Петр ЧАЛЫЙ, Татьяна МАЛЮТИНА Россошь Воронежской области
Юрасовка. На родине Николая Костомарова
В мае 2012 года исполнилось 195 лет со дня рождения учёного-историка Николая Костомарова

Сейчас в книжных магазинах рядом стоят большие и красивые издания популярных трудов по отечественной истории Николая Карамзина, Сергей Соловьева, Василия Ключевского. Среди них есть и «Русская история в жизнеописаниях её важнейших деятелей» Николая Костомарова, уроженца Воронежской губернии.

В мае 2012 года исполнилось 195 лет со дня рождения учёного-историка. Для воронежцев имя земляка стоит по праву в одном ряду с Алексеем Васильевичем Кольцовым и Иваном Саввичем Никитиным.

Юг Воронежской области: меловое белогорье, полевая ширь в опояске лесополос, на непаханных крутогорах ало полыхающие воронцы и степной хозяин - забавный сурок-байбачок на своём сторожевом курганчике, с небес льётся песенный жавороночий восторг. «Среди долины ровныя» меж высоких хлебов пока ещё не затерялась Юрасовка. Это село, ныне Ольховатского района, родина создателя знаменитой «Русской истории в жизнеописаниях её важнейших деятелей» Николая Ивановича Костомарова. Его имя стоит в одном ряду с такими столпами отечественной исторической науки, как Николай Михайлович Карамзин, Сергей Михайлович Соловьёв, Василий Осипович Ключевский.

О преклонном возрасте Юрасовки сегодня напоминает единственное старокирпичное строение с арочными окнами, со стенами, как в крепости, чуть ли не в метр толщиной. Живший в Петербурге историк до своего последнего часа не забывал родимую слободу в чернозёмных степях. Ей он перед кончиной в 1885 году завещал капитал в сумме 8920 рублей (золотом) - на учреждение народной школы. В 1894 году в селе построили добротный дом. Новоселье в нём справило училище Министерства народного просвещения, названное именем Н.И. Костомарова. Без малого столетие школа была родным домом для многих поколений сельских ребят.

Памятник архитектуры отечественного значения не без трудностей сберегается. Его смогли снаружи отштукатурить, покрасить, сменили крышу, вставили новые окна и двери. Особняк засиял «пасхальным яичком». Он не рушится, что само по себе неплохо. Но внутри ремонтные работы приостановили из-за недостатка денег в бюджетном кошельке. Открытие в нём музея с выставкой, посвященной знаменитому земляку, истории села и края, всё отодвигается...

Ни Георгиевская церковь, в ограде которой был похоронен отец историка Костомаров Иван Петрович, ни расположенная рядом дворянская усадьба не сохранились. Увидеть их можно на старых фотографиях. Есть макеты в школьной музейной комнате.

На страницах «Автобиографии» Н.И. Костомарова есть описание здешних мест. «Местоположение, где лежала усадьба, в которой я родился и воспитывался, было довольно красиво. За рекою, текшею возле самой усадьбы, усеянною зелеными островками и поросшею камышами, возвышались живописные меловые горы, испещренные черными и зелеными полосами: от них рядом тянулись черноземные горы, покрытые зелеными нивами, и под ними расстилался обширный луг, усеянный весною цветами и казавшийся мне неизмеримым живописным ковром. Весь двор был окаймлен по забору большими осинами и березами, а обок тянулась прилежавшая ко двору тенистая роща с вековыми деревьями. Отец мой нередко, взявши меня с собой, садился на землю под одной старой березой, брал с собою какое-нибудь поэтическое произведение и читал или меня заставлял читать. Бегая в ту же рощу без отца, я натыкался на полянки и на группы деревьев, воображал себе разные страны, которых фигуры видел на географическом атласе; тогда некоторым из таких местностей я дал названия. Были у меня и Бразилия, и Колумбия, и Лаплатская республика, а, бегая к берегу и замечая островки, я натворил своим воображением Борнео, Суматру, Целебес, Яву и прочее». (1)

 

