Не перестаешь удивляться многогранности таланта Николая Иванова - автора романов, повестей, новелл, пьес, публицистических произведений. И вот замечательный новогодний подарок читателям - «Группа изъятия». Сам заголовок - великолепная метафора, развернутая в первой главке и получающая далее разъяснение: «…Сотрудники МЧС не просто привозят грузы – они одним своим появлением «изымают» с охваченных огнем территорий тревогу, страх, голод, неуверенность людей в завтрашнем дне. И на ставших знаменитыми белых КАМАЗах вывозят их за пределы войны, развеивая по ветру хлопающими тентами пустых кузовов. Людям же остаются продовольствие, стройматериалы, топливо…». И каждый понимает: еще остается то, что ни за какие деньги не купишь: сердечное тепло, чувство защищенности, надежда на спасение, вера в человека и человечность, в миролюбие, благородство, доброту россиян… Идея братства, соборности красной нитью проходит через все произведение, выводом замыкая текст. Для читателя удивительно сильным оказывается чувство причастности к происходящему. Мы как будто бы погружаемся в действительность, описываемую автором, с ее предметами, звуками, запахами… Не случайно многие очерк называют «симфонией» - необыкновенно высока в нем степень полифонии. Мир текста звучит! Звучат короткие четкие реплики команды: «-Раз! – палка на плечо. - Два! – щиты перед собой. - Три! – рывок в толпу…» Или: «- 22-й, левый габарит мигает. - Понял. Растрясло. Заменю. - «Укол», «Укол»! Я – «Лидер». - На связи. - Справа авария, вижу раненых. Оказать помощь до приезда «скорой». Догоняешь самостоятельно. - Принято.» Нам не рассказывают подробно о том, как произошла авария, как спешили на помощь доктора МЧС , но мазками четырех реплик набрасывается яркая картина совершившегося, кроме того, здесь еще и содержится характеристика спасателей, которые действительно спасают каждого, кто попал в беду. Можно приводить множество подобных примеров. И это находка талантливого писателя: вместо пространного повествования или описания так сжать информацию до нескольких фраз, что читатель получает яркую выпуклую картинку –причем он не только видит, но и слышит событие, как будто находится в кабине одного из КАМАЗов. Кроме того, реплики еще и усиливают динамику повествования, являются мостиками-переходами между эпизодами («…Но пока...- Машину к осмотру, водителям на пограничный контроль…» или: «Говорит «Лидер». Всем привести в порядок форму одежды, в Ростове встречают журналисты», или: «Я «Укол», в колонне.- Я «Замок». Прошли указатель в аэропорт» -а следующая главка начинается так: «В Воронеже приют машинам дали рядом с аэропортом: и под охраной, и есть возможность разместить водителей на отдых в общежитиях и гостиничках…») Полифония достигается и за счет использования собственно прямой речи: «Фрол через стекло увещевает очередного вальяжного нарушителя иномарки со светящимися «маршальскими погонами» на обоих «плечах»: -Ну куда ты? А если бы у меня стекло было? Груду осколков бы привез людям?..» Или: «- Татары молодцы – такую машину сделали. Все подсмотрели и предусмотрели для водителя: начиная от углубления для мобильного телефона до кнопки, фиксирующей заданную скорость….Смотри, ножки ничего не нажимают, стоят отдыхают, а дистанцию держим. Да и любую поломку можно самому устранить, настолько все просто. Не машина, а автомат Калашникова…» (сравнение не случайное для военного человека); - Эх, «лентяйку» не успел купить, - пожалел Фрол, едва выскочили на М-4 и расправили плечи.») Используется и несобственно прямая речь («…Фрол…сожалеет, что пришлось отвинтить знак парашютиста, с которым никогда не расставался после службы в десантных войсках. От него теперь только дырочка на куртке...»; «…Сергей Фофанов и Павел Акульшин успокаивают журналистов: успеете взять любой материал, в Ростове стоим сутки – полноценный отдых водителям, техосмотр и дефектовка каждой машины…»; «…Луганчане колонну не осматривают, желают лишь счастливого пути…»). Используются глаголы-синонимы со значением речи, звука ( в том числе и контекстные: «говорит», «удостоверяюсь», «улыбаюсь», «переброситься лишь парой вопросов», «закачались», « загудели» , « загарцевали», «заревели»…) Конечно