ПАМЯТИ ВИКТОРА ЖОРНИКА

 

Кубанская литература понесла большую утрату. 30 января 2018 года на 84 году жизни скончался известный поэт, член Союза писателей России, лауреат премии им. Антона Головатого, Виктор Михайлович Жорник.

Ушел вдохновенный певец Тамани, чьё творчество неразрывно связано с отчим краем, «с тем уголком земли», который он любил и славил в своих произведениях.

Виктор Михайлович родился в 1934 году в станице Старотитаровской, в казачьей семье. Будущему поэту исполнилось семь лет, когда началась Великая Отечественная война. После освобождения Кубани – Ахтарская мореходная школа, учеба в Кубанском сельскохозяйственном институте, работа инженером, преподавателем в Краснодарском техникуме сахарной промышленности, редактором в газетах «Тамань литературная» и «Мострангаз на Тамани». С 1998 по 2001 г.г. В.М. Жорник руководил районным ЛИТО «Лукоморье». 

Сочинять стихи Виктор Жорник начал рано. Одно из его первых известных стихотворений «Кино военных лет», написано в 1956 году, когда автору было всего 22 года. Первый поэтический сборник «Свет добра» вышел в 1983 году  в издательстве «Таврия». Впоследствии им было издано около двадцати книг, в том числе, трехтомное собрание сочинений, вышедшее в Ульяновском Доме печати (2000-2001гг.) Его творческая амплитуда не ограничивалась одной лишь лирикой, среди героев его произведений – древнегреческий философ Сократ и украинский философ Григорий Сковорода. 

Виктор Михайлович был не только поэтом, но и известным краеведом, создателем объемного исследования «Русь Черноморская», а также книги «Страна Амазония» – посвящённы истории, природе, культуре и людям Тамани.

Во многих стихах Виктора Жорника критики отмечали яркие художественные образы и поэтические находки, делающие его творчество своеобразным и неповторимым. Поэтическая строчка «в ручье купается стихотворенье» стала визитной карточкой поэта.  Читателям полюбились его стихи «Сбор колосков», «Темрюкский базар», «Осень на берегу лимана» и многие другие.

Все самое лучшее, что создано ушедшим в бессмертие поэтом, связано с милой его сердцу Родиной, которую он любил  и воспевал до последнего вздоха. Глубоко скорбим по поводу кончины нашего собрата по перу, Виктора Михайловича Жорника, и выражаем глубокие соболезнования семье и близким покойного. Светлая ему память!

Писатели Кубани, члены краевого регионального отделения Союза писателей России

 

 

ПАМЯТИ ПОЭТА ЗЕМЛИ ТАМАНСКОЙ

Спасибо, Жизнь!
Я на пороге
Уже иного бытия.
Я жил… Я был…
Простите, Боги!
Я счастлив. Благодарен я…

Ушел из жизни известный кубанский поэт, член Союза писателей России, автор более 20 сборников стихов и прозы Виктор Михайлович Жорник. Виктор Михайлович родился на Кубани, в ст. Старотитаровской в 1934 году, в казачьей семье. Детство прошло в местах, где в годы Отечественной войны шли ожесточенные бои. После окончания семилетки учился в мореходной школе, работал судовым механиком на Черном и Азовском морях, служил в армии. В 1962 году окончил Кубанский сельскохозяйственный институт, работал инженером, преподавателем в техникуме и автошколе, журналистом. Творческий путь поэта оказался тернистым. Первая книга стихотворений «Свет добра» вышла в 1983 году, хотя писать стихи он начал рано. Долгие годы жил в Крыму. Но родная таманская земля притягивала поэта, и он вернулся на малую родину, которую прославлял всю жизнь. Не случайно Виктора Жорника называют «певцом земли Таманской», ведь, как писал сам поэт: «Моя родина – милая моему сердцу Таманская земля». «Таманский талисман», «Земля моей любви», «Русь Черноморская», «Страна Амазония» - эти и другие книги неизменно посвящены Тамани, её истории, природе, культуре и людям. Однако поэзию нашего земляка знают не только кубанцы, его стихотворения вошли во всеобщую энциклопедическую антологию «Душа России». Виктор Михайлович был частым гостем учреждений культуры Темрюкского района, в которых проходили его творческие вечера и встречи с читателями. Он стоял у истоков литературного объединения «Лукоморье», которое уже много лет приобщает творческих людей района к самовыражению посредством художественного слова. Все библиотеки района располагают большой подборкой книг поэта, а фонд Межпоселенческой библиотеки располагает экземплярами, которые подарены самим автором «с пожеланием удач и счастливых находок в море книг…». 6 февраля Виктору Михайловичу исполнилось бы 84 года. Он будет похоронен на кладбище станицы Старотитаровской.

