|
Владимир Бушин (1924-2019) МОЁ ВРЕМЯ
Я жил во времена Советов.
Я видел всё и убеждён:
Для тружеников, для поэтов
Достойней не было времён.
Я жил в Стране Социализма,
Я взвесил все её дела
И понял: никогда Отчизна
Сильней и краше не была.
Я жил во времена Союза
В семье несметных языков,
Где дружбы дух и братства узы
Страну хранили от врагов.
Я жил в эпоху Пятилеток
И был голодным иногда,
Но видел я – мой глаз был меток –
Нам светит горняя звезда.
Что ж, ошибались мы во многом,
Но первыми прорвали мрак.
И в Судный День, представ пред Богом,
Мы развернём наш Красный Флаг.
РУССКИМ
Таких в долгой жизни я много видал.
С дней юных законом их стало:
Если России не всё ты отдал,
Значит, отдал ты мало.
Пусть ты и честно, и праведно жил
И хлеб зарабатывал потом,
Но если не всё для страны совершил,
Считаться не смей патриотом.
К спасению путь во веки веков
Был жёстким, кровавым и узким.
А ты, коль за Родину в бой не готов,
Не смей называть себя русским!
Татьяна Глушкова (1939-2001) ЧАС БЕЛОВЕЖЬЯ
Когда не стало Родины моей,
я ничего об этом не слыхала:
так, Богом береженая, хворала! -
чтоб не было мне горше и больней...
Когда не стало Родины моей,
я там была, где ни крупицы света:
заслонена, отторгнута, отпета -
иль сожжена до пепельных углей.
Когда не стало Родины моей,
я шла тропою к Неземной Отчизне.
Но даже там, как на горючей тризне,
не пел волоколамский соловей...
Когда не стало Родины моей,
в ворота ада я тогда стучала:
возьми меня!.. А только бы восстала
страна моя из немощи своей.
Когда не стало Родины моей,
воспряла Смерть во всем подлунном мире,
рукой костлявой на железной лире
бряцая песнь раздора и цепей.
Когда не стало Родины моей,
Тот, кто явился к нам из Назарета,
осиротел не менее поэта
последних сроков Родины моей.
Николай Тряпкин(1918-1999) ПЕСНЬ О ВЕЛИКОМ ПОХОДЕ
Как ныне сбирается вещий Олег
отмстить неразумным хазарам.
А. Пушкин
Итак начинаю. Время
Приветствую светом дня.
Я ноги обую в стремя
Я вам подведу коня.
На стогнах гремят витии,
А с нами - отряды муз.
О Русь! Купина! Россия!
Великий Советский Союз!
Настала пора походов,
Каких не бывало ввек.
В полях, на горах и водах
Играет в трубу Олег -
Олег не простой, а вещий,
Сияющий бог дружин.
Мы славим такие вещи,
Что стоят любых былин.
Мы любим свои базары
И дедовских песен вязь.
А в наши глаза хазары
Швыряют срамную грязь.
А в нашем Кремле хазары
Пускают страну в распыл...
Эгей, господа Гайдары!
Недаром я злость копил.
Настала пора походов,
Каких не бывало ввек, -
С полюдьями всех заводов,
С разливом великих рек.
Матросы на Чёрном море,
Охотские моряки,
Балтийцы стоят в дозоре,
Готовые, как штыки.
А в сёлах гремят витии,
А с нами - отряды муз.
О Русь! Купина! Россия!
Великий Советский Союз!
Давай же, герой наш вещий,
Сияющий бог дружин!
Мы знаем такие вещи,
Что стоят любых былин...
Держава - на полном сборе.
Хвалынцы и тверяки.
И песни мои в дозоре,
Готовые, как штыки.
1993
ВЕРБНАЯ ПЕСНЯ
За великий Советский Союз!
За святейшее братство людское!
О господь! Всеблагой Иисус!
Воскреси наше счастье земное.
О Господь! Наклонись надо мной.
Задичали мы в прорве кромешной.
Окропи Ты нас вербной водой,
Осени голосистой скворешней.
Не держи Ты всевышнего зла
За срамные мои вавилоны, -
Что срывал я Твои купола,
Что кромсал я святые иконы!
Огради! Упаси! Защити!
Подними из кровавых узилищ!
Что за гной в моей старой кости,
Что за смрад от бесовских блудилищ!