же, фоническое полотно создается и при помощи зукописи. Аллитерация помогает нарисовать и звуковую, и зрительную картинку, например, мы видим мощные струи из брандспойтов, слышим шипение подаваемой воды, даже ощущаем холодные брызги на лице: «Но для того, чтобы Десятка, как и предыдуЩие колонны, явила Собой образец Четкости, порядка и организованноСТи, Штаб не отвлекаеТСя ни на минуту. Потому пиШуЩая и СнимаюЩая братия СрадоСТьюуСТремляеТСя к поЖарным гидрантам, по которым ЧереЗпоЖарные рукава подается вода для помывки маШин: новогодние подарки для ребятиШекДонбаССа должны быть не только в ярких упаковках, но и привеЗТи их обязаны краСивыеЧиСтыемаШины...». И конечно же, полифонию усиливает великолепная метафора – «оркестр» в шестой главке. Мостик к ней есть в пятой («Мы сами заказываем музыку! По нашему духу, нашему пониманию добра….»), а шестая начинается так: «Дирижировать глубокой ночью оркестром в 240 скрипок выпало майору Антону Жучкову. Вместо дирижерской палочки у него антенна зажатой в кулаке рации. Ноты заменяет список очередности выхода машин… И грянул «оркестр»… Интересно, что при чтении мы как будто слышим звукоряд, возможно благодаря ассонансам и фоническим сочетаниям: «И взята нота «ДО», пОшла к вОрОтамкОмандирская машина. «РЕ» - и закачались «шаланды», «чЕРЕпашки», «кРасавицы» - как только нЕ зовут свои КАМАЗы и ВОльВОВОдители. ДОлгаянОтапОлучилась, пРОтяжная. «МИ» - загудели оранжевые налИвнИкИ, обозначИв себя еще ИоранжевыМИсИгнальнымМИ фонарями. «ФА» - зАгАрцевали, сдерживая мощь, «бАнзАи». «СОЛЬ» - заревели тягачи. Их ОТ ОСТаЛЬьных машин ОТЛичаетжЕлтаяпОЛОскапОбОртам. В кузове у каждой по три бетОнныхбЛОка – для устОйчивости, веса, вОзмОжности вытащить Любую «шаЛанду» из Любой грязи, как муху. «ЛЯ» - незаменимаЯ, ЭЛЕгантная медицина. Лишь бы не пригодиЛАсь…» Случайна ли эта метафора? Наверное, в этом множество смыслов, в том числе и предположение антитезы: «оркестр» белой колонны – музыка мира и добра в отличие от звуков войны: разрывов снарядов, свиста пуль, стонов раненых… . Очерк не только о дороге гумконвоя в Луганск. В небольшом произведении автор вновь поднимает множество проблем, соединяя анализ увиденного с раздумьями о недавнем и далеком прошлом, создавая образную ткань художественного полотна. Он с гордостью говорит о единой героической истории народов России и Украины и одновременно размышляет о причинах нынешней беды : «…Воронежу подъехали еще засветло. Взгляд останавливает надпись – «Город воинской славы». На перекрестке ждет проезда нашей колонны автобус на Орел. А ведь он тоже город воинской славы России. И Курск, и Ростов, и Белгород, которые рядом, уже светятся своими именами на дорожных указателях, они тоже этого высокого звания. Столько же было проявлено нашими предками мужества и доблести всего лишь на этом малом пятачке земли! И ведь он не замыкается границей, он идет ведь и дальше, в Краснодон с его легендарной «Молодой гвардией», в Харьков, другие города и поселки Украины, явившие миру такую же беспримерную отвагу в борьбе с фашизмом. Как могло случиться, что ныне Украина кланяется портретам пособникам фашистов Бандеры и Шухевича, присваивает им звания Героев Украины? Что создаются целые батальоны, проповедующими свастику, и Киев молится на них, вооружая на борьбу с клятыми москалями? Что должно было произойти с народом, если они приняли подобное? Хотя Крым не принял. Донбасс не принял, восстал. Стоны казненных молодогвардейцев здесь, в шахтерском крае, оказались памятнее и сильнее американских подачек, на которые изошел слюной Киев…». Вспоминает он о первой гуманитарной колонне, «с которой в августе 2008 года ехал в Цхинвал» и том, как окрепла за последние годы Россия. С горечью раздумывает о бессмысленности и преступности агрессии, развязанной украинскими властями против своих граждан: « Но это машины можно отмыть от дорожной грязи, а как отмыться украинским политикам, развязавшим войну с собственным народом? Какие пожарные рукава подтягивать для них, какой напор струи устанавливать? Мусорные баки, в которых сейчас бросают по всей Украине неугодных политиков – это и есть