|
МОЙ ДОМ
Дом, мой дом - сестренка, мама,
братовья, отец и я,
самый добрый, теплый самый,
называемый - Семья.
Где ты, выстроенный дедом,
под раскидистой сосной?
Из Сибири в Город еду,
а ты следуешь за мной.
Занавески – белый нижний
мамой выбитый узор –
парус детства ветер жизни
надувает до сих пор.
Папин френч висит на стуле
у раскрытого окна...
Где он сам? Есть росчерк пули,
что оставила война,
пять осколочных ранений,
ордена и партбилет,
грозный Сталин, вечный Ленин,
а его на свете нет.
Только память, только память
об отце приносит весть.
Слышу: он скрипит зубами,
значит, - он на свете есть.
Ветеран и алиментщик –
молодая седина...
Он любил детей и женщин.
Я, спасибо, не одна.
Жизнь течет бессмертной речкой.
Сердце к сердцу – мир сердец.
Согреваюсь русской печкой,
той, что выложил отец.
И живу легко и прямо.
Но всему приходит срок:
умерла мамулька, мама...
Вот и рухнул потолок!
Зашатался дом мгновенно.
Доживу ли до утра?
Но родительские стены
держат братья и сестра.
Дом, мой дом – венцы из брёвен,
ставший Светом и Добром,
вознесённый с небом вровень,
подпираем вчетвером.
Ясным глазом мудроведа
смотрит каждое окно, -
взглядом бабушки и деда
освещается оно.
Где мой дом – сестренка, мама,
братовья, отец и я?
Близко-близко, в самом-самом
сердце, в сердце у меня.
УТРО
Утро.
Вновь полоска неба
в не зашторенном окне.
Верю я,
что, где б ты ни был
все равно
придёшь ко мне:
вверх
по лестничным пролетам,
не считая этажи...
Я сейчас без веры этой
не смогла бы дня прожить.
Хочешь знать,
как ты мне нужен?
Сердце плавится в груди.
Хоть на завтрак.
хоть на ужин
непременно приходи!
И прости за недоверье!
Ты обиды не таи.
И опять шаги за дверью
так похожи на твои!
СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА
Замок сер, тяжел и мрачен.
В замке том живет беда.
Кто-то в нем ночами плачет.
Стынет горькая вода...
Никому из темной чащи
не найти к нему пути.
Ветер жалобней и чаще
просит пленницу спасти.
Зверь присядет у порога,
чутким ухом поведет.
Только дальняя дорога
и его наверно ждёт.
В сказке вырвана страница...
Спит охотничий рожок...
Иногда лесная птица
плавный сделает кружок...
Что с красавицею будет?
Эхо тает в глубине...
Замок этот не разбудит
принц, убитый на войне.
МОЙ БОГ
Тропинка заметна еле...
Здесь торной дороги нет.
Ты – свет мой
в конце тоннеля,
немеркнущий, яркий свет.
Я Бога просила:
«Мне бы
коснуться судьбы судьбой».
И бог мой
спустился с неба,
спустился
и стал… тобой.
ДЕЛЬФИНЁНОК
Напряженно глядели в оба:
- Не обманемся в этот раз?
Дельфинёнок мой,
крутолобый,
для чего тебе пара глаз?
Для чего тебе
чуткий-чуткий
и почти звериный инстинкт,
если в новую злую шутку
сокровенное превратим?
Для чего тебе сердце, если
не трепещет оно в груди?
Пой
о любящем сердце песни
и покоя не находи!
ВКУС РАЗЛУКИ
Нам никто, наверно,
не поможет
возвратить надежды
прежних дней.
Твои женщины
становятся моложе,
я пугаюсь седины своей.
Для чего тоски
порыв внезапный?
Вместе нам с тобой
уже не быть.
Я любовь бы
выпила по капле,
а могу лишь только
пригубить.
Что же мне
останется отныне
от безумных,
сладких,
поздних чувств?
На ладонях –
горький вкус полыни,
на губах –
разлуки горький вкус.
ВИРУС
Твой жаркий поцелуй
занёс любовный вирус.
Он воспаляет кровь,
он сердце бередит.
Я поддалась ему,
он осмелел и вырос,
он властвует во мне,
он мной руководит.
Преследует меня
больное наважденье,
что я не знала жизнь,
лишь слышала о ней.
Но стал ли этот день –
днём моего рожденья?
А, может, это был
день гибели моей?
НОЧЬ ЛЮБВИ
Этим ветром, этим сном,
пахнущим дождём и мятой,
стрекозой лечу крылатой
я туда, где стол и дом.
Стол венчает самовар...
Разговоры все – в пол-уха.
День с назойливою мухой
в окнах – с видом на бульвар.