Сам историк родословную по отцу выводит из глубины веков. «При Иване Васильевиче Грозном сын боярский Самсон Мартынович Костомаров, служивший в опричнине, убежал из Московского государства в Литву, был принят Сигизмундом Августом и наделен поместьем». (2) А уже его внук Петр Костомаров вместе с Богданом Хмельницким сражался с поляками за казачью волю, счастливую долю. После поражений и неудач, потеряв права на свое имение, ушел с волынцами в пределы Московского государства. Поселили их по Белгородской черте на речке Тихая Сосна, положив начало Острогожскому слободскому полку, казаки которого охраняли тогдашние государственные границы. Потомки Костомарова укоренились в краю привольном и плодородном. Один из них женился на воспитаннице и наследнице казацкого чиновника Юрия Блюма. Помещичья усадьба Юрия-Юраса (по его имени слобода Верхняя или Малая Ольховатка получила новое название) Блюма, расположенная в слободе Юрасовка, перешла к Костомаровым.

Историк утверждает это без ссылки на документы. Можно лишь предполагать, что отцовская родословная стала ему известна из архивных материалов Острогожского слободского полка. Над ними Николай Иванович работал после окончания Харьковского университета.

Бабушка Н.И. Костомарова по отцовской линии (охарактеризованная самим историком как воспитанница и наследница Юрия Блюма) в девичестве носила фамилию Чехурская. Имя ее, к сожалению, пока продолжает оставаться загадкой. В браке с поручиком Петром Гавриловичем Костомаровым у нее было двое детей – Иван и Варвара.

Связав жизнь с надворным советником Николаем Григорьевичем Ровневым, Варвара Петровна стала помещицей в Коротоякском уезде. (3) В семье Ровневых росло пятеро детей: Константин, Владимир, Андриан, Екатерина и Наталья. Известно, что в 1831 году Екатерина являлась титулярной советницей Салматиной. (4) Наталья числилась майоршей Макаровой. Константин состоял в чине штабс-капитана, Андриан был капитаном. (5) О Владимире известно, что находился он на военной службе при штабе в звании поручика. (6) Их родителей – Варвары и Николая Ровневых уже не было в живых.

Отец историка Иван Петрович родился в 1769 году, служил с молодых лет в армии, участвовал в войне Суворова при взятии Измаила. Когда вышел в отставку, поселился в Юрасовке, стал состоятельным помещиком. Недостаточное образование восполнял самостоятельно. Читал книги даже на французском языке – Вольтера, Даламбера, Дидро и других энциклопедистов XVIII века - откуда и заразился модным в ту пору поветрием, «вольтерианством-вольнодумством». (7) Своим безбожием барин удивлял, а, скорее всего, и ужасал дворовых крестьян.

В архиве Воронежского дворянского собрания было найдено «дело 1811 года, из которого видно, что отец историка капитан Ив.П. Костомаров был кандидатом Острогожского уездного предводителя дворянства». (8) К сожалению, до наших дней эти документы не сохранились.

Иван Петрович обзавелся семьей довольно поздно – в 48 лет. Суженую себе избрал из крепостных. Историк Федор Андреевич Щербина в конце девятнадцатого века записал рассказ юрасовских крестьян о превращении простой крестьянки из их среды в барыню Костомариху. «Жили здесь у нас Петренки, дети Петра Мыльника, и была между ними девочка Татьяна. Старый Костомар взял ее в горничные во двор, а потом она ему понравилась – и он отвез ее в Москву обучать разным языкам. Когда француз брал Москву, то Костомар загнал тройку лошадей, и как только подъехал к дому, в котором жила Татьяна Петровна, и взял ее с собою, так француз и выстрелил сейчас же в тот дом и разбил его вдребезги». (9) Спустя более полувека, Н.И. Костомаров по-своему объяснил причины, побудившие его отца вступить в «неравный брак». Шутка ли: потомок старинного великорусского дворянского рода, крепостник-помещик венчался со своей же крепостной! «В характере моего отца не было никакого барского тщеславия; ... он ни во что не ставил дворянское достоинство и терпеть не мог тех, в которых замечал хотя бы тень щегольства своим происхождением и званием. Как бы в доказательство этих убеждений, он не хотел родниться с дворянскими фамилиями и уже в пожилых летах, задумавши жениться, избрал крестьянскую девочку...». (10)

Разница в возрасте молодоженов была весьма существенной. Иван Петрович Костомаров родился в 1769 году, Татьяна Петровна – 18. 1. 1798. (11)

Татьяна была старшей дочкой в семье Петра и Авдотьи Мыльниковых. Нянчила младших братишек Ивана и Захара, сестренку Наташу.

