Представим себе, что на месте когда-то шумной дубравы разбит парк: есть декоративные кусты, правильно подстриженные деревья, скамейки, клумбы, тропинки, выложенные «собянинской» плиткой, всё вполне «культурно», на уровне. И где-то в углу, на отшибе, уцелело несколько крепких, кряжистых дубов; осенью они сорят бронзовым, будто чеканным листом, зимой держат на ветвях охапки снега… Так и творчество отборных советских (по рождению и становлению) писателей отличается от нынешней «полудизайнерской» или «коллажной» литературы; не хватает новым литераторам силы земли, стихийности, мощи, которая даёт именно «дубрава» - согласный «зеленый шум» в саду русской словесности… Евсеенко часто критиковали за многословность и подробность изложения, но теперь, когда он ушел, я думаю: как хорошо, что Иван Иванович был так педантично-дотошен в своих описаниях!.. Теперь-то у него ничего не переспросишь, не уточнишь, а он сам позаботился о нас, оставив богатое литературное наследство – потрудившись «за себя и за того парня». Одна из моих самых любимых вещей у Евсеенко – «Родительский дом». Это, в сущности, мемуары, горький рассказ о послевоенном времени. Про мать, овдовевшую в 22 года, про бабку Марью и другую деревенскую родню, про председателя и трудности строительства дома – без мужика… Это простое (по форме) повествование наполнено такой потаённой болью, что невозможно сдержать слёз, не заплакать сердцем, читая его. Конечно, такая литература, связывающая поколения, либеральным заправилам в искусстве не нужна - потому что она показывает ничтожность их хозяев - с украденными у народа заводами-пароходами, с гигантскими «зарплатами» и телемогуществом. Не верил Евсеенко в глобализм, укреплял «родительский дом» – Россию – и в прозе, и в публицистике, и в жизни. А родом он был с Черниговщины, и очень переживал раскол славянского мира, о чём говорил в большой своей работе «Навеки вместе – на века раздельно». Статья написана аж в 2004-м году, но всё, что мы видим сегодня Украине – в ней уже есть. И хочется спросить: дорогая (во всех смыслах, и в финансовом тоже) Администрация Президента РФ! И дорогой МИД! И дорогое Россотрудничество! Дорогие наши чиновничьи ведомства, включая ФСБ! Вы эту статью видели?!.. Ну хоть сейчас почитайте и сделайте выводы: вот до чего доводит культурное одичание и очарование огромными собачьими будками (которые вы называете виллами); пока вы занимались «частной жизнью», обустроением берегов Ницц и прочих заграниц, рядом с Россией разрасталась русофобская зараза, а ныне мы – русские и украинцы – отплачиваем кровью вашу «халатность»… И неслучайно – ничего случайного в осмысленной жизни вообще не бывает – именно Иван Евсеенко помог в литературном становлении молодому автору с Луганщины Глебу Боброву – тому самому, что за несколько лет до нынешних событий в романе «Эпоха мертворождённых» предсказал гражданскую войну на Донбассе. И снова – писательское пророчество не было услышано. А Глеб Бобров, скорбя об учителе, цитирует давний рассказ Ивана Евсеенко: «Ты что, думаешь, в будущем не возможны новые концлагеря, новые Освенцимы и Бухенвальды, новые распятия, новые расстрелы и поголовное истребление ни в чем не повинных людей?! Еще как возможны! Человеческие страдания забываются через два поколения. О войне помним мы – ее участники, да вы, родившееся в войну, а последующие поколения все предадут забвению и готовы уже будут воевать заново. Попомнишь мое слово…» Пятнадцать лет прошло с того момента, как был написан рассказ «Каратели», и мы уже наблюдаем воочию исполнение этого пророчества. Что дальше?! Страшно и подумать… В Воронеже Иван Евсеенко живёт очень давно. Он вёл как главный редактор журнал «Подъем» (именно при нём я впервые напечаталась на родине!); он много сделал для укоренения русской литературной традиции в этих краях, он, в конце концов, на сегодняшний день был самым именитым писателем в городе. Но я ни разу не слышала, чтобы его прозу, например, инсценировали на сцене местных театров. Зато на Платоновский фестиваль усилиями режиссёра Михаила Бычкова при поддержке губернатора Алексея Гордеева свозят всяческий хлам из Евросоюза – например, матерную пьеску про гей-любовь. И всё это «самовыражение» – на народные деньги! Эх, Россия, Россия!.. Эх, интеллигенция воронежская!.. Доколе молчать будем?! Война-то уже на пороге. Что ж, Иван Иванович Евсеенко прожил достойную жизнь, много написал хорошего и нужного, и, действительно, имел полное право повторить вслед за Некрасовым: «Я лиру посвятил народу своему». Вечная память достойному гражданину, воину русского слова, патриоту и человеку! Да будет так! |