О Господь! Всеблагой Иисус!
Воскреси мое счастье земное.
Подними Ты мой красный Союз
До Креста Своего аналоя.
Борис Примеров (1938-1995) МОЛИТВА
Боже, который Советской державе
Дал процвести в дивной силе и славе,
Боже, спасавший Советы от бед,
Боже, венчавший их громом побед.
Боже, помилуй нас в смутные дни,
Боже, Советскую власть нам верни!
Властью тиранов, Тобою венчанных,
Русь возвеличилась в подвигах бранных,
Стала могучею в мирных делах —
Нашим на славу, врагам же на страх.
Боже, помилуй нас в горькие дни,
Боже, Советский Союз нам верни!
Русское имя покрылось позором,
Царство растерзано тёмным раздором.
Кровью залита вся наша страна.
Боже, наш грех в том и наша вина.
Каемся мы в эти горькие дни.
Боже, державу былую верни!
Молим, избавь нас от искушенья
И укажи нам пути избавленья.
Стонет измученный грешный народ,
Гибнет под гнётом стыда и невзгод.
Боже, лукавого власть изжени,
Боже, Империю нам сохрани!
Николай Денисов (1943-2016) ВЕРНИТЕ!
Мартены и те заглушили,
И в каждый уезд и улус
Коммерческих флагов нашили.
Верните Советский Союз!
Хватало и стали и бронзы,
И славы, добытой трудом.
Взорвали партийные бонзы
Страну, как ипатьевский дом.
И так раскурочить Россию
Хазарский сумел каганат,
Что даже с шунтами бессилен
Кудесник Акчурин Ренат.
Так пусть же войдут в кровотоки
Стальные, как сталинский ус,
Прямого воздействия строки:
Верните Советский Союз!
1997
ЭПОХА
У меня не дом теперь - жильё.
И сума - пакет из целлофана.
Как-то враз ушли в небытиё
Бежин луг и Ясная Поляна.
Славил труд. Ославили и труд.
Красота в шипах чертополоха.
Как избрать тут праведный маршрут?
Но молчит глумливая эпоха.
Ведь пока свой проклятый табак
Я смолил над строчками, над словом,
Вновь на Русь спустили всех собак -
Наших дней бронштейны и свердловы.
Содрогнешься, боже сохрани:
И напор, и выучка, и стойка!
Жадной сворой кинулись они
К пирогу с начинкой - «перестройка».
Да, в струю кричат про Соловки,
Да, правы - нехватка ширпотреба.
И эпоха жарит шашлыки
На огне, похищенном у неба.
1990
Николай Малашич (1940-2014)
СТРАНУ РАСЧЛЕНИЛИ МЕЧОМ САТАНЫ
Пытливый казах, необидчивый чукча,
Весёлый грузин и душевный бурят
Друг к другу питали прекрасные чувства…
О, как я ценил в нашем взводе ребят!
Ну как не ценить, когда все мы в заботе:
Одна у нас цель, - не пустячная цель, -
Ни в танке, ни в лодке чтоб, ни в самолёте
Никто не решился нас взять на прицел.
Кому-то застойно, кому-то застольно,
Но всем безопасно в раздольной стране.
И всё потому, что служили достойно.
Судить ту эпоху ни мне, ни тебе.
Она - отдалилась. Для многих – исчезла.
А многие после уже родились.
То – наша эпоха. Сплотить нас - умела,
Хоть ей и не крикнешь: «Ты снова вернись!»
За деньги теперь продаются отсрочки
От бед и вражды охранять матерей.
И как бы ни больно писать эти строчки,
Но нету других под рукою моей.
Кому толерантность, кому нетерпимость,
Но стоит прислушаться, - страсти бурлят, -
Покончить со злом выражают решимость
Все: чукча, грузин и казах, и бурят...
Мой взвод… Он растает в пучине столетий…
Да что там столетий! На наших глазах
Уже покрывается коркою сплетен, -
Как это ни странно, – в верхах и в низах.
Мой взвод… Только в чём бы его не винили,
Исполнил свой долг на виду у Страны,
Которую, - ведь после нас! - расчленили, -
Кто мог бы подумать? - мечом сатаны.
Игорь Жданов (1937-2005) * * *
Не отмечена ничем в календаре
Вереница этих дат и этих чисел:
На моря Россия вышла при Петре,
А вернулась восвояси - при Борисе.
И теперь на всех окраинах- прогресс
По-румынски, по-литовски, - по нацистский:
Панихиды по дивизиям СС"
И порушенные наши обелиски.
И неведомо ни Польше, ни Литве,
Да и внукам победителей едва ли,
Что подонки со звездой на рукаве,
А не русские поляков убивали.
И уже им слова лишнего не кинь,
Ни намёка на великую державу:
Им запомнилась проклятая Катынь,
А не тысячи погибших за Варшаву.
Что-то сгинуло и кануло ко дну,
Может, вера в бескорыстие России?
Только вам - пути иного не дано,
Как бы вы на все лады ни голосили.
Жаль могил
и наших русских деревень,
Что остались за чертой, за перевалом+
Вами будут помыкать, кому не лень,
Так не раз уже в истории бывало.
* * *
На последнем стою рубеже -
На святых, на оплеванных плитах.
Где-то видел я это уже -
Государство ментов и бандитов.
Здесь хотела воздвигнуть дурдом
Торгашей неуемная свора,
А построила новый Содом
С муляжом золотого собора.
Шли на подвиг, а враг - попятам,
Нас лишили судьбы и удачи,
Смерть по внутренним свищет фронтам,
А на внешнем повальная сдача.
Наши танки увязли в крови,
Наши лодки нырнули в пучину,
Мы не русские, мы - "шурави",
Мы "Братки", а "братки" не мужчины.
И никто от позора не спас
Опаленное красное знамя.
Наши женщины бросили нас,
Наши дети смеются над нами.
Нас не надо молитвам учить,
Честь и совесть не выбить из генов:
Это стыдно - в сортирах "мочить"
Даже злых и неумных чеченов.
Это стыдно, пропив полстраны,
За подачкой протягивать лапу
И не знать ни вины, ни цены
Оголтелому злу и нахрапу.
Тот- на "зоне", а тот - в блиндаже,
Все в дерьме, в нищете и обиде.
Где-то видел я это уже…
Да в гробу, разумеется, видел!
Нам осталось
лишь насмерть стоять
Или просто - без смысла и позы -
Бронированный "мерс" расстрелять,
Как Ильин расстрелял "членовозы".
1990
Николай Дмитриев (1953-2005) * * *
Мне было всё дано Творцом
Без всяких проволочек;
И дом с крыльцом, и мать с отцом,
И складыванье строчек.
Россия – рядом и – в груди,
С мечтой о новом Спасе,
С тысячелетьем позади
И с вечностью в запасе.
Мне было всё дано Творцом:
И у скворечни скворчик,
И дом с крыльцом, и мать с отцом,
И складыванье строчек.
И вот теперь сказать могу
(Не за горами старость),
Что всё досталось дураку,
Всё – дураку досталось...
1997
Вадим Ярцев (1967–2012) ПРОЩАНИЕ С СОЮЗОМ Не с двушкой затёртой и ржавой –
Прощаюсь с великой державой.
«Родопи» из куртки достану
И спичек у друга стрельну.
Оплакивать больше не стану
Пропащую эту страну.
Мы сами свободу глотали
К исходу суровой зимы.
Империю мы промотали,
Пропили Отечество мы.
Теперь ничего не исправить,
Былого назад не вернуть.
Империи – вечная память,
А нам – неприкаянный путь.
Держава отчаянных Ванек,
Как птица, подстрелена влёт.
Как будто огромный «Титаник»,
Отчизна уходит под лёд.
Советский по крови и плоти,
Я слёзы сглотнул – и молчу.
Вы этой тоски не поймёте,
А я объяснять не хочу...
|
Андрей Бениаминов
* * *
«Я знаю, в этом нет моей вины...»
А. Твардовский
Я знаю, в этом есть моя вина,
В том, что ушла в небытие страна,
И тридцать лет на сердце тяжким грузом
Предательство, которое на мне,
На всех, кто клялся верным быть стране...
Предательство Советского Союза.
Михаил Грозовский * * *
В котле гигантском, недохристианском,
на коммунальном медленном огне
варился я...
Вбирая гул пространства,
империя сопутствовала мне.
Я влился в хор, хоть был рожден для соло,
и в пряной гуще братства и любви
всю крутизну кипящего рассола
впитали поры бренные мои.
Я схвачен был эпохою тотальной,
но верил в самой тайной глубине
своей фатальной, экспериментальной,
умом, увы, не понятой стране.
Я растворился в голосе народа,
когда снаружи инобытиё
пришло из телемусоропровода
и расстреляло прошлое моё.
И вот я стал солистом поневоле.
Изобретая будущность свою,
я сам себе выдумываю роли
и в переходах нищим подаю.
Мои года на ниточке повисли,
и что там нынче варится в котле
душа не ведает...
Ну а бездушной мысли
и без меня хватает на земле...
Николай Зиновьев * * *
У карты бывшего Союза,
С обвальным грохотом в груди
Стою. Не плачу, не молюсь я,
А просто нету сил уйти.
Я глажу горы, глажу реки,
Касаюсь пальцами морей.
Как будто закрываю веки
Несчастной Родине моей...
ИЗ ДЕТСТВА
Воды и солнца тут без меры,
А сколько песен под баян
Здесь спето нами, пионерами -
Детьми рабочих и крестьян!
Поем о Родине могучей,
О добрых, доблестных делах.
И развевается над кручей
Родной с рожденья красный флаг.
В жару лежим ничком под тентом,
Бросаем камешки в овраг,
И точно знаем: президентом
Быть может враг, и только враг.
ПАМЯТЬ
Стояла летняя жара.
И мама жарила котлеты.
И я вершил свои «дела» –
Пускай кораблик из газеты.
И песня русская лилась.
Из репродуктора в прихожей.
Не знаю, чья была то власть,
Но жизнь была на жизнь похожа.
Я помню, как был дядька рад,
Когда жена родила двойню.
Сосед соседу был как брат.
Тем и живу, что это помню.
1972 ГОД
Мне всего двенадцать лет.
Горя я еще не видел.
Дымом первых сигарет
Пропитался новый свитер.
На экране Фантомас
С комиссаром бьется лихо.
Там стреляют, а у нас – тихо.
Не до этого, мы строим
Тыщи фабрик и дворцов.
Назовет потом «застоем»
Это кучка подлецов.
На уроках я скучаю
И гляжу воронам вслед.
Мне всего двенадцать лет
Счастья я не замечаю.
* * *
А он все ближе, страшный день.
Нам со стола метнут окуски,
Как будто псам. И даже тень
На землю ляжет не по-русски.
Не умирай, моя страна!
Под злобный хохот иноверца.
Не умирай! Ну, хочешь, на!
Возьми мое седое сердце.
Александр Кердан
30 ДЕКАБРЯ
Что кивать на державы лихое житьё,
Если сам отступился в беде от неё?
Ты присягу нарушил свою, офицер,
В день, когда упразднили СССР!
Всё иное – слова. К делу их не пришьёшь.
Как, присягу нарушив, ты дальше живёшь:
Ни – в петлю головой, ни – к виску револьвер,
Вспоминая разрушенный СССР?
Можешь дальше искать за границей врага –
Нет того, чему в юности ты присягал.
Можешь дальше плести об Отечестве речь –
Нет того, что ты жизнью поклялся сберечь!
Смалодушничал раз, честь свою погубя,
Потерял и Советский Союз, и себя.
2006
Юрий Ключников
* * *
Ax, власть советская, твой час
Был ненадолго вписан в святцы.
Ты гнула и ломала нас,
Пришел и твой черед сломаться.
Бывало, на тебя ворчал,
Но не носил в кармане кукиш.
И поздно вышел на причал,
Что никакой ценой не купишь.
Когда сегодня Страшный Суд
Долги последние свершает,
А телевизионный шут
На торг всеобщий приглашает,
Я поминаю дух и прах
Отцов, которые без хлеба,
Отринув всякий Божий страх,
Как боги, штурмовали небо.
Не убивал и не убью,
Не принесу свидетельств ложных,
Но их по-прежнему люблю,
По-детски веривших, что можно
Через кровавые моря
Приплыть к земле без зла, без фальши.
Смешная, страшная моя,
Страна-ребенок, что же дальше?
1999
Владимир Скиф
ВЗЯТИЕ КРЕМЛЯ
Я чуял, знал, что варвары нагрянут,
Для них Москва была,
как тульский пряник
С её дворцами и её Кремлём.
Они не только душу ей изранят,
Не просто древний город испоганят,
А будут рвать и жечь Москву огнём.
И варвары пробили крепь оплота,
Они вошли в Кремлёвские ворота,
Где раздавался колокольный звон.
Они громили отчие красоты,
Они кромсали вечные высоты,
Был даже воздух ими взят в полон.
И вид Кремля вдруг оказался страшен:
Горело небо.
С раскалённых башен
Рубиновые звёзды вниз текли.
Иван Великий был обезображен,
Он, как кострище, покрывался сажей,
И варвары царь-пушку волокли.
Был даже полк засáдный уничтожен,
А на Москве правитель
с пьяной рожей
В Нью-Йорк звонил о взятии Кремля.
И посреди глухих многоэтажек
Дымился кровью даже Сивцев Вражек,
И Сталина – почуяла земля.
Он шёл легко вдоль Старого Арбата
Незыблемою поступью солдата,
Минуя Храм Спасителя Христа.
Великий призрак, для врагов расплата,
И на груди его горела свято,
Ещё никем не взятая звезда!
РУССКИЙ ВОЛК
Кривляется власть и торчит в телевизоре долго,
Пытается власть – воровские законы блюсти.
Я чую чутьём недобитого русского волка:
Нам надо себя в разорённой России спасти.
Сегодня страны, как великой державы, не стало…
Но мы-то – народ!? Или мы никакой не народ?
Поднимем на бой,
как тогда, в сорок первом, заставы,
Чтоб Русь удержать, совершая крутой поворот.
Мы молча глядим, как жиреет несносное племя
Воров и бандюг, олигархов и крыс из Кремля.
Давайте засеем любви благородное семя,
И вновь возродим опустевшие наши поля.
Мы долго готовимся, целимся мрачно и долго
В кривые ухмылки и в чёрную пагубу дней.
Не надо травить благородного русского волка,
Затравленный, он станет яростней,
злей и страшней.
Светлана Сырнева ПРОПИСИ
Д. П. Ильину
Помню, осень стоит неминучая,
восемь лет мне, и за руку – мама:
«Наша Родина – самая лучшая
и богатая самая».
В пеших далях – деревья корявые,
дождь то в щеку, то в спину.
И в мои сапожонки дырявые
заливается глина.
Образ детства навеки —
как мы входим в село на болоте.
Вот и церковь с разрушенным верхом,
вся в грачином помете.
Лавка низкая керосинная
на минуту укроет от ветра.
«Наша Родина самая сильная,
наша Родина – самая светлая».
Нас возьмет грузовик попутный,
по дороге ползущий юзом,
и опустится небо мутное
к нам в дощатый гремучий кузов.
И споет во все хилые ребра
октябрятский мой класс бритолобый:
«Наша Родина самая вольная,
наша Родина – самая добрая».
Из чего я росла-прозревала,
что сквозь сон розовело?
Скажут: обворовала
безрассудная вера!
Ты горька, как осина,
но превыше и лести, и срама —
моя Родина, самая сильная
и богатая самая.
1987
ГИБЕЛЬ ТИТАНИКА
Ларисе Барановой-Гонченко
В зыбучую глубь, в бездонную хлябь
уводит сия стезя.
Не надо строить такой корабль
и плавать на нем нельзя!
Но вспомни, как сердце твое рвалось
и кровь играла смелей:
гигант свободы, стальной колосс,
он сходит со стапелей!
Творенье воли, венец ума,
невиданных сил оплот.
И дрогнет пред ним природа сама,
и время с ума сойдет.
В далекую даль, к свободной земле,
связавшись в один союз,
мы тоже шли на таком корабле —
грузин, казах, белорус.
В опасный час, на том рубеже
спастись бы хватило сил —
но кто-то черный тогда уже
по трюмам нас разделил.
Ты вспомни, как бились мы взаперти —
все те, кто был обречен,
кто вынужден был в пучину уйти,
предсмертный выбросив стон.
Заклятье шло из воды морской,
сдавившей дверной проем:
«Пусть будет проклят корабль такой!
Зачем мы плыли на нем?!»
Ты вспомни: выжил тот, кто не ныл
забвения не искал,
кто переборки наспех рубил
и на воду их спускал.
Кто на обломках приплыл к земле
и там из последних сил
своих находил, согревал в тепле
и заново жить учил,
и кто вписал окрепшей рукой
в дневнике потайном:
«Надо строить корабль такой
и надо плавать на нем!»
2004
|