Марина МАСЛОВА (Курск)

СВЯЗЬ ПОКОЛЕНИЙ

В Курске отметили день рождения Евгения Носова

Россия… Родина… В высоком
Сиянье звёздном небосклон,
И в чистом поле за просёлком
Вечерний наковальни звон.
Огни родимого селенья,
Гармошки голос в стороне
И речки вечное теченье –
Пока я жив – живут во мне.
И будут жить! Пока в высоком
Сиянье звёздном небосклон,
А в чистом поле за просёлком
Вечерний наковальни звон.

Эти стихи белгородского поэта Владимира Молчанова, лауреата премии им. Е.И. Носова 2017 года, прозвучали 15 января 2021 года у памятника великому русскому писателю Евгению Ивановичу Носову в Курске, где вопреки пандемии наиболее стойкие из курских писателей собрались почтить 96-ю годовщину со дня рождения классика советской литературы.

«В чистом поле, за просёлком», по мотивам которого написано стихотворение, это один из лучших рассказов о русской деревне, где в советскую эпоху ещё худо-бедно сохраняли и передавали традиции кузнечного ремесла, но уже тогда оно медленно умирало, подчиняясь неумолимому ходу времени с его нашествием техногенной цивилизации. «Вечерний наковальни звон», как и вечерний звон церковного колокола в равной мере нуждались в тех, кто смог бы продлить их звучание над русской землёй…

Кому передать секреты своего дела, накопленное веками мастерство? Проблема преемственности, связи поколений – одна из ключевых в прозе Носова. Деревенский пацан Аполошка из рассказа «В чистом поле, за просёлком» взрослеет на наших глазах, застигнутый ночью в кузнице. Мгновенная ситуация выбора позволяет ему вдруг почувствовать свою личностную значимость даже рядом с председателем колхоза. Взять ли на себя ответственность за то, что ты умеешь делать?

В селе умер кузнец, единственный мастер своего дела, не оставивший учеников, кузница осиротела. Аполошка, тайно научившийся кузнечному ремеслу, может, и не решился бы никогда открыться перед односельчанами, так и мастерил бы ночами «дышляки» для колёс игрушечного паровоза со своим младшим братом Митькой. Но жизнь потребовала от него большей ответственности. И он принял вызов, когда председатель, застав братьев врасплох среди их тайного ночного дела, засомневался в умениях юнца и предложил Аполошке выковать настоящий, не игрушечный, шестигранный болт для комбайна. Неважно, что сейчас кто-то может улыбнуться: дескать, не те времена, чтобы нам такие сцены в пример предлагать, теперь у нас гаджеты, нанотехнологии и прочее. Да только Носов не был бы для нас классиком, если б нельзя было вспомнить сейчас его художественного героя в качестве лучшего примера становления сильного мужественного человека.

«Аполошка пошурудил огонь и сунул прут в угли. Красный летучий отсвет озарил Аполошкин подбородок, мослатые скулы, бугристый лоб, всё, что было упрямого в этом нескладном подростке, оставив в тени лишь его раздумчиво синие, широко распахнутые глаза. И от этого озарения, а может, и от чего иного, невидимого, загоревшегося в самом Аполошке, он враз как-то повзрослел, сурово построжал, будто заказанное ему дело прибавило целый десяток лет. Оно и всегда так: серьёзная работа старого мастера молодит, а юнца – мужает».

Оказывается, не сам по себе человек растёт и взрослеет… Без «серьёзной работы» может он всю жизнь оставаться «юнцом», а настоящая работа его «мужает», взрослит. Эта удивительная ситуация, когда классически непереходный глагол «мужать» меняет свою грамматическую категорию, становится переходным: мужать (кого?) юнца, как раз и останавливает нас на главной мысли писателя. Такую грамматическую вольность со словом встречала я потом только у православного подвижника архимандрита Софрония (Сахарова), ученика и автора жития святого Силуана Афонского. Он присвоил категорию переходности глаголу «жить». Дословно теперь не вспомню, но смысл таков: кто-то живёт свою жизнь, а у кого-то она сама проходит.