Место рождения ее назвать с уверенностью пока нельзя. Известно лишь, что семью Татьяны Петровны помещик Иван Петрович Костомаров «купил» после 1795 года. А когда точно и у кого – не известно.

У исследователей встречаются разночтения в фамилии матери историка. В большей части научных работ она зовется Мыльниковой, (12) но есть научные труды, дающие иной вариант – Мельникова. (13)

В Воронежском областном архиве по счастливой случайности сохранилось «Свидетельство о рождении Н.И. Костомарова». (14)

Когда Николай Костомаров поступал в Харьковский университет, его мать обратилась в Воронежскую Духовную Консисторию за свидетельством о рождении сына. Документ почему-то остался невостребованным. Возможно, нашелся подлинник. И он остался в архиве, благополучно сохранившись до наших дней.

«Свидетельство» называет иную дату рождения историка – 5-го мая 1817 года, а не 4-го, как считал сам Костомаров.

В «Свидетельстве» подтверждается тот факт, что Николай Иванович был незаконнорожденным сыном помещика и принадлежащей барину «девицы»-малороссиянки. Потому по законам того времени Николай (как рожденный до брака) считался крепостным своего отца. Фамилия Костомаров Николаю Ивановичу, как незаконнорожденному, могла быть присвоена простою записью в метрике. У Ивана Петровича Костомарова родственников, носящих его фамилию, не было. А значит, никто не мог воспрепятствовать исполнению воли сильного и богатого барина.

Документ содержит также сведения о том, при каких обстоятельствах совершалось крещение младенца. (15) Крестили будущего историка в купели перед алтарем Георгиевского храма. В то время в слободской церкви «правили» службу священник отец Василий Реполовский, дьякон Максим Довгополый, и «только определенный» к храму пономарь Василий Киндинов. (16) Они и творили молитвы во здравие младенца, нареченного Николаем.

Родители будущего историка венчались уже после рождения сына.

Жена Н.И. Костомарова, Алина Леонтьевна, образно и красочно описывает жизнь Татьяны Петровны в барском доме: «Взятая из московского девичьего пансиона, куда отдавал ее Иван Петрович Костомаров, ее помещик, она, как подневольная девушка, была помещена в его доме и должна была подчиниться его барской воле... Когда беременность ее стала явною, Ивану Петровичу его лакеи трубили в уши, что один Господь ведает, чей будет у нее ребенок... Однако, Иван Петрович не прогнал «Таню» от себя, хотя и держал ее в почтительном от себя отдалении. Она занимала в доме две комнаты и жила в них одиноко со своим грудным «Николаем». Иногда Иван Петрович входил в ее отделение полюбоваться на мальчика, но она не входила в другие комнаты без особого призыва. Когда мальчик стал ходить и бегать, ему было дозволено открывать дверь из материнской спальной в большой зал. Там отец играл с ним и представлял его своим родственникам и знакомым, изредка посещавшим Ивана Петровича, около этого времени обвенчавшегося со своей «Таней». (17)

Венчание Татьяны Петровны и Ивана Петровича прошло в Георгиевском храме Юрасовки.

 

Родившись в Юрасовке, «крепостной паныч» оказался под влиянием двух родственных, тесно переплетавшихся в крае, да и в его семье, культур: русской и украинской

Будущий историк в детские годы говорил и думал по-русски. Владимиру Ивановичу Далю принадлежат слова: «Ни прозвание, ни вероисповедание, ни самая кровь предков не делают человека принадлежностью той или другой народности. Дух, душа человека – вот где надо искать принадлежность его к тому или другому народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа – мыслью. Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит». (18) Сам Н.И. Костомаров, живя в Юрасовке, о собственной принадлежности к русским или украинцам, вероятно, даже не задумывался. А если бы и заинтересовался вдруг этой проблемой, скорее всего, действительно определил бы себя русским, отличая от крепостных отца.