(Газета «Тамань», 31 января 2018 года)

Вот из этой публикации в интернете на «Одноклассниках» я и узнал о смерти нашего поэта.

Виктор Жорник…  Я слышал о нём задолго до нашей личной встречи -  ещё там, в прошлом тысячелетии, и не на Кубани, а на Тюменском Севере, где жил и работал, и где, входя в писательский мир, в середине 90-х познакомился с известным мансийским поэтом Андреем Тархановым. Узнав, что я с Краснодарского края из-под Темрюка, он воскликнул:

- Так там у меня живёт большой друг Виктор Жорник!  В Старотитаровской. Знаешь такого поэта?

К моему стыду такого поэта я не знал, хотя позже припомнил, что бывая юношей в домике Лермонтова на Тамани, слышал это поэтическое имя.

Андрей Семёнович (ныне покойный, умер 14 августа 2017 года) много рассказывал мне о своём кубанском друге Викторе Жорнике, у которого, выезжая на юг, он часто и продолжительно гостил. Говорил о гостеприимстве собрата по перу, с кем был почти ровесник, о хлебосольстве, о поэтическом таланте его, и показывал книги собрата, стоящие на почётном месте в домашнем кабинете Тарханова…

А когда я возвратился на Кубань после 20 северных лет, Тарханов, словно предчувствую свой скорый уход и то, что с кубанским другом ему уже не встретиться, отбил мне телеграмму с просьбой проведать Виктора Жорника. Вот моя заметка от 19 июня 2016 года об этом:

 «В ГОСТЯХ У ПОЭТА.
С 17 на 18 июня гостил в станице Старотитаровская Темрюкского района Кубани у Виктора Жорника. Гостил - не то определение. Просто сорвался в путь на перекладных по тревожной телеграмме югорского поэта Андрея Тарханова с просьбой проведать его больного друга, «певца земли Таманской», как называют в станице и в крае Жорника. Соответственно, согласовал поездку и с нашей краснодарской писательской организацией, взял телефон и домашний адрес поэта.
Виктору Михайловичу пошёл 83 год. Живёт один в двухкомнатной квартире. Передвигается тяжело, с тросточкой, сетует, что после 80 лет уже ничего не пишет. В одиночестве рад любому гостю. От собеса два раза в неделю на пару часов его навещает девушка – делает приборку в доме, готовит пищу. А вот участковый врач гость в доме пенсионера не частый – раз в месяц приходит… Тем и живёт известный кубанский писатель среди одиночества, книг и воспоминаний...»

Теперь, через полтора года, тот приезд мой вспоминается так, словно это было вчера.

С автостанции в станице Старотитаровской к дому Жорника меня добросил таксист, даже не спросив адреса, поскольку своего поэта-земляка там знали все. Дверь на втором этаже двухэтажного восьми квартирного дома открыл сам Виктор Михайлович – высокий, на голову выше меня, и сухощавый. Перед приездом мы с ним связались по телефону, и потому он широко заулыбался мне, будто давнему знакомому:

- Серёжа, это ты?

- Это я, Виктор Михайлович!

Мы прошли в его жилище, и я всё удивлялся его росту, начиная понимать до буковки слова Тарханова, когда он говорил о Жорнике «мой большой друг», поскольку сам Андрей Семёнович был на голову ниже меня…

Вот о нём, уже о певце земли Югорской, мы и заговорили с Жорником, на книжных полках которого на видном месте так же стояли знакомые мне книги мансийского поэта. Посмотрели и совместные фотографии их - из разных лет, когда Тарханов приезжал в гости и оба поэта - севера и юга - были намного моложе… Увы, возраст и недуги сделали нереальной новую встречу старых друзей.

На этих книжных полках я с удивлением обнаружил и книги другого тюменского поэта и тоже моего старшего друга Николая Денисова, который так же бывал в гостях у Жорника и дружил с ним. Николай Васильевич позже благодарил меня в нашей переписке, что я посетил его кубанского товарища. Но уже осенью того 2016 года, 30 октября, Денисов ушёл из жизни…

Обедали и ужинали мы с Виктором Михайловичем на маленькой кухне его квартиры, по которой ему с каждым годом было всё сложней передвигаться с тросточкой, или без неё, опираясь на стены руками и плечами. И я слушал его рассказы о сиротливом  житье-бытье нынешнего времени и о славном времени минувшем. И всё рассматривал фотоальбомы, и пролистывал книги…

Там же, в комнате-кабинете Виктора Жорника, я и переночевал, чтоб солнечным утром уехать рейсовым автобусом домой с подаренными и подписанными автором книгами, и с тревожными раздумьями о нашей неминуемой бессильной старости.

