11.05.2012г.

ОРГАНИЧЕСКИЙ ПРИЕМ
На примере "Эйфории" Войнаровской

Елена Войнаровская – одесская поэтесса, музыкант, известная широкой аудитории по работе в группе «Флёр». Елена не мастер отдельной фразы; строки, из которых складываются её стихи, каждая в отдельности не представляют художественной ценности. Тексты Елены оживают, будучи восприняты целиком. Особенности её творчества: 1. мечтательная созерцательность, доведённая до максимального напряжения («Карусель»); 2. умение в одном мгновении передать ощущение бесконечности («Мост над туманным заливом», «Как всё уходит»); 3. умение увидеть и описать изменение состояния человеческой души в движении («Отреченье», «Эйфория»).

Рассмотрим один из стихов Елены, а именно текст песни «Эйфория». Он интересен нам своей главной особенностью, а именно необычным смещением образов автора и лирического героя друг относительно друга. Текст состоит из четырёх куплетов и повторяющегося припева, который каждый раз звучит с новым оттенком. В первых куплетах нам предлагаются образы «обездоленной» любви: нищий, бродящий по холодным улицам в сиротском платье, плачущая бездомная собака и т.д. Припев же звучит мощным и несколько наивным прославлением влюблённости лирической героини к своему избраннику: «Все горы и океаны, все звёзды и радуги – в горе и в радости всегда быть вдвоём, и умереть в один день, взявшись за руки, не пожалев ни на миг ни о чём». Мы видим, что героиня как бы чувствует связь между милосердной любовью к нищему и своей собственной влюблённостью.

В третьем куплете перед нами образ «бессмертной любви», распятой на кресте. И вот избранник лирической героини удивлённо спрашивает её: «Неужели ты веришь в это?» Героиня застигнута врасплох. Третий припев звучит как бы её ответом: «Да, все горы и океаны, все звёзды и радуги…» Она пытается оправдать свою веру их общей влюблённостью, но здесь уже чувствуется сомнение, она говорит заученными словами, в которых до конца не верит. Наконец, музыка стихает, и в четвёртом куплете лирическая героиня всё-таки соглашается с циничными словами своего избранника, приходя к выводу: «…поющие органы, и свечи восковые, и лепестки, и ленты, и гвозди сквозь ладони, наверное, и правда всё это – эйфория». И теперь уже восторженный припев звучит насмешкой над всеми её прошлыми мечтами и надеждами.

Переворот, случившийся с героиней, органичен; слушатель переживает этот поворот, будто он произошёл с реальным человеком, например, с самой Еленой Войнаровской. И только по монотонно нарастающему в конце песни «Эйфория, эйфория», похожему на адский перестук, мы можем понять, как относится сам автор к изменению в мировоззрении своей лирической героини. Приговор даётся неявно, но его наличие не позволяет нам иначе трактовать угол, под которым смотрит на события автор. Разница между образом автора и образом героини-рассказчицы тонка, но то, к чему они приходят – диаметрально противоположно, и именно это создаёт сильное трагическое ощущение после прослушивания песни.

Итак, безусловно, перед нами – приём, с помощью которого достигается эффект. Но это не рассудочный приём, «вставленный» в текст. Это пример того самого органического приёма, к которому должен стремиться любой художник, и который может родиться только внутри живой, чувствующей души.