Говоришь, что ты влюблён
не в меня, а в ту, - другую,
но я зря тебя ревную –
только - голос, только - звон.
В доме том наступит ночь...
День и ночь мне это сниться:
тихо скрипнет половица,
а потом - родится дочь.
ВЗЛЕТАЛИ ВМЕСТЕ
Взлетали вместе...
Мир вокруг – безбрежен.
Любовью
назывался наш полёт.
Ты был неистов,
яростен и нежен
и растопил
предубеждений лёд...
И был закат
неимоверно алым,
зажженным
от огня твоей души.
И на закате
сопка так пылала,
что никогда
её не потушить.
ТАК ЧТО ЕСТЬ ЖИЗНЬ?
Ты снова говоришь
о чем-то важном:
о долге, славе,
чести и войне.
Глаза блестят
взволнованно и влажно.
А мне смешно
от этого вдвойне.
Тебе мой смех,
понятно, неприятен.
Найду ль слова
тебя разубедить?
Ты – добрый,
замечательный приятель,
но добротой
врага не победить.
Да, нет цены
твоим деяньям славным!
Ты не сердись...
Я это не в укор.
Во все века
не это было главным,
мы тратим время
на ненужный спор.
Всё на виду,
но ты проходишь мимо,
во власти
заблужденья своего.
Так что есть Жизнь?
Уму непостижимо –
Любовь и Смерть!
И больше ничего.
КАК НАДО ЖИТЬ?
Как надо жить?
Не каждый понимает.
В сомненьях Гамлет:
быть или не быть?
Мой старый друг
меня не вспоминает,
а враг не хочет
обо мне забыть.
Но если я его обезоружу,
прощу обиды,
не попомню зла?
Открою двери и открою душу:
– Смотри, мой враг, -
душа моя – светла.
А у тебя –
поражена недугом.
Давай же крест
поставим на войне!
И станет враг мой
самым лучшим другом,
ведь только он
всё знает обо мне.
| ИВАН ШМЕЛЁВ
- Иван! Шмелёв! –
кричу в двадцатый год,
когда от обескровленного Крыма
отчалил эмигрантский пароход…
Для нас потеря та – невосполнима.
Для нас,
рожденных через много лет,
бездушие окажется расплатой.
Ты видишь:
веры нет и правды нет,
душа инакомыслящих распята…
…Земля и Небо бились в рукопашной.
И, проиграв немилосердный бой,
вы брали окровавленную, страшную,
святую землю русскую с собой.
Чем стал для вас чужой роскошный рай?
В нём жило тело, а душа – в России.
По-русски мир просил:
- Не умирай!
О вас по-русски жены голосили.
Писать по-русски
становилось главным:
высокий смысл нельзя перевести.
- Иван, ты оставался православным,
как православный Родину прости.
Её пути, - небесные, земные –
кровавый след на гордом кумаче.
Быть русским – значит
созерцать Россию
в возвышенном,
божественном ключе.
АЗИЯ
Как пуп Земли – долина на Ононе…
Такыр – морщины времени на ней.
Средь жестких трав - выносливые кони –
потомки чингисхановских коней.
Не долетают ветры с океана…
Долина лижет илистую пыль.
Дыханье Гоби и Такла-Макана
расчесывает шелковый ковыль.
Гнетет людей Востока постоянство.
Кочевники и воины вдали
несут в себе величие пространства,
выравнивая выпуклость Земли.
Кому известно, что мы в жизни ищем?
Рука судьбы прядет свою кудель…
И рядом со славянским городищем
татарскую я вижу цитадель…
…Вино в бочонках, яблоки и груши…
Молдовы самобытна красота…
Ласкали глаз, но не задели душу
садово-виноградные места.
Посланца гор притягивают горы,
воспевший лес – поэт наверняка,
а мне с рожденья хочется простора –
в крови у русских – память степняка.
Минувшее своим арканом ловит,
вер и народов сжав конгломерат.
Во мне – частица азиатской крови,
а внук мой – чистокровный азиат.
Стрела судьбы нас настигает сзади.
Табун бескрайней Вечности гоня,
в степи догонит ясноликий всадник,
подхватит и посадит на коня...
Могучая энергия такая
в колючих сопках, золотых песках…
Взволнованно стучит, не умолкая
пульс времени у Азии в висках.
ПОЭТЫ
Поэты не ходят, поэты – летают.
И каждому места на небе хватает.
Но часто - как часто! – уходят до срока
по взмаху руки беспощадного рока.
И рвутся рубашки, в которых родились,
кольчуги, которыми в жизни гордились.
За совесть, за боль, что собой воплощают,
их – сильных и грешных – на небе прощают.
Стихи их – молитвы, их души – как раны…
Поэты – как свечи, поэты – как храмы!
АЛЕКСАНДРИТ
- Что за камень?