Звон наковальни с вечерним благовестом соединяются в стихотворении Владимира Молчанова не случайно. О том и Носов помыслил, влагая в уста своего героя: «Вот, Денис, штука-то какая… Гляжу я, нету на русской земле, которая хлеб родит… нету ничего приветнее для души… окромя, когда деревенская кузня гомонит молотками… вот и ракеты теперь пошли, и всё прочее… А всё ж таки кузня – всему голова… Как хочешь… А я было думал: опосля Захара кончилась у нас династия… Ан перенялась… Проросло семя…» И если б не мыслил автор некой сакральности в гомоне молотков деревенской кузни, не стал бы он вспоминать и Всенощную в самой последней главке повествования…

«Долго ещё в предпраздничной ночи долетал до Серпилок спор молотков (колокола тоже «спорят»; вспомним цветаевское: «спорили сотни колоколов…» – М.М.). Стучали они то сердито и торопко, то со звонкой весёлостью. Всполошённые серпилковцы никак не могли взять в толк, что происходит там, в чистом поле, какая такая открылась непонятная всенощная перед самым Октябрём…»

Рассказ 1965 года, потому, конечно, «Октябрь» – с заглавной, а Всенощная – с маленькой… Но я не вижу ереси в том, чтобы кузнечный мастер, как православный монастырский подвижник, несущий жизненно важное для всей братии послушание, славил Бога не в храме на клиросе, а в дымной кузнице, куда, может, именно Бог его и поставил служить. Кто бывал паломником-трудником в крупных монастырях на великие праздники, знает, как грустно бывает нести послушание в трапезной, когда все ликуют и поют на Богослужении в храме. Но кто-то же должен приготовить общую трапезу, чтобы молитвенный праздник увенчался братской агапой…

 

Один из младших друзей Евгения Носова, орловский писатель Игорь Лободин, в статье о Бунине написал так: «После «Записок охотника» орловская земля не была в новинку русской литературе». В том смысле, что после Тургенева Бунину трудно было сказать что-то новое.

Вот точно так и Евгений Иванович Носов для курской земли.

После него куряне не в новинку русской литературе. Но он задал курянам высокую планку. И что-то новое сказать после него теперь очень непросто…

Со времён «Слова о полку Игореве» и до Евгения Носова, приведшего вслед за собой в русскую литературу целую плеяду учеников, в шутку называемых «шлемоносовцами» (словцо Виктора Астафьева), Россия, а в советскую эпоху и весь Советский Союз, уже знали, что жителей Курска зовут куряне (а не курчане, как предлагали иные филологи).

А мои-то куряне — опытные воины, под трубами повиты, под шлемами взлелеяны ...

Алексей Шитиков, Юрий Першин, Михаил Еськов, Владимир Детков, Иван Зиборов, Николай Гребнев… Каждым из этих опытных воинов на писательском поле брани были пути ведомы и овраги знаемы… Трое из них уже покинули с честью эту землю, а ещё трое, как былинные богатыри, продолжают сражаться – пером и словом – за честь Отечества, за землю предков, за песенную красоту родных полей. Самый последний ученик Носова, перенявший творческую эстафету учителя всего за два года до его кончины, Николай Гребнев получил от него рекомендацию в Союз писателей России в 2000 году. В ушедшем 2020-ом его не стало, но он успел свершить, быть может, главное дело жизни – увековечить память учителя, добившись в 2015 году учреждения в Курске Дня литератора, датой празднования которого стал день рождения Евгения Ивановича Носова – 15 января. Сама идея такого праздника принадлежала ему, Николаю Гребневу, лауреату литературной премии им. Е.И. Носова 2017 года.

Ковидный карантин внёс свои поправки в программу нынешнего празднования Дня литератора и дня рождения знаменитого курянина. Не только гости из других городов не смогли приехать к нам на праздник, но и сами мы до конца не знали, разрешат ли нам собраться, как обычно, в областной научной библиотеке им. Н.Асеева или в Литературном музее.

Не удалось.

Наиболее преданные поклонники творчества Евгения Носова (или, может, наиболее крепкие здоровьем?) смогли встретиться лишь на улице у памятника писателю, чтобы возложить живые розы и гвоздики и поговорить о нём. Погода стояла мягкая, с пока ещё лёгким морозцем и пушистыми молодыми сугробами – снежок выпал накануне и сиял первозданной чистотой. Собрались мы с утра пораньше, часам к десяти кое-кто уже успел дать интервью журналистам, не оставившим без внимания день памяти великого русского писателя-фронтовика. Приехали сразу несколько местных телеканалов, и такой интерес к литературному процессу в городе, конечно, радовал. Впрочем, объяснялся он не только повышенным вниманием к творчеству любимого писателя курян, но и тем, что в условиях пандемии практически все культурные мероприятия в городе переместились в интернет-пространство, и живое общение заменялось видеозаписью. По приглашению Литературного музея на праздник Евгения Носова приехал даже федеральный канал «Культура». Правда, оператор с телекамерой держался как-то в стороне от участников немноголюдного митинга, видимо, предпочитая дальние планы...