Но влияние украинской культуры, первое знакомство с ее устным и песенным народным творчеством не прошло для него бесследно. Вполне вероятно, что вспыхнувшему позже интересу историка к культурным и историческим особенностям украинцев в немалой степени способствовали и воспоминания детства.

 

Детство историка четко ограничено временными рамками: 1817 год рождения и 1828 год – год трагической гибели отца.

Жил и воспитывался мальчик в отеческом барском доме в Юрасовке. Дом этот располагался в самом углу селения, вблизи церкви. Он был одноэтажным, квадратным, с зеленою крышею и с небольшим балконом, или «крыльцом», обращенным на восток. С запада к дому примыкал маленький садик, с естественным, образуемым самой речкою Ольховаткою, прудом, заросшим по окраинам ветлами.

Рос будущий историк без завозных гувернеров, больше под опекой отца и матери. Иван Петрович старался приучить сына, вспоминает Николай Иванович, «к жизни, близкой с природою: он не дозволял меня кутать, умышленно посылал меня бегать в сырую погоду, даже промачивать ноги, и вообще приучал не бояться простуды и перемен температуры». Научил читать и с «нежных» лет стал внушать сыну «вольтерианское» неверие. (19) Но именно этому всячески противодействовала мать, как женщина верующая.

В доме Костомарова читали и любили сочинения русских писателей, прежде всего – поэта В.А. Жуковского. Имя А.С. Пушкина, по признанию историка, стало для него «священным на всю жизнь». (20)

Отец охотно встречался со своими соседями – помещиками, брал с собой сына. Так что можно смело предположить: бывая в соседней Удеревке (ныне Алексеевский район Белгородской области), Коленька играл со своим тезкой Станкевичем, который в своей будущей короткой жизни откроет поэтический дар Алексея Кольцова, поможет издать первый сборник его стихов.

В возрасте свои литературные вещи Костомаров станет подписывать именем-псевдонимом Богучаров. Видимо, уездный городок на юге Воронежской губернии тоже запомнился ему в детстве. Дело в том, что там, по-видимому, жил родственник помещик «Иван Григорьев сын Ровнев». (21)

В десятилетнем возрасте Коля попадает в Москву. Отец привез его на учебу в столичный пансион. Но учеба там продолжалась недолго. Как только учение стало «охватывать» Николая и тоска по дому улеглась, он заболел. Отец решает забрать его домой с тем, чтобы продолжить обучение после летних каникул. Но летом случилось несчастье.

14 июля 1828 года Николай осиротел. Этот день был отмечен внезапной кончиной его отца. В одиннадцатилетнем возрасте будущий историк столкнулся с первой в своей жизни серьезной трагедией, сильно повлиявшей на его дальнейшую судьбу.

По первоначальной версии, отец историка погиб вроде бы случайно. На прогулке в лесу лошади напугались и понеслись с дрожками вниз по крутогору, перевернулись. От удара копытом, так что в голову «впечаталась» лошадиная подкова, пан погиб.

Случилось это поздно вечером. И в эту же страшную для семьи ночь в доме пропали большие деньги, которые И.П. Костомаров будто бы собрал для поездки в Петербург и «узаконения сына». По обычаю того времени, к помощи сохранной казны (других банков тогда не было) прибегали в исключительных случаях, все наличные деньги хранились дома. Иван Петрович был очень денежным хозяином, и у него могли храниться значительные сбережения. Земская полиция, расследовавшая дело, признала гибель Ивана Петровича несчастным случаем. А о пропаже денег следствия «почему-то не произвели». (22)