смысл Майдана? Символ тысяч смертей соотечественников? Сотен тысяч обездоленных?» Метафорическая антитеза, риторические вопросы усиливают экспрессию, передают авторскую оценку. Как и вдругих произведениях Николая Иванова, патетика сочетается с доброй улыбкой: «Ожили рации: - Нехристи, снимите шапки. - Так это технику окропляют. - Мы-то доедем, если она не подведет. - Прекратить базар в эфире. На лобовом стекле то ли дождь, то ли святая вода. Не счищаем...» Или: «… Истинные цыгане. Я ехал с Мишей, которого за частые поломки прозвали Катастрофой…» Или: «Протягиваю свое предписание на сопровождение колонны от Союза писателей России. Еще не взяв его в руки, очень гражданский товарищ улыбается: - Вот будет интересно, если фамилия у вас окажется Иванов...» В любой ситуации, самой сложной, всегда выручает чувство юмора. В этом, как и во многом другом, и конечно же, в самом важном, определяющим народный характер, лирический герой повествования Николая Иванова близок Василию Теркину. Действительно, главным героем очерка является народ. Рисуя отдельными штрихами портреты Владимира Фролова, Николая Буданова, Евгения Иванова, Александра Николаевича Лекомцева и других писатель создает обобщенный образ простого русского человека – носителя идеи мира и гармонии, защитника слабых и обездоленных, щедрого, бескорыстного и великого в своих деяниях. И как выразительна здесь метафорическая антитеза : «… тогда вдруг впервые после распада Советского Союза ощутил, как заворочалась, поднимаясь и просыпаясь, Россия. Как огляделась и первое, что предприняла – протянула руку ближнему, болящему. Эта рука была без перстней, браслетов, но уже не вялой, не дряблой и немощной…» и «…я встречусь с ветераном-десантником, который на встрече с молодыми бойцами и офицерами ВДВ скажет: «Сынки мои. Я очень хочу, чтобы вы запомнили шоколадный пальчик американского президента Барака Хусейна Обамы младшего…» Рука помощи народа и грозящий пальчик Обамы… Нет, не умерла душа россиян, и потому добрые руки и сердца готовы поделиться последним и с беженцами, и с бедствующим Донецком и Луганском, готовы везти им подарки даже в новогоднюю ночь. Наш воин – прежде всего человек. Поэтому русские МЧС-овцы жалеют даже новороссийских дворняжек, а наши пограничники помогают выживать украинской погранзаставе: «Так что когда в прессе идет сообщение, что груз осмотрен и украинской стороной – это правда. И ничего, что наши парни подкармливают соседей, позволяют им, допустим, постираться. Пусть видят хотя бы эти 15 погранцов, что по-человечески, по-добрососедски жить можно даже в такой напряженнейший момент взаимоотношений». Мы знаем, как заботливо относились в ростовских госпиталях к раненым украинцам, гуманно к пленным в Новороссии. Выявляя типичное, писатель в то же время говорит о ценности и неповторимости каждой человеческой жизни: и старушек, «усиливающих своими ручками» силу крестного знамения, и пацанят, изо всех сил спешащих встретить белый поезд. Автор гордится своей историй и своим народом, который сохраняет, несмотря на попытки внедрения заграничных идеалов и ценностей, свои нравственные устои, складывающиеся веками. Сохраняет живую душу, способную на высокий поступок. Сохраняет мужество и патриотизм, Веру и духовность. Любовь ко всему живому на земле. Оказывается, и у нас, у в Новороссии по-прежнему важным остается Родина, честь, верность («Самое страшное в войне – это человеческая подлость…»). И всегда остается место любви и красоте (« Мариуполь – это да, это важнейший стратегический узел... – Просто там очень красивые девушки, - уточняет, однако, о своем, желаемом…») Концовка по-рождественски светла и трогательна. И вновь комок в горле –это и слезы восхищения героями, и сопереживания ни в чем не виноватым, но оказавшимся в аду братьям, и слезы надежды. Надежды на то, что мальчишки, бегущие по чистому полю, увидят, наконец, новую, прекрасную жизнь. Не вернуть вспять волны времени. Но есть возможность запечатлеть их в нашей памяти, в памяти поколений. И как мы благодарны писателю Николаю Иванову, правдиво, ярко, эмоционально, талантливо сохраняющему для потомков такие важные события прошедшего года. |
|