Странный камень…
Он меняет цвет и вид…
- Это – камень испытаний –
роковой александрит.
Кровь очистит, остановит,
и… характер усмирит.
Переменчив камень вдовий -
грозовой александрит.
- Он несет одни несчастья…
- ... слабым,
сильных – окрылит!
На Востоке – символ власти –
огневой александрит.
Половецким юным ханом
был любим, а тот – убит.
И на пальце безымянном –
сотни лет – александрит.
Он сияет светом чистым.
Он - пророк – александрит.
Дипломатам и юристам
он о многом говорит…
Я кольцо с александритом
на руке ношу не зря:
значит, мною не забыто
имя русского царя.
ИГРА
Я помню всё, о чем ты говорил,
то как пресёк сердечные метанья…
Какие предназначил испытанья?
Какими миражами покорил?
Тебе всегда сопутствует успех…
Другим так изощряться не под силу!
Я у тебя спасения просила,
хоть понимала, – ты опасней всех.
Я выдавала пешку за ферзя,
играла в «поддавки» неосторожно…
Перехитрить тебя еще возможно,
но обмануть, практически, нельзя.
ЛОВЕЛАС
В постоянном желании
плотских утех
ты опять повторяешь
историю тех,
кто, прожив на земле,
не заполнил ни дня,
кто костер разложил
и замерз у огня.
Как тебе удалось
убежать от любви?
Чем лечил ты
хмельное броженье в крови?
Ты гордишься,
что жизнь проживешь не любя.
Ты и небо, и землю
украл у себя.
ИЗБРАННИЦЫ
Что в слове «три» - гармония, отрава?
Тоской наполнен тайный смысл числа.
Мы делим на троих (о, Боже правый!)
твою любовь. Она – источник зла.
Ты – как сосуд с густой восточной кровью...
С каких сторон на это не смотри,
но вряд ли называется любовью
альянс – мужчина, а избранниц – три.
И дело не в твоём грехопаденье,
в тебе – не грех, и в нас порока нет.
Ты любишь жизнь. И странно удивленье,
что стал твоим пророком Мохаммед.
Ты хладнокровно шар вгоняешь в лузу,
не мучаясь ни страстью, ни виной...
Три женщины, три грации, три музы!
Прости, но ты не стоишь ни одной.
АНГЕЛ
У Ангела – размешаны чернила,
перо – в руке – и вечная тетрадь.
Мы – беззаботны и живём в полсилы,
как будто нам вовек не умирать.
А суд людской непредсказуем будет:
- Клятвопреступник!
- Мученик!
- Злодей!
Испачкает, отмоет и – забудет! –
насочиняет – всё, как у людей!
Живи, как знаешь, но меня послушай, -
иначе этот бесполезен стих, -
один порок уничтожает душу:
быть хуже слов и ниже дел своих!
И чтобы там молва не говорила, -
на оправданье времени не трать!
У Ангела – размешаны чернила,
перо – в руке – и вечная тетрадь.
ГОЛУБЬ
Раденье. Все как у людей:
терзаемся сомненьем,
как правоверный иудей
пред Светлым воскресеньем.
Доставит голубь от Него
послание в конверте,
чтоб не боялись ничего
ни жизни и ни смерти.
КАМЕНЬ НА РАСПУТЬЕ
Путеводный камень
на распутье...
Как чудесно,
если бы ты смог
и во всём дошел
до самой сути
по одной
из избранных дорог!
Победил и выжил
и ужился.
Сохранил и славу
и меня,
и не потерял –
не осрамился –
ни меча, ни чести,
ни коня!
* * *
Шуршаньем камыша,
речной осокой,
закатным солнцем,
жесткою травой
и даже чем-то
более высоким
навеки вместе
связаны с тобой.
Христовой кровью
и вселенской болью,
рожденьем в муках,
страхом умереть,
щемящим вздохом
и такой любовью,
что разлюбить
нам просто
не успеть!
|
Галина Ивановна Целищева родилась в д. Согом Ханты-Мансийского автономного округа. Окончила Российский педагогический университет им. А.И.Герцена в г. Санкт-Петербург, Литературный институт им. А.М. Горького, Высшие литературные курсы. Автор пяти поэтических книг: «Время перемен», «Откровение», «В потоке солнечного ветра», «Серебряный рыцарь», «Звезда любви». Печаталась в журналах: «Содружество», «Чита литературная», «Забайкальское слово», «Бег» (Санкт-Петербург), «Приокские зори», «Молодая гвардия», «Академия поэзии», «Московский Парнас», «Поэзия» (Москва). Член Союза писателей России, кавалер Золотой Есенинской медали, лауреат литературной премии им. А.П.Чехова, член-корреспондент Академии Поэзии. Живёт в Омске. 