Лишь через пять лет открылась истинная причина гибели отца. Кучер у церкви на могиле пана принародно покаялся, что убил барина и забрал вместе с двумя лакеями и поваром его деньги. Звали кучера Савелий Иванов, было ему уже за 60 лет. Носил человек в себе грех годы. Не выдержал. Попросил священника ударить в колокола и прилюдно у могильного креста признался, рассказал о случившемся всю правду. Злодеев судили, и на допросах кучер говорил: «Сам барин виноват, что нас искусил; бывало начнет всем рассказывать, что Бога нет, что на том свете ничего не будет, что только дураки боятся загробного наказания – мы и забрали себе в голову, что коли на том свете ничего не будет, то значит, все можно делать». (23) Убийц сослали в Сибирь. Следователь Граников привлек к ответственности и членов земской полиции, подкупленных злодеями и закрывших дело. Они приняли достойное наказание; но виновнейший из них, заседатель, во избежание грозящей судьбы, отравился.

О причинах, побудивших крестьян к убийству, единого мнения в воспоминаниях современников и исследовательской литературе нет. Сам Н.И. Костомаров считает убедительной версию о жажде наживы и отсутствии страха наказания в загробном мире у крестьян. Его мнение подтверждал старожил Юрасовки Захар Иванович Еремин, который с рассказов деда помнил, что «на Костомара зла не держали. Недобрыми были управляющие, от них все зло. А убил его, пана, кучер, крепкий мужик. Убил из-за богатства, позарился на чужое». (24) Убийство с грабежом – случай не первый, к сожалению, и не последний в роду человеческом. В литературе о Костомарове есть и иное объяснение случившемуся. Историк Н. Беляев единственной причиной убийства называет несправедливую жестокость барина. Крестьяне мстили ему за то, что он издевался над ними, «сажал на цепь, прикованную к колоде». (25) Видимо, в каждом утверждении есть доля истины.

Иван Петрович не успел официально признать сына, и вскоре появились иные законные наследники – племянники Ровневы, потеснившие Татьяну Петровну. Они пригрозили, что не дадут «вольную» ее сыну, оставят его крепостным.

Один из Ровневых сразу повелел Николаю быть на своем месте, в прихожей. Бедный мальчик не понимал, почему он из барчука превращается в «казачка», в крепостного «паныча». Лакеи злорадствовали: «Полно барствовать, Николашка, – ты ведь такой же холоп, как и мы». А Ровнев кричал: «Не отпущу на волю, поверну его в лакеи: пусть будет на своем месте». (26)

Новые совладельцы имения предложили Татьяне Петровне не мечтать о выдаче ей законной вдовьей доли имущества, если хочет выкупить Коленьку. Участь сына могла быть облегчена при одном условии: бери из наследства, что дают. Любящей матери пришлось соглашаться беспрекословно. Покойный имел 609 крепостных и около 7 тысяч десятин (по другим источникам – до 14 тысяч десятин, по нынешним меркам – это 14 тысяч гектаров) прекрасной земли с богатыми сенокосами и лесами, да два билета сохранной казны на 75 тысяч рублей ассигнациями. Татьяне Петровне досталось 50 тысяч рублей ассигнациями. (27)

Поддержали в судебных тяжбах Татьяну Петровну соседи-помещики Рахмины, Владимир Станкевич и родственники покойного мужа поручик Николай и подпоручика вдова Прасковья Чехурские, приходившиеся двоюродными племянниками погибшему капитану.

Матери Николай Иванович обязан своей свободой. Татьяна Петровна в несчастьях и невзгодах не опустит руки. Она надежно обеспечит будущее единственного сына. Выселится из господского дома, купит небольшое именьице в Юрасовке у помещицы Надежды Андреевны Михайловской и обустроит его. (28) Этот новый дом был о пяти покоях, крытый камышом, и стоял в оконечности слободы на огромном дворе, где кроме дома, амбаров, сараев и конюшен было три хаты, а в глубине двора лежал фруктовый сад, десятинах на трех, упиравшийся в конопляник, окаймленный двумя рядами высоких верб. (29)

Николая Ивановича Татьяна Петровна приписала в купеческое звание.

Первым делом мать позаботилась о дальнейшем обучении сына. Татьяна Петровна не решилась везти его снова в Москву, а по совету соседей определила его в Воронеж в частный пансион, для подготовки к поступлению в гимназию. Соседом, давшим вдове этот дельный совет, вероятно, был Владимир Станкевич – близкий друг покойного Ивана Петровича. Он тоже еще в 1825 году определил своего сына в Воронежский благородный пансион П.К. Федорова.

На каникулах Н.И. Костомаров всегда ездил к матери - в родную Юрасовку. Там любил скакать он «и по своим, и по чужим полям» верхом на лошади. Баловался охотничьим ружьем, «помню, как один раз я выстрелил в кукушку и убил ее; мне так стало жаль ее, что несколько дней меня словно томила совесть».

Когда на склоне лет Костомаров будет диктовать «Автобиографию», он представит себя беззаботным гимназистом, который любил стрелять – пускать стрелы из лука. Вспомнит, как в детстве воображал себя мореплавателем-первопроходцем, когда отправлялся в путешествие по речке Ольховатке. Плыл на «корабле» – в корыте, поставленном на плот из досок. Пробирался сквозь густые камыши и кувшинник на плес – на открытую заводь.

Вспоминая юношеские годы, ученый-историк вдруг откроет для себя, что больше никогда в прожитой жизни он «до такой степени не сближался с сельскою природою... Меня занимала каждая травка, каждый цветок». (30) Как это ни покажется странным, но такое же чувство в стихах выразит поэт Николай Рубцов, наш современник:

Время придет уезжать –
Речка за мною туманная
Будет бежать и бежать.
С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь.

Получив историческое образование в Харьковском университете, Н.И. Костомаров, бывая дома у матери, вел научные исследования. Современник Костомарова воронежский краевед Григорий Михайлович Веселовский свидетельствует, что в молодости «известный ученый» поднимался на заречную гору и оттуда любовался Караяшником. Это соседнее с Юрасовкой селение «под влиянием библейских сказаний он сравнивал с Назаретом», славящимся в Палестине своим красивым месторасположением. В Караяшнике «на главной площади и близ нее в разных местах находятся курганы, некоторые из них весьма замечательны по возвышенности (особенно один, расположенный на высокой горе и видный на большое пространство)... Никто, кажется, после Костомарова не занимался их раскопками, да и Николай Иванович в короткое время пребывания своего в слободе не мог как следует исследовать эти курганы.

Когда Костомаров раскапывал один из таких курганов, то о нем в слободе говорили, что «вин шукае шкарбы». В народе сохранено довольно сказаний об искателях кладов, но их поиски будто бы оканчивались ужасными приключениями: и потому народ смотрит на курганы с каким-то страхом и почти к каждому из них приурочивает много невероятных событий». (31)

В декабре 1845 года в Киеве, получив письмо от матери, в котором она жалуется на нездоровье, Костомаров едет в Юрасовку продавать имение. Уже годом ранее он пытался это сделать. В письме из Юрасовки от 20 июня 1844 года историк пишет: «Я в деревне в глуши: никаких политических новостей, ни литературных. Далеко от мира,... в тихом уединении... Да скоро, кажется, надолго будет расстаться с идиллическим бытом, и кто знает, если не навсегда. Я теперь занят продажей своего имения и думаю перебраться с маменькою в Харьков». (32)

Продал имение в Юрасовке он только в декабре 1845 года. Нашелся покупатель, и в течение нескольких дней в Воронеже «совершили купчую крепость». Т.П. Костомарова решила переехать к сыну в Киев.

«Я попрощался с углом, который считал своим много лет», – позже напишет историк. (33)

 

Судьба не баловала Николая Ивановича с момента рождения и до самой старости. Ему сполна хватило взлётов и падений, хвалы и хулы. Учёный-профессор и арестант, ссыльный. Знаток русской истории, «первый после Карамзина». Лектор, которого восхищенные студенты выносили на руках, Последними же – отвергнутый, освистанный. Труды его знала вся читающая Россия. Одни ими восхищались, другие не соглашались, отвергали, прочили быть ими забытыми, что не сбылось…

Не раз в дальнейшем он вспоминал покинутую родину. Журналист и помощница историка, Н.А. Белозерская отмечает, как Костомаров при ней не сдержался – заплакал и «выразил мгновенное желание все бросить, покинуть Петербург, поселиться в хуторе и «доживать вику» среди вишневых садов и «рiдных песен». (34)

 

(1) Костомаров Н.И. Автобиография // Автобиография. Бунт Стеньки Разина: сб. – Киев, 1992. - С. 81.

(2) Костомаров Н.И. Указ. соч. - С. 78.

(3) ГАВО. Ф. 167. Оп. 1. Д. 8466 Л . 26.

(4) Там же. - Л. 5.

(5) Там же. - Л. 20

(6) Там же. - Л. 28.

(7) Костомаров Н.И. Указ. соч. - С. 79.

(8) Исторические поминки по Н.И. Костомарове 1885 - 7апреля 1910 гг. // Воронежский телеграф. – 1911. – 6 марта. - №53.

(9) Щербина Ф.А. К биографии Николая Ивановича Костомарова // Воронежский телеграф. – 1911. – 27 марта. - №70.

(10) Костомаров Н.И. Указ. соч. - С. 80-81.

(11) Пинчук Ю.А. Примечание к статье Чалой Т. Крестьянка Костомарова – мать историка // Історичний журнал. – 2005. - №1. – С. 36.

(12) А.В. Н.И. Костомаров и Острогожск // Н.И. Костомаров. Страницы жизни и творчества.( V -е Костомаровские чтения). – Воронеж, 1994. - С. 28.

(13) Замлинский В.А. Н.И. Костомаров – историк // Костомаров Н.И. Исторические произведения. Автобиография: сб. – Киев, 1989. - С. 653.

(14) Чалая Т. Рожденный до венца // Во глубине славянских руд: сб. – Воронеж, 2002. - С. 9-10.

(15) Чалая Т. О дате рождения и родителях Н.И. Костомарова // Вопросы истории. - 2002. - №3. - С. 174.

(16) ГАВО. Ф. И-18. Оп. 1. Д. 89. Л . 97.

(17) Костомарова А.Л. Н.И. Костомаров // Костомаров Н.И. Автобиография. - М., 1922. - С. 92-93.

(18) Цит. по: Бессараб М. Владимир Даль. - М., 1972. - С. 9.

(19) Костомаров Н.И. Указ. соч. - С. 81.

(20) Иванов С. А.С. Пушкин // Голос. - 1870. - №259.

(21) ГАВО. Ф. И-18. Оп. 1. Д. 81. Л . 491.

(22) Костомаров Н.И. Указ. соч. - С. 84.

(23) Там же. - С. 91.

(24) Чалый П.Д. Возвращение Костомарова // День светлой весны: сб. – Воронеж, 2001. - С.179.

(25) Беляев Н. Как жили крестьяне Воронежской губернии до Великой Октябрьской социалистической революции. – Воронеж, 1949. - С. 10.

(26) Костомарова А.Л. Указ. соч. - С. 95.

(27) Вашкевич Г.С. К биографии Н.И. Костомарова // Киевская старина. - 1898. - №11. - С. 211.

(28) Исторические поминки по Н.И. Костомарове. 1885 - 7 апреля 1910гг. // Воронежский телеграф. - 1911. - 27 марта. - № 70.

(29) Костомаров Н.И. Указ. соч. - С. 89.

(30) Там же. - С. 94.

(31) Веселовский Г.М. Город Острогожск (Воронежской губернии) и его уезд. – Воронеж, 1867. - С. 173-174, 187-188.

(32) РГАЛИ. Ф. 436. Оп. 1. Д. 1246. Л . 34-34 об.

(33) Костомаров Н.И. Указ. соч. - С. 131.

(34) Белозерская Н.А. Николай Иванович Костомаров в 1857-1875 гг. // Русская старина. - 1886. - №6. - С. 633.


Комментариев:

Вернуться на главную