Выступая перед собравшимися, почти все в этот день говорили о культурной преемственности. Так уж сложилось, что ушедший 2020-й в литературной истории города означился тем, что, по меньшей мере, в двух событиях литературного процесса был явлен факт своеобразной смены поколений. Во-первых, Курскую писательскую организацию возглавил новый председатель Евгений Семёнович Карпук, сменивший на руководящем посту ушедшего от нас в сентябре Николая Ивановича Гребнева. А вторым событием, которое и за пределами нашего края было воспринято в качестве «ярчайшего примера неразрывной связи поколений» (слова архангельского прозаика Михаила Попова), явилось присуждение Всероссийской литературной премии им. Е.И. Носова такому сравнительно молодому автору (на фоне лауреатов предыдущих лет), как ваша покорная слуга. И в своём ответном слове попыталась осмыслить свершившийся факт. Сказала примерно следующее:

 «На эту обнадёживающую связь обратили внимание, пожалуй, потому, что на сайте Союза писателей России, где я обычно публикую свои работы, меня знают как автора патриотического, почвеннического направления, и в этом смысле, конечно, можно считать меня продолжающей традиции Евгения Носова. Звание лауреата для меня, конечно же, гордость необычайная. Но и ответственность примерно такая же. Не в том смысле, что я теперь, пожалуй, должна бы писать лучше. Нет, осознаю другую ответственность… Я чувствую в себе теперь обязанность… читать лучше. Читать прозу Евгения Носова, чтобы не просто знать его творчество… Нет, я хочу теперь глубже понимать его, любить его, гордиться им и, наконец, найти слова рассказать всем о своей любви к нему». 

Второй курский лауреат 2020 года, прозаик, историк и краевед Николай Пахомов, написавший объёмное исследование о жизни и творчестве Е.И. Носова, также утверждал идею преемственности, напоминая, сколько труда было вложено учениками Евгения Ивановича в то, чтобы его творческое наследие не было забыто нашими современниками и будущими поколениями.

Из самого старшего поколения «шлемоносовцев» на улицу Блинова, где жил наставник и друг, смог добраться лишь несгибаемый Иван Зиборов, автор книги «На носовской тропе», рассказавший собравшимся здесь о том, каким страстным рыбаком был Евгений Иванович и какую крепкую закалку можно было получить в общении с ним. Эмоциональный рассказ Ивана Федотовича охотно записали операторы городского телеканала для программы «Вести-Курск».

А молодому читателю можно не только позавидовать людям старой закалки, но и приобщиться к прекрасному через книгу Е.И. Носова о живой природе «На рыбачьей тропе», где он сам рассказывает о своей страстной любви…

Когда присутствующие возложили ещё пахнущие зелёной свежестью цветы к подножию памятника великому прозаику – поэту родной земли, кто-то бережно посыпал вокруг зеленеющей бронзы мелкие зёрнышки золотистого проса – для зимующих птах, которые по-своему поют славу своему нежному защитнику-трубадуру,  однажды воззвавшему к людям:

– Покормите птиц!

Евгений Иванович очень любил своих «крылатых единопланетян». И теперь в день его рождения в России отмечают День зимующих птиц. Этот праздник даже внесли в Российский экологический календарь.

Но сам Евгений Иванович ещё в далёкие восьмидесятые, озабоченные земной экологией в связи с трагедией Чернобыля, буквально через два месяца после страшной аварии всё равно писал не только о том, что повреждена физическая среда обитания человека, а прежде всего волновала его духовная среда:

«Конечно, можно убить чувство прекрасного в одном человеке, такие примеры нередки, но это означает убить и самого человека. Потому что поведение и поступки человека с атрофированным чувством красоты непредсказуемы…
Однако убить потребность красоты целого народа невозможно, ибо это связано с уничтожением всего народа. Красота – это прежде всего нравственное устремление человека, всего народа к высоте духа, красоте человеческих отношений…  Культура – это страж красоты…  Не только чувство своего дома, своей калитки, своего дерева под окном, но и своей принадлежности к великому русскому народу через понимание глубинной и нерасторжимой связи прошлого, настоящего и будущего».

Фоторепортаж Марины Масловой

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную