| * * *
Деревня моя среди холмов – зыбка узорная.
Сияющий небосвод – потолок.
Качается зыбка,
Привязанная к золотому кольцу в потолке
Солнечными лучами.
Господь, сохрани бытие ее иллюзорное.
Раскачивание деревне не впрок, -
Ей зябко и зыбко.
Боюсь ее вверить чужой, равнодушной руке –
Как бы не укачали!
* * *
Нет, мы не пострадали от войны.
Мы родились спустя десятилетье.
Но без отцов воспитанные дети
Не ищем в том родительской вины.
А вот солдат, упавший вниз лицом, -
Он мог в живых наверное остаться
И матери моей в мужья достаться,
И был бы замечательным отцом.
Душевным ранам долго не зажить,
Болеть неутихающею болью.
Неразделенной, горькою любовью
Вскормленные, мы долго будем жить!
Мы, может быть, и были рождены
Из ненависти к тем, кто убивает.
Война – такое зло, что не бывает
Совсем не пострадавших от войны.
АВГУСТ
В деревянном амбаре, чей возраст амбарный немолод,
Где звезда выбирает, в какую прореху светить,
Запах свежего хлеба – он только вчера был размолот –
И горшок молока, чтобы утром спросонья попить;
Где насыпаны яблоки – спелые, сочные – горкой,
Надкусила – и брызнул тягучий и пенистый сок,
Где полыни пучок на гвозде, чуть привядшей и горькой,
Да сушеной черемухи полон в углу туесок, -
Там уютнее спать и чудеснее утром проснуться,
Дотянуться рукой до сухой, поседевшей стены
И луча запыленного ласково пальцем коснуться,
И продлить расставание с летом, чьи дни сочтены.
* * *
Не жду вестей, не жду гостей,
Хоть это дорого,
Но пробирает до костей
Озноб восторга
От тех рябин, чьи не таясь
Пылают гроздья,
От той земли, что пыль и грязь,
И плодородье.
От вещих птах, поющих тут,
Кривых завалин.
Всё это родиной зовут, –
Звучит банально.
Но здесь, где властвует простор,
Где труд до пота,
И где рождается восторг,
Мне жить охота!
СКАЗКА
Стоит избушка на курьих ножках,
В избушке бабка под сотню лет.
А над избушкой – любви немножко,
Щепотка счастья и туча бед.
И встанет бабка на мир дивиться,
Сжуёт горбушку беззубым ртом,
Перекрестится, попьёт водицы,
Прогонит думки о прожитом.
И выйдет бабка, и засмеётся,
Махнёт метлою – и тучи нет!
И над избушкой взыграет солнце
Щепоткой счастья ей на обед.
* * *
Бабушка байки такие знавала,
Мама мне песни такие певала!
Утренний хлеб не горчил.
Жизнь проходила – простая, святая.
Где же ты, радость моя золотая?
Мир этот тихо почил.
Внук не дослушает бабкиной сказки,
Дочь не научится мамкиной пляске,
Где уж ей кашу сварить!
Сын не закончит отцовой работы,
Лёжа похмельным с утра до субботы…
Не о чем тут говорить!
* * *
Посожалеем дома за обедом:
Какие мы профукали победы,
Какие люди нарождались тут! –
И подадимся каждый в свой закут.
Природа гневается: засуха и ливни,
Наш урожай до осени погибнет
И вырастут репей и лебеда,
И постучится в каждый дом беда.
А до тех пор в обыденной беседе
Мы не заметим горестей соседей,
Пропустим дни, как воду в решето,
И лишь в конце возопием:
- За что?!
* * *
Вот она – родина малая,
Недалеко от Москвы:
Яблоко алое-алое
Светит из тёмной листвы.
Небушко синее-синее,
Светлых берёз корогод,
Хлебушко сытное ситное
Кормит меня целый год.
К ночи окошки весёлые
Вспыхнут в нагретом дому,
Между окрестными сёлами
Песни окутают тьму.
Тихо в сиянии месяца
Спит за околицей конь,
Девки до зорьки невестятся,
Парни терзают гармонь.
Доброе что-то, хорошее –
Было оно или нет?
Это всего только – прошлое,
Тёплый из детства привет.
* * *
Я верю простому печному огню,
Печальную музу из дома гоню,
Довольно печали на свете!
Но светлая муза не явится мне,
И радости искорки тают в огне,
Да радость ли – искорки эти?
Душа нестареющей болью полна,
Не стоят и строчки вражда и война.
Белеют пустые страницы,
И их покрывает вечерняя мгла,
А мне, чтобы я унывать не могла,
Весёлая мама приснится.
Я маму не помню весёлой такой.
Утешит, погладит прохладной рукой,
Заставит меня улыбнуться.
Тогда я поверю в спасительный свет,
Где места печалям и горестям нет,
Где вечные строки поются.
И матери наши смеются.
* * *
Девушка пела в церковном хоре…
А. Блок
Женщина пела в церковном хоре…
Две-три старухи – какой там хор!
И церкви не было. Было горе,
Да гроб, да слезы, да чистый двор.
Да и не пели, а отпевали.
Попа не звали – в такую глушь!
Подругу ждали иные дали,
Не эти пашни, где пыль да сушь.
…И был там голос! Да, был там голос –
Не предназначен для похорон.
Как будто с телом душа боролась –
Так был наполнен и страстен он.
Женщина пела и всех роднила,
И всем живущим была своя.
И воскрешала, не хоронила
Звенящим: «Жизнь бесконеч-на-ая!»
|
* * *
Раскаленный песок и босые ступни,
И в полуденном воздухе злые слепни
Заставляют в прохладу воды погрузиться.
По-щенячьи проплыть по теченью реки
Я могла бы с другими наперегонки,
Но с высокого берега мама грозится.
…А теперь этот мир безвозвратно далек.
И холодный поток по теченью увлек,
И приходится в море житейском качаться.
Но волна захлестнет или омут завьет –
И невидимо с берега мама зовет,
И кричит, и не может никак докричаться…
* * *
Холмы за деревней неброски –
Колючки, бессмертник седой,
Да краешком поля – березки,
Да возле – полынь с лебедой.
С древнейших времен и поныне
Считается – Боже ты мой! –
Что ветка сушеной полыни
Укажет дорогу домой.
Родительский дом и ограда,
И пение звезд по ночам…
Я знаю, родня будет рада
Моим благозвучным речам.
И мне никого нет дороже.
Но все же – зачем сквозь года,
И душу, и память тревожа,
Я рвусь одиноко туда,
Где осень, наследница лета,
Готовит природу к зиме,
И родины сирой примета –
Бессмертник растет на холме?!
ЖЕНА ПОЭТА
Счастливей доли этой нет –
В твою судьбу вошел поэт
(Как будто ветер дунул)…
Его покрепче обними
И все, что он сказал, пойми,
Пойми, что он подумал.
На первый зов его спеши,
Когда он пишет – не дыши,
Не говори ни слова.
Не потревожь и не задень…
А завтра будет новый день –
Все повторится снова.
Вот привели его стопы
На суд восторженной толпы.
Уйди! Не засти света!
От слов его земля дрожит!
И не тебе принадлежит
Теперь душа поэта.
Оставь его для всех сейчас,
Но жди, что твой наступит час.
Когда поэт печален,
Омыв его нетрезвый лик,
Скажи ему, как он велик,
Любим и гениален!
Но вот он умер. Ты – вдова.
Так повторяй его слова,
Стихи и ощущения.
И все равно ты не права,
Что умер он, а ты жива.
И нет тебе прощения!
ПРАЗДНИК ОДИНОКОЙ
Нагрузила пальцы кольцами,
Накрутила косы кольцами,
Позвенела колокольцами
Плача, смеха ли?!
Погремела шкафа дверкою,
Налила настойку терпкую,
Взяв стакан, мигнула зеркалу:
- Ну, поехали!..
РУССКАЯ БАБА
Мужик опять в загуле,
А было – гладь да тишь.
Но, как грозу в июле,
Загул не отвратишь.
Терзают детки-бедки,
А ты им песни пой!
…Ночуешь у соседки –
У мужика запой.
И будешь бестолково
Побитое латать,
Любя его такого,
Каким он мог бы стать.
Его же песня – спета!
Он будет пить и злеть.
А ты его за это –
Жалеть, жалеть, жалеть…
* * *
Ты бродил по дорогам забытых времен,
Ты просеивал пальцами шепот столетий,
В биваках и стоянках всех орд и племен
О, какими ты солнцами был опален,
О, к каким родникам приникал на рассвете!
Я от родичей древних была далека,
Я не знала, что больно для них и что свято.
Но сводила мне пальцы вода родника
И на вкус лебеда оставалась горька,
И вскипала поверхность земли под лопатой!
Я узнала тебя! От последних времен
Проведи по своим заповедным дорогам.
Глубина не пугает того, кто влюблен.
Как приходом твоим этот век оживлен!
Новый век, но и тот, что уже за порогом.
* * *
Знаю, не вечно продлятся они –
Эти пронзительно-светлые дни.
Но, доверяясь ладоням твоим,
Радуюсь,
радуюсь,
радуюсь им!
И почему-то не боязно мне.
Так, догорая в последнем огне,
Осень, красу на погибель неся,
Светится,
светится,
светится вся!
* * *
Я задыхаюсь в городе, когда
Толпа гудит, грохочут поезда,
И чувство локтя – минус, а не плюс,
Пожалуй, я домой потороплюсь.
«В деревню, в глушь!» - не праздные слова,
Здесь воздухом проветрена молва,
Прохожих двое-трое – все родня,
Похожи – два-три века, два-три дня;
И на посту за створками окна –
Знакомый космос и родная тишина.
* * *
Вот жизнь моя за строчками тетради
(Компьютер, ты немного опоздал).
Стихи писала, но чего же ради? –
Ведь этот мир Господь уже создал!
И в нём, таком богатом и великом,
Мой малый мир – не более зерна.
Он просиял лишь отражённым бликом,
Я не была поэзии верна.
Душою я ещё не постарела,
Не отгремела чувств моих гроза.
Но как же ярко рукопись горела!
И время усмехалось мне в глаза. |
Нина Николаевна Стручкова родилась 10 мая 1955 года в деревне Погореловка Моршанского района Тамбовской области. Окончила Литературный институт имени Горького. Участница VIII Всесоюзного совещания молодых писателей. Работала в издательстве «Молодая гвардия», в журналах «Очаг» и «Сельская новь». Автор книг «Мгновения светлые» (М., «Молодая гвардия»), «Жизнь бесконечная» (М., «Столица»), «Погореловка-страна» (М., «Глобус»), «Хроника Погореловки» (Ярославль, «Индиго») и множества публикаций в периодических изданиях, коллективных сборниках и антологиях. Член Союза писателей России. Живёт в Тамбовской области и в Подмосковье.