Хозяин дома, медленно спустившись с тросточкой и при моей поддержке по лестничным пролётам, проводил меня во двор, где мы ещё раз сфотографировались на память и остался посидеть на лавочке - подышать свежим воздухом…

Вот такие у  меня воспоминания о замечательном нашем певце земли Таманской.

Царствия Небесного, Виктор Михайлович, того, где встретитесь Вы теперь и с дорогими Вам и мне нашими друзьями – поэтами земель российских, северных...

Сергей ТИМШИН, Калининский район, ст. Гривенская
03.02.2018

 

Виктор ЖОРНИК (1934-2018)

КАЗАЦКАЯ ХАТА
Музейная редкость – казацкая хата,
Она называлась когда-то курень.
Вхожу на порог... Всё, что вижу я, свято:
Здесь предков моих незабвенная тень.
 
Вальковые стены прочны, невысоки.
И я головой достаю потолка.
Казацкая хата – душевные токи.
Казацкая доля, о, как ты горька!
 
Ушли поколенья, народы, эпохи,
Но в хате остались их дух и душа.
Казацкая хата – минувшего кроха.
На всё, что вокруг, я гляжу, чуть дыша.
 
И вижу: гусар в эполетах, с усами,
Заходит и, шпорой стальною звеня,
Наполнил казацкую хату стихами
И деву в окошке узрел, у плетня.
 
Он хату увидел на утренней рани
И волны, что мчались, шумя и рябя.
Об этом рассказано чудно в «Тамани»,
Не мог описать он ту жизнь, не любя...
 
НАД ЗАЛИВОМ

Над заливом пролетают гуси,
Виден дальний парус рыбаря.
Вспомню о тебе и улыбнусь я,
И, конечно ж, улыбнусь не зря.
 
Видел много женщин я на свете:
Флегматичных, бойких, озорных.
Только ты в своём хмельном вертепе
Резко отличаешься от них.
 
Ни красою – это проходяще,
Ни улыбкой – это добрый знак,
Грацией и юностью звенящей
Покорён бродяга и чудак.
 
Покорён наивной простотою.
«Не проста я», – шепчешь ты в тиши.
Я лечу опять над пустотою
В поисках и ласки, и души.
 
Снова вижу над заливом тучи,
Стая уток с криками летит.
Пусть судьба твоя взлетает круче.
Бог всегда грехи твои простит.

ТАКОЙ МНЕ ВИДИТСЯ РОССИЯ

Сквозь позолоту времени и пыль
Черты былого проступают зримо.
Смешалось все: легенды, сказки, быль.
Но Русь всегда была неповторимой.

Мне часто – часто видится она,
То жницею с серпом, то партизанкой,
Идущей с поля матерью с вязанкой,
Чья жизнь была мученьями полна.

Я вижу Русь талантливой и щедрой,
В труде, и в вихре танца, и в бою.
Пою твои поля, леса и недра,
Но многое в тебе не узнаю.

***
Уже душа молчать не в силах,
Она молчала много лет.
Когда росли в стране могилы
И правил нами беспросвет.

Я открываю тихо губы,
Но мертвые летят слова.
Что сделал ты со мною, грубый,
Жестокий век, моя Москва…

Ползут вокруг глухонемые,
А бес беснуется, гремит.
Не узнаю тебя, Россия!
А ведь была ты, как гранит!

СОН О ПАРИЖЕ

Мне снился сон, что я живу в Париже,
Повсюду этикет и…турникет.
И было больно думать: не увижу
Теперь Тамань, над плавнями рассвет.

Со мною рядом графы, баронессы,
Все чин по чину, вежливо: мерси!
А я в душе - бродяга и повеса –
На мне лишь плащ и рваные трусы.

Взбирался я на Эйфелеву башню,
На площади Согласия бродил.
Но на рубли, на их жаргоне «башли»
Я ни поесть, ни выпить не купил.

Я так хотел насытиться культурой,
Лувр оглядел и рвался в Нотр-Дам.
Проснулся и сказал: «Я даже сдуру
Не буду жить и пресмыкаться там».

СОВРЕМЕННЫЙ ДОН КИХОТ

Дон Кихот двадцать первого века,
Я начитан, наивен, безлик.
Не ищите во мне человека,
Я – ограбленный миром старик.

Буцефал мой подох без кормежки,
Санчо Панчо в охрану слинял.
Разлюбил я красивые ножки,
Безразличным к красавицам стал.

Воевал мой собрат с ветряками,
Стадо жирных коров разгонял,
Нынче нет ничего. Нами правит
Золотого тельца капитал.

Растерял я в сраженьях доспехи:
Щит, копье и воинственный шлем.
Мне осталась одна лишь утеха:
Пью по-черному, корочку ем.

Да еще проклинаю Никиту
И бездарных правителей ряд.
Мне до слез за Россию обидно.
Дон Кихот я… А годы летят